Князь Беркутов-Туманный

Глава 34

2–3 апреля 2514 по ЕГК.

…Утро второго апреля прошло под знаком Большого Стяжательства. В смысле, меня заваливали подарками, а я их принимал и радовался со страшной силой. Почему именно так? Да потому, что абсолютно все подарки выбирались с душой и преподносились с нею же: даже ветераны, собиравшиеся прикупить мотоцикл, по словам Дайны, чуть ли не две недели провисели на профильных форумах, анонимно проконсультировались с добрым десятком мотогонщиков-профессионалов и, в конечном итоге, приобрели дорогущий «Шквал» работы ателье семикратного чемпиона Империи по шоссейно-кольцевым мотогонкам!

Ничуть не меньше удивили и Соня с Таней — эта парочка пошила комбез. Из обрезков кожи высокорангового зверья, скопившихся в ателье. Настолько красивый, стильный и удобный, что я потерял дар речи. Хотя нет, дар речи я потерял позже. После того, как БИУС рассказал, сколько времени подбиралась технология тиснения на настолько плотном материале, и с какой попытки на спине куртки появился беркут с расправленными крыльями, а на левом плече — герб рода. Впрочем, больше всего меня шокировал подарок Полинки — все время «буйства» старших она скромненько стояла в стороне. И на завтраке не сказала ни слова. Зато после того, как все домочадцы ушли заниматься своими делами, а я закончил очередной разговор и отложил телефон в сторону, вдруг «возникла» рядом и скромненько положила передо мной несколько листов с очень неплохо нарисованными трехмерными схемами незнакомых плетений и предельно подробным описанием этапов трансформации двух знакомых.

Пока я изучал рисунки и выкладки, стояла и то сжимала, то разжимала кулаки. А когда последний лист был отложен в сторону, поймала мой взгляд и гордо улыбнулась:

— Это мои подарки на ваш день рождения. И пусть на моем ранге трясина продавливает почву или камень всего сантиметров на пять-восемь, зато захват фиксирует как минимум троих противников. То есть, оба умения — в отличие от созданных Надеждой Олеговной — являются площадными и накрывают область радиусом четыре с половиной метра!

— Спасибо, солнце… — поблагодарил ее я и объяснил, за что: — И за порыв души, и за сами плетения, и за то, что научилась Творить. Я тобой горжусь и с удовольствием возьму на вооружение твои первые самостоятельно созданные умения.

Тут девочка покраснела и опустила взгляд:

— Они не первые. Первым стал колокол — сфера, вывешиваемая вокруг головы противника перед акустическим ударом и многократно отражающая звуковые волны. Но атакующих умений, работающих по площади, у вас, вроде как, достаточно много, а площадного контроля, кажется, нет. Вот я его и создала… но покажу и то, самое первое. Мне нисколечко не жалко! Честно!!!

— Я знаю, Птичка… — мягко улыбнулся я, ласково погладил ее по голове, назвал чудом и чуть не утонул во взгляде, полном благодарности и какой-то щенячьей любви. Как ни странно, в этот момент сам собой включился режим «Носорога» и заставил добавить еще одну фразу: — И счастлив, что в моей Стае уже не три, а четыре Личности с большой буквы…

— То есть, себя ты такой личностью не считаешь… — сварливо проворчала Света, «возникнув» рядом с Полинкой и заключив ее в объятия.

— Считаю… — шепотом «признался» я и потупил взгляд. — Но стараюсь об этом не думать, чтобы не возгордиться…

Тут меня обняла Оля. И сразу же разомкнула захват, так как снова ожил мой телефон…

Следующие часа три я отвечал на звонки, а в редких промежутках между ними ставил боевые задачи Наде, Ульяне, Ксении Станиславовне и Валерию Константиновичу, набирал Карамзину, чтобы обсудить то и дело возникавшие вопросы, и… подписывал приглашения на прием по случаю дня рождения, подсовываемые под руку неугомонной Куклой. Ближе к обеду БИУС загрузил меня еще одной проблемой: сообщил о том, что двенадцатого апреля — день рождения Сони, и спросил, что ей дарить от всей семьи. Память услужливо напомнила остановку в кафе «Меломан», так что решение придумалось влет:

— Помнится, она несколько лет занималась вокалом и фанатеет с хорошей аудиоаппаратуры. Подбери что-нибудь, удовлетворяющее обоим увлечениям, ладно?

Дайна взяла под виртуальный козырек и замолчала. Увы, расслабиться мне не удалось — сначала мне позвонил Вениамин Анатольевич Орлов, а затем на пороге помещения нарисовался Валерий Константинович, сообщил, что, вроде бы, собрал артефакт, придуманный Светой, и дал понять, что его надо испытать.

Испытывали — за вычетом времени, «убитого» на обед — почти четыре часа. Зато финальная версия шарашила по мозгам именно так, как требовалось. То есть, мы с девчатами могли подойти к комплексу практически вплотную и простоять рядом секунд десять, чего за глаза хватало для его выключения. Зато артефактора вырубало уже метрах на пятнадцати-семнадцати. Причем наглухо и без вариантов. В общем, этот экземпляр мы радостно упаковали в небольшой кофр и заказали еще один. Процентов на двадцать мощнее. «На вырост».

С начала пятого до шести я старательно сочетал не очень приятное с полезным — продолжал принимать поздравления, раскладывал по отдельным полочкам памяти последние особо ценные указания Дайны и собирался в рейд. Потом вырубил телефон и во время ужина, на который, кстати, пригласил всех домочадцев, не отвлекался ни на что «постороннее». Увы, час, выделенный на это мероприятие, закончился как-то уж очень быстро, и нам — то есть, команде — пришлось включать турборежим. Благодаря чему уже в девятнадцать десять мы поднялись на борт «Орлана», в девятнадцать двадцать пять приземлились на авиабазе, выгнали из ангара разъездной «Эскорт» и попрощались с Ирой, а в девятнадцать тридцать заехали в десантный отсек «Антея» и дали команду вылетать в «Ревель», под Ясногорск…

…Последний телефонный разговор — с Императрицей и по защищенной линии — получился слишком уж напряженным, поэтому переезд от «Ревеля» до родового поместья Бехтеевых прошел мимо меня. Не зацепила и беседа с отцом Геннадия Романовича, решившего не только поприветствовать… хм… князя, но и проводить до «Авантюриста» — общаясь с Романом Андреевичем, я параллельно крутил в голове обрывки монологов Воронецкой и никак не мог сосредоточиться на темах, которые считал ерундовыми. Слава богу, в какой-то момент глава рода все-таки сообразил, что я чем-то очень сильно загружен, пожелал нам удачи и дал возможность перепрыгнуть на транец катера. Вот мы ею и воспользовались. А уже через пару минут, затолкав рюкзаки в рундуки, попадали в давно облюбованные кресла, предупредили Воздушника, что вот-вот отключимся, и отключились. Правда, только Оля, Полинка и я. А Света, решившая подежурить первой, просто закрыла глаза и потерялась в прозрении.

Следующие четыре часа я спал мертвым сном. Поэтому, открыв глаза, первым делом приложил себя бодрячком, «огляделся», убедился в том, что в области покрытия прозрения нет ни одного чужого человеческого «силуэта», активировал сумеречное зрение, улыбнулся жене и уступил ей нагретое место. Затем подошел к Геннадию Романовичу, управлявшему любимым катером, пожелал доброй ночи, обсудил аномально теплую погоду и последние новости Большого Мира, а потом неслабо шокировал датами требующихся подборов.

Убеждать меня не делать глупости Бехтеев, естественно, не стал — еще раз уточнил первую дату, понял, что не ослышался, и легонечко подколол:

— Ни одна уважающая себя аристократка не согласится провести три с половиной недели вдали от горячей воды, косметического комплекса, шкафов со шмотьем и других благ цивилизации. Вывод напрашивается сам собой: у вас имеется благоустроенное поместье и в Пятне!

— И не одно! — весело поддакнул я. — Поэтому в рейдах мы не носимся по горам и долам, а расслабляемся в джакузи, лениво поглядывая на Одаренное зверье, пробегающее или пролетающее мимо и уминая всякие вкусняшки…

Не соврал ни в одном слове, но Воздушник жизнерадостно расхохотался и заявил, что в такие рейды мотался бы даже чаще нас. На столь благодатную тему фантазировал минут десять и выдал несколько реально интересных идей. Потом вспомнил что-то неприятное, посерьезнел и вывалил на меня кучу информации о телодвижениях родов, никогда не появлявшихся в Стрежевом и ближайших форпостах, но ни с того ни с сего прикупивших в «Дальнем» по самому большому эллингу и притащивших на Еланку по перевертышу.

Откровенно говоря, я бы предпочел услышать этот монолог до отплытия и с гарнитурой Дайны в ухе. Да и с Карамзиной бы поделился… почти всем. Вот и задумался, не вернуться ли в Большой Мир. Но увидев по правую руку заимку, некогда принадлежавшую Докукиным, и сообразив, что мы вот-вот выйдем в Мрачное, решил не дурить и быстренько придумал в разы менее напряжную альтернативу — уговорил Геннадия Романовича съездить в наше поместье на Дивном и передать всю имеющуюся информацию по этим родам Ирине Сергеевне, Надежде Олеговне или Ульяне Егоровне.

Дождавшись формального согласия, слегка расслабился и вгляделся в приближавшуюся водную гладь. Да, под сумеречным зрением она выглядела не так, как при дневном свете, но отсутствие какого-либо волнения я заметил издалека. Потом выяснил, сколько времени уйдет на «петлю», подождал еще четверть часа, разбудил девчонок и устроил то ли очень поздний ужин, то ли очень ранний завтрак.

Закончили за считанные минуты до выхода к точке высадки, вытащили из рундуков три неподъемных рюкзака и один совсем легкий, попрощались с Бехтеевым и перебрались на транец. Через какое-то время ушли рывками на берег.

После традиционной пробежки метров на двести с гаком остановились и в темпе подготовились к полету. А после того, как я поставил «наезднице» персональную боевую задачу, взмыли в воздух, поднялись метров на пятьсот и понеслись за северо-северо-запад. На короткий привал остановились всего один раз. Да и летели практически по прямой. Так что поставили новый рекорд — добрались до Зуба всего за одиннадцать часов тридцать семь минут. Устали прилично, но не смертельно. Поэтому, спустившись в Гнездо, распределили обязанности — мы с Олей вытряхнули на стол все четыре рюкзака и разложили их содержимое по каменным полкам, Света проверила состояние артефакта, превращавшего вторую комнату в магический аналог холодильной камеры, и поручила Птичке унести туда продукты, нуждающиеся в хранении при низкой температуре, а сама перестелила ложе по-летнему.

Закончив с хлопотами по хозяйству, пообедали. Потом завалились на спальники, раскрытые в одеяла, и Света подняла вопрос, действовавший мне на нервы уже который день:

— Игнат, нам надо отключить каменную ловушку, вычистить расщелину от гниющих трупов и установить ментальный артефакт. Кроме того, не мешает принести сюда еще пару пачек пластин аструма. Может, рванем в Расщелину налегке прямо сейчас?

— Надо… — кивнул я, решительно задвинул куда подальше все сомнения и добавил: — Рванем. Если есть такое желание.

— Желания нет… — криво усмехнулась она. — Там сейчас наверняка такое амбре, что мухи дохнут. Но оттягивать неизбежное не вариант.

Оля согласно кивнула, встала и начала раздеваться, а я, поймав взгляд Полины, объяснил, о чем идет речь:

— У нас есть еще одна тренировочная заимка. В здоровенной расщелине, некогда облагороженной моими предками. Но она находится в «троечке», так что с недавних пор мы предпочитаем тренироваться тут. Тем не менее, ту все-таки навещаем. Причину скоро поймешь сама. Далее, полетим в вингсьютах. В режиме, который в ближайшие дни надо будет освоить и тебе. Базу ты уже наработала и даже научилась летать, поэтому сегодня просто прокатишься и попробуешь разобраться, что, как и почему мы будем делать. И последнее: там, в Расщелине, установлен артефакт иллюзий, направляющий животных в пропасть. Зимой их туши просто промерзают, поэтому мы вырезаем Искры, а мясо и шкуры уносим в хранилище. А сейчас, при плюсовой температуре, там, наверное, грустно. В общем, нам надо будет выключить артефакт, вытащить гниющие трупы из расщелины и унести подальше, а потом выжечь все, что останется, испепелениями. Приятного в этом занятии будет мало…

— Игнат Данилович, летать с кусками трупов я по понятным причинам не смогу… — спокойно заявила девочка. — Поэтому буду резать их на части и бить испепелениями. И еще: я понимаю, что это занятие будет тошнотворным, но я — Птичка из вашей Стаи, так что не подведу…

