Капитан космического флота

Глава 9

Обе группы двигались по тесным и мрачным коридорам орбитальной станции от шлюзов к её центру. Мёртвые тела работников и гостей станции встречались всё чаще, но это не было похоже на чьё-то нападение или массовое убийство. Видимых повреждений ни у кого не встречалось, только следы начинающегося разложения. Бойцы внимательно всё фиксировали на камеры для последующего отчёта в штаб.

Тишину коридоров взрезало гулкое эхо, порождаемое топотом магнитных ботинок. Несмотря на то, что станция по всем признакам была вымершей, жуткое ощущение не покидало ни на секунду. Слишком часто мы видели подобные коридоры в фильмах ужасов.

Лично мне всё уже было ясно, выход из строя систем жизнеобеспечения убил всех на станции. Какой-нибудь программный сбой подал в вентиляцию угарный газ, например, и всё, конец станции К-663. Или ещё как-нибудь. Человек — довольно хрупкое существо, приспособленное, по сути, к тепличным условиям, крайне узкому диапазону температур, давления и составу атмосферы. И выход даже одного параметра за пределы допустимой нормы приводит обычно к фатальным последствиям.

— Движемся дальше, — доложил Заварзин. — Выживших пока не обнаружили.

Я бы сильно удивился, найдись тут хоть один выживший. Странно только, что сигнал бедствия станция подать не успела, а пристыкованные корабли не улетели за подмогой.

Отряды понемногу приближались к центру станции. Благо, выдающимися размерами она не отличалась, и её можно было спокойно обойти пешком. К кабинету здешнего коменданта первыми добрались люди Заварзина, что вызвало у меня прилив гордости.

— Мичман, выгружайте логи полностью, пересылайте нам и на «Беспощадный», — проинструктировал я его.

— Есть, — буркнул он.

В кабинете обнаружился труп самого коменданта. Как он сидел за столом, так и остался сидеть, и Заварзину пришлось оттащить его в сторону вместе с креслом, чтобы добраться до компьютера.

— Пароль стоит, — протянул мичман.

— Поищите поблизости, — сказал я. — Или попробуй стандартные.

Судя по виду коменданта, он был не из тех, кто ставит сложные пароли и запоминает их наизусть. По регламенту пароли требовалось менять раз в месяц, и многие по старинке записывали их на сторонние носители, не имеющие доступа в общую сеть. Грубо говоря, на бумажку.

Заварзин принялся обыскивать кабинет, ящики, шкафы. Записка обнаружилась под клавиатурой, и мичман выругался, сетуя на то, что не посмотрел там в первую очередь.

— Выгружайте логи, — снова приказал я.

Простейшая задача заняла у мичмана гораздо больше времени, чем ожидали мы все, командир взвода охраны был с подобной техникой не в ладах, ему были ближе пулемёты и бластеры. Но он справился. Выгрузку приняли и у нас, и на «Беспощадном».

Я тут же принялся листать журнал, отфильтровав его по датам, начиная с последней записи. Однако ничего, что указывало бы на причину этого инцидента, обнаружить не удалось. Прибытие кораблей, отбытие, стыковки, заправки. Ничего необычного.

Последняя запись вообще была о том, что «Улан-17:301» пристыковался к шлюзу номер 67. Никаких сигналов бедствия, аварийных ситуаций, утечек воздуха и тому подобного. Дело становилось всё страннее и страннее.

«Улан», между тем, оставался пристыкованным к станции, это был небольшой частный грузовичок для мелких перевозок.

— Заварзин, отправьте кого-нибудь проверить шестьдесят седьмой шлюз, — приказал я.

— Есть… Андреев, Фокин, Трушко, отправляйтесь к шлюзам, — передал он мой приказ.

Команда лейтенанта Ватрушина тоже на месте не сидела, прочёсывая коридор за коридором, но ничего стоящего они пока тоже найти пока не смогли. Две команды наконец встретились посередине станции, остановились друг напротив друга. В тяжёлых бронескафандрах и с оружием наперевес выглядели они довольно грозно.

