Красно-белый. Том 5

Глава 10

В четверг 15-го ноября накануне матча с одесским «Черноморцем» никакого серьёзного тренировочного занятия не было, и быть не могло. Мы 20 минут погоняли квадраты на местном стадиончике, который назывался «Спартак». Затем побили по воротам после 30-метровых переводов мяча, что исполняли Юрий Гаврилов и Фёдор Черенков. И главным обязательным условием было попасть в рамку ударом с лёта, находясь под очень острым углом. А закончили занятие мини-турниром по так называемому футбольному волейболу, когда можно играть любой частью тела, кроме рук. В общем, было сделано всё, чтобы психологически и физически разгрузить футболистов, после вояжа в Ташкент. Не знаю как остальных, но лично меня от этих авиаперелётов немного покачивало и даже подташнивало.

Во второй половине дня команде объявили свободное время, потребовав от парней, чтобы те явились к ужину в гостиницу «Континенталь», что на Дерибасовской улице, без признаков алкогольного опьянения. «Вот и замечательно», – подумал я, направляясь в свой номер, дабы как следует отоспаться. Однако Николай Старостин, не дав завалиться на боковую, вытащил меня на прогулку вдоль Приморского бульвара. Сейчас, в ноябре, в Одессе было хорошо: 12 градусов тепла, красно-бурые листья на деревьях и минимум шумных и суетных туристов.

– Мне, Володь, в феврале стукнет целых 78 лет, – крякнул «дед». – Признаюсь честно, что с вашей бандой мне всё тяжелей и тяжелей тягаться. