Красно-белый. Том 4

Глава 11

– Что, твоя взяла? – прошипел мне в спину Георгий Ярцев, когда после финального свистка, возвестившего победу «Спартака» - 3:1, обе команды направились в подтрибунное помещение.

– Это не моя взяла, это время своё взяло, – хмыкнул я. – Не придумали ещё волшебных таблеток, которые возвращают молодость. Для невысоких и шустрых футболистов 30 лет - это критический возраст.

– А был бы я здоровым как лось, что тогда?

– Играл бы как форвард таранного типа ещё лет пять, – пожал я плечами. – Потолкаться с защитой, вовремя поставить корпус, кивком головы переправить мяч в сетку, для этого нужны габариты и физическая мощь. Ты, Георгий Саныч, и сам это знаешь. «Деду» 77 лет и через год команду должен возглавить другой человек, наш спартаковский, с пониманием всех тонкостей нашей игры.

– Шагай, давай, – легонько подтолкнул меня в спину Ярцев и первым зацокал шипами бутс по бетонному полу лужниковского стадиона.

А в раздевалке Николай Петрович Старостин сделал объявление, что завтра объявляется выходной, а с понедельника команда садиться на базу, и сосредоточено готовиться к матчу с ЦСКА, который состоится уже в среду. А потом плавно начинается подготовка к товарищеской воскресной игре со сборной Румынии.

– Весёленькая предстоит неделька, – шепнул Юрий Гаврилов.

– Весь октябрь весёленький предстоит, – проворчал я, складывая грязную форму в спортивную сумку.

– Так может в ресторан? – хитро усмехнулся Юрий Васильевич. – В «Юности» сегодня опять твои выступают.

– Шо такое, вы шо задумали? – зашептал Саша Заваров, услышав волшебное слово «ресторан».

– Юра предлагает записаться в шахматный кружок, – хохотнул я.

– Аха, где легко меняют пешки на рюмашки, – усмехнулся Гаврилов.

– Так шо и меня записывайте, – захихикал Заваров.

И в этот самый момент в раздевалку вошёл Николай Озеров, который тут же принялся жать руку нашему 77-летнему главному тренеру, поздравляя его с отличной игрой. Затем комментатор так же с жаром принялся трясти руку и начальнику команды, Андрею Старостину.

– У нас на телевидении появилась замечательная идея сделать большой репортаж о «Спартаке», о подготовке к матчам чемпионата и к матчам за сборную, – донёсся до моих ушей голос Озерова.

– Чего это вдруг? – кашлянул Николай Старостин. – Мы ещё не чемпионы союза. И на чемпионат Европы тоже можем не попасть.

– Ну как же? – развёл руки в стороны мэтр тележурналистики. – Ваш подопечный Володя Никонов сегодня повторил рекорд Никиты Павловича Симоняна. Он в 1950 году за один чемпионат наколотил 34 мяча в ворота соперников.

– Вот прохвост, – пробормотал Андрей Старостин, покосившись в мою сторону. – В том смысле, что конечно приезжайте. Встретим всю телевизионную группу по высшему разряду. Накроем хороший стол, посидим, поговорим.

– А ещё будет музыка, песни и танцы народов советского союза! – крикнул на всю раздевалку Юрий Гаврилов, повеселив партнёров по команде, которые были в курсе моей музыкальной деятельности.

– Хорошая у вас команда, с юмором, – по-доброму усмехнулся Озеров, напоследок пожав ещё раз руки братьям Старостиным.

А следом за телевизионным комментатором в раздевалку заглянул и корреспондент «Советского спорта» Юлий Сегеневич, который тоже стал договариваться о большом интервью про нашу красно-белую дружину и о том, как мне удалось повторить рекорд Симоняна.

– Чего такой смурной? – пихнул я в бок Сашку Калашникова.

– Надоело всё, – проворчал он, побросав чистенькую футбольную форму в сумку. – У тебя рекорд, а у меня по всем фронтам полный пи…ец. В состав я не попадаю, голов не забиваю, Олеська от меня сбежала.

– А эта, рыжая, тоже, что ли ушла? – хмыкнул я.

– Да пошёл ты, – обиделся Калашников.