Лейтенант Ватрушин остановился прямо напротив наших бойцов, убрал табельный пистолет в кобуру на бедре, нажал кнопку на скафандре. Стекло его шлема отъехало в сторону, он, очевидно, хотел сказать что-то вслух, мимо микрофона и систем связи, но вместо этого вдруг выпучил глаза, закашлялся, удивлённо глядя на всех остальных. Шлем он закрыл обратно, но это не помогло.

— Ватрушин⁈ Что у вас там? — обеспокоенно воскликнул капитан Жилин по общей связи.

Лейтенант не ответил. Он начал сползать по стеночке, его бойцы подхватили его под руки. Почти все растерялись, никто даже и подумать не мог, что такое вообще может произойти на безопасной, в общем-то, станции.

Эфир заполнился встревоженными переговорами с закономерным трагическим финалом.

— Лейтенант Ватрушин мёртв, — хмуро доложил мичман Заварзин. — Принимаю командование на себя.

Больше никто не пытался подышать здешним воздухом. Пусть даже давление и содержание кислорода соответствовало норме.

— Кто командир отделения? — спросил Заварзин у парней с «Беспощадного».

— Я, — ответил один из бойцов, ничем не отличающийся от всех остальных.

— Плазменного резака струя, звание, фамилия! — рыкнул на него мичман.

— Ефрейтор Манн, — ответил тот.

— Берите своих людей, ефрейтор, берите лейтенанта и возвращайтесь к челноку, — сказал Заварзин. — Мы проверим «Улана» и тоже будем возвращаться.

— Есть, — ответил Манн. — Уходим, парни.

Я оторвался от просмотра, вызвал наш медблок по внутрикорабельной связи. Мадам Фидлер ответила почти сразу, словно ждала моего звонка.

— Начмед, слушаю, — ответила она.

— Елена Вольдемаровна, подготовьте карантин, — попросил я. — У нас, похоже, угроза биологического характера.

— Есть… Будет вам карантин, — проворчала она. — Какие симптомы, с чего решили?

— Лейтенант Ватрушин вдохнул немного воздуха на станции и умер, — сказал я. — Сомневаюсь, что он просто поперхнулся.

Фидлер помолчала.

— Будет вам карантин, — сказала она.

— Спасибо. Конец связи, — сказал я.

Я вернулся к нашим бойцам на станции, мичман Заварзин со своими ребятами быстрым шагом продвигался в сторону шлюзов.

— Заварзин! Проверьте ещё медблок станции, — приказал я. — И прочешите на всякий случай «Улана».

— Есть… — буркнул он.

Его отделение разделилось на тройки, мичман отправился ещё с парой бойцов к шестьдесят седьмому шлюзу. Там уже работали его парни, но на пристыкованный корабль они не лезли, это считалось бы нарушением права на неприкосновенность частной собственности. Корабль всё-таки пристыкован к орбитальной станции, а не болтается в космосе, транслируя сигнал бедствия. Но теперь я отдал приказ его осмотреть, и вся ответственность будет уже на мне.

Я уже жалел, что ввязался в эту авантюру с орбитальной станцией и вызвался помочь «Беспощадному», карантин и биологическая угроза в мои планы абсолютно не входили. Но деваться уже некуда, раз уж встрял, то придётся идти до конца.

Мичман Заварзин добрался до нужного шлюза, гермодверь его людям пришлось открывать вручную. На корабле обнаружилось всё то же самое, что и на станции. Мёртвые тела, застывшие в различных позах, минимум повреждений и разрухи. Этот корабль прибыл на станцию последним, и именно поэтому заинтересовал меня, но, по всей видимости, зря. Мы снова в тупике.

— «Гремящий», это «Беспощадный», ответьте, — вызвал меня капитан Жилин.

— На связи, — откликнулся я.

— Есть что-нибудь стоящее? — спросил он.

— Никак нет, господин капитан, — сказал я.

— У нас тоже, — хмыкнул Жилин. — Ватрушина жаль. Похоже на биоугрозу, лучше бы вам подготовиться к карантину.

— Уже готовимся. Ватрушина жаль, да, — сказал я.

Наш разговор прервал срочный доклад мичмана Заварзина, пришлось переключиться на него. Я уже чувствовал себя не вахтенным на корабле, а оператором телефонной станции.

