Кодекс Императора II

Глава 7

Федор нервно мерил шагами кабинет князя Казанского, в таком состоянии он просто не мог сидеть спокойно. В дверь постучали… и он вздрогнул.

А вдруг… это пришли за ним? Те, кто оставили предупреждение в виде топора у изголовья кровати решили доделать начатое, и опять расправились с охраной?

Но это оказался всего лишь слуга, который принес напитки Евгению Казанскому и цесаревичу. Федор с облегчением выдохнул и подошел к окну. Простоял там ровно секунду, пока в голову не пришла мысль, что и через окно может что-нибудь в него прилететь.

— Такими темпами ты скоро будешь каждого шороха пугаться. Может, хватит? — говорит ему Евгений.

— Это всего лишь похмелье, — проворчал Федор отмахиваясь от обвинений.

— Ага, конечно. Словно я тебя с похмелья не видел — заржал тот.

Федор боялся… и понимал, что окружающие это прекрасно видят, но ничего не мог с собой поделать. Страх настолько заполонил его разум, что сделалось невозможным скрывать эмоции. Да и в присутствии Евгения Казанского ему это было не нужно — они были давно знакомы, и цесаревич доверял своему союзнику, почти как самому себе, но с некоторыми нюансами, когда они обсуждали политические вопросы, где каждый искал выгоду для рода или самого себя.

— Серьезно, Федь, успокойся… Ты будущий император или кто? — настойчивее попросил Евгений.

— Каким мне еще быть, когда в вашем дворце происходит такое?

— Мы в несколько раз усилили охрану, не говоря уже о том, что у дверей стоит почти вся твоя гвардия.

Однако это Федора не утешало никоим образом. Тот, кто оставил предупреждение, проник незаметно, несмотря на всю охрану дворца, а она, и без усиления, была немаленькая.

— Я считаю, что это не более чем устрашение от конкурирующих групп, — продолжил Евгений Казанцев. — Не мог твой младший брат лично проникнуть сюда, да и подослать никого не мог — у него нет ни таких сил, ни необходимых ресурсов.

— Уже не знаю, что и думать. Мой брат… — Федор замолк, он не был уверен в своих выводах, они казались слишком нелогичными, ведь он знал Дмитрия с самого его рождения. — Все стало слишком непонятно. Гвардейцы мертвы — работал настоящий профессионал.

— Повторяю еще раз, у твоего брата никак не может быть профессионалов такого уровня.

— Скорее всего, это… — начал Евгений, но осекся.

— Говори, раз начал, — настоял Федор.

— У меня есть предположение, что это кто-то из наших… из нашей коалиции. Возможно, кто-то решил тебя поторопить, такое бывает, сам понимаешь, у нас в объединении не самые добрые и терпеливые люди.

Это Федор хорошо понимал — все, кто его поддерживал, так или иначе жаждали войны. Они не видели иного пути для развития Российской империи.

Причем, чем дольше продлится война, тем выгоднее это будет для империи. В стране всегда будет введено военное положение, заводы реформируются под военное производство, прокачается и увеличится армия.

Союзники жаждали расширения территории империи и новых земель для аристократии, а вместе с этим и новых возможностей для заработка. Империя бы обложила соседние государства данью, как это делали в древности.

Конечно, зачем отдавать миллионы рублей на содержание того, что уже есть в империи, если можно захватить чужое и заставить иностранцев там работать… Да и на свои предприятия можно переправить эту рабочую силу, что крайне выгодно для русских аристократов. С бывших иностранных производств можно будет отбирать восемьдесят процентов дохода и ресурсов.

Федор мыслил ровно также, как и его союзники и считал войну единственным оптимальным способом для развития империи. Но цесаревич не понимал, почему покойный отец, зная какие проблемы Российская империя испытывает в самых разных сферах, пытался решить их иначе. Одна быстротечная война могла решить все!

Империя всегда славилась своей армией и воинствующими аристократами… они слишком долго ждали.

— Кто-то из наших, — повторил Федор после минуты раздумий.

— Да, — кивнул Евгений Казанцев.

— В таком случае провалилось нападение на младшего брата?

— Этому есть разумное объяснение. Младший Разумовский все-таки успел.

Федор понимал, что никто не будет отправлять по-настоящему сильного и умного исполнителя, поскольку его, в любом случае, пришлось бы убирать после выполнения дела. Подобные сильные Одаренные имели в империи особую ценность и свою голову на плечах, ими будут жертвовать в последнюю очередь. Но это не единственная причина.

Старший цесаревич знал десятки человек, которые могли справиться не только с Дмитрием, Кутузовым, но и со всей гвардией.

