Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 11

Самые большие деньги в девяносто втором году были не в промышленности и не в торговле. В сущности, все наши коммерческие упражнения у по-настоящему серьезных людей могли вызвать только снисходительную усмешку. Самые большие деньги были в финансовом секторе. И, в частности, у банкиров. Да, кредиты под сто пятьдесят процентов годовых были нормой, но настоящие деньги зарабатывались иначе. Они зарабатывались на «кидании» центробанка посредством фальшивых авизо. Что может быть проще — ты отправляешь фальшивую бумажку с нужной суммой в рассчетно-кассовый центр и получаешь наличку. Кто-то получал чемоданами, а кто-то — грузовиками. Особенно преуспели в этом бизнесе лихие ребята из Чечни. Банки, территориально находящиеся в Грозном, штамповали фальшивки сотнями, а следственные действия на территории Чечни были, мягко говоря, затруднительны.

Бизнес с авизо был привлекательным, доходным, но в то же время — смертельно опасным. Убивали банкиров за «косяки» и «крысятничество», за то, что отказали в «помощи» и за то, что не отказали — рубили концы, убирали ненужных свидетелей. Убивали директоров фирм-однодневок, через которые проходил обнал, а чеченские и славянские гангстеры азартно убивали друг друга. Потому что на кону большие деньги — сотни миллионов и миллиарды долларов.

«Чехам» почти удалось завалить финансовую систему страны. В схемы были включены сотни банков и тысячи предприятий, выводимые суммы были соизмеримы с областными бюджетами, а центробанку, чтобы заткнуть дыры, образовавшиеся после хищений, приходилось снова и снова напрягать печатный станок, разгоняя инфляцию все больше и больше… То, что в девяносто втором государственные финансы полностью не рухнули — это было чудо.

К слову, воспользоваться похищенными сотнями миллиардов отважные, но не очень финансово грамотные вайнахи в полной мере не смогли. Конечно, какие-то средства они вывели в Турцию и Саудовскую Аравию, но тонны денег так и сгнили в горных аулах. Без смысла и пользы.

И вот, теперь у нас банк. А значит, мы находимся в зоне повышенного риска… Под банк мы выбили в городском исполкоме здание бывшей женской гимназии, которое несколько лет пустовало и ветшало. Подобрали мы и директора — энергичного и сообразительного кандидата экономических наук тридцати пяти лет. Кандидат наук был счастлив — у него теперь зарплата не в двадцать долларов в месяц, а целых две «штуки», у него персональная иномарка (Миша Афганец подогнал «Форд Скорпио») и личная секретарша модельной внешности. А еще — собственный кабинет с компьютером и невиданной офисной мебелью, водитель, охрана… Звали нашего директора банка Соловьев Максим Юрьевич.

— Мутный тип, — подвел итог собеседования Серега. — Это сейчас он двум штукам «зелени» счастлив. А прикинь, придут к нему жгучие брюнеты и скажут — дорогой, одна маленькая помощь от тебя нужна, совсем пустяковая, Миллион баксов получишь! Думаешь, откажется? Хрен там, Леха! По глазам вижу — у него глаза хитрые!

— Перетопчется, — сказал я твердо. — Там в офисе «жучков» больше, чем блох на собаке. Мишины ребята уже подсуетились. Так что, будет наш Максим Юрьевич под полным и неусыпным контролем…

— А тема с авизовками интересная вообще, — сказал Валерик, задумчив глядя в стол. — Я слушаю все это и понять не могу — как такое вообще может быть? Государственный банк по левой бумажке хрен пойми кому отгружает сотни лимонов? Слышь, Леха? Эта лавочка по любому скоро закроется… Может, пока не закрылась… А?

Я показал Валерику кулак.

— Никаких «может»! Мы который год здесь бизнес и отношения выстраиваем — для чего? Чтобы хапнуть лимон «зелени» и свалить в Грецию? Ты серьезно, что ли, Валер?

Валерик виновато шмыгнул носом.

— Не, ну а че? Такие бабки за просто так раздают. Люди за один день имеют столько, сколько мы за годы труда. И риска! Сколько раз уже могли и завалить, и посадить!

