Капитан космического флота

Глава 4

Служба в Зардобе почти не отличалась от службы в U-681, разве что масштабами происходящего в системе. За минуту времени нам поступало на порядок больше различных сигналов, нежели там, но я быстро научился их фильтровать, отсеивая всё, не представляющее интереса.

Учения со стрельбой проводить было нельзя, во всяком случае там, где мы находились, поэтому «Гремящий» пока что сосредоточился на наведении порядка. Всё мылось и стерилизовалось, менялись фильтры, выносился мусор из кают и технических помещений. Вообще, порядок поддерживался ежедневно, но иногда нужно было заняться им чуточку усерднее обычного.

Я вообще придерживался мнения, что личный состав постоянно должен быть чем-то занят. Не все это мнение разделяли, но вынуждены были подчиниться, вспоминая добрым словом постоянное безделье при капитане Сахарове. Однако никто не спорил с тем, что эсминец с каждым днём становился лучше и лучше.

В штаб сектора почти каждый день уходили запросы на необходимые запчасти и оборудование. Чаще всего в ответ приходили отписки, мол, согласно очерёдности, бла-бла-бла, следующая поставка, но я бодался за каждый винтик. Штабные снабженцы меня, наверное, костерили напропалую, но я делал всё по инструкциям, пользуясь своими правами и привилегиями. Ссориться со мной им было боязно, и чаще всего мои запросы удовлетворялись.

Подал заявку я ещё и на то, чтобы нам прислали офицера, заместителя по воспитательной работе. Новый выпуск из Академии ещё нескоро, но я надеялся, что найдётся хоть кто-нибудь, подходящий по званию и предыдущим местам службы.

В системе тем временем кипела жизнь, космические корабли каждый день прилетали и улетали прочь, транзит не прекращался ни на минуту. Даже после этого инцидента торговля с Тураном продолжалась в масштабах, какие я даже и представить не мог.

Военных угроз не предвиделось, и я почему-то ощущал свою бесполезность здесь гораздо острее, нежели в U-681.Может потому, что здесь даже пираты не смели показываться. Короче говоря, служить в относительно большой именной системе оказалось хоть и почётно, но невыносимо уныло.

Из штаба новых приказов не поступало. Патрулируйте Зардоб, ждите дальнейших указаний. Так что каждую свою вахту я начинал с того, что выходил на высокую орбиту и облетал систему по кругу. Да, жёг топливо, заставлял работать команду, но это было лучше, чем восемь часов безделья в капитанском кресле.

Всех раненых списали на станцию, долечиваться в тамошнем госпитале и увольняться по состоянию здоровья, так что команда вновь уменьшилась по списку. Числилось теперь в экипаже «Гремящего» двести сорок два человека, и, по-хорошему, мне следовало набрать новых операторов и сержантов, и по этому поводу я тоже отправил запрос в штаб, но эту мою хотелку исполнять не спешили.

Хватало возни и со старой командой. И с теми, кто перешёл с «Бойкого».

Команда негласно так и поделилась надвое, и все мои ухищрения по перемешиванию вахт не помогли, они всё равно сосуществовали будто параллельно друг с другом, никак не становясь единым целым. Даже сражение с «Фатихом», в котором они участвовали вместе, не помогло, хотя обычно именно так и куётся крепкая команда.

Так что когда мне доложили о том, что во взводе охраны произошла драка, я решил взглянуть лично на обе стороны конфликта. Командиром взвода охраны сейчас служил мичман Заварзин, выходец с «Бойкого», где он занимал такую же должность.

Он-то и выстроил своих бойцов в коридоре, а затем доложил, что взвод построен. Я на всякий случай помариновал их несколько минут, прежде, чем выйти к ним, напустив на себя грозный вид.

— Все здесь? — хмуро спросил я, оглядывая не слишком-то длинную шеренгу.

На эсминце взвод охраны скорее числился, нежели нёс реальную службу, особенно когда мы находились на орбите. Немудрено, что именно они первыми начали доставлять проблемы.

— Так точно, господин старший лейтенант, — вальяжно ответил Заварзин.

