Капитан космического флота

Глава 16

Ушли всего лишь на полсотни астрономических единиц, больше и не требовалось. Невероятно много по меркам древних покорителей космоса и ничтожно мало после открытия путешествий в гиперпространстве. Прибывающие в Зардоб корабли выходили из гипера гораздо ближе, так что мы фактически находились в дальнем космосе, в пустом и безжизненном.

Лететь пришлось долго, на досветовой скорости. Зато прыжок обратно будет почти мгновенным, даже не придётся уходить глубоко в гиперпространство. Вошли-вышли, это займёт считанные минуты. Иначе лететь на помощь Зардобу придётся часов восемь, а то и больше.

Зато отсюда мы могли наблюдать за тем, что происходит в системе. С изрядной задержкой, конечно, но могли. А вот нас обнаружить никто не сумеет. Все трансляции отключены, эсминец в режиме тишины, связь налажена только с кораблём подполковника Игнатова. Даже по тепловому следу не отследить, даже если знать, где искать.

Теперь оставалось только ждать.

Сидеть в засаде мне не слишком-то нравилось, я никогда не был охотником или рыболовом по складу характера. Но других вариантов нам не предоставили, да и не могли. Сидим, ждём. Либо сигнала от службы внутренних расследований, читай, контрразведки, либо сигнала наших сенсоров о появлении в Зардобе военного корабля.

Там наверняка уже все зашевелились. Но как минимум несколько часов у нас было, туранцы не успеют пройти гиперпространство так быстро.

Моя вахта как раз закончилась, я сдал корабль лейтенанту Магомедову, отправился в кают-компанию. Вообще, по-хорошему, стоило бы уйти в каюту номер один и лечь спать, но этого мне хватило на станции. Уж лучше я пообщаюсь с офицерами. Одиночная камера заставила меня немного соскучиться по живому общению.

В этот раз никто демонстративно расходиться не стал, поздоровались наперебой. Я пожал руку каждому из присутствующих, галантно поцеловал ручку Маше Антоновой. Налил себе кофе, уселся в излюбленное кресло, размешивая ложечкой таблетку сахарозаменителя.

— Господин старший лейтенант! — обратился ко мне Крапивин, который тоже присутствовал в кают-компании. — Мы правда не виноваты!

Я прекратил размешивать кофе, постучал ложечкой по краю чашки, отхлебнул. Приемлемо.

Этого разговора я ждал, прокручивал в голове так и этак все варианты. Времени на подумать у меня было с лихвой.

— Я вас и не обвиняю, лейтенант, — сказал я. — Это была очевидная подстава.

Крапивин явно мучился чувством вины, всё-таки это он не уследил за происходящим на станции. Что конкретно там произошло, я, кстати, до сих пор и не знал в точности.

— Всё равно… Это моя вина, — сказал Крапивин.

Его щёки горели румянцем, уши покраснели. Наверняка он заново переживал в мыслях те несколько часов, что провёл за решёткой в компании нижних чинов.

— Расскажите хоть, что там вообще было, — попросил я. — А то я до сих пор не в курсе.

— Рапорт я писал, сдал всё вовремя! — воскликнул он.

До его рапорта я пока тоже не добрался.

— На словах, кратенько. Рапорт я чуть позже гляну, — сказал я.

— Кратенько? Сидели в баре. Подошли двое, зацепились, толкнули оператора Якубчука в грудь. Первые начали, понимаете? — начал рассказывать замполит.

Остальные офицеры всё это уже слышали и не раз, поэтому сидели с равнодушным видом, а мне вот было интересно.

— Та-ак, — протянул я, и Крапивин продолжил.

— Якубчук в ответ толкнул, ну и завертелось. Местные потом подскочили, навалились толпой, безопасники… И ведь не то что разнимать, сами по роже двинуть норовили, — сказал он.

— Ну вы-то хоть без боя не сдались? — усмехнулся я.

— Никак нет! Вломили им всем как следует, — хмуро произнёс Крапивин.

— Ну хоть так… Якубчук… Это который стрелок ПКО? Скрепка, запиши ему благодарность в личное дело, — сказал я. — А вам, господин лейтенант, выговор.

— Есть выговор… — протянул тот.

— Понимаете, за что? — уточнил я.