Определенная логика в словах Валерика была. Фальшивые авизо были большим искушением. За несколько дней заработать годовую выручку! И профинансировать все свои проекты, закрыть все финансовые дыры, да и тем же рабочим подкинуть… Действительно, вечной эта тема не будет, окно возможностей скоро закроется. И банк у нас имеется с зиц-председателем!

— Ты, Валера, неправильно оцениваешь ситуацию, — сказал я. — «Чехам» в этом плане проще. Получил бабки и свалил. А с Грозного выдачи нет. Мы сейчас более-менее в рамках закона…

Валерик мрачно ухмыльнулся.

— А чего ты смеешься? Мы играем по общепринятым правилам. И вполне успешно играем! Впереди приватизация, бабки у нас есть, купим, что захотим. Лучше понемногу, но постоянно, чем хапнуть один раз много, а потом всю жизнь прятаться.

— Так-то оно так… — сказал Валерик, в голосе которого слышалось сомнение. — Вот все верно ты говоришь, Леха! Но…

— Завязывай, Валера, — сказал я устало. — Мы сейчас со всеми дружим, со всеми в хороших отношениях, и с властью, и с ментами. Если влезем в тему с авизо, по любому начнут крутить, еще и старые дела повсплывают. По сути, ты предлагаешь существенно увеличить риск для того, чтобы получить бабки, которые мы и так заработаем за пару лет вообще без риска.

— Я ничего такого не предлагаю, — сдался Валерик. — Я просто говорю, что сама по себе тема интересная!

— Интересных тем будет еще много, — сказал я. — Какие наши годы…

Валерик недовольно пожал плечами.

— Вообще, — сказал я значительно, — у нас и других проблем хватает.

Мои партнеры напряглись.

— Чего еще случилось? — спросил Серега недовольно.

— В общем, говорю сразу суть, — выдохнул я. — Есть информация, что Матвей помогает азерам торговать дурью.

Серега изумленно уставился на меня, а Валерик недоверчиво усмехнулся.

— Не, Леха, — сказал Серега. — Не может быть. Откуда знаешь?

— Я тоже думаю, что не может быть, — сказал Валерик. — Матвей спортсмен, барыг всегда ненавидел. Это обвинение серьезное. Что у тебя конкретно есть?

— Сам видел, — ответил я, — как его пацаны встречают грузы азеров из Москвы. На вокзале. Так что… Встречают и сопровождают. И там не только пацаны, а и менты прикормленные.

— Лично видел? — поднял брови Серега.

— Лично, — подтвердил я.

Валерик долбанул кулаком по столу.

— И не хотел сегодня нажираться, — сказал он, — а придется, походу! Но я все равно не верю. Мало ли, чего там везут азера!

— Помидоры, наверное, — подхватил я. — Или бананы-апельсины…

— Нет, ты погоди, — перебил Валерик. — Мне самому не нравится, что Матвей с ними мутит… Но здесь нужно разбираться. Вопрос это серьезный, если не знать на сто процентов… Некрасиво может получиться.

Некоторое время мы молчали. Серега налил воды из графина, залпом осушил стакан.

— А Миша Афганец что говорит по этому поводу?

— Ничего не говорит, — ответил я. — Вообще, вокзал — это его территория. Но Матвей наш партнер. Вот он и поставил меня в известность, что его люди встречают азеров с грузом. А дальше, чтобы мы уже сами смотрели, по обстоятельствам.

— Понятно, — мрачно сказал Серега. — Короче, запутался какой-то клубок, теперь хрен распутаешь. Нужно вызвать Матвея и все это обсудить. И по Вайсману, и по этому вопросу…

— Нужно, — повторил Валерик.

— Нужно, — согласился я. — А если что-то из этого подтвердится? Что делать будем?

Валерик длинно и затейливо выругался. Серега мрачно молчал.

— В таких делах, — сказал Валерик медленно, — старые заслуги значения не имеют. Есть проступок, а есть его следствие. Если Матвей имеет отношение к тому, что Вайсмана замочили… Дадим знать торговой братве Вайсмана. Они там уже на киллера сбросились, пусть сами решают. Вайсман нам никто, несостоявшийся партнер, но дело не в Васймане, а в том, что интрига за нашими спинами…

— Резонно, — кивнул я. — А если подтвердится наркота?

