Красно-белый. Том 4

Глава 2

Следующий день воскресенье 16-е сентября был объявлен выходным. Многие семейные парни ещё по прилёте из Тбилиси прямо из аэропорта разъехались по домам. Лично мне теперь кроме родимой Тарасовки ехать было некуда. Ключи от квартиры, которую потребовала разменять моя так называемая «невеста», я оставил в прихожей на вешалке. Конечно, разменивать «двушку» в хорошем 16-этажном доме напротив главного входа в парк «Сокольники» я не собирался. Этот дом был наш - «спартаковский». Там проживала почти вся красно-белая команда: Дасаев, Романцев, Ярцев, Черенков, Хидиятуллин, там же получил «однушку» и мой друг Сашка Калашников. И если квартиру не разменивать, то выход из тупика оставался один - купить Тамаре однокомнатную квартиру где-то в другом месте.

«Во, вляпался! – думал я, в одиночестве наматывая круги вокруг тренировочного футбольного поля. – Какая свадьба в 21 один год? Бред! И о чём я вообще раньше думал? Куда смотрел? Купился на красивое личико, красивую точёную фигурку и умные глазки. Теперь нечего жаловаться, сам дурак».

– Повезёт в футболе, коль не везёт в любви, – пробурчал я себе под нос и, подцепив носком ноги футбольный мяч, перешёл от пробежки к цирковому жонглированию, стараясь подработать черно-белую кожаную сферу и коленями, и плечом, и головой.

– Никон! – позвал меня от жилого корпуса сторож нашей спортивной базы. – Тут к тебе мужик какой-то пришёл! Говорит, по важному семейному делу!

– У меня семьи нет! – зло усмехнулся я, продолжая набивать мяч. – Скажи ему, что футболист Никонов с болельщиками временно не общается. Нет настроения!

– Я так и сказал, не уходит!

– Мы живём в свободной стране, – крякнул я, уронив на землю мяч. – Если ему нравится стоять, то пусть стоит!

А когда сторож убежал, мне сразу вспомнилась судьба колумбийского защитника Андреса Эскобара. Этот молодой и полный жизни парень на Чемпионате мира 1994 года в пылу борьбы срезал мяч в свои ворота, и сборная Колумбии тогда проиграла сборной США 1:2. Ошибка, с кем не бывает? Однако Андреса Эскобара застрелил один из своих же болельщиков. И хоть у нас народ не такой горячий, мне сразу же захотелось утреннюю разминку прекратить. Поэтому я взял в руки мяч и поспешил в наш трёхэтажный жилой корпус. Кстати сказать, Андрей Петрович Старостин - председатель федерации футбола Москвы и глава спортобщества «Спартак» в моё положение вошёл и поселил меня в свободную комнату на третьем этаже. И побыть мне пока одному - это было то, что нужно.

– Володя! – неожиданно окрикнул меня Иван Данилович, отец моей несостоявшейся невесты. – Давай поговорим.

– Лично я всё сказал, – недовольно проворчал я, – свадьба, гулянка в ресторане, выкуп невесты, пьяные танцы под магнитофон и разрезание торта отменяется. С квартирой вопрос решу как-нибудь сам.

– Послушай, – замялся он, – Тамара была не права, вспылила. Всякое в жизни бывает. Нужно понять и простить.

– Бывает, – кивнул я. – Только вот в чём дело, я вдруг жениться передумал. Расхотелось. Мне нужно сосредоточиться на футболе и на сборной СССР. Потому что я хочу построить свою карьеру, выиграть много кубков и заработать много денег. И в ближайшие десять лет свадьбы в этих планах нет.

– Ну, давай спокойно поговорим, – упёрся пенсионер, схватив меня за локоть.

– Я сейчас как раз спокойно и взвешено говорю, – проворчал я и, вырвав свою руку, решительно пошагал в наше футбольное общежитие.