– Не хандри, – приобнял я друга, – сейчас матчи пойдут через два дня на третий. Вдоволь наиграешься.

– Наиграюсь, но в ЦСКА, – упрямо проворчал он.

***

Николай Петрович Старостин, который лучшие тренерские годы провёл в лагерях, где возглавлял «Динамо» Ухту, «Динамо» Комсомольск-на-Амуре и «Динамо» Алма-Ату, вдруг, судя по газетным статьям, под старость лет стал футбольным специалистом номер один и законодателем новой футбольной моды. А в одном московском издании Николая Петровича сравнили с голландским тренером Ринусом Михелсом, который изобрёл «тотальный футбол». После чего его братья, Андрей и Александр, стали подтрунивать и называть Николая - русский Михелс.

«Ну, какой я - Михелс? – вспылил как-то Николай Петрович. – Его тотальный футбол основывается на игроках-универсалах, где каждый может и в атаку пойти, и в защиту встать, и поменять свою позицию на поле. А у меня Мирзоян и Пригода - домоседы, Гаврилов и Черенков - в отборе почти не работают, и Шавло с Заваровым в редкие минуты уходят со своих бровок. В чём-то мы на «Аякс» похожи, так как играем, опираясь на тотальный контроль мяча, но не более».

– Ну, Никонов и прохвост, – хохотнул Андрей Старостин, сидя на переднем сиденье клубного спартаковского автобуса. – Я тут бегал, пробивал его песни, а он, оказывается, наколотил уже 34 мяча. Большая статья, большой сюжет, ну, прохвост. Коля, скоро мы тронемся?

– Сейчас последние футболисты из раздевалки выйдут, и двинем в Тарасовку, – отмахнулся Николай Старостин. – Все пришли? – спросил он, окинув взглядом задние ряды автобуса.

– Все, нет только Никонова, Гаврилова, Заварова и Калашникова, – отчитался Женя Сидоров.

– Черенков, Фёдор, будь другом, сбегай, подтолкни их под одно место, нам уже всем пора ужинать, – проворчал Николай Петрович.

– А их в раздевалке нет, – ответил за друга Сергей Родионов. – Они ещё раньше куда-то за газировкой выскочили.

– Я же тебе, Коля, говорил, что твой Никонов - это первостатейный прохвост, – захохотал Андрей Старостин. – Теперь они за этой газировкой до утра ходить будут. Ха-ха.

– Двигай, Матвеич, – обратился Николай Старостин к водителю клубного автобуса, махнув рукой. – Я им завтра устрою газировочку.

***

«Музыка на-а-ас связала / Тайною на-а-ашей стала», – пели со сцены ресторана гостиницы «Юность» девчонки: Маша, Олеся и Кристина. И моя танцовщица Маша сегодня солировала, так как после подписания соответствующих документов роли в музыкальной группе «Мираж» поменялись. Кстати, в ресторан в этот субботний вечер я, Гаврилов, Заваров и Калашников пробились с большим трудом. Вахтёр на дверях признал в нашей маленькой компании футболистов московского «Спартака», который, по его словам, сейчас играет сильнее, чем сборная СССР. Естественно, все столики к тому моменту были уже заняты, и мы скромно разместились на барных стульчиках около барной стойки.

– Ох и вставит нам «диду» по первое число, – проворчал Саша Заваров, хмурясь, но посасывая молочный коктейль, ибо алкоголь я ему пить запретил, отлично осознавая, что он всё равно втихаря хряпнет.

– «Дед» - мужик мудрый, – возразил Юра Гаврилов. – Он горячку пороть не станет. Пожурит немного, покричит, погрозит пальцем или кулаком. И чё теперь, из-за этого в самоволку не ходить?

– Юрий Васильевич, прав, – поддакнул я. – Нас с понедельника запрут на базе вплоть до воскресенья, до матча с румынами. Так что сегодня мужики гуляем, сегодня можно. Но в пределах разумного. И ты встряхнись, – пихнул я в бок Сашу Калашникова, который тяжело вздыхая, искоса поглядывал на танцовщицу Олесю. – Вон смотри барышня в твоём вкусе, – я указал на один из ближайших к бару столиков.