— Так точно… За драку… — сказал он.

— Неправильно. За то, что попались, — сказал я.

Офицеры в кают-компании засмеялись, начали наперебой подшучивать над молодым Крапивиным. Замполит молча ждал, когда поток шуточек про перевод в пехоту иссякнет, но я прервал его чуть раньше.

— Тише, господа, — поднял я руку. — На месте лейтенанта мог быть каждый. Даже я.

Все тут же заткнулись.

— Отдохнули, пока меня не было? — перевёл я тему.

— Как же… Отдохнёшь тут… Лаптева все мозги съела, — пожаловался старший лейтенант Цыбара. — То не так, это не так.

Зам по вооружению работать вообще не умел и не любил, и я с большим удовольствием избавился бы от такого подчинённого. Жаль, возможности отправить его на повышение или на другой корабль пока не представилось. Лучший способ избавиться от неугодного — отправить его на повышение. С другой стороны, так и выходит, что до самых высоких постов добираются сплошь мрази и идиоты.

— Не давала расслабляться? — усмехнулся я. — Это правильно. Они с Магомедовым тоже не расслаблялись. Нужен ещё один вахтенный. Есть желающие?

Желающих не оказалось. Все прикинулись ветошью, кто-то тихо пробормотал про собственные обязанности, кто-то вообще тихонько направился к выходу. Вахта на мостике это не только почётно. Это ещё и огромнейшая ответственность, в первую очередь, за жизнь всей команды. А кроме того, для допуска нужно сдавать тест. Я-то его сдал ещё в Академии, перед тем, как выходить на первые учебные полёты, а здесь офицерам придётся попотеть, чтобы выучить всё необходимое.

— Смелее, господа, — сказал я. — Рано или поздно кому-то всё равно придётся учиться. Если дослужитесь. Раньше начнёте, больше будет опыта.

— Ну, я могу попробовать, — неохотно пробасил лейтенант Козлов, наш новый старший артиллерист.

Похоже, это становится традицией. Переводить артиллеристов на мостик.

Я встал и снова пожал лейтенанту Козлову руку.

— Благодарю, господин лейтенант, — сказал я.

Все остальные заметно расслабились, выдохнули. Козлов открывшимся перспективам был, по всей видимости, не рад. Я, наоборот, втайне ликовал. Даже если Козлов будет нести вахту раз в неделю, это уже здорово разгрузит и меня, и моих помощников.

— Ну, надо же расти как-то там, — пробормотал Козлов.

— Старпом поменяет вам расписание, понаблюдаете, как работаем я, Лаптева, Магомедов, — сказал я. — У всех свои методы, но в целом всё примерно одинаково. Учебные пособия тоже отправим.

— Готовься, Миха, экзамен сдавать, — гоготнул Цыбара.

Лейтенант Козлов кисло улыбнулся, остальные тоже сдержанно посмеялись.

Я таких, как Цыбара, никогда не понимал. Каким образом он дослужился до старлея — тоже для меня оставалось загадкой. Старший лейтенант службой пренебрегал и увиливал от неё как только мог, ненавидел брать на себя ответственность и постоянно старался где-то загаситься, спрятаться. Будь у меня возможность выписать на корабль нового офицера, я бы уволил Цыбару без малейшего сожаления. Но в наш коллектив недавно влился лейтенант Крапивин, и рассчитывать на милость штабных было бы глупо.

— Зря смеётесь, господа, не все же хотят всю жизнь на одной должности сидеть, — сказал я. — А с артиллерийской палубы в адмиралы не попадёшь.

— Только в адмирала можно, — пошутил кто-то тихонько.

— Да хоть бы и так, — фыркнул я. — У кого есть амбиции, те что-то делают, а не сидят ровно. У кого нет… Ну, кто-то должен и эту работу выполнять.

Пустую чашку я убрал, помыл за собой, несмотря на то, что в кают-компании ежедневно наводил порядок дневальный из нижних чинов. Ещё раз окинул кают-компанию пристальным взглядом, заглянул в лица присутствующих. Офицеры «Гремящего» меня, кажется, побаивались, но уважали. Особенно после случая на станции.

— Развлекайтесь, господа, — сказал я напоследок и вышел.

Козлов последовал за мной.