***

Этим же воскресным днём ради шашлыка, чешского пива и простого человеческого общения на базу съехались все футболисты, а так же их жёны, дети и подруги. Около баскетбольной площадки верещал магнитофон Юры Гаврилова, и из него в данный момент раздался хрипловатый голос Высоцкого: «Вдох глубокий, руки шире, / Не спешите, три-четыре! / Бодрость духа, грация и пластика. / Общеукрепляющая, / Утром отрезвляющая / (Если жив пока ещё) гимнастика!». Над шашлыком колдовала заслуженный кулинар спартаковской базы Анна Павловна Чуркина, которая работала здесь с 60-х годов. А мы, чтоб не маяться от безделья, играли в баскетбол.

Команда Романцева, в которую кроме него входили: Ярцев, Дасаев, Хидиятуллин и Шавло, играла против моей баскетбольной дружины, где кроме меня пытались поразить кольцо соперника: наш второй вратарь Лёша Прудников, молодой да ранний Серёжа Родионов, форвард силового плана Саша Калашников и новичок из Ворошиловграда Саша Заваров.

– Шо? – кричал Заваров. – Вы пасовать мне будете или шо?

– Держи, – рыкнул я, передав в центре площадки баскетбольный мяч с отскоком от земли.

И наш юный полузащитник, поймав его, сначала сделал несколько шагов ногами, пытаясь запутать как на футбольном поле Георгия Ярцева, и лишь затем, бахнув этим мячом в землю, пошёл к противоположному кольцу, рассмешив команду Олега Романцева.

– Пробежка! – тут же дунул в свиток судья товарищеского матча Юрий Гаврилов. – Завар, баскетбол - это тебе не регби.

– Подумаешь, сделал пару лишних шахов, шо такова? – обиделся Заваров, отдав мяч сопернику.

– Дать бы тебе по шее, – прогудел Саша Калашников. – Мы и так уже из-за тебя летим три очка.

– Тах не корову же пролетаем, – усмехнулся его тёзка Заваров.

– Отошли в защиту! – закричал я, хлопая в ладоши и призывая своих партнёров сгрудиться плотной стеной вокруг своего же кольца. – Калаш, Завар, отошли!

И в этот момент, пока Калашников с Заваровым припирались, Олег Романцев сделал быстрый пас из-за боковой на Сергея Шавло. И тот, видя, что путь к нашему кольцу открыт, резко рванул в атаку. А когда на него выдвинулся Лёша Прудников, то Сергей сделал хитрую скидку на правый край Вагизу Хидиятуллину. Вагиз в свою очередь, стоя в четырёх метрах от кольца, высоко выпрыгнул и бросил мяч, метя в дальнюю дужку баскетбольной корзины. Однако не сей раз баскетбольный снаряд, попрыгав по дужке кольца, вывалился наружу. И первым его подобрал Сергей Родионов.

– Делай, Никон! – закричал он, бросив мяч в моём направлении.

И так как команда соперника растянулась вдоль всего баскетбольного поля, мне не составило большого труда, чтобы Романцева, Ярцева и Рината Дасаева обойти, словно тренировочные стойки. Что-что, а водил баскетбольный мяч я можно сказать профессионально. Далее на кольцо соперника я выскочил в гордом одиночестве и, сделав два стремительных шага, чисто автоматически послал мяч в корзину с отскоком от деревянного щита. Я поступил так, как всегда учил своих подопечных ребятишек в той своей первой жизни.

– Два очка! – хохотнул Гаврилов. – Счёт плюс один в пользу команды Олега Романцева. До полной готовки шашлыка осталось пять минут. Соберись, Никон, – шепнул он мне.

– А я сегодня ещё и не разбирался, – буркнул я в ответ, оттягиваясь в защиту.

Кстати, свидетелями этого игрового эпизода стали братья Старостины: Николай Петрович и Андрей Петрович. И не дожидаясь окончания этого принципиального поединка, Андрей Петрович как человек, отвечающий за всю финансовую деятельность нашего красно-белого коллектива, отозвал меня для индивидуальной беседы.

– Сергей, Пригода! Замени меня! – обратился я к нашему защитнику, прежде чем покинуть площадку.

– Что ж ты, Никон, всё это время молчал? – пророкотал богатым бархатистым голосом наш 77-летний старший тренер Николай Петрович. – Значит, твоя девчонка хочет разменять твою квартиру? Ловко.