– Самое главное обрати внимание какие у неё большие глаза, третий размер, не меньше, – захохотал Гаврилов.

– Отвалите, – прорычал Калашников и, залпом опрокинув стопку коньяка, попросил у бармена ещё.

– Не нравится мне наш Калаш, – шепнул на ухо Юрий Гаврилов.

– Пусть сегодня как следует нарежется, завтра проспится, а послезавтра в Тарасовке будет пахать как вол, – прорычал я. – Надумал после завершения сезона в ЦСКА свалить. Я ему свалю.

– Правильно, нам самим «волы» нужны, – хохотнул неунывающий Гаврилов. – Кстати, а это идея. А если Клаша перевести в опорную зону? Давай посоветуем «деду»? – огорошил меня наш штатный балагур.

– Если учесть, что впереди еврокубки, а у нас всего три толковых защитника, то это имеет смысл, – закивал я. – А Хидя перейдёт в центр защиты с опцией - подключения в атаку.

– А шо, это идея, – хитро улыбнулся Заваров. – Кохда центральный защитник прибехает к воротам соперника - это всехда сюрприз.

– В понедельник обмозгуем, – согласился я.

И тут на сцене музыканты заиграли новую композицию «Звёзды нас ждут», и большинство посетителей ресторана, побросав выпивку и закуску, потянулись на танцпол. Пошёл танцевать и я, чуть ли не насильно потащив с собой Александра Заварова, чтобы тот с молочного коктейля случайно не перешёл на коньячок. Пробившись поближе к сцене, я помахал рукой Маше, и та, кивнув мне в ответ, запела:

Ночь закрыла прошлого листы.

Одни мы в мире я и ты.

В руке твоей моя рука …

– Отличный музон, – крикнул мне в ухо наш новобранец из Ворошиловграда и, подняв руки вверх, стал танцевать некую смесь ламбады и гопака.

«Нормальный», – крякнул я про себя, ещё раз убеждаясь, что такое неприхотливое творчество с лёгкостью разлетится по стране и будущие шумные гастроли гарантированы. А вот нужно ли мне с головой окунаться в этот шоу-бизнес, где возможны разные криминальные разборки - это ещё очень большой вопрос. Деньги, само собой, лишними не будут, ведь надо и квартиру Тамаре купить и сделать задел на будущее. Ведь пока что футболом в СССР много заработать нельзя, не те времена. Ещё не скоро разные футбольные бездари, сидя на лавке, будут получать миллионы. Но какова будет цена этих денег из шоу-бизнеса? Как бы не надорваться.

– Мальчики, а мы к вам, – ко мне и Заварову протиснулись две подвыпившие дамы.

– А шо? Мы только за, – захохотал Александр.

Я же прежде всего покосился на Машку, которая с высокой сцены всё видела, и подумал: «Ничего, путь немного поревнует, ей полезно. Да и не факт, что мы с ней надолго вместе. Хоть музыка нас и связала и тайною нашей стала».

***

Из ресторана мы в прямом смысле слова выползли ровно в полночь, когда по народным преданиям оживает вся нечистая сила. Почему выползли? Потому что Саша Калашников еле держался на ногах и Юре Гаврилову, который тоже немного перебрал, приходилось его активно поддерживать. А ещё Саша Заваров вывел под руки двух весёлых дам, что требовали продолжение банкета и тоже покачивались на слабеньком московском ветру. Лично я вполне уверенно, так как был абсолютно трезв, вёл под руки бывших танцовщиц из варьете, а ныне солисток «Миража» - Машу и Олесю.

– Сейчас поймаю машину и отправлю этих гавриков в Сокольники, – кивнул я на своих одноклубников. – А потом провожу и вас.

– Поезжай куда хочешь, – прошипела Машка.

– Ну, это правда не мои знакомые, – улыбнулся я, кивнув головой в сторону Заварова и двух малознакомых барышень, которые в этот момент игриво чмокнули нашего юного полузащитника в две его розовые щёчки.

– В первый раз вижу, как моя подружка переживает из-за молодого человека, – захихикала Олеська.

– Это не смешно, – обиделась Маша. – Нам с тобой, Володя, наверное, надо о многом поговорить.

– Возможно, – пожал я плечами.