Эти люди настолько прокачались в своем мастерстве, что их аура уже оставляет след, их сила и энергия имеет запах, цвет и вкус. В любом случае после устранения цесаревича было бы разбирательство, и этих людей бы нашли как раз по этому следу, для имперских специалистов это не проблема.

Дверь в кабинет открылась, и вошел князь Казанский. Вид у него был хмурый и невеселый.

— Есть новости, — говорит он. — По поводу нападения на Эстонскую федерацию.

— Наконец-то! Брат подписал документы? — оживился Федор.

Это был еще один план по уничтожению брата, пусть не в физическом смысле, но в политическом. После этого не сможет решать никакие вопросы, связанные с властью.

Выходит странная ситуация, императорская семья считается чуть ли не священной. И несмотря на то, что у Дмитрия нет сильной поддержки, если братца просто так бросить в темницу, случится восстание среди народа — простолюдины попросту такого не поймут. Поэтому для подобных действий нужна веская причина.

— И да, и нет, — на выдохе ответил князь.

— В смысле? — выпучил глаза Федор. — Все было готово к реализации плана.

— Вышло довольно странно, Дмитрий подписал документы, но подпись почему-то исчезла…

— Проклятье! — Федор сдержался, чтобы не выругаться.

— Ты точно ничего не скрываешь про своего младшего брата? — уточнил Евгений Казанцев.

Федор крепко задумался. В сознании образами всплыли разные моменты, связанные с его младшим братом. Он вспомнил, как ловко тот победил на спарринге, хотя его не учили подобным навыкам. Он выживал там, откуда бы и сам Федор не выбрался, ведь к нему регулярно подсылают убийц. И неизвестно как… Дмитрий всегда, что бы ни произошло, выходит сухим из воды.

Все эти странности, связанные с младшим цесаревичем, бросались в глаза, но раньше он не обращал на них внимания, воспринимая брата тихим и вечно хмурым, человеком, которому не нужен трон.

Федор помотал головой. Он вмиг осознал, все эти мысли лишь попытка оправдать собственную неудачу, чтобы она не казалась такой жалкой. Нет, ей нет оправдания! Эту ошибку можно только исправить. Для этого нужно устранить собственного брата, пролить наконец имперскую кровь — а иного выхода попросту нет.

— Нет, не скрываю, — твердо ответил старший цесаревич на вопрос своего друга. — Есть мысли, как нам действовать дальше?

— Не знаю, насколько Дмитрию и дальше будет везти, — слегка улыбнулся Евгений. — Но его ждут удивительные и интересные приключения. Мне даже интересно, как он сможет из всего этого выпутаться. Знаешь, есть еще один момент… С Гришей у вас негласный нейтралитет, но против него тоже скоро начнутся интересные действия. Совет по выбору императора приближается, и пора опустить Гришу в глазах остальных. Ах да, ты же понимаешь, что твоей сестре тоже придется умереть?

Федор снова задумался и присел на стул. Но, столкнувшись со строгим взглядом князя Казанцева, не стал медлить с ответом:

— Да, так будет лучше.

Он не желал смерти Анастасии, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Цесаревна будет только мешать. А Федору необходимо расчистить дорогу, которая ведет к имперскому трону.

— Мы рады, что выбрали тебя, как нашего союзника, — улыбнулся князь Казанский.

— И не бойся, тебе здесь ничего не угрожает, — с еле заметной иронией сказал Евгений. — Сегодня утром убили еще двух гвардейцев.

Федор подскочил со стула. Его челюсть медленно опускалась вниз.

— Каких гвардейцев?

— Твоих, — просто ответил Евгений.

Несмотря на всю охрану, страх за свою жизнь, бушевавший в груди Федора, вспыхнул с новой силой. От Дмитрия надо избавиться, как можно быстрее, и уже не столь сильно волнует способ, как это будет сделано.

Вокруг меня были руины. Это центр города, но в последнее время тут все чаще пахнет гарью, которая возникает отнюдь не из-за мелких поломок какой-нибудь проводки, а от серьезного урона.

Я ходил и осматривался… Здесь совсем недавно потушили пожар, и кроме обломков ничего не осталось. Кутузов шел следом за мной.

— Господин, это место не безопасное, я бы советовал… — говорит он, но я резко оборачиваюсь.

Кутузов сталкивается с моим строгим взглядом.

— Понял, — кивает он. — Прошу прощения, это профессиональная привычка.

Мой взгляд снова направляется к сгоревшему недостроенному зданию, которое через месяц уже должны были ввести в эксплуатацию.

На лице появляется улыбка. Помимо меня, руины осматривает и Алина.