– Во-первых, она уже не моя, – виновато пробурчал я. – А во-вторых, её в этой квартире прописали, и по закону она имеет право на половину этой «двушки».

– А помириться не пробовал? – насел на меня с другой стороны Андрей Петрович.

«Да что ж сегодня за день-то такой? – подумалось мне. – Утром папа Тамаркин прибегал, сейчас братья пытают».

– Помириться можно, – закивал я головой. – От примирения не возражаю. А вот жениться, увольте, не хочу.

– Как это всё не вовремя, – закряхтел Николай Петрович. – Нам до чемпионства рукой подать. И ты, как лучший бомбардир команды и всего чемпионата, должен быть в форме. И что ж нам с тобой прикажешь делать?

– Дайте денег взаймы на однокомнатный кооператив, – осипшим голосом прохрипел я. – Через год отдам.

– И как? – откровенно захохотал Андрей Петрович. – Пойдёшь калымить на Москву-Сортировочную? Джинсы свои с кроссовками и магнитофон продашь? Ха-ха.

– Пока не знаю, – выдохнул я.

– Если наш «Спартак» выиграет первенство Союза, а сборная пробьётся на Чемпионат Европы, то мы с Андрюшей попытается тебе помочь, – снова закряхтел Николай Петрович. – А теперь, раз уж ты такой «лапоть», живи пока на базе. Ладно. Пошли, попробуем шашлычка.

Братья Старостины похлопали меня по плечу и двинулись к мангалу, из которого уже по всей Тарасовке развевался сытный дух, замоченного в рассоле и поджаренного на углях мяса. У меня же после такого разговора, аппетит в прямом смысле слова помножился на ноль. Ибо просить деньги в долг у тех, кто влиятельней и богаче тебя - это самое стыдное и распоследнее дело. Как писал Михаил Булгаков: «Никогда не просите ничего у тех кто сильнее вас - сами предложат и сами всё дадут».

«Дудки, – прошипел я про себя. – Никто, ничего и никогда не даст. Конечно, если сборная совершит невозможное и с моей помощью пробьётся на Европу, то кое-что в смысле материальных благ в мой карман перепадёт. Может сертификат на «Волгу» подарят, а это уже самые настоящие живые деньги».

– Ты чего скис? – пихнул меня в бок Юра Гаврилов.

– Аппетит что-то пропал, – тяжело вздохнул я.

– Так поехали в «Саяны», – предложил наш штатный балагур, к которому сегодня ни жена, ни ребёнок не приехали. – Тут немного посидим, выпьем пива с шашлыком и вперёд к приключениям.

– Ты знаешь, Гаврила, а почему бы и нет, – криво усмехнулся я. – Иногда, есть смысл чуть-чуть пошалить. Вспомнить молодость и немного встряхнуться.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – захохотал Гаврилов.

– Мне тоже, – буркнул я.

***

Когда мы на винтажном горбатом «Запорожце» Юрия Гаврилова миновали Рижский вокзал и устремились в сторону Красной площади, улицы вечерней Москвы встретили нас множеством ярких огней вывесок и панорамных витрин магазинов. Столица Советского союза постепенно приобретала многие черты, которые будут присущи этому городу в середине 80-х и в начале 90-х годов. Не хватало разве только продуктовых коммерческих ларьков на каждом углу. А что касается баров и ресторанов, то они уже вовсю жили по законам дикого капитализма: не позолотишь руку вахтёра, внутрь не попадёшь.

– Вот ты мне, Никон, ответь, имею я права гульнуть, когда наша команда идёт на первом месте или нет? – прорычал Юрий Гаврилов, который сидел на переднем пассажирском кресле и размахивал газетой «Советский спорт».

Я же в этот момент, как самый трезвый, нажимал на педали и крутил руль, а на заднем диванчике ютились Саша Калашников и другой Саша, Заваров. Ребят после посиделок на базе в Тарасовке и в придорожном баре «Саяны» немного развезло. Однако желание погулять этой ночью в нормальном ресторане не только не пропало, оно наоборот - усилилось.

