Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение

Глава 10 ПОДГОТОВКА

Полицейский тренировочный комплекс располагался в закрытом секторе станции, куда не вели обычные маршруты. Система отметила, как по мере приближения к цели постепенно глушились все коммуникационные сигналы:

[Потеря связи с внешней сетью]

[Блокировка спутниковой навигации]

[Обнаружены активные помехи для сканирования]

[Рекомендуется: активация автономного режима]

Минато провёл меня через несколько уровней проверки безопасности. Мои сенсоры фиксировали скрытые сканеры, считывающие каждый компонент моего тела. Наконец, мы оказались в просторном зале с матово-чёрными стенами.

Помещение казалось изолированным от внешнего мира не только физически — даже мои сенсоры словно притуплялись здесь, теряя часть своей остроты. Система постоянно пыталась компенсировать помехи, создавая странное ощущение дезориентации.

— Добро пожаловать в «Чёрную коробку», — сказал Минато. — Здесь тренируются оперативники со специальными… модификациями.

В центре зала нас ждал высокий мужчина с военной выправкой. Система мгновенно просканировала его:

[Обнаружено: 78% тела заменено кибернетическими компонентами]

[Военные модификации серии MK-7]

[Боевая прошивка версии 5.2]

[Предупреждение: обнаружены следы повреждений от плазменного оружия]

— Это Сайто-сан, — представил Минато. — Он будет вашим инструктором.

Сайто слегка наклонил голову, его оптические импланты тихо жужжали, сканируя меня в ответ.

Его кибернетические модификации не пытались имитировать человеческую плоть — матовый боевой пластик и открытые сочленения создавали образ машины, не стесняющейся своей природы. В его движениях читалась та особая грация, которую дает только полное принятие своего нового тела.

— Гражданская модель, — произнёс он с лёгким презрением. — С чего начнём, Минато-сан? С основ или сразу её сломаем?

— С диагностики, — ответил Минато. — Покажите, на что способно это тело.

Сайто кивнул и без предупреждения атаковал. Его движение было таким быстрым, что я едва успела зарегистрировать начало удара, но моё тело среагировало автоматически. Боевые протоколы активировались мгновенно:

[Активация боевого режима]

[Загрузка тактических схем]

[Расчёт траекторий]

[Внимание: превышение проектных характеристик]

Я ушла от удара, но едва удержала равновесие — сервоприводы протестующе заскрипели от резкого движения.

— Неплохие рефлексы, — заметил Сайто. — Но движения неэффективны. Тратишь слишком много энергии.

Он начал медленно кружить вокруг меня. Система анализировала каждое его движение, пытаясь предсказать следующую атаку.

— Твоё тело помнит, как драться, — продолжал он. — Военные протоколы всё ещё там, в базовой прошивке. Но ты используешь их неправильно. Пытаешься двигаться как человек в теле машины.

— А как нужно? — спросила я, не теряя его из виду.

— Нужно стать чем-то средним. Не человеком, не машиной — киборгом. — Он снова атаковал, на этот раз медленнее. — Смотри: твои сервоприводы могут работать вот так…

Следующий час превратился в странный танец из ударов, блоков и технических пояснений. Сайто показывал, как использовать особенности механического тела, как распределять нагрузку, как экономить энергию. Система жадно впитывала новые данные:

[Загрузка боевых паттернов…]

[Оптимизация движений…]

[Обновление тактических схем…]

[Интеграция новых протоколов…]

Каждый удар сопровождался каскадом системных уведомлений — перегрузка сервоприводов, критическое напряжение суставов, предупреждения о превышении проектных характеристик. Но постепенно я училась игнорировать эти предупреждения, доверяясь той части себя, что существовала за пределами цифр и расчетов.

Постепенно я начала чувствовать разницу. Там, где раньше я пыталась имитировать человеческие движения, теперь позволяла механике работать естественно. Удары стали точнее, блоки — эффективнее.