И через секунду произошло то, чего я меньше всего хотел и меньше всего ожидал. Из небольшого парка, что был разбит напротив гостиницы «Юность», вышла пятёрка молодых и крепких парней. И не смотря на плохое уличное освещение, одного из них я моментально узнал - это был бывший дружок танцовщицы Маши. И направились они в нашу сторону явно не в поисках, как пройти в библиотеку, спросить время или попросить закурить. Маша и Олеська мгновенно напряглись и, сделав шаг назад, чисто интуитивно спрятались за мою спину.

– Здорово, боксёр, – усмехнулся этот патлатый и модно одетый парень – Или футболист? Как тебя теперь правильно называть?

«Эпическая сила, – подумал я. – Мои парни пьяненькие, еле держат боксёрскую стойку, а, следовательно, нам сейчас накостыляют, а потом скажут, что нас было четверо против пятерых. Вот зараза».

– Можно ваше величество, можно ваше благородие, – прорычал я, готовясь к драке. – Сразу предупреждаю, у меня серьезные связи и длинные руки. Поэтому советую сначала хорошо подумать, чем раскапывать топор войны.

– А то что? – уже не так уверенно произнёс патлатый.

– А то кто-нибудь случайно выпадет из окна, – соврал я. – Я же говорю, за мной стоят серьезные люди.

Парни тут же стали о чём-то перешёптываться и спорить, и я, уже мысленно выдохнув, помолился футбольным Богам, что вроде бы пронесло. Как вдруг за моей спиной зарычал Саша Калашников:

– Удавлю, падлы!

И с эти нечеловеческим воем он бросился на этих уличных хулиганов. К сожалению, после первого же удара, что он пропустил, мой друг героически рухнул лицом на асфальт. Поэтому дальше завертелась стремительная круговерть банальной уличной драки, в которую влезли и Заваров, и Гаврилов. Лично я два своих первых удара выбросил точно в цель и мой противник, схватившись за лицо, тут же выбыл из потасовки. Затем мне удалось одному пробить ногой в колено, а третьему ловко расквасить нос. Однако досталось и мне. Пока я автоматически махал кулаками, отбиваясь сразу от нескольких нападавших, из моей брови что-то теплое покапало на скулу и поползло дальше вниз по лицу.

«Бровь разбили, суки», – догадался я, наконец-то, влепив патлатому правым боковым точно в подбородок. После чего драка сама собой внезапно прекратилась. Двое хулиганов, которые ещё стояли на ногах отскочили на несколько метров. Из нашей компании на ногах держался только я. И тут Юра Гаврилов, лёжа на асфальте, вытащил из кармана свои длинные ключи от дома и заорал:

– Разбежались, суки, стреляю без предупреждения!

– Мир, мужики, не надо стрелять, – забормотал один из нападавших. – Расходимся.

– Лады, расходимся, – кивнул я, вытирая с лица кровь. – Зря вы полезли. Ещё раз встречу, покалечу.

– Извини, футболист, мы аванс отрабатывали, – забубнил, сильно шепелявя, второй хулиган, который тут же принялся поднимать своих парней и патлатого главаря тоже.

Кстати, патлатый когда встал на ноги, то ничего не понимая и шатаясь как сомнамбула, тупо поплёлся вместе со своими бойцами в темноту московской ночи.

– Мальчики, а что здесь сейчас произошло? – спросила одна из дам, которая весь вечер танцевала с Сашей Заваровым.

– Помогли милиции, скрутить особо опасного рецидивиста, – соврал я, поднимая с асфальта Калашникова, у которого на скуле красовался огромный синяк.

А вот Заваров встал и отряхнулся сам, причём, судя по его внешнему виду, отделался он всего-навсего одним синяком под левым глазом. У Гаврилова распухла и кровоточила губа, зато всё остальное вроде бы было цело и невредимо.

– Нормально погуляли, – усмехнулся он.

И тут как на зло подъехал музыкант Гена на своей старенькой «Волге» и предложил подвезти Машу и Олесю до дома. И перепуганные девчонки, не говоря ни слова, запрыгнули на заднее сиденье, так как впереди сидела солистка Кристина.

– Значит, съёмка в понедельник? – спросил музыкант.