Он был старше меня на несколько лет, шире в плечах и просто сильнее физически, поэтому чувствовал своё превосходство. Но в космофлоте он служил даже меньше, чем я, на «Бойкий» попал после мичманских курсов, а уже оттуда к нам. Не успел ещё впитать этот дух воинской дисциплины. А я ещё не успел преподать ему урок послушания.

— Равняйсь, смирно, — приказал я.

Внешне я излучал недовольство и угрозу, и это подсознательно считывали все. Ну и сами бойцы понимали, что влетели по-крупному с этой дракой. Чуяли за собой вину.

Я прошёлся вдоль строя, заглядывая в лица бойцов, знакомые и незнакомые. Да, половина старичков, половина новых, идеальная среда для конфликтов. Во время первого боя с «Фатихом» одно из попаданий разгерметизировало отсек, где отдыхала ровно половина взвода охраны вместе с прежним командиром.

Особо никого в драке не помяли, конечно. Пара разбитых носов, синяки на скулах, ссадины, ерунда, в общем. Госпожа Фидлер уже успела обработать их всех. Но сам факт драки на космическом корабле — происшествие чрезвычайное.

Стояли все напряжённо, в тяжёлых бронированных скафандрах, со снятыми шлемами, но всё-таки.

— Понятно, — протянул я. — У кого-то слишком много энергии, которую некуда девать. Так?

— Никак нет, — вякнул кто-то из строя.

Я медленно повернулся на голос. Какой-то низкорослый крепыш мрачно смотрел в стену перед собой, поигрывая желваками. Ещё один переведённый. Подошёл к нему, глянул в лицо сверху вниз, практически нависая над ним. Тот даже не шелохнулся.

— В чём же тогда дело? — хмыкнул я.

Боец не ответил, и, похоже, не собирался отвечать. Я сделал шаг назад. Терпеть не могу подобные моменты.

— Первое отделение, шаг вперёд, — сказал я.

«Старички» дружно шагнули вперёд, стоять остались только переведённые с корвета. Я недоуменно посмотрел на Заварзина.

— Это что? — спросил я.

— Первое отделение, — лениво ответил мичман.

— Это я вижу. Сказано же было, перемешать личный состав, — напомнил я.

Мичман пробурчал что-то невнятное. Командир взвода охраны мой приказ, похоже, проигнорировал.

— Встать в строй, — приказал я первому отделению. — На первый-второй рассчитайсь.

Бойцы начали расчёт, я подождал, когда они закончат.

— Вы теперь первое отделение, вы второе, — постановил я.

Перемешались все примерно поровну. Всё это, конечно, без учёта психологических портретов личного состава, способностей, взаимоотношений в коллективе и всего такого прочего, но я не думаю, что этими рекомендациями вообще хоть кто-то когда-то заморачивался. Но я ещё раз ощутил, что зама по воспитательной работе мне остро не хватает. Будь у меня такой, отвечать пришлось бы ему, и разбираться с этой проблемой тоже.

— Шлемы надеть, — приказал я. — Магниты включить.

Бойцы переглянулись, но приказ выполнили, пристегнули шлемы к скафандрам, включили магнитные ботинки.

— Напра-во! К шлюзу бегом марш, — хмуро приказал я, ещё раз задумываясь о том, что вовсе не капитан корабля должен этим заниматься.

Громыхая тяжёлыми ботинками, они пробежали мимо нас к шлюзу, ведущему в открытый космос. Я кивнул Заварзину, приглашая его пойти следом. Мичман, хмурый и недовольный, пошёл рядом со мной.

— Вам ещё учиться и учиться, мичман, — проворчал я. — Объявляю выговор.

— Есть выговор, — буркнул он.

— Если повторится что-то подобное — выговором дело не ограничится, начну штрафовать. Для начала — на половину денежного довольствия, — сказал я.

Он покосился на меня, шмыгнул носом. Удар по кошельку бьёт чувствительнее всего. И командир имел право наказать таким образом хоть офицера, хоть простого оператора, подав всего одну бумажку, чтобы нужную сумму удержали в счёт казны. Простая, но эффективная мера.

В присутствии его подчинённых объявлять выговор я не хотел. Но наказать взводника стоило.