— Лучше, — кивнул Сайто после особенно удачной комбинации. — Но всё ещё сдерживаешься. Боишься своей силы?

— Да, — признала я. — Эти протоколы… они словно спящий хищник внутри меня.

— Хороший страх, — неожиданно сказал он. — Значит, ещё помнишь, что такое быть человеком. Но здесь, — он обвёл рукой зал, — ты должна научиться быть и тем и другим: и человеком, и машиной.

Минато, наблюдавший за тренировкой, слегка улыбнулся:

— Как думаете, Сайто-сан? Справится?

— Необычный случай, — инструктор задумчиво меня разглядывал. — Гражданское тело с военной начинкой. Учитель в шкуре бойца. Но потенциал есть. Если не сломается.

Я посмотрела на свои руки. Система показывала впечатляющую статистику:

[Эффективность движений: +47%]

[Энергопотребление: −23%]

[Точность ударов: +31%]

[Скорость реакции: +15%]

Но цифры не могли передать главного — того странного «чувства», понимания гармонии между органическим и механическим, которое я начала улавливать. Словно две части меня — человеческий мозг и кибернетическое тело — наконец начали говорить на одном языке.

Сайто двигался с нечеловеческой грацией — каждый его жест был отточен до совершенства, каждое движение несло в себе потенциальную угрозу. Система тщетно пыталась предсказать его следующий шаг:

[Анализ противника…]

[Вероятность атаки слева: 47%]

[Вероятность атаки справа: 52%]

[Недостаточно данных для точного прогноза]

— Ты слишком полагаешься на расчеты, — сказал он, легко уходя от моего удара. — Твой процессор тратит драгоценные миллисекунды на анализ, когда нужно просто действовать.

Его кулак прошел в миллиметре от моего лица — система даже не успела зафиксировать начало движения.

— Но как? — я отступила, перегруппировываясь. — Мой процессор работает быстрее человеческого мозга.

— Именно, — он усмехнулся. — Ты мыслишь как компьютер. Просчитываешь варианты, строишь вероятности. А нужно чувствовать ритм боя.

Я попыталась атаковать снова, но Сайто словно растворился в воздухе, появившись за моей спиной. Система в панике выдавала предупреждения:

[Критическая ошибка отслеживания]

[Потеря цели]

[Рекомендуется: немедленное отступление]

— Я был таким же, — сказал он, позволив мне развернуться. — Когда получил первые импланты, думал, что чистая математика сделает меня непобедимым. Но настоящее мастерство приходит, когда учишься объединять человеческую интуицию и машинную точность.

Никогда в своей прежней жизни учителя литературы я не думала, что буду участвовать в подобном танце насилия. Моей гордостью было умение объяснить красоту хайку или глубину романа. Теперь же система анализировала траектории ударов и рассчитывала оптимальные точки поражения.

Каждый новый удар отзывался каскадом системных уведомлений. Там, где раньше было бы мышечное напряжение, теперь была перегрузка сервоприводов. Вместо учащенного дыхания — повышение температуры процессора. Моё тело говорило со мной на новом языке, и я постепенно училась его понимать.

— Вот, смотри, — Сайто замедлил движение, показывая связку приемов. — Не думай о расчетах. Позволь своим системам работать на инстинктивном уровне.

Я попробовала повторить его движения, и неожиданно что-то щелкнуло. Словно боевые протоколы наконец синхронизировались с моим сознанием. Система перестала выдавать бесконечные варианты, просто подсвечивая оптимальные траектории.

Я поймала себя на мысли, что использую те же педагогические приёмы, что и на уроках литературы — разбить сложное движение на простые элементы, найти ключевые точки, построить логическую цепочку. Может быть, думала я, навыки преподавания не так уж бесполезны в моей новой жизни.