Во времена моей первой жизни подобного не было. Если бы кто-то додумался совершить нечто подобное, например, какой-нибудь обиженный на правительство и избалованный сын графа… Его отец стоял бы предо мной на коленях и просил пощады, причем не для своего отпрыска, а для всего рода в целом. Потому что за подобное преступление должен быть наказан весь род, а не только один исполнитель, род тоже виноват, раз воспитал подобного отпрыска.

Это уже второе разрушенное здание, которое мы осматривали сегодня. Они оба были построены по моему приказу, и через пару месяцев в эти имперские детские дома должны были начать заселять детей. Я лично подписал указ о том, чтобы их построили и выделил бюджет из государственной казны.

Таким образом союзники моих братьев решили наказать меня. Уничтожив имперские детские дома, заложив в них бомбы… За что? За то, что я действую по совести и не позволяю многим творить беззаконие, не освобождаю дорогу к трону тем, кто окончательно разрушит Российскую империю.

Опять же, во времена правления Первого императора подобного не было, и мне приходится действовать по обстоятельствам, опираясь на собственные принципы. Если бы подобное произошло тогда, виновник бы уже через пятнадцать минут валялся у моего трона. Сейчас же мне придется искать его самостоятельно. Вернее, уже и без того очевидно, кто это сделал — осталось наказать исполнителей, а с этим прекрасно справятся и без моего прямого участия.

— Я увидел здесь достаточно, едем назад, — говорю я, и мы идем к припаркованной неподалеку бронированной машине.

Кутузов сел за руль, Алина рядом с ним, а я — на заднее сидение.

— Господин, сожалею, что так вышло, — сказал Кутузов, как автомобиль тронулся.

— Да не стоит. Это всего лишь два здания, — легко отвечаю я.

— Ну как же? Это все-таки детские дома. Вы сами говорили, что они играют большую роль.

— Конечно, у них очень большая роль, и только что они ее исполнили.

— Не понимаю.

— Это нормально, что не понимаешь.

— Господин, позвольте мне объяснить? — спрашивает Алина.

— Давай, — разрешаю я.

— Понимаешь, Кутузов, господин знал, что противостояние будет переходить в более жестокую форму, и эти здания специально строились для отвода глаз. Они и не должны были дожить до ввода в эксплуатацию.

— Понимаю, — кивает Кутузов, не отрываясь от дороги. — Значит, вы создали приманку. Но с какой целью? Выявить тех, кто работает против вас?

— Нет, цель — сохранить нечто большее, — отвечаю я.

— Например?

— Например, остальные двадцать таких детских домов.

— Почему вы считаете, что они в безопасности?

— Слушай, Кутузов, а ты точно стратег? — слегка усмехаюсь я.

— Да, но для того, чтобы создавать планы, мне нужно знать больше информации, а сейчас она исчерпывающая.

— Дело в том, что есть несколько родов, которые поддерживают меня, но делают вид, что сохраняют нейтралитет. Они открыли свои детские дома, конечно за счет имперского бюджета, но поскольку я косвенно был в этом замешан, мне нужно было скрыть следы, что я и сделал.

— Ценой своей репутации, — хмыкает Кутузов.

Киваю… Нет смысла отрицать очевидное.

— Ее ценой, но как понимаешь, мне на это искренне наплевать. Главное, что эти детские дома будут работать по своему прямому предназначению.

Я посмотрел в окно, за которым проносились старые дома столицы, мы проезжали не самый благополучный район. Жаль, что пока мои возможности ограничены, и я не могу помочь всем жителям Российской империи. Но зато, когда наконец стану императором… ох, изменится очень многое. И люди увидят не цесаревича Дмитрия, репутация которого давно ушла в минус, они увидят сильного императора, способного поднять страну с колен, а потом и возвысить над всеми остальными.

А сейчас мне невероятно стыдно видеть то, во что превратилась моя дорогая империя, как изменились людские нравы. Раньше подобных детских домов было с избытком, и то большинство оставались полупустыми. Были всевозможные госпрограммы, и детей охотно забирали, обустраивали их жизнь, помогали влиться в общество. У них было бесплатное обучение, и многие шли в военное училище, где дальше строили свою карьеру.

Но последние пять поколений императоров все больше и больше ограничивали эту сферу. Бюджеты урезались и перенаправлялись на то, что считалось для империи более важным. Например, на строительство новых военных заводов и перевооружение армии… в мирное-то время!

Императоры совершают самую большую глупость, когда начинают действовать подобным образом. В таком случае правитель не ищет, как увеличить доходы империи, а начинает искать, где бы сэкономить, и ничего хорошего не получается. Детские дома обычно оказываются первыми в этом списке на сокращение бюджета.

