Капитали$т. Часть 6. 1992

Глава 24

Осень 92-го. Бесконечные встречи. У всех горящие глаза. Разлитое в воздухе возбуждение. В октябре начинается выдача ваучеров на руки населению.

На некоторых заводах уже перебои с зарплатой. Товарищи директора готовятся скупать как ваучеры, так и акции у своих рабочих.

Витя съездил на химкомбинат, посмотреть на производство и на документы. Сидел там сутки — не спал, питался за рабочим столом и поглощал огромное количество кофе.

— Я не понимаю, как это может работать, — сказал Витя, завалившись ко мне в кабинет. — Это просто невозможно. Бизнес-модель, которая создавалась совершенно не по правилам бизнес-модели пятьдесят лет назад, в настоящее время работать не может. Кофе есть у тебя? И коньяк тоже!

— Так работает же, — усмехнулся я. — Удобрения на экспорт гоним.

— Как минимум двадцать процентов сокращать нужно, — сказал Витя. — Особенно служащих. Все эти отделы кадров, техотделы и прочую синекуру. Они там сидят, сериалы мексиканские обсуждают. Да и рабочих тоже… Много пьяных на территории, причем с самого утра.

— Ну, похмелились мужики перед работой, — согласился я. — Ты вот тоже коньяк требуешь с утра пораньше. Я же ничего не говорю! Главное, что дело делается. Где я тебе других рабочих возьму⁈ И с какого перепоя ты решил, что новые, даже если они появятся, будут лучше?

— Менеджмент нормальный нужен, — сказал Витя. — Весь старый нужно гнать к чертовой матери. Вплоть до начальников цехов! Там до сих пор плановый отдел существует, вообще с коня попадали! Плановый отдел! Уже плановой экономики нету, а у них, будьте любезны, отдел!

— Витя! — сказал я проникновенно. — Всех выгоним, всех уволим, все поменяем! И отдел плановый разгоним. Или переименуем в неплановый. Но потом! Химкомбинат — там больше Миша Афганец рулит! Его тема! А мне сейчас некогда…

— В бухгалтерии сказали, что вы зарплаты поднимаете на пятьдесят процентов, — сказал Витя. — Это правда?

— Неа, — ответил я. — Неправда, конечно. Фактически зарплата уменьшается. — Была зарплата у рабочих в среднем десять штук, или пятьдесят баксов с мелочью. А становится — пятнадцать. Это меньше пятидесяти баксов по сегодняшнему курсу. Мы просто индексировали. А то рабочие, понимаешь, с голода помирать начнут.

— Я смотрел бумаги, — сказал Витя трагически. — Эффективность труда… Она просто чудовищна. Немыслимо. Я не думал, что так вообще может быть…

— Что конкретно предлагаешь? — сказал я, начиная заводиться.

— Я же говорю! Конкретно! Все руководство — под зад ногой! Минимум двадцать процентов рабочих — туда же! Больше двух прогулов в месяц? До свидания. Пьяный в цеху? Пройдите за расчетом! Поставить молодых менеджеров, чтобы за всем следили…

— Погоди! Развоевался! — прервал я Витю. — Если мы завтра двадцать процентов работяг выгоним, то послезавтра будем на ковре у губернатора оправдываться. А нам с местной властью ссориться сейчас никак нельзя. И потом, ты удивляешься, что двадцать процентов работяг выпивают и прогуливают? А я удивляюсь тому, что восемьдесят процентов более-менее нормально работают! Угадаешь, почему?

— Чего мне угадывать? — вскинулся Витя. — Я тоже в этом говне вырос, между прочим.

— В этом, да не в этом. Ты, Витек, из семьи торговых руководителей… В общем, мой вердикт такой. Никого мы сейчас увольнять не будем. Химкомбинат работает, продукцию отгружает, в том числе и на импорт, самоокупаемость есть, бабки приносит. Валюту, между прочим! Может быть, не так много, как хотелось бы, но тут, понимаешь ли…

— Понимаю, — иронично кивнул Витя. — Я понимаю так, что ты хочешь в условиях рыночных отношений сохранить совковое производство. Ну-ну. Попутного ветра в спину.

— Витя, — сказал я устало, — я не имею права за зарплату в пятьдесят долларов требовать от рабочих самоотверженного труда. Вот если бы я им пятьсот платил, то другой базар!