— Господин старший лейтенант! Разрешите прямо сейчас на мостик подняться? — попросил он.

Похвальное рвение. Ну или он посмотрит на работу лейтенанта Магомедова и сбежит, убоявшись ответственности и сложности, хотя с помощью виртуального помощника с управлением эсминцем справился бы абсолютно любой.

— Разрешаю. Скажешь ему, что от меня, — кивнул я. — Молодец, Михаил. Так держать.

Он кивнул, исполнил воинское приветствие и быстрым шагом отправился к командирской рубке, я проводил его взглядом. Должен осилить, внутренний стержень в нём определённо есть. Пусть мы с ним и не особо дружили, скорее даже наоборот, но офицером он был толковым. Своевольным и своенравным, этого не отнять, но и опереться можно только на то, что сопротивляется.

«Гремящий» висел в абсолютной пустоте, на миллионы километров вокруг не было не то что живой души, не было даже кусочка камня. Висел почти неподвижно, гравитация звезды хоть и продолжала воздействовать, но в гомеопатических количествах. Показания на приборах пусть и не замерли, но обновляться почти перестали. По сути, корабль находился на очень высокой орбите, с чудовищно большим периодом обращения.

Почему-то это вынужденное безделье напоминало мне о временах, когда эсминец неделями висел без движения на орбитеU-681, не занимаясь ни ремонтами, ни боевой подготовкой, ни чем-то ещё. Но если тогда мы бездельничали исключительно из-за нерадивого капитана, то сейчас просто должны были вести себя тихо.

Любая активность может привлечь ненужное внимание, и пусть мы находимся за пределами действия станционных сенсоров, риск быть обнаруженными всё равно существует. А мы тут в режиме тишины, всё-таки, замаскировались под блуждающую комету или что-то вроде того. Обнаружить нас можно только если точно знать, где искать.

Я отправился в каюту номер один, по распорядку у меня сейчас свободное время. Каждый распоряжался свободным временем по-своему, просиживал в кают-компании, играл в игры, смотрел видео. Кто-то занимался простыми хобби вроде рисования или музыки, кто-то тратил это время на спорт. Я разделся, сделал небольшую разминку. С нашей службой, большая часть которой протекает в кресле пилота, движение жизненно необходимо, и я каждый день делал зарядку и такую вот разминку из приседаний, отжиманий и пресса. Мелочь, казалось бы, но времени занимает немного, а польза определённо есть.

После разминки зашёл в душ, ополоснулся. Ещё одно преимущество капитанской каюты, отдельный санузел. Небольшой, но свой собственный. Вышел, лёг на койку. Заняться было решительно нечем.

Если бы мы просто висели на ближней орбите, как долгое время до этого, я бы отправился обходить корабль, от жилого отсека и до реактора, выявлять и устранять неисправности, выслушивать жалобы и предложения. Проверять, как несут службу дежурные на своих постах. Занялся бы боевой подготовкой или текущим ремонтом, которого всегда на корабле хватало.

Сейчас же, в режиме тишины, можно, конечно, пройтись и всё просмотреть, но устранить недочёты вряд ли получится. А их желательно устранять сразу же, иначе они начинают копиться.

Поэтому я пока просто отдыхал. Думал.

Я глядел в потолок, думал и чётко осознавал, что мне не нравится быть всего лишь пешкой в чьих-то политических играх, разменной фигурой. Такими рано или поздно жертвуют, и не всегда ради чего-то стоящего. Нужно как-то расти в званиях и должности, но командование «Гремящим» для меня пока что — потолок. Я и так занял командирскую должность слишком рано, не выслужив определённый ценз, а значит, повышений мне в ближайшее время не видать, как своих ушей. Ни в этом году, ни в следующем. Звание, может, подтянут до капитан-лейтенанта на какой-нибудь очередной праздник, а потом всё, служи, сынок, как я служил. До пенсии на одном корыте.

Нет, «Гремящий» стал очень приятным местом, во всех отношениях. Но плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, и я понимал, что рано или поздно с «Гремящим» мне придётся расстаться. Если я хочу продолжать карьеру в космофлоте. А я хотел. Пусть даже это будет сложнее, чем обычно.