– Ты глянь турнирную таблицу, – Гаврилов сунул мне под нос газету, где я разглядел только первые четыре строчки:

_______________________________И____В_­­__Н___П____М______О

1. Спартак (Москва)_____________24___19___3___2___66 – 20___41

2. Шахтёр (Донецк)_____________24___15___7___2___40 – 15___37

3. Динамо (Киев)_______________24___16___5___3___33 – 13___37

4. Динамо (Тбилиси)____________24___13___7___4___36 – 19___33

– Через неделю 24-го обыгрываем здесь, дома, «Кайрат», 28-го сентября в Киеве разносим «Динамо» и мы почти чемпионы, – закончил он свою мысль.

– Ты, Гаврила, говори, да не заговаривайся, – пьяно икнув, возразил Калашников. – Нам после 28-го ещё играть и играть.

– Это уже мелочи жизни, – отмахнулся Юрий Васильевич. – Чуть дальше свернёшь направо, – пробурчал он, когда я, двигаясь по проспекту Мира, на хорошей скорости проскочил Садовое кольцо. – Сейчас поедем в ресторан ВТО, у меня там на воротах свой человек, он нас пропустит.

– Ринат Дасаев? – удивился Заваров, приоткрыв один глаз.

– Нет, Отар Габелия, – хмыкнул Гаврилов, вызвав взрыв смеха. – Вахтёр у меня там свой, деревня!

– Вы мужики просто не представляете, как я рад, шо вы меня вытащили из «Зари», – вдруг разоткровенничался Александр Заваров. – Щует моё сердце - вылетит «Заря» в первую лиху.

– Вон, его благодари, – кивнул в мою сторону Саша Калашников. – И «дед» тебя хвалит, и в газетах про тебя хорошо пишут, – усмехнулся Калашников, потрепав Заварова по кучерявой голове. – А вот моя песенка в «Спартаке» спета.

– Не выдумывай, – буркнул Гаврилов. – С лавки тоже кто-то должен выходить. Серёжка Родионов пока молодой, Гера Ярцев уже старый. Попылишь ты, Калаш, в нашей команде ещё не один сезон. Тормози, едрид «Реал» Мадрид! – выругался по-футбольному Юрий Васильевич, когда я проехал мимо кинотеатра «Россия».

Затем я чуть ли не минуту потерял пока парковался около памятника Пушкину. Управлять этим старым драндулетом по полупустым дорогам оказалось намного проще, чем аккуратно прижаться в том месте, где и без нашего «Запорожца» машин хватало. За это время Юрий Гаврилов сбегал «прощупать почву». Однако как только я припарковался, оказалось, что на воротах в ВТО стоит какой-то другой «вратарь» и пропускать нас даже за деньги, он не намерен.

Поэтому мы, недолго думая, поехали в другое шумное и весёлое место. Но в ресторан «Арагви», что находился чуть ниже по Тверской, нам опять путь был заказан. А в ресторане «Узбекистан», что воздвигли на улочке Неглинной, с нас за вход попросили по 20 рублей с человека. Поэтому Юрий Васильевич сначала десять секунд кряхтел и делал вид, что ищет деньги, а затем за те же десть секунд выдал такую матерную тираду, что у меня уши повяли. А вот Саша Заваров высказался менее изобретательно, зато более доступно и точно:

– Иди ты, дядя, на х…й!

После чего наш старенький «Запорожец» проследовал на проспект имени «всесоюзного старосты» Михаила Калинина. На этом месте 12 лет назад был построен самый крупный ресторан в Европе с коротким и красивым названием «Арбат». Большой знаток местных капиталистических порядков Юрий Гаврилов сразу же заявил, что сюда мы хрен пройдём. Поэтому около «Арбата» мы остановились только для того, чтобы покурить и полюбоваться большим подсвеченным «Глобусом Аэрофлота» на входе.

– Ничего-ничего, – хмыкнул заметно протрезвевший Гаврилов, пуская дым в пока ещё теплый осенний воздух, – сейчас двинем в ресторан гостиницы «Юность». Там у меня свой стопроцентный человек на воротах.