— А если подтвердится наркота, то это уже нас касается. Это нашу водочную тему под удар ставит. И опять же, за нашими спинами… Такое прощать нельзя.

— Ты сделаешь? — жестко спросил я.

— Дело наше общее, — ответил Валерик. — Вместе и сделаем.

— Если подтвердится, — бесцветным голосом сказал Серега.

— Нужно розничную сеть готовить по водке, — сказал я. — Прямо завтра начинаем. Валера, займешься? Киоски, точки на рынках, продавцы… Для начала, сделай смету и ориентировочный план.

— Сделаю, — кивнул Валерик.

По большому счету, мы уже не нуждались в помощи бандитов в торговле водкой. Из недавнего постановления правительства следовало, что водку теперь имеет право продавать частник вполне легально и по той цене, по какой посчитает нужным. Государство сдавало оставшиеся позиции своей монополии.

— Серега, ты матвеевскую банду хорошо знаешь, — продолжил я. — Подумай, кто там самый опасный. Потом дадим список ментам, пусть занимаются.

Серега нервно пригладил прическу.

— Это че начнется, пацаны! Если бригада Матвея исчезнет… Такой передел начнется! Рынки, магазины и остальное…

— Не наши проблемы, — сказал я. — Для этого есть Миша Афганец.

— А азера? — спросил Валерик. — Если с Матвея спрашивать, то и с этого Мамеда тоже нужно.

— Нужно… — отозвался я. — Нужно. Наверное я, пацаны, тоже нажрусь сегодня.

В стрип-баре при казино полумрак и негромкая музыка. Девочка лет восемнадцати танцует у шеста. Довольно приличною. На хореографию ходила, почему-то думаю я. Или на бальные танцы. Ходила, ходила и доходилась девочка… Кончит, скорее всего, плохо. Алкоголь, кокаин, беспорядочные половые связи. Хотя, черт его знает. Может и нет. Может выскочит в ближайшее время замуж за кого-то из посетителей… Станет бизнес-леди, откроет бутик с шубами или туристическую фирму. Но времени у нее на это очень немного, от силы год. Дальше только вниз по наклонной, вместе со всей страной…

Рядом со мной за столиком — Миша Афганец. Блестящий и успешный. Очень радостный, но при этом — очень хорошо скрывающий свою радость.

— Хорошо танцует, — говорит Миша, кивая на девочку. — У них здесь строгий отбор. Она может и индивидуальный танец. Хочешь?

Я с досадой машу рукой. Не до этого. Я пью какой-то синий коктейль, машинально, не чувствуя вкуса.

— Уже играл? — спросил Миша. — Я сам люблю иногда… В покер или блэк-джек. Хорошо отвлекает, нервы успокаиваешь. Выходишь из игрового зала, голова пустая, ничего не хочется. Идешь спать, а на утро уже просыпаешься с проветренными мозгами. Только обязательно проигрывать нужно! Когда выигрываешь, только хуже.

— Нет, — говорю я. — Может быть позже. По поводу тех вопросов, которые мы обсуждали…

Миша понимающе кивает.

— Так вот, — продолжаю я, — все решается. И решится в ближайшее время. На всякий случай говорю — могут возникнуть проблемы, которые нужно будет оперативно решать.

Миша снова кивает.

— Мы всегда готовы, — говорит он. — Решим. Только скажи. Кстати, я хотел еще один момент обсудить.

— Слушаю, — говорю я.

— Да ничего такого, — улыбается Миша. — Мы с Костей посовещались и решили — раз уж Вайсмана нет теперь, то почему нам самим не купить то, что хотели с ним в компании? Как ты смотришь?

— Торговые объекты Октябрьского района? — уточняю я.

— Ну да, — кивает Миша. — сам посуди, зачем чужим отдавать, если можно взять себе?

— Логично, — соглашаюсь я. — А как быть с договором Вайсмана и Мамеда? Они же там все поделили, кто что выкупает.

— А никак, — разводит руками Миша. — Договаривались не со мной. Вайсмана нет, а значит нет и договора. Я считаю, что выкупать нужно все, до чего дотянемся! Так или нет?

— Дотянемся? — переспрашиваю я.

— Ну да. Предлагаю пятьдесят на пятьдесят. Ты решай вопросы с начальниками в кабинетах, ты это можешь, у тебя получатся. А я другие вопросы решу. Организационные.