[Активация интуитивного режима]

[Интеграция тактических протоколов]

[Оптимизация нейронных связей…]

— Вот теперь лучше, — кивнул Сайто, блокируя мою атаку. — Чувствуешь разницу?

И я действительно «чувствовала». Не эмоционально — мое механическое тело не могло испытывать привычных ощущений. Но на каком-то глубинном уровне я понимала, осознавала, обрабатывала и делала своим: это было чем-то большим, чем просто бой. Это был способ познать границы своей новой природы.

Мы тренировались еще два часа. Сайто показывал приемы, которые казались невозможными для гражданской модели. Но каждый раз, когда я думала, что достигла предела, он доказывал обратное. Система фиксировала растущую эффективность:

[Скорость реакции: +42%]

[Точность ударов: +67%]

[Энергопотребление: оптимизировано]

[Интеграция боевых протоколов: 89%]

В моей памяти всплывали строки древних поэтов о трансформации — как бабочка выходит из кокона, как снег превращается в воду. Но они никогда не писали о том, каково это — чувствовать, как твоё тело становится чужим, как привычные движения сменяются механической точностью. Система регистрировала эти изменения с беспристрастностью статистики, но мой человеческий разум всё ещё пытался осмыслить их через призму поэзии.

[Оптимизация боевых протоколов: 87%]

[Интеграция тактических схем завершена]

[Рекомендуется: калибровка сервоприводов]

Но за этими сухими цифрами скрывалось нечто большее — как за техническим совершенством танка хокку прячется глубокий смысл. Каждое движение теперь было одновременно и математической формулой, и строкой стихотворения.

— Знаешь, в чем твое преимущество? — спросил Сайто, когда мы закончили. — Ты не пытаешься стать идеальной машиной. Твой человеческий опыт — твоя сила.

— Я учитель литературы, — напомнила я. — Разве это помогает в бою?

— Больше, чем ты думаешь, — он улыбнулся. — Ты умеешь видеть красоту в словах. Теперь научишься видеть ее в движении. Бой — это тоже своего рода поэзия. Просто написанная не чернилами, а кровью и сталью.

Эти слова заставили мой процессор зависнуть на долю секунды. Возможно, он был прав. Возможно, моя прежняя жизнь не была перечеркнута, а просто трансформировалась во что-то новое. Как стихотворение, переведенное на другой язык — суть остается той же, меняется только форма.

После тренировки с Сайто мои сервоприводы всё ещё подрагивали от перегрузки. Но Минато не дал мне времени на восстановление.

— Боевая подготовка — только часть работы, — сказал он, ведя меня в другое помещение комплекса. — Теперь научимся думать как оперативник.

Комната оказалась небольшой, с единственным голографическим терминалом посередине. Стерильная чистота и отсутствие окон создавали ощущение изоляции от внешнего мира.

[Сканирование помещения…]

[Обнаружено: защищенное оборудование]

[Уровень шифрования: военный]

[Предупреждение: несовместимые протоколы]

— Ваша гражданская система не справится с полицейскими базами данных, — Минато активировал терминал. — Поэтому установим специальную версию аналитического софта.

Он достал небольшой чип:

— Это ARIA — Analytical Research Intelligence Assistant. Облегченная версия того, что используют наши следователи.

— Разве это законно? — спросила я, хотя мой порт доступа уже автоматически открылся.

— Так же законно, как ваши боевые протоколы, — усмехнулся он. — Иногда приходится нарушать правила, чтобы защитить закон.

Когда чип подключился к моей системе, я почувствовала странное головокружение. Словно кто-то внезапно открыл новое окно в моем сознании.

[Обнаружено новое ПО]

[Интеграция: ARIA v2.3]

[Конфликт протоколов…]

[Перестройка нейронных связей]

— Не сопротивляйтесь и не включайте файервол, — сказал Минато, наблюдая за показаниями. — Позвольте вашему учительскому опыту соединиться с новыми возможностями.