– Да, – кивнул я, – приедете на базу в Тарасовку к 12 часам, инструменты расставите в столовой. Когда телевизионщики будут снимать наш футбольный быт, споёте песню «Музыка нас связала».

– А может что-то ещё?

– Там посмотрим, – пробурчал я, помахав девчонкам рукой.

***

– Хороши, нечего сказать, – пророкотал Николай Старостин, когда в понедельник 8-го октября перед первой утренней тренировкой вызвал нас к себе «на ковёр».

И хоть после матчей прошедшего 27-го тура лидерство "Спартака" ещё сильней укрепилось, так как «Черноморец» из Одессы обыграл киевское «Динамо» 2:0, а «Шахтёр» Донецк и «Динамо» Тбилиси разошлись миром 3:3, чувствовалось, что Старостин откровенно зол. Кстати, самодельная турнирная таблица теперь висела не только около столовой, но и на стене кабинета нашего 77-летнейго главного тренера:

_____________________________И____В_­­__Н___П_____М______О

1. Спартак (Москва)____________27___22___3___2___75 – 22___47

2. Шахтёр (Донецк)____________27___15___8___4___44 – 22___37

3. Динамо (Киев)______________27___16___5___6___34 – 20___37

4. Динамо (Тбилиси)___________27___14___9___4___41 – 23___35

5. Динамо (Москва)____________27___13___6___8___29 - 23___32

6. Динамо (Минск)_____________26___11___6___9___30 – 24___28

7. ЦСКА (Москва)______________27___10___7___10___33 – 29___27

8. Зенит (Ленинград)___________27___10___8___9____36 – 36___27

9. Арарат (Ереван)_____________27___9___12___6____33 – 25___25

10. Пахтакор (Ташкент)_________26___10___5___11___30 – 37___25

11. Черноморец (Одесса)________27___8___8___11___25 – 28___23

12. Кайрат (Алма-Ата)___________27___7___6___14___24 – 38___20

13. Локомотив (Москва)_________27___5___11__11___34 – 46___17

14. Торпедо (Москва)___________27___5___8___14___23 – 35___17

15. Нефтчи (Баку)______________27___5___8___14___21 – 38___17

16. СКА (Ростов-на-Дону)________27___5__12___10___29 – 47___17

17. Заря (Ворошиловград)_______27___4___9___14___29 – 47___15

18. Крылья Советов (Куйбышев)__27___6___3___18___16 – 46___15

– Что молчим, как партизаны на допросе? – снова пророкотал Старостин.

– Мы не молчим. Просто девушек, Николай Петрович, защищали, – брякнул Гаврилов. – Зачем кричать о хороших делах? И вообще, пора дать достойный отпор уличной преступности.

– С достоинством отстояли спартаковскую честь, – поддакнул я, бросив короткий взгляд на своих друзей, из которых сильнее всех пострадал Саша Калашников, ибо у него на скуле расцветала огромная разноцветная блямба, мы же по большому счёту отделались мелкими синяками и царапинами.

– Что же мне с вами делать? – пробубнил себе под нос Старостин. – Вот вы у меня где сидите, в печёнках, – прошипел он, постучав себя по печени. – В общем так, скоро приедет телевидение, работам как ни в чём не бывало. Ты, Калашников, сиди в номере и не высовывайся. Нечего таким лицом от экрана распугивать зрителей.

– Уже и упасть нельзя, – смущённо буркнул мой друг.

– Поговори мне ещё, – погрозил кулаком «дед». – А с тобой, Гаврилов, и с тобой, Никонов, поступим так: в воспитательных целях вы оба от матча с ЦСКА отстраняетесь. Посидите немного на лавке, глядишь и поумнеете.

– А шо со мной? – спросил Саша Заваров.

– Тоже играть не хочешь? – усмехнулся Старостин.

– Никак нет, хочу, – по-военному ответил наш юный полузащитник.

– Тогда иди и тренируйся, – отмахнулся Николай Старостин. – И вы тоже марш на разминку.

– Вот и погуляли, – пробурчал Гаврилов, когда мы вышли в коридор и пошагали на тренировочное поле.

– За дело получили, – улыбнулся я, – по справедливости.