— А Мамед? — интересуюсь я.

— А зачем он нужен? — с улыбкой отвечает вопросом на вопрос Миша.

Вроде бы все правильно, но… Миша как-то неправильно выглядит. Как-то не так. Должен быть злым. Кипеть яростью благородной. Требовать отмщения. А он доволен жизнью и строит планы. При том, что по поводу Матвея еще ничего не решено. Или у меня развивается паранойя?

— Ну так что? — Миша выжидающе смотрит на меня. — В пополаме?

— Чуть позже вернемся к этому разговору, — говорю я дипломатично.

Миша понимающе кивает.

Коктейли наконец бьют мне в голову, и я говорю: «Пойдем играть!»

Мы с Мишей идем в игорный зал. В зале сравнительно малолюдно — двое парней устало и обреченно «кормят» игровые автоматы, несколько человек за карточными столами и человек пять возле рулетки. Я решительно иду к рулетке, ставлю какие-то фишки сам не помню куда, выигрываю, проигрываю, снова выигрываю и затем уже засаживаю всё! Потом меняю деньги — не помню сколько, — наверное, тысяч пять долларов, и снова выигрываю-проигрываю по мелочи, а потом начинаю упорно ставить на «зеро».

Мои ставки самые крупные, вокруг собирается народ, а девочка-крупье лет двадцати — какая-то бесцветная, как и полагается крупье, смотрит на меня с опаской. Я ее понимаю. Если я выиграю, к ней могут быть серьезные вопросы у организаторов. Это в Москве казино может выплатить хоть сто штук «грина» клиенту, которому поперла масть, в провинции такого не любят. Могут и руки поломать, и взыскать проигранное. Приличный крупье должен уметь вкинуть шарик туда, куда надо. В пользу заведения, конечно. С другой стороны, если клиент сливает много бабла, то в таком случае вопросы к крупье могут возникнуть уже у клиента. Такое тоже бывало. Девочка явно нервничает, она напряжена и мне становится ее жаль.

— Ставок больше нет! — объявляет она и следит за движением шарика с беспокойством, а потом с облегчением выдыхает: — Двадцать пять, красное!

Я сливаю все фишки и даю девочки на чай сто долларов. Она расслабляется и с искренней благодарностью кивает мне. Это тоже послабление — в московских казино крупье не имеет права брать чаевые. Иначе будут вопросы у службы безопасности.

Миша, кажется, в пух и прах проигрался в блэк-джек.

— Ты знаешь, что сумма всех номеров рулетки равняется шестьсот шестьдесят шесть? — блещу эрудицией я.

— Серьезно? — удивляется Миша. — Это же сатанинское число!

Миша — культурный молодой человек. Он смотрел «Омен» по видику.

— Сатанинское! — изрекаю я.

— Значит, дьяволу — дьяволово! — философски говорит Миша, и я удивляюсь, как метко он это подметил.

— 'Я на рулетку жизнь свою поставлю,

Я в казино фортуне дань оставлю,

Пусть говорят, что ты в судьбу не веришь,

I wanna livin' in your dream' — орем мы на выходе из заведения. Вот теперь весело!

Банк открыли без лишней помпы, без презентации и статей в прессе. Даже без вывески. В помещении бывшей женской гимназии еще шел ремонт, но все уже работало. Борис Борисович подсуетился и часть бюджетных средств пошла в наш «Первый территориальный банк». А следовательно, мы поучили очень серьезный денежный ресурс для финансирования собственных проектов. И для дополнительного заработка, конечно.

Схема заработка была следующая. В области функционировало несколько десятков частных банков, больших и маленьких, которые имели несколько сотен отделений. Почти каждый из этих банков имел дефицит свободных средств. Мы могли перекредитовать любой из банков под сравнительно приличные пятьдесят-семьдесят процентов годовых. На небольшие сроки — от месяца до трех. А те, в свою очередь, «перепродавали» полученные деньги за сто-сто пятьдесят процентов годовых. Быстрые и совершенно чистые деньги. Кроме того, мы получили возможность кредитовать собственные предприятия под символический процент. Деньги частных вкладчиков мы не привлекали, работали только с предприятиями и организациями. Все хорошо, жизнь прекрасна и удивительна!