Мы вернулись во дворец, но я не спешил возвращаться в свой кабинет. Хотелось немного проветриться, и я пошел по тропинке, которая вела через дворцовый сад. Здесь были растения со всего света, многие из которых прижились благодаря магии природы. Я основал его еще в первой жизни, и с тех пор сюда почти не привозили новые образцы растений.

Сестра тоже прогуливалась по саду, я издалека услышал смех фрейлин, с которыми она была.

Подхожу к девушкам ближе, и Анастасия сразу оборачивается ко мне.

— Дмитрий, не ожидала тебя увидеть здесь, — улыбнулась она, и я понял — как раз таки ожидала.

Что и неудивительно, ведь я тоже не просто так сюда пришел.

— Дворец нынче тесен, ты не находишь?

— Ему не мешало бы расширение. Надеюсь, новый император подумает об этом, — подмигивает она.

— Посмотрим. Неизвестно, что будет завтра, а ты уже загадываешь так далеко.

Конечно, ремонт дворца отнюдь не первая задача, с которой должен будет разобраться новый император. Но Анастасия знает, о чем говорит — еще пара десятилетий, и люстра точно свалится на голову какому-нибудь важному гостю.

— Рад, что ты восстановилась, — сменил тему я.

— Благодаря твоей помощи, — отвечает она, и я ловлю на себе неоднозначные взгляды фрейлин.

— Ты же знаешь, иначе я поступить не мог, — слегка улыбаюсь я.

Интересная игра выходит. Фрейлины, хоть и пытались не показывать на людях удивление, но для них стало очевидно, что сестра изменила свое отношение ко мне. И благодаря им очень скоро эта новость разнесется по всему дворцу, а затем дальше.

— Брат, не соизволишь ли тебя украсть на пару минут? — с улыбкой спрашивает сестра.

— Как я могу тебе отказать?

— Вот и славно.

Мы отошли подальше, в ту часть сада, где росли фруктовые деревья.

— Давай, пожалуйста, остановимся возле этого интересного персикового дерева. Его к нам из самой Персии привезли.

Дерево было в самом деле огромным и величественным, его кроны возвышались над всеми остальными. Обычных деревьев в этом саду нет, и это тоже было особенным.

— Хорошее дерево, — киваю я. — А главное — старое.

— Ходят легенды, что Первый император лично его посадил, чтобы показать гостям всю власть и величие нашей империи.

— А ты не думала о том, что он мог просто выплюнуть косточку, и все получилось само собой? — усмехаюсь я.

— Не думаю, что все настолько просто. Первый император мог себе позволить планировать наперед.

На самом деле я не планировал здесь посадить ничего такого… персикового. Просто гулял по саду, ел себе спокойно персик, никого не трогал. И косточку выплюнул на этом самом месте.

А в косточке оказалось достаточно энергии, которую персик впитал от материнского дерева, находящегося в Персии… и дерево это было не простым, а с магическими свойствами. Оно могло ненадолго усиливать потенциал любого Одаренного. Там это дерево считалось священным и единственным в своем роде, и делегация из Персии принесла мне в дар целую коробку таких вот персиков.

— Ты же знаешь, что это дерево убирает любое воздействие магии рядом с собой? — спрашивает сестра.

Парадоксально, но дерево убирающее магию, дает плоды, усиливающие ее. Оно берет энергию вокруг себя и возвращает ее в мир в мякоти плода. А вот если съесть саму косточку, можно лишиться дара на несколько дней — она полностью его погасит. Благо, об этом мало кто знает, потому что это надо додуматься съесть косточку персика, чтобы об этом узнать. В древности в самой Персии об этом знали все, а вот до наших времен, причем совершенно в другой стране, дошли лишь некоторые сведения.

— Знаю, хорошая функция, — отвечаю я. — Рядом с этим деревом нас невозможно подслушать.

— Я бы хотела поделиться с тобой информацией. Как ты знаешь, это моя самая сильная сторона.

— Внимательно слушаю.

— Во-первых, некоторые аристократы очень скоро начнут кампанию против твоей главной горничной. У них есть подозрения, что она тебе куда больше, чем просто служанка.

— Алина?

— Она самая. Они считают, что она твоя любовница, и именно из-за нее ты отвергаешь внимание других женщин, которых вокруг достаточно. Если ее уберут, это достаточно сильно повлияет на ее моральное состояние, и еще… Ты же понимаешь, что женщины это делают не только ради выгоды, большинство из них подосланные?

— А ты как думаешь?