— Интересный выбор, — раздался голос от двери. Там стоял мужчина средних лет в форме полицейского аналитика. — Обычно мы не используем ARIA для внедрения.

— А, Морита-сан, — кивнул Минато. — Познакомьтесь — мой заместитель и главный специалист по аналитике. Он будет координировать информационную часть операции.

[Сканирование…]

[Анализ объекта: Морита Такеши]

[Должность: заместитель начальника аналитического отдела]

[Обнаружены: продвинутые нейроимпланты аналитического класса]

Морита подошёл ближе, его движения были плавными, выверенными — результат дорогих модификаций. Система отметила характерное мерцание его глаз — признак постоянного подключения к полицейским базам данных.

— У вас интересная базовая архитектура, — сказал он, изучая показания моей интеграции с ARIA. — Нестандартные решения. Кто ваш механик?

— Это… не имеет значения, — ответил за меня Минато. — Главное, что системы совместимы.

Что-то в тоне Мориты заставило мои протоколы безопасности активироваться, но я списала это на общую настороженность к новому человеку. ARIA тем временем завершила интеграцию.

— Давайте проверим базовые навыки анализа, — Морита развернул несколько файлов. — Я подготовил специальную подборку дел. Интересно, как учитель литературы справится с полицейской аналитикой, — в его вежливом голосе послышалась усмешка.

Я просканировала файлы. Теперь я видела не просто строчки текста — ARIA помогала выстраивать связи, находить закономерности, замечать аномалии.

— Здесь, — я указала на документ, — нестыковка в датах. И этот свидетель появляется слишком часто для случайного очевидца.

— Именно, — кивнул Минато. — Используйте свой педагогический опыт. Вы же чувствовали, когда ученик списывал или врал о домашнем задании?

— Да, всегда были определенные признаки…

— Теперь у вас есть инструмент, который поможет замечать такие «признаки» в больших массивах данных. ARIA усиливает ваши естественные аналитические способности.

Мы тренировались несколько часов. Минато давал мне разные дела, учил искать скрытые паттерны, выявлять подозрительные совпадения. Постепенно я начала понимать: анализ данных не так уж отличался от работы учителя — нужно было просто научиться «читать» цифровые следы так же, как раньше я читала поведение учеников.

— Последнее на сегодня, — сказал Минато, выводя новый файл. — Попробуйте найти здесь все несоответствия.

[Активация: ARIA]

[Режим: глубокий анализ]

[Поиск аномалий…]

— Вот, — я начала отмечать подозрительные места. — Здесь подделанные накладные. Тут время в отчетах не совпадает. А вот эти финансовые операции явно маскируют что-то другое…

— Отлично, — Минато выключил терминал. — Теперь вы готовы не только драться, но и думать как оперативник.

Я чувствовала, как ARIA интегрируется в мои системы, создавая новые связи между учительским опытом и полицейской аналитикой. Это было похоже на освоение нового языка — поначалу непривычно, но постепенно начинаешь думать на нём.

— Помните, — добавил Минато перед уходом, — на арене вы встретите людей, которые умеют заметать следы. Теперь у вас есть инструмент, чтобы видеть сквозь их ложь. Используйте его мудро.

[Обнаружено: высокотехнологичное оборудование военного класса]

[Уровень защиты: максимальный]

[Анализ компонентов…]

Два техника в белых комбинезонах встретили нас у входа. Их движения были точными, выверенными — явно имплантированные нейроускорители. Я отметила характерное мерцание их зрачков — признак тактических линз последнего поколения.

— Ложитесь сюда, — один из них указал на диагностическую платформу. — Начнем с базового сканирования.

Когда они подключили первый кабель к порту на моей шее, система выдала каскад предупреждений:

[Внимание: обнаружено внешнее подключение]

[Несанкционированная попытка доступа]

[Конфликт с установленным ПО]

[Рекомендуется: немедленное отключение]

— Что-то не так, — пробормотал техник, глядя на показания. — Здесь установлено неофициальное программное обеспечение. Оно блокирует наши протоколы.