…Опыта полетов на вингсьюте не было ни у Оли, ни у Светы, поэтому перед тем, как подняться в воздух с вершины Зуба, я прочитал им лекцию о таких полетах и предельно доходчиво объяснил, от чего будет зависеть наше аэродинамическое качество. Закончив с этим вопросом, поставил ряд боевых задач, описал рекомендуемые алгоритмы действий в более-менее вероятных экстремальных ситуациях и устроил мини-опрос. Слушали меня без дураков. И разобрались во внутренней логике моих советов, так что ровно в семнадцать двадцать я повернулся спиной к супруге и распорядился активировать ХИС, вроде как, закрепленный на рюкзаке-однодневке Полины. Потом мы ушли под невидимость, поднялись километра на два и, определившись с направлением на расщелину, ушли в «кол». Как следует разогнавшись, раскрыли крылья, «убрали» подпорками большую часть веса своих тушек и понеслись на восток на скорости, которую «Стрекозы» не развивали даже на ускорителях.

В процессе добросовестно учились. То есть, подбирали оптимальный угол планирования, экспериментировали с весом и так далее. Поэтому второе пикирование — километров с трех — получилось гораздо более осознанным и доставило море удовольствия. А в двух последних вместе с нами балдела и Птичка — с моего разрешения разводила руки, изредка «подруливала» ногами и, вероятнее всего, радостно верещала.

Я тоже поверещал. После того, как увидел знакомые места, посмотрел на часы и понял, что мы добрались до Расщелины всего за час сорок восемь минут! Правда, снизившись до полутора сотен метров, посерьезнел, последние полкилометра пролетел, большей частью сознания пребывая в прозрении. А после того, как мы «пробили» границу иллюзии, вывел девчат к краю пропасти и приземлился на скальную полку, на которую как-то спрыгнул особо дурной волк. Там «пересадил» Полю на спину Оли и отправил Свету перенастраивать артефакт, а сам скинул невидимость и упал вниз. Чтобы показаться Дайне.

Ни «Оводов», ни «Пауков» в поле зрения не обнаружилось. И бойницы оказались закрыты. Поэтому я, облегченно выдохнув, пролетел над беседкой, остановился над каменной ловушкой и, обнаружив всего девять сравнительно свежих тушек, мысленно назвал личную помощницу самым умным, добрым и заботливым БИУС-ом во Вселенной.

Да, поработать все-таки пришлось. Но в три Богатыря и одного Витязя, шмалявшего испепелением в режиме скорострельного пулемета, «порядок» навелся за каких-то два часа. Потом мы устроили мелкой ознакомительную экскурсию, ответили на добрую сотню вопросов и разделились: дамы унеслись готовиться к водным процедурам, а я забежал в туалет, вложил в манипулятор «Паука» аструмовый ящичек с обновлением, умотал в беседку и сел спиной к трассе, по которой должна была пройти Стая. В процессе нащупал и засунул в ухо гарнитуру, вполголоса поздоровался с Дайной и превратился в слух.

За ней, конечно же, не заржавело:

— Привет, Игнат! Чертовски рада видеть… тебя, твоих девчат и Полину. В легком шоке от новостей Большого Мира и уже придумала несколько особо злобных способов страшно огорчить господина Амосова. В общем, займитесь отработкой прицельного бомбометания с больших высот и готовьтесь вынести в Большой Мир три боеголовки от «Каштана».

Я представил последствия использования боеголовки от тяжелой ПКР в каком-нибудь из районов Новомосковска и на пару секунд потерял дар речи. Слава богу, потом голова все-таки заработала в нормальном режиме, и я задал бестелесной вредине напрашивавшийся вопрос:

— Издеваешься?

— Нет, шучу. Ибо до смерти замучила ученых лягушатников переносами точек фокуса гиперпереходов и заскучала. Кстати, судя по тому, что нарыла моя копия из Большого Мира, Амосов заслуживает и не такого. Ладно, хрен с ним… на ближайший месяц. Так что колись: вы ко мне надолго?

Я виновато вздохнул и отрицательно помотал головой:

— В этот раз нет: ополоснемся, позаимствуем в хранилище килограммов двадцать мяса какого-нибудь Кошмара, прихватим две пачки пластин аструма, врубим ментальный артефакт и улетим. Зато через недельку заглянем как минимум на сутки…