— Все понимаешь, — кивает она. — В общем, Алину хотят физически устранить. Из того, что мне удалось узнать, что очень скоро ей поступит предложение согреть постель не самому мелкому аристократу. Обычная служанка никогда не сможет устоять против такого предложения. Это финансовая выгода, и положение ее изменится. В начале ей, как и было предложено, воспользуются, а потом убьют. Тебе еще долго будут присылать ее фотографии с другим… Причем, ты не будешь знать, что она мертва, будешь считать, что она находится в плену.

— Замечательная новость, — улыбаюсь я. — Есть что-то еще?

— Конечно, как я могу прийти к брату без интересных новостей?

Она уже поняла, что новость об Алине для меня вовсе новостью не была. Анастасия прекрасно умела видеть то, что скрывается за словами.

— Второе, — продолжает она. — Кутузова боятся, и боятся сильно, но ходят слухи, что опасаться его не стоит — он здесь надолго не задержится.

— Я никуда не собираюсь его отправлять.

Анастасия вздохнула, поняв, что и этим она меня не удивила.

Следующие новости и вовсе были незначительными. Немного об очевидных планах мести Разумовского, и о непонятных указах, которые я должен был подписать, чтобы еще больше испортить свою репутацию. На них я еще утром вето наложил, чтобы вовсе никто не мог подписать то, что причинит вред империи.

— Ты довел Федора, и сильно, — с серьезным выражением лица продолжает сестра. — Он начинает слетать с катушек, и требует твоей смерти от всех… Даже мне писал, не хочу ли я посодействовать в твоем устранении!

— Надеюсь, ты не полная дура и не расстроишь меня.

— Конечно, я согласилась.

— Много получила?

— Достаточно, и теперь мне придется попытаться тебя устранить.

— Придумала как?

— Есть у меня на примете один аристократ, который давно бегает за мной. Неплохой боец и дуэлянт. Он запросто вызовет тебя на дуэль ради моей благосклонности. Может, есть предложения, как это лучше сделать?

— Завтра у рода Северских будет благотворительный бал, по плану я буду там присутствовать не дольше тридцати минут. И по слухам, со мной не должно быть Кутузова.

Поскольку я являюсь лицом императорской крови, это нормально, что вызов на дуэль за меня примет начальник гвардии, конечно, если он имеется поблизости.

— По слухам?

Вместо ответа лишь усмехаюсь.

— Вот он удивится, когда Кутузов все же появится, — недобро улыбается сестра.

— Слишком долго удивленным он не будет. Право выставить вместо себя гвардейца у меня есть.

Сестра еще много чего рассказывала — интересного и не очень. Но дело тут было не в количестве уникальной и важной информации, а в самом посыле — и это главное.

Сестра доказала словом и делом, что теперь она на моей стороне — это достаточно приятно. Как минимум по той причине, что род — это самое важное, что у нас есть, и его надо оберегать. Я не хочу быть Романовым, который прославился тем, что убил всех своих братьев и сестру.

Весь следующий дел я был занят делами. А точнее, противостоял своими вето новым указам и распоряжениям Разумовского.

Канцлер последнее время совсем обнаглел и почувствовал безнаказанность. Виктор Степанович начал действовать, уже особо не скрываясь, а его новые законы и распоряжения не только не были полезны для Российской империи, но и вредны. Польза от них была только для рода Разумовских и его союзников.

Как и планировал, я пришел на бал Северских. Мне нужно было здесь появиться и показать главе рода — Сергею Николаевичу свое почтение. Хоть он и не поддерживал меня, но и против не выступал. Этот человек всей душой болеет за империю и достаточно адекватен.

Осталось всего десять минут, через которые я должен был отсюда уйти, как внезапно ко мне со спины подошел высокий широкоплечий мужчина.

Обернувшись, я столкнулся с его разъяренным взглядом.

— Ты… — процедил он, а крылья носа раздувались от злости. — Ты посмел оскорбить Анастасию Романову!

— И как же я ее оскорбил?

— Назвал ее недостойной быть императрицей! Я вызываю тебя на дуэль!

О, как же быстро он перешел к делу.

— А ничего, что Анастасии Романовой тут вовсе нет?

— Плевать! — прокричал он, привлекая к нам всеобщее внимание. — Дерись, трус! Я знаю, что ты настоящий трус, дай же отказ и скажи почему!

— Мне не надо с тобой драться, ты ниже меня по статусу, — спокойно ответил я.

— Как ты смеешь? — проорал он.

— Но я же не сказал, что отказываю в твоем вызове. Вместо меня с тобой сразится глава моей гвардии.

— Хорошо! Если он появится здесь через пять минут, я сражусь с ним! — самодовольно смотрит на меня он.