Мы дошли до шлюза, где выстроился взвод. Я снова посмотрел на провинившихся.

— Первое отделение бежит от носа к корме, тридцать кругов. Второе отделение бежит от кормы к носу, тридцать кругов.

Не дойдёт через голову — дойдёт через ноги. Двигатели выключены, орудия убраны, по обшивке эсминца можно спокойно ходить и бегать. На ближайшие несколько часов взвод охраны будет занят пробежкой.

— Мичман, а вы почему без скафандра? — спросил я.

— Я? — не понял Заварзин.

— А кто, я? Предлагаете мне пойти с вашими людьми? — хмыкнул я. — Одевайтесь и выходите. По выполнению доложите.

— Есть… — проворчал мичман.

Пришлось немного подождать, пока Заварзин сбегает и вернётся в скафандре, таком же, как у его подчинённых. Мичмана я бегать не заставлял, но присмотр за провинившимися всё равно необходим. А когда он вернулся, то первым шагнул в шлюз, выходя в открытый космос.

Это, на самом деле, достаточно серьёзное и суровое наказание. Бегать в магнитных ботинках по обшивке занятие не самое простое, ещё и с риском оторваться от корабля и улететь в космос. Мы такого везунчика, само собой, подберём и вернём обратно, но дополнительный риск должен был посодействовать пониманию. Внести дополнительный педагогический эффект.

Бойцы один за другим проходили через шлюз, строились снаружи. Руководил всем этим мероприятием командир взвода, и он мог считать мой приказ глупым и вредным, но он обязан был его выполнить. Пусть даже я не передавал его через систему, а приказал устно. Вскоре снаружи загромыхали тяжёлые металлические ботинки. В них даже ходить-то было непросто, магниты специально делались мощными, для армии и флота.

Я постоял немного, слушая, как гремят их боты, вздохнул, вспоминая деньки в Академии и тамошние наказания. Возможно, кто-то сочтёт это наказание чрезмерным, излишним, не соответствующим духу современного космофлота, но пусть уж лучше меня клеймят отсталым ретроградом, варваром и изувером, нежели на моём корабле будут происходить драки и прочие нарушения дисциплины.

На космическом корабле, в запертом пространстве, вдали от людей неизбежно дичаешь, независимо от того, насколько ты подготовлен психологически и какой у тебя склад характера. И это неизбежно ведёт к падению дисциплины, люди, грубо говоря, потихоньку сходят с ума, а уж если это сопряжено с бездельем, то это прямой путь к становлению тем самым кораблём из еженедельных сводок о происшествиях.

Поэтому среди офицерского состава и должен быть зам по воспитательной работе, желательно с психологическим образованием. Чтобы следить за моральным состоянием личного состава. Из штаба нам обещали прислать человека, но ждать этого момента можно до пенсии. Узких специалистов всё-таки было недостаточно, чтобы закрыть потребности всего космического флота, и такие корабли как «Гремящий» комплектовались в последнюю очередь. Собственно, даже я попал на открытую вакансию второго помощника только потому, что крупно накосячил. Если бы не тот случай с послом, служил бы на более престижном корабле.

А пока приходилось делать всё самому. Насколько это вообще было возможно. Дисциплину нужно поддерживать, и очень скоро все будут знать, как я обошёлся со взводом охраны. Может, это предостережёт кого-нибудь от необдуманных поступков.

Под приглушённый грохот ботинок, доносящийся снаружи, я вернулся в свою каюту, где немедленно принялся строчить ещё один запрос в штаб. Если хочешь, чтобы о тебе не забыли наши бюрократы, напоминай о себе почаще. Пусть у них тикают таймеры и меняются приоритеты задач в системе, это не моя проблема, мне нужно, чтобы они делали свою работу. Мир был бы гораздо лучше, если бы все просто делали свою работу. И делали её хорошо.

Спустя полчаса ко мне заявилась госпожа Фидлер.

— Разрешите, господин старший лейтенант? — сварливо поинтересовалась она, таким тоном, что сразу становилось ясно — лучше не отказывать.

— Не ожидал вас здесь увидеть, — хмыкнул я, приглашая её в каюту.

— Я решительно протестую, — заявила она. — Вы что, хотите завалить меня работой?