Минато нахмурился:

— Модификации вашего механика?

Я кивнула. Не было смысла отрицать очевидное.

— Придется всё переустанавливать, — второй техник покачал головой. — Эти кустарные программы несовместимы с нашими системами.

— Нет, — я приподнялась на платформе. — Эти «кустарные программы» — часть меня. Они позволяют мне функционировать.

— Но они нестабильны…

— Зато работают, — перебила я его. — Вместо того, чтобы всё менять, давайте подумаем, как интегрировать ваши боевые протоколы в существующую систему.

Минато задумчиво потер подбородок:

— Она права. Нам нужна работающая система, а не идеально чистая установка.

Следующие четыре часа превратились в сложный технический танец. Техники пытались внедрить боевые программы, моя система сопротивлялась, выдавая всё новые конфликты. Я чувствовала, как мой процессор раскаляется от напряжения:

[Температура критическая]

[Нестабильность нейроинтерфейса]

[Множественные конфликты протоколов]

[Рекомендуется: экстренное отключение]

Слияние военных протоколов с моими базовыми системами напоминало попытку соединить две несовместимые стихии. Каждая строчка нового кода вызывала волну конфликтов, словно мое тело сопротивлялось насильственной трансформации.

— Стоп, — наконец сказала я. — Так мы только повредим системы. Нужен кто-то, кто понимает работу обеих частей. Я могу предложить своего механика. Его зовут Хидео.

— Хидео… — Минато задумчиво постучал пальцами по столу.

— Он знает мою архитектуру. И сможет адаптировать ваши протоколы.

— Это нарушение протокола безопасности… — попытался было заикнуться техник, но Минато остановил его жестом.

— Мы давно знаем о его деятельности. Он один из немногих подпольных механиков, кто имеет негласный статус… скажем так, технического консультанта.

— То есть полиция его прикрывает? — уточнила я.

— Скорее, мы поддерживаем некий баланс. Он не переходит определенных границ, помогает нам с информацией о действительно опасных элементах, а мы… смотрим в другую сторону, пока его деятельность не создает проблем.

Позже я узнала, что после большой аварии в доках пять лет назад, когда официальные сервисы отказались обслуживать «нестандартных» киборгов-спасателей, именно подпольные механики вроде Хидео помогли сохранить работоспособность критически важного персонала. С тех пор полиция стала… избирательнее в применении закона к определенным техническим специалистам.

Станция Сарутахико существовала по своим правилам. Здесь, на перекрестке торговых путей, закон иногда уступал место прагматизму. Полиция научилась различать действительно опасных преступников и тех, кто просто заполнял пустоты в несовершенной системе. Хидео был из вторых.

— У нас нет выбора, — я отключила диагностические кабели. — Либо мы работаем с тем, что есть, либо рискуем потерять всё.

Минато долго смотрел на меня, потом кивнул:

— Хорошо. Но все данные останутся здесь. Ваш механик получит только то, что необходимо для интеграции.

Когда мы покидали технический отсек, система всё ещё выдавала предупреждения о нестабильности. Но я знала: иногда нужно нарушить правила, чтобы создать что-то новое. Как в поэзии — иногда нарушение размера создает особую красоту стиха.

Предстояло собрать воедино несовместимые части: военные протоколы и подпольные модификации, официальные программы и хакерские трюки. Создать из этого хаоса что-то рабочее. Что-то такое же двойственное, как я сама — существо между человеком и машиной.

…В одной из тренировочных комнат полицейского комплекса Минато разложил перед нами голографические файлы.

— Ваша новая личность, — он активировал первый файл. — Сакура Танака, бывший военный киборг. Списана по за спор с командиром, обратно в армию дороги нет, теперь ищет способ заработать.