— Господин старший лейтенант! — сбивчиво проговорил мичман. — Парни прочесали медблок! В медблоке всё разбито! Похоже, нашли причину!

Ну, хоть что-то. Будет, что написать в отчёте. И мне, и капитану Жилину.

— Дуйте туда… Снимите всё, изучите. Только аккуратно, — сказал я. — Новые смерти нам ни к чему.

— Само собой, господин старший лейтенант! — воскликнул он.

Заварзину, похоже, хотелось поскорее свалить с этой станции, и я его не осуждал. Вот только он ещё не знает, что им всем придётся теперь сидеть в карантине. Мало ли что они могут притащить на своих скафандрах.

Бойцы взвода охраны аккуратно исследовали медицинский блок станции, в котором царила настоящая разруха, словно кто-то уже побывал здесь с обыском. Ящики выворочены, всё вскрыто, везде битая посуда, какие-то колбы, склянки, стекло, пролитые жидкости, раскиданные лекарства, вещи и прочее. Будто по медблоку прошлось целое нашествие.

Нашёлся и вскрытый жёлтый ящик с пиктограммой биологической угрозы на крышке и стенках. Вот, похоже, и причина.

— Ничего не трогайте, — приказал мичман Заварзин, аккуратно переступая через битое стекло. — Снимем, скинем, и пошло оно всё в жопу.

Я, в принципе, был с ним полностью согласен. Нам, к тому же, давно пора было уходить из К-663, мы задержались здесь чересчур сильно.

Сделали всё как надо, аккуратно зафиксировали всё на видео, оставили всё как есть, а затем всем отрядом отправились к челноку. Разбираться с этой проблемой будут уже другие люди, специально обученные. Убирать трупы, дезинфицировать станцию и всё такое прочее. А мы можем уходить.

Заварзин начал впускать своих подчинённых на челнок, пересчитывая отряд по головам, вошёл последним, закрыл за собой шлюз.

— Не вздумайте снимать шлемы, — сказал кто-то из бойцов. — А то ещё кто-нибудь откинется.

Пара человек, усевшиеся по местам и потянувшиеся к кнопкам шлемов, нервно отдёрнули руки. Наш челнок тоже, скорее всего, заражён этим непонятным дерьмом, и ему теперь предстоит долгое техобслуживание и чистка с заменой всех фильтров. Помогли, называется.

Со мной вновь связался капитан Жилин.

— Старлей! Видео получил, благодарю за помощь, — сказал он. — Этого хватит, чтобы в штабе от нас отвязались.

— Рад был помочь, господин капитан, — сказал я.

Приврал немножко, но я и правда был рад, что нам удалось выполнить задание. А вот необходимостью дезинфекции и карантина был, наоборот, недоволен.

— Вы сейчас обратно в Зардоб? — спросил Жилин.

— Скорее всего, да, — ответил я. — Но не сразу.

— Понял вас. Мы тогда улетаем. Рад был познакомиться лично, господин старший лейтенант, — сказал капитан «Беспощадного».

— Взаимно, господин капитан, — ответил я.

Расстались вполне по-дружески. Дождались, когда оба челнока пристыкуются к кораблям, а потом разлетелись в разные стороны.

Шлюз я оставил заблокированным, отделение взвода охраны осталось ждать на челноке. Нужна была дезинфекция, и просто разгерметизировать челнок не поможет, некоторые патогены спокойно переносили и нулевое давление, и отсутствие кислорода, и экстремально низкие температуры. Особенно те, которые специально создавались для космоса.

Старший мичман Фидлер уже всё подготовила для встречи наших ребят. Бойцы терпеливо ждали, пока к шлюзу подсоединят все необходимые шланги и распылят внутрь раствор для дезинфекции. А после этого им придётся провести несколько дней в карантинной зоне. Процедура не самая приятная, но повторить судьбу станции К-663 мне бы не хотелось даже в кошмарном сне. Вид хаотично лежащих трупов запомнится мне надолго. А парням из взвода охраны, скорее всего, на всю жизнь.

Пока тянулась эпопея со станцией и дезинфекцией, трюм обшаривали на предмет уцелевших компьютеров с «Трибуна», чтобы уже прочитать этот злосчастный ящик. Понять, как и зачем этот корабль, переделанный из простого шахтёра, уничтожил «Льва Империи».