— Ага, — кивнул Витя. — Слышали, че. Мы притворяемся, что работаем, а они притворяются, что платят. Ок! Мне даже интересно, сколько вы продержитесь с таким подходом…

— Слушай… — ответил я. — Чудес не бывает. Мы не можем за месяц заставить людей работать так, как ты хочешь…

— То есть — нормально… — вставил Витя.

— Пусть так. Невозможно за короткое время сделать так, чтобы люди работали нормально. Это долгая история. На годы.

— Да нет у вас никаких годов! — заорал Витя. — Нету! Все на западе понимают — ничего здесь не получается, скорее всего, вернутся коммунисты. Потому и бабок не дают — просто нет смысла.

— Не вернутся, — тихо, но твердо сказал я.

И Витя как-то сразу потух. Смотрел на меня растерянно.

— Уверен? — спросил он уже без изначального напора.

Я коротко кивнул.

— Уверен.

Молчали, наверное, с полминуты, а потом Витя сказал:

— Я так понимаю, мы возвращаемся к одному старому разговору? И я снова тебя спрашиваю, откуда ты знаешь?

— Витя, — сказал я, — ты меня доведешь. Я когда-нибудь скажу тебе правду. И ты мне, конечно, не поверишь.

Он задумчиво почесал затылок.

— Ладно, откуда ты знаешь, это праздный вопрос. Банальное любопытство, согласен. Но вот совсем непраздный вопрос — что ты знаешь еще?

— И как на этом заработать? — в тон ему ответил я.

— Да, — согласился Витя. — И это тоже. Нет, не так! Это — в первую очередь. Я же тебе рассказывал, что на «Майкрософте» заработал порядочно. И на «Эппл» тоже. Все как ты говорил. Я, когда об этом думаю, у меня башка болеть начинает.

— Это потому что ты умный, — сказал я. — Горе от ума. Классика! Ты столкнулся со странной вещью, которую рационально объяснить не можешь, и тебе от этого плохо. Некомфортно.

Витя нахмурился.

— Ты завязывай с психоанализом этим. Базар вообще не о том. Я чего спросить хотел… «Эппл» все время рос, а теперь падает. Я в просёре, хоть небольшом, но все равно… Че делать, Леха? Продавать? Вдруг продолжит падать?

— Не знаю, — развел руками я. — Ты чего думаешь, что у меня в голове журнал биржевых котировок из будущего? Таки нет. Что касается акций «Яблока», то… покупать и еще раз покупать. Но только если акции для тебя средство накопления, а не спекуляции.

— Чего это? — напрягся Витя.

— А вот то. Тактически и сиюминутно можешь чего-то проиграть. Стратегически — выиграешь. А если на дальнюю перспективу…

— Я понял, — сказал Витя очень серьезно. — Че, так лихо компьютеры их будут раскупать? Нет, я в целом понимаю, что электроника сейчас на взлете, но… Там же сотни компаний! Больших, маленьких, всяких! И девяносто процентов сдохнет.

— Когда Джобс вернется, они создадут новые рынки. Новые устройства, новые услуги. И это захотят очень многие люди. Насколько я понимаю, у них сейчас жесткая конкуренция с «IBM»?

— Верно понимаешь, — сказал Витя. — Все верно. В детали не посвятишь? Что это за загадочные устройства?

— Не посвящу, — притворно вздохнул я. — Но ты только представь… Новая электронная хреновина выходит каждый год… И у них каждый год целая планета покупателей! В очередях стоять будут, как у нас за водкой стояли!

— Нострадамус, блин… — сказал Витя как-то отстраненно. Кажется, он уже что-то прикидывал и подсчитывал про себя. — Ладно. Мы к этой теме вернемся еще. Поговорим об облике грядущего. Но сейчас давай о настоящем. Что планируете делать? Только конкретно.

— Нам тебя не хватало, — умилился я. — Чего делать? С первого октября сертификаты на руки населению выдавать начнут. Население понесет их на рынок Мы купим все, что сможем. И на купленные сертификаты купим все акции, до которых сможем дотянуться.

— Если коммунисты не возьмут реванш, то это имеет смысл, — тихо сказал Витя. — Уже известно, что конкретно будет продаваться?

Я молча протянул Вите список. Некоторое время он читал, а потом с удивлением посмотрел на меня.

— Ты же понимаешь, что время, которое понадобиться, чтобы это все заработало… Лет десять, а то и больше.

— За пятилетку управимся, — сказал я весело. — К девяносто седьмому все запустим и прибыль фиксируем.