— Что такое? — я нахмурил брови, не вполне понимая, что она имеет в виду.

— Взвод охраны, вот что! — воскликнула она.

— Они и так вам её прибавили, — процедил я. — В чём дело, Елена Вольдемаровна?

— Это бесчеловечно, заставлять людей вот так вот страдать! В открытом космосе! — выпалила она.

— Это элемент воспитания, — сказал я.

— Ну, знаете ли! У нас так не принято! Никогда на «Гремящем» такого не бывало! — гневно раздувая ноздри, заявила медичка.

— Это заметно, — сказал я.

В гневе госпожа Фидлер была по-своему красива. Я даже залюбовался немного её раскрасневшимся лицом.

— Пообещайте мне, господин старший лейтенант, что этого больше не повторится, — холодно произнесла она. — Изыщите другие способы влияния. Но не выгоняйте людей в открытый космос!

Обещать я ничего не мог. Она, конечно, была по-своему права, метод наказания, возможно, и не самый удачный, довольно опасный. Зато действенный. Думаю, провинившиеся уже почувствовали всю тяжесть наказания. А сослуживцы им ещё потом добавят. Как минимум, словесно. Пожалуй, можно и заканчивать эту комедию.

Я демонстративно связался с мичманом Заварзиным.

— Заварзин, слушаю, — вяло отозвался тот.

— Сколько пробежали? — спросил я.

— Э-э-э… Шестнадцать… Нет, семнадцать кругов, — доложил он.

— Можете возвращаться на корабль, — разрешил я.

— Есть, — протянул Заварзин, и я отключился.

Я выразительно посмотрел на госпожу Фидлер. Та фыркнула, сложив руки на объёмной груди.

— Мне и самому не надо, чтобы кто-то из них пострадал, Елена Вольдемаровна, мне надо, чтобы они поняли причину, — сказал я. — Чтобы ни у кого в команде и мыслей не возникло сотворить что-нибудь этакое.

— Бей своих, чтоб чужие боялись? — проворчала она.

— Вроде того, — сказал я.

— Я была о вас лучшего мнения, господин старший лейтенант, — процедила медичка.

Я только развёл руками в ответ. Жаль, конечно, но такое случается.

— Это всё, госпожа старший мичман? — спросил я.

— Так точно, — холодно произнесла она перед тем, как выйти.

С единственным медиком на корабле лучше не ссориться, конечно. Не то в случае какой-то серьёзной проблемы можно об этом сильно пожалеть.

Но нашлись и те, кто мою позицию всецело разделял, например, Добрынин и вовсе предложил мне сделать подобные забеги регулярными, отправляя туда наиболее провинившиеся подразделения. На это я ответил отказом. Если это станет обыденностью, то потеряется вся соль, вся острота, которая и поддерживала дисциплину. Да и нам просто будет трудно остановиться на этом.

Я слышал про нескольких капитанов, известных своей драконовской дисциплиной, жёсткой уставщиной на борту, и не хотел становиться одним из них. Потому что слышал я про них только плохое.

Поэтому мне на корабле нужна была не железная дисциплина, а просто порядок во всём. Здоровый психологический климат. Условия для повседневной жизни и работы. А вовсе не беспрекословное подчинение и надраенные до блеска щитки вентиляции в дальних углах трюма. А для этого мне нужен был ещё один заместитель.

И когда я отправил ещё один запрос, наверное, уже шестой за время пребывания на орбите Зардоба, из штаба сектора пришёл ответ. Запрос удовлетворён, на вакантное место заместителя по воспитательной работе назначен офицер. Личное дело новичка приложили к ответу, и я немедленно с ним ознакомился. Отвечать за работу с личным составом «Гремящего» теперь будет младший лейтенант Крапивин, выпускник ускоренных офицерских курсов. «Гремящий» в его послужном списке должен был стать первым.

Не сказать, что я обрадовался такому кандидату, Но это уже лучше, чем ничего. Посмотрим, из какого ты теста, лейтенант Крапивин. Прибыть на станцию он должен был своим ходом, на каком-нибудь попутном транспорте, точно как я в своё время. Так что я согласен был подождать ещё немного.