И одну рабочую станцию, правда, без мониторов и средств ввода, всё-таки удалось отыскать. Я потребовал, чтобы её принесли и установили в командирской рубке, пожертвовав одним из мониторов и местом второго помощника. Чёрный ящик находился при мне, я держал его под рукой, просто от греха подальше. Чтобы никто вдруг не задумал приделать ему ноги, если на корабле внезапно окажется крыса. Не то чтоб я не доверял команде, наоборот, но всегда лучше перестраховаться.

К общей сети, разумеется, ничего не подключали, даже запитали всё это добро от автономного источника. На этот раз я лично уселся за клавиатуру, раз в несколько минут поглядывая на показатели эсминца. Всё-таки я параллельно ещё и нёс вахту.

Помогать мне снова вызвался оператор третьего класса Дулбич, он со своего поста сменился, изучил в сети необходимую информацию и был готов по мере возможностей мне подсобить в этом нелёгком деле. Хакером я не был. Дулбич тоже, но в железе такого рода он разбирался лучше меня, и это нужно было использовать.

Однако включить рабочую станцию и подсоединить чёрный ящик я сумел и без его помощи. Машина оказалась не запаролена, и это здорово облегчало всё дело. Никто на «Трибуне», наверное, и представить не мог, что их железо будут читать прямо так.

На этот раз ничего не взорвалось и не сгорело, хотя Дулбич уже приготовил огнетушитель. Я даже выдохнул с облегчением, когда индикаторы на чёрном ящике замигали, а рабочая станция определила подключение нового устройства.

— Сработало, что ли? — пробормотал Дулбич. — Лишь бы кодировки совпали, блин…

— Не каркай, — проворчал я в ответ.

Чёрный ящик хранил в себе все записи до момента гибели «Трибуна», как системные, так и записи переговоров. И нам всё-таки удалось до них добраться. Я принялся листать всё подряд, без фильтров, просто выхватывая информацию глазами. Запись боя с нами, погоня, перелёт через гиперпространство… Целая куча бесполезной информации о том, что происходило во время перехода… А затем то, ради чего я всё это и затевал. «Лев Империи».

Я не ошибся. Термоядерную боеголовку по яхте графа Оршанского запустил именно «Трибун-88:201/14», космопорт приписки Дальний, системы Н-5126. Связь глушил тоже он. Естественно, никакой информации о заказчиках этой операции в чёрном ящике не оказалось. Только техническая информация, но весьма подробная и последовательная, так что умелый сыщик легко размотает этот клубок.

На всякий случай я выгрузил всю информацию с чёрного ящика на отдельный носитель. Чтобы снова не возникла проблема с совместимостью, и можно было изучить его содержимое где угодно. Этим я и собирался заняться, пока мы будем лететь обратно в Зардоб. Доказательства нашей невиновности получены, любая инстанция нас оправдает. Спросят, конечно, за атаку «Трибуна», за его уничтожение, но этот чёрный ящик давал исчерпывающие ответы на все возможные вопросы.

— Так, — произнёс я, когда копирование было закончено. — Ящик пусть будет у меня. А вот эту дуру надо унести обратно в трюм.

— Есть, господин старший лейтенант, — вздохнул Дулбич.

Хорошо, когда есть на кого скинуть тяжёлую и неприятную работу. Мне по статусу не положено теперь самому таскать тяжести. А весила эта рабочая станция килограмм пятьдесят, не меньше.

У меня были дела и поважнее, например, рассчитать курс на Зардоб и подготовить всё к переходу в гиперпространство. Я не был уверен до конца, что стоит вообще лететь именно туда, губернатор наверняка попытается как-то меня достать, навредить каким-либо образом, потому что все мои подозрения связаны были именно с ним, графом Димитриевским, но нашим штабным я обещал вернуться в Зардоб при первой возможности. А слово надо держать.

«Беспощадный» из системы уже ушёл, пора было уходить и нам, так что я подвёл эсминец к окраине системы, в последний раз взглянул на К-663, и начал плавный разгон для перехода в гиперпространство. Хотелось сделать это максимально красиво и мягко. А не так, как в прошлый раз.