— Если бы прибыль, — вздохнул Витя. — А денег хватит все это народное хозяйство выкупить? Сколько у вас вообще бабок?

— Да нормально. Если что, под нами банк с бюджетными средствами. И вообще, здесь главное не бабки, а возможности. У нас есть возможность это все купить по хорошей цене.

Витя отпил из чашки кофе, который давно остыл.

— Ну хорошо, — сказал он. — Допустим. Допустим, что у вас все получится. Вы фиксируете прибыль и получите какие-то бабки, сравнительно большие. Может быть лимонов по триста. Миллиард долларов на троих. И чего дальше? На отдых? Или…

— Я не знаю, как пацаны, — сказал я. — Может и захотят отдохнуть. Поглядим. Но я сам отдыхать не планирую. Триста лимонов — это стартовый капитал. Для разгона, как говорится. За эти бабки можно будет купить что-то политически значимое. Здесь, в России и у вас, в Америке. А? Как тебе перспективы?

— Попахивает психбольницей, — честно признался Витя. — Конкретно, дурдомом. Но… Я помню, как мы несколько лет назад бабки на видик собирали. А сейчас… Я двести процентов на «Майкрософте» сделал. И столько же на «Эппл»…

— «Майкрософт» стрельнет в девяносто пятом, — сказал я, вспоминая старенький школьный компьютер с «Win95». — И потом все выше, выше и выше…

— Я понял, — сказал Витя. — Я, вообще, чего приехал… Во-первых, узнать, не надумали ли вы валить. Ты погоди отмахиваться, вопрос непростой. Ты же сам понимаешь, в ближайшее время начнется бойня. А мне не хотелось бы, чтобы вас с Валеркой замочили. Сентиментальным становлюсь. Друзья светлой юности и все такое…

— Понимаю, — кивнул я. — Нет, уезжать не собираемся. Говори, что во-вторых?

— А если уезжать не собираетесь, тогда дело нужно делать. Я уже год как жду конкретных предложений.

— Будем дело делать, — сказал я. — Но чуть позже. Я скажу когда. Сейчас нам инвестировать за бугор — смысла нет. Разве что, в качестве страховки. Но какой-то канал нужно делать уже сейчас.

У Вити загорелись глаза.

— Совместное предприятие! — изрек он торжественно. — Американо-российское! Чего вам поставить? Джинсы? Кроссовки? Жвачку? Колу?

— Да ну тебя, — поморщился я. — Жвачку… Нужно что-то высокотехнологичное. А чего? У нас сейчас огромные площади торговые — пустые. Зафигачим павильон — выставку-продажу всяких электронных новинок… А?

Витя непонимающе посмотрел на меня.

— Нахрена? Производителям навороченной электроники вы не интересны. Ну сколько у вас купят тех же ксероксов? Сотню на весь город? Никто и не почешется.

— Витя, — сказал я терпеливо, — речь не о прибыли. Речь о базе для будущих проектов. Понимаешь? Будущее за технологиями! Там настоящие деньги. Настоящие возможности. Врубайся уже, чего ты?

Витя думал. Очень сосредоточенно.

— Ладно, — сказал он, тряхнув головой. — Будет тебе совместное предприятие. И новинки электроники. Но мне нужны инсайды! Типа того, что ты рассказал про «Майкрософт».

— Тебе нужны инсайды из будущего? — спросил я.

— Мне нужны инсайды из будущего! — заорал Витя. — И тебе нужно мне их дать! Хотя бы потому, что я единственный человек на свете, который тебе поверит! И не просто поверит, а сделает все так, как нужно!

Нервное возбуждение моего товарища передалось и мне.

— Записывай! — скомандовал я. — Некоторые из этих компаний уже есть, а некоторые — появятся в ближайшие годы.

Вооруженный листом бумаги и ручкой Витя выжидающе смотрел на меня. Руки его заметно дрожали.

С Юрием Борисовичем Плетневым я встретился в исполкомовской столовой. Юрий Борисович — растрепанный, полноватый и лысоватый мужчина средних лет, был очень похож на изобретателя «не от мира сего», как их изображали в советских производственных фильмах. Одет Юрий Борисович был в явно великоватый костюм и явно маловатую сорочку. Вид у него был уставший, добродушный и при этом — обреченный.

Юрий Борисович был одним из ответственных за приватизацию чиновников городского исполкома. Именно он будет устраивать аукционы, заседать в комиссиях, писать отчеты и делать иную бумажную работу, от которой на обычного человека нападает тоска.

— Вы уж простите великодушно, что принимаю не в кабинете, а в неформальной обстановке, — виновато сказал Юрий Борисович. — Сто тысяч заседаний! Спать некогда! Не поверите, с ума схожу. Супруга вчера поинтересовалась, купил ли я… уж не помню чего… Так вот, я не смог ей ответить! Замечаю, самый простой вопрос выбивает меня из колеи.

— О чем может быть разговор! — развел руками я.

— В общем, давайте я вам сразу по делу. По делу… — Юрий Борисович на секунду задумался. — Я смотрел список предприятий, которые вас интересуют. Смотрел. Внушительный список, скажу откровенно. Аппетиты у вас, конечно… Вы только не обижайтесь.

— Какие могут быть обиды! — широко улыбнулся я.

— Некоторые позиции показались мне довольно спорными, — продолжил Юрий Борисович. — К примеру, холодильный комбинат. Да, пятьдесят один процент акций выставляется на аукцион и вопрос этот решен. Но я должен вас предупредить о подводных камнях, а они есть и много…

— Внимательно вас слушаю! — сказал я, подавшись вперед.

— В лучшем для вас случае вы получите пятьдесят один процент акций холодильного комбината. Вы читали устав этого акционерного общества?

Я отрицательно помотал головой.

— Не читал.

— А я читал, — вздохнул Юрий Борисович. — На холодильном комбинате есть директор, который написал устав под себя. Он контролирует сорок девять процентов акций, вы — пятьдесят один. Чтобы снять директора и поставить своего вам нужно семьдесят пять процентов. Так по уставу.

— У нас есть специалисты, которые занимаются решением подобных вопросов, — сказал я, снова демонстрируя голливудскую улыбку.

Юрий Борисович посмотрел на меня с ласковой снисходительностью,

— Я уверен, что подобным образом рассуждает и господин директор холодильного комбината. И тут большой вопрос, чьи специалисты успеют раньше.

Я слегка поежился. Под личиной простачка скрывался высочайшего уровня циник, цинизм которого происходил из глубокого понимания происходящего.

— Мы хотим купить и купим, — сказал я мягко. — Уверен, что господин директор — деловой человек и мы…

— И вы сделаете ему предложение, от которого он не сможет отказаться? — с застенчивой улыбкой закончил за меня фразу Юрий Борисович. — Одним словом, Алексей, я не буду вам надоедать нравоучениями и занудством. Вот тот список предприятий, который вы мне дали, я его вам возвращаю. В некоторых местах я сделал пометки, посмотрите потом. Это те предприятия, к которым вам нужно присмотреться очень серьезно. Чтобы не купить себе головную боль.

— Спасибо вам огромное, — искренне поблагодарил я.

— Пустяки, — поморщился Юрий Борисович. — Заходите, в случае чего. Всегда рад. Просто напоминаю вам — люди, которые сидят сегодня в директорских креслах — это особая каста. И мало кто им указ, даже министра могут послать по известному на Руси адресу. Они сидят на серьезных активах и от них зависят тысячи людей. А сейчас они узнали, что такое большие деньги. Поверьте, это не самые простые люди.

— Я в курсе, — сказал я. — Но у нас есть опыт работы с этим контингентом.

— Слышал, как же, — кивнул Юрий Борисович. — И про водочный, и про химический… Что же, чем черт не шутит!

— Наша благодарность не будет иметь границ! — пошутил я.

В ответ Юрий Борисович шутливо погрозил мне пальцем. Взяток он не брал. Вообще — ни копейки. Это был совершенный феномен — абсолютно бескорыстный человек на весьма прибыльном месте. Но имелась у Юрия Борисовича и слабость — он любил женщин. Даже не так… он с ума сходил по молодым и красивым девушкам модельной внешности. Будучи обладателем, во-первых, внешности довольно заурядной, а во-вторых, семьи в лице суровой супруги и двух детей-подростков, шансов на удовлетворение своей страсти Юрий Борисович не имел… Если бы не мы. За Юрием Борисовичем был постоянно забронирован оплаченный нами гостиничный номер, где он и предавался запретным утехам с девицами легкого поведения, услуги которых оплачивали тоже мы. Юрий Борисович был счастлив, а счастливый человек всегда пойдет навстречу тем, кто это счастье для него организовал…