— А зачем мне пять минут, если я уже здесь? — из-за его спины раздается голос Кутузова, я не удерживаюсь от легкой улыбки.

— Как? — оборачивается неудачливый дуэлянт и смотрит широко распахнутыми глазами на Кутузова. — Ты же был отправлен в командировку в Тверское княжество.

— Кто тебе такую глупость сказал? — спрашиваю я.

— Как так… слуги же сказали…

— То есть ты поверил слухам, которые ходят среди слуг? Тогда ты полный идиот.

Мужчина стоит с открытым ртом и явно сожалеет, что уже не сможет отказаться от вызова. Что ж, он сам виноват в том, что скоро произойдет.

— В общем, жду тебя в машине, — говорю Кутузову. — Заканчивай здесь побыстрее и возвращайся.

Он кивнул, а я отправился на улицу.

Когда младший Разумовский вернулся, я спокойно стоял себе и собирался покурить трубку. Думал, стоит ли воспользоваться спичками или же стоит прикурить от горящей машины, на которую я сейчас и смотрю.

— Понятно… — единственное, что сказал Кутузов при виде этой картины.

— Ага, — ответил я.

— Рад, что вы не находились в машине. Черт, я же лично все проверял, — скривился Кутузов, и я впервые за долгое время увидел на его лице хоть какие-то эмоции.

— В этом случае ты бы никак не смог помочь… Кстати, как твоя дуэль? Надеюсь, ты его не добил?

— Нет, он всего лишь ближайшие полгода клинок в руки взять не сможет.

Я рассмеялся и ответил:

— Зная тебя, он будет боятся взять в руки меч, даже когда раны заживут.

Кутузов кивнул и продолжил:

— До вас мне все равно далеко, господин.

Он имел ввиду мой ум, поскольку я всегда оказывался прав. Но так было не всегда… Из каждого своего перерождения я забирал лишь знания и умения, вернее, это единственное, что я мог унести в новую жизнь. Поэтому меня никогда не интересовали несметные богатства, и мне не хотелось делать каждый из родов, где я оказывался, слабее.

Если оставлять потомкам колоссальные излишки средств, они перестают думать своей головой, стремиться и развиваться — я не раз сталкивался с этим на практике. Оставлять наследникам нужно ровно столько, чтобы им было интересно приумножать эти средства и вкладывать собственные силы в развитие рода.

Очень скоро на улицу выбежали слуги и сам хозяин дома. Умный старик, выглядевший на шестьдесят, но на самом деле он был чуть старше. Род Северских имеет значительный вес в империи, поскольку работает напрямую на государство — у них были военные заводы.

Аура Сергея Николаевича вспыхнула, как только он увидел горящую машину. По парковке пронеслась слабая волна энергии.

Он сразу подошел к слугам и к своим гвардейцам:

— Найдите того, кто посмел это сделать и приведите ко мне! Я лично оторву его голову.

Затем он обернулся к выскочившим на улицу гостям:

— Господа, надеюсь среди вас нет того, кто позволил себе совершить такое. Я уж не говорю, что это покушение на возможного императора!

Следом Сергей Николаевич подошел ко мне:

— Мне очень жаль, что так произошло, Ваше Высочество, — он склонил голову. — Готов понести наказание.

Род Северских также был известен тем, что на своих приемах и в целом со всем своем поместье и его землях гарантировал абсолютную безопасность своих гостей. У них довольно сильная гвардия и хорошая служба безопасности. К Северским могли даже прийти члены воюющих между собой родов, и они были уверены, что все будет в порядке. И эта традиция соблюдалась, ровно до сегодняшнего дня.

Сергей Николаевич гордился тем, что в его доме всегда было безопасно… и сейчас ему было невероятно стыдно, что это правило нарушено.

— Здесь нет вашей вины, Сергей Николаевич. Просто я стал слишком популярен, — говорю я.

— К сожалению есть, Ваше Высочество, — он снова опускает голову. — Могу лишь обещать вам, что виновные будут обязательно наказаны.

Я сомневался в таком обещании, но вслух этого говорить не стал.

— Мы выделим вам новый транспорт, безопасный, — он выделяет интонацией последнее слово.

— За это буду благодарен. Как видите, моя машина уже уехать не сможет.

— Ваше Высочество, может быть пройдем в мой кабинет и поговорим в спокойной обстановке? — предлагает Северский.

Вокруг и в самом деле стало слишком шумно. Гвардейцы сновали туда-сюда, вместе с собаками осматривая местность. Но ничего подозрительного они не найдут… А если и найдут, это не будет иметь никакого отношения к моей взорвавшейся машине.