Система немедленно начала анализ данных:

[Загрузка личного дела…]

[Анализ поведенческих паттернов…]

[Создание поведенческих протоколов…]

— Почему военная? — спросила я, изучая детали легенды.

— Это объяснит ваши боевые навыки, — Минато развернул следующий файл. — И особенности движений. Гражданские модели двигаются иначе.

Он был прав. Даже сейчас моя система отмечала разницу между моими привычными плавными движениями учителя и резкой эффективностью новых жестов.

— Нужно изменить манеру речи, — продолжал он. — Меньше вежливых литературных оборотов, больше военного жаргона. И голосовые модуляции — сейчас вы говорите слишком… интеллигентно.

Я активировала новые настройки голосового модуля:

— Так лучше? — мой голос стал ниже, с характерной хрипотцой имплантов старого образца.

— Уже ближе. Теперь походка.

Следующий час мы работали над движениями. Я училась ходить по-новому — жестче, увереннее, словно каждый шаг был тактическим решением. Система адаптировала мои сервоприводы под новый паттерн:

[Перекалибровка двигательных протоколов…]

[Интеграция военных поведенческих схем…]

[Обновление базовых движений…]

— Сложнее всего будет с реакциями, — заметил Минато. — Вы должны думать как солдат, не как учитель.

— Я даже не знаю, как думает солдат, — призналась я.

— Солдат видит угрозы там, где гражданский видит людей. Оценивает обстановку не эстетически, а тактически. — Он указал на дверь. — Что вы видите?

Я посмотрела. Система привычно проанализировала:

— Металлическая дверь, стандартная модель…

— Нет. Как военный киборг, что вы видите?

Я перенастроила протоколы анализа:

— Точка доступа. Возможное укрытие при перестрелке. Толщина металла достаточная для защиты от легкого оружия. Петли — слабое место…

— Вот теперь правильно, — кивнул он. — Нужно поддерживать такой режим мышления постоянно.

Мы тренировались до поздней ночи. Я училась разговаривать на военном жаргоне, двигаться с механической эффективностью, реагировать на внешние раздражители как боевая машина. Система фиксировала изменения:

[Интеграция новой личности: 67%]

[Адаптация поведенческих протоколов: 73%]

[Стабильность легенды: 82%]

Глядя на своё отражение, я видела, как постепенно исчезают мягкие жесты учителя литературы, уступая место резким, эффективным движениям военного киборга. Система фиксировала эти изменения с беспристрастностью статистики, но где-то в глубине механического тела всё ещё жила память о том, как я когда-то объясняла ученикам красоту хайку.

— Помните, — сказал Минато перед уходом, — ваша легенда должна стать второй натурой. Даже в отключке вы должны оставаться Сакурой Танака.

Я кивнула. Система уже интегрировала новую личность в мои базовые протоколы, создавая сложную смесь из трех сущностей: учителя литературы, официантки и военного киборга. Как сказал бы поэт — три луны в одном пруду, три отражения одной истины.

Возможно, эта трансформация была неизбежной — как эволюция языка, как развитие стиха от простых форм к сложным. Я менялась, но разве не в этом суть поэзии — находить красоту в метаморфозах?

Интересно, какое стихотворение написал бы Басё, увидев, как учитель литературы превращается в машину для убийства? Впрочем, ему, уникальному поэту, никогда не была чужда идея изменений.

Моё превращение напоминало мне знаменитое хайку Басё о цикаде, сбросившей оболочку. Но в моём случае старая оболочка была из плоти и крови, а новая — из металла и пластика. И как в классической поэзии момент перехода между состояниями считается самым значимым, так и я сейчас находилась в этой точке трансформации — уже не человек, ещё не машина, существо на грани двух миров.

鋼の中

戦士と詩人

融合す

(Hagane no naka

Senshi to shijin

Yūgō su)

В стальном теле здесь

Воин и поэт слились

В единый поток