– Дасаев или Габелия, – захихикал Заваров, тоже затягиваясь сигареткой.

Лично я не курил, но высказать юному Александру Анатольевичу, что футболисту курить вредно, не мог, так как сам сегодня нарушил спортивный режим, выпив две бутылки пива. И теперь этот мизерный процент алкоголя бродил по моему немного возбуждённому организму и добавлял толику хорошего настроения.

– Вот ведь буржуй, – проскрежетал Калашников, сплюнув окурок в урну, – захотел по двадцатке с носа. Так бы и дал ему в нос, жаль, что милиция была рядом.

И тут мы все стали свидетелями безобразной сцены. Трое мужчин напротив универсального магазина «Весна», который примыкал с торца к ресторану «Арбат» и уже был закрыт, бесцеремонно схватив двух девушек за руки, что-то нелицеприятное им предъявляли. Одна из этих девушек стояла чуть в стороне и помалкивала, а вот другой приходилось постоянно в чём-то оправдываться. Как вдруг после очередной своей реплики хорошо одетый патлатый пацан влепил ей смачную пощёчину. И хоть на улице то там, то тут мелькали разные компании, на эти бытовые разборки никто внимания не обращал. Тем более что также хорошо и модно одетая барышня не кричала и не звала на помощь.

– Парень что-то со своей подругой не поделил, приревновал, может быть, – пролепетал Саша Калашников.

– Эй, мужики! – рявкнул я. – Так дела не делаются!

– Не лезь, ты ещё и виноватым окажешься, – шепнул мне Юрий Гаврилов.

Однако мне уже не терпелось немного повоевать. Слишком много негатива накопилось за последние дни. Поэтому я трусцой подбежал к этой странной компании из трёх мужчин и двух девушек и голосом, не терпящим возражений, заявил:

– Сейчас девчонки идут со мной, а вы идёте лесом.

– Сизый, врежь ему как следует, чтоб не лез, куда не просят, – криво усмехнулся патлатый модно одетый пацан, который продолжал держать одну из девушек за руку.

На его приказ откликнулся высокий и плечистый парень. Он без разговоров попёр на меня и, выбросив боксёрскую двоечку, чуть не огорчил меня мощным и хлёстким ударом в челюсть. Я лишь за мгновенье успел нырнуть в сторону и провести свой коронный апперкот в печень.

– Чё боксёр? – прошипел патлатый, видя как его кореш, закашлявшись, присел на корточки.

– Да, сборная Москвы, – рыкнул я, ожидая дальнейшего дрыгоножества и рукомашества.

Однако патлатый парень сплюнул на асфальт и, сказав девчонкам, что они ещё встретятся и поговорят в следующий раз, с двумя своими телохранителями мирно отчалил.

– Зря вы полезли, молодой человек, – проворчала девушка, у которой от пощёчины горела одна щека. – Он всё равно потом прицепится.

– Иногда лучше не вмешиваться, – добавила её подруга. – Вот где мы завтра с Машкой будем ночевать?

– Как и все люди, дома, – пробурчал я, вспомнив, что сам живу на спортивной базе.

– В Твери что ли? – закапризничала первая девчонка, потирая щёку.

– Я же говорил, Володя, что ты ещё и виноватым окажешься, – хмыкнул за моей спиной Гаврилов, который подошёл в компании Заварова и Калашникова. – Уважаемые дамы, разрешите представиться, – кивнул он головой, – меня зовут Юрий, а это два Александра. Володю вы уже знаете. Поэтому мы предлагаем вам, присоединившись к нашей компании, дабы пойти в ресторан.

– Очень смешно, – хохотнула подруга обиженной Маши. – Какой ресторан, молодые люди? Мы работаем в варьете «Арбата». И кстати, сейчас идём на работу.

– Тогда, не сочтите за труд, девочки, проведите нас в это богоугодное заведение, а то что-то сегодня решительно нигде нет свободных мест, – галантно поклонился Юрий Гаврилов.

– Пошли, мальчики, – недовольно прошипела Маша.