Мы разговаривали с Сергеем Николаевичем целых три часа ровно до тех пор, пока приём не закончился. Потом на выделенном его службой безопасности транспорте мы отправились во дворец.

Кутузов сел за руль вместо водителя, который находился в недельном отпуске. Он давно отпрашивался съездить к семье, и сейчас, когда моему начальнику так понравилось водить дорогие автомобили, я спокойно отпустил водителя.

— Нет, ну я все равно не понимаю… У машины была артефактная защита, туда не могли подложить взрывчатку. Это все не укладывается у меня в голове, — поделился Кутузов, когда мы ехали домой.

Он достал телефон и показал приложение, которое было связано с защитой прошлого автомобиля.

— Я бы увидел, если в машину что-то подложили. Не понимаю, как так вышло, — продолжил он.

— А если я скажу, тебе станет легче? — спросил я.

— Да, я пойму, как мне лучше выполнять свою работу.

— Хорошо, — пожал плечами я. — Это я сделал.

— Понятно, — спокойно ответил Кутузов. — Добились, чего хотели?

— Конечно, граф Северский теперь на моей стороне. Но это не главное.

— Поставки?

— Верно. За то, что этот инцидент в принципе случился, Северский выполнит мою просьбу, и поставки для рода Эльбрук будут выполнены в срок, им не придется ждать полтора года.

— Удивительно, — протянул Кутузов. — Впрочем, я иногда забываю, с кем разговариваю.

Я улыбнулся. Сегодня я был доволен собой, хотя поступил не совсем честно по отношению к графу Северскому. Но в этой ситуации не было особого выбора. Сергей Николаевич — тот винтик в огромном механизме, который необходим. К тому же я сделал ему одолжение: он войдет в мою коалицию и познакомиться с нужными людьми заранее, что в дальнейшем поможет не только мне, ведь мне известны планы некоторых людей касательно рода Северских — и теперь у Сергея Николаевича появилась хорошая возможность не только выстоять, но и победить.

Сергей Николаевич должен был умереть, но когда планы переигрываются, как это происходит сейчас, его смерть уже не будет принципиальной. А мне не хотелось, чтобы империя потеряла такого умного и полезного человека, как граф Северский, тем более учитывая взгляды на жизнь его детей. Пока Сергей Николаевич жив, они будут действовать ровно так, как он скажет и не посмеют возразить главе рода.

Да и будет обидно, если бы род, который я помню еще со своей первой жизни, вдруг перестал действовать в интересах Российской империи. Род Северских всегда был одним из самых верных короне, так должно и продолжаться.

После благотворительного бала я вернулся в свой кабинет. Сперва занимался рутинной работой — перебирал документы и изучал различные отчеты. Потом ко мне одна за другой через тень приходили служанки из отряда Алины с донесениями. Я выслушал каждую и остался доволен. Особенно двумя новенькими — было видно, что они старались быть полезными.

Алина вышла из тени последней и с улыбкой спросила:

— Господин я вам еще нужна или могу быть свободна?

— Уже не терпится? — поинтересовался я.

— Да, мне между прочим целый граф свидание назначил!

— Граф Сибирский. Ты только не зазнавайся, там каждый второй граф.

— Эх! Не даете помечтать бедной девушке. А мне между прочим обещали жаркую ночь! Надеюсь, у графа будет большая охрана.

— Делай все чисто. Если он передумает нападать, не провоцируй.

— Если что, вырублю его на месте и выйду через черный ход.

— Только давай не так, как было с тем торговцем два года назад. Ты тогда была уверена, что он пригласил, чтобы воспользоваться, а он в итоге тебе всю ночь стихи читал.

— Кто же знал, что у него такая слабая голова, — она пожала плечами. — И не сильно я приложилась!

Это был забавный случай. Алина просто шла по городу, как к ней подошел аристократ и пригласил пойти с ним. Она неизвестно что себе надумала, а он реально всю ночь читал ей стихи. Поняв, что подставы не будет, Алина ударила его кочергой по голове и ушла через тень.

К служанке у меня нет вопросов, а аристократ потом получил компенсацию… ведь после того, как он очнулся, то не помнил ничего за прошедшие две недели. Конечно, все это делалось косвенно, через других людей, так сказать моей незримой рукой.

Когда я уже собирался уходить из кабинета в свою спальню, в дверь постучалась сестра. Я тотчас узнал ее манеру стучать и разрешил войти.

— Брат, ты слышал? — с улыбкой спросила она.

— Что слышал?

— Как же работает твоя разведка, раз не слышал? На севере есть новости.

— Какие?