Адмирал Ушаков обещал мне, что с «Гремящего» я переведусь, как только уляжется история с альянсовским послом, но теперь, когда я поднялся до командирской должности, перевод исключён. Спросят, мол, у тебя целый корабль, чего ж тебе ещё надо. Да и вкусив относительной свободы, переводиться на другой корабль простым офицером, пусть даже на крейсер или линкор… Сомнительная затея.

Значит, надо становиться незаменимым. Самым лучшим. Таким, чтобы сильные мира сего знали моё имя. И мне придётся сделать выбор, примкнуть к одной из фракций. Хотя выбор уже сделан и так, сама судьба свела меня с кронпринцем Виктором и его людьми. Кронпринц мне нравился, взгляды его я разделял, так что ничего плохого в службе наследнику престола не видел. Естественно, пока это не идёт вразрез с моими принципами и законами Империи.

А для этого нужно, как минимум, успешно провернуть дело в Зардобе. Кронпринц наверняка пожелает наградить исполнителей, и тогда уже можно будет как-то выйти на контакт с ним или его свитой.

Я и сам не заметил, как уснул. Разбудил меня вызов из командирской рубки. Быстро взглянул на хронометр — поспать удалось аж целых пять часов.

— Мясников, слушаю, — сказал я, с трудом подавив зевок.

— Вахтенный, лейтенант Магомедов… Запрос связи прилетел, — доложил мне Артур.

— От кого? — спросил я.

В режиме тишины входящий запрос это явно неординарная ситуация, так что Магомедов решил перестраховаться.

— Э-э-э… Сейчас… РК720ТК667МС-45…

— Понял, не продолжай, — перебил я его.

Зачитывать этот численно-буквенный код целиком — задачка не из простых, я узнал его по первым же символам. Подполковник Игнатов.

— Сейчас поднимусь, ждите, — сказал я.

Я накинул китель, взял со стола фуражку, вышел, на ходу застёгивая пуговицы. Если Игнатов вышел на связь, значит, что-то случилось. Без повода он бы вызывать не стал, поболтать о спейсболе или погоде на Марсе можно и в другой раз.

Сон как рукой сняло, я взбодрился, на мостик шёл широким пружинистым шагом. Я предвкушал возвращение в Зардоб, стремительный удар по силам туранского вторжения, какому-нибудь вшивому эсминцу или даже корвету, триумф «Гремящего». Того, что станция повернёт свои орудия против нас, я не опасался. Даже если это произойдёт, граф Димитриевский только глубже себя закопает, потому что контролировать систему всё равно будем мы, а не Туран.

А сидеть в осаде на орбитальной станции это вовсе не то же самое, что сидеть в крепости на поверхности планеты. Там хоть и есть небольшие плантации с гидропоникой, да и сублимированные продукты вместе с порошковыми субстратами никто не отменял, но без постоянного подвоза продовольствия орбитальная станция очень быстро выбросит белый флаг. Грубо говоря, человеку в день требуется килограмм пищи, тысяче человек — уже тонна. На орбитальной станции Зардоб проживало двадцать восемь тысяч человек, и это значило, что каждый день на станцию должен приходить гружёный под завязку транспорт с провизией. Как быстро губернатора поднимут на вилы, если транспорт не прибудет, учитывая, что верные Империи люди на станции тоже есть? Вопрос риторический.

Я влетел в командирскую рубку, уселся на своё место, взял наушники, посмотрел вопросительно на Магомедова, на Козлова, который постарался сделать вид, будто его тут нет.

— На связи. Ждут, — сказал вахтенный.

Я кивнул и нажал на кнопку.

— «Гремящий», командир корабля старший лейтенант Мясников, — представился я.

— Наконец-то, — вместо приветствия сказал подполковник Игнатов, которого я узнал по голосу.

— Что-то случилось, господин полковник? — спросил я.

— Операция отменяется, старлей. В Зардоб прилетел туранский крейсер. Мы не можем вами рисковать, отходите к Е-96441, — глухо произнёс он. — Конец связи.

Я сорвал наушники с головы, бросил на специальную подставку, откинулся назад в кресле, посмотрел на Магомедова.

— Р-рассчитать манёвр, господин старший лейтенант? — неуверенно спросил тот.

— Нет, Артур, — мрачно произнёс я. — Мы летим обратно.