Только я это спросил, как завибрировал лежащий на столе планшет. На экране появился большой восклицательный знак, а следом и новости.

— Ну вот, не успела, — наигранно расстроилась Анастасия.

Я прочитал, какие новости принесла разведка. Большой отряд северян движется прямиком к землям Эльбруков. Судя по донесениям, они планируют разграбить несколько больших деревень, а потом выйти к Луначарскому перешейку. Отряд составляет пятнадцать тысяч вооруженных до зубов бойцов, не говоря уже о бронетехнике. Да это небольшая армия…

— Теперь ты все знаешь, — продолжает сестра.

— Не вышло устроить тебе сюрприз.

— Погоди, сюрприз заключался не в этом. Также, по моей информации, планируется захват города Тимар на северных границе.

— Опять не удивила.

— Тогда как тебе такое: служба безопасности и остальные спецслужбы не собираются ровным счетом ничего делать. Это делается специально, чтобы отдать Великому Северному Союзу часть имперских земель без боев под предлогом, что империи как никогда нужен сильный император. Это поможет Федору встать у власти. Но это еще не все. Федор планирует это все вернуть в ближайшее время, его поддержат нужные аристократы, предоставят свои гвардии, оружие и технику, а также родовых Одаренных.

— А когда будет сюрприз?

— Да ладно! Ты не мог этого знать, я сама узнала десять минут назад от своего источника.

— Тогда считай, что я вижу будущее, — улыбаюсь одним уголком рта. — У них ничего не выйдет. Как бы Федор не старался, ему не стать новым императором.

— Еще скажи, что у тебя все под контролем, — хмыкает сестра.

— Ты сама это сказала.

— Блин… а тебе тяжело быть полезной.

— Отнюдь, всего лишь надо приложить немного стараний.

— Можешь хоть намекнуть, в каком направлении мне думать и работать? Чувствую, что наши люди находятся в одном и том же направлении.

— Хорошо. Через час зайду к тебе в покои и дам подсказку.

Сестра кивнула и оставила меня одного. Что ж, самое время немного приоткрыть перед ней завесу главной тайны.

Анастасия Романова ждала брата в своих покоях. Она сидела перед трюмо и смотрелась в зеркало, а мысли никак не выходили из головы. Хотя она была признательна своим учителям, что научили ее думать, а потом уже все остальное.

Она определилась, кого из братьев стоит поддержать, хоть ей и было непривычно на кого-то работать. Но в то же время это выходило достаточно интересно… и больно. Потому что Анастасия совершенно не чувствует своей полезности. Какую бы информацию она не предоставила своему брату, причем довольно уникальную и важную по ее мнению, для него она оказывала неактуальной. Но, несмотря на это, младший брат всегда терпеливо слушал, чтобы не обидеть сестру.

Если бы Федор или Гриша имели ее возможности, не нашли бы себе места от радости. А Дмитрия они даже не удивили… и это напрягало.

Дмитрий пришел ровно через час. Но только Анастасия его увидела, как ее лицо медленно начало вытягиваться. Шок не позволил ей даже пошевелиться. Она не могла поверить своим глазам!

— Ты хотела быть полезной. Вот это тебе нужно изучить в первую очередь. Держи, — говорит он… и протягивает ей Кодекс Императора!

Она не успела отпрыгнуть, как Дмитрий всучил его ей.

Кодекс Первого Императора… Тот самый, который может взять только достойный быть правителем Российской империи, если он принадлежит к крови Романовых! Но если тот, кто дотронется, окажется недостойным… Кодекс может так покалечить, что восстановление займет целых полгода. А бывали случаи, что и больше. Не говоря о случаях со смертельным исходом.

Мало кто знает, но отец Анастасии однажды дотронулся до Кодекса Первого императора и чуть не сгорел. А брат спокойно держал его в руках, и даже смог принести сюда.

Осознание, что книга уже у нее в руках, пришло не сразу. Шок и страх за свою жизнь затуманили её сознание.

— Но как? — дрожащим голосом спросила она, поднимая голову от Кодекса.

— Вот так, прочитай и выучи всё, что здесь написано. Это Кодекс Первого Императора, человека, которому было не наплевать на жителей империи. Он всю жизнь был за надежность, правду, верность слову, своей империи и семье. Выучи его, и ты поймешь, как стать ближе ко мне и подняться выше в иерархии.

— Но почему меня не ударило или не убило? — Анастасия не могла этого понять, ведь ее с детства пугали, что не стоит прикасаться к Кодексу, если хочешь жить, говорили, что никто не может быть в полной мере достоин, чтобы взять его в руки. — Я явно недостойна…

— Все просто. Я приказал ему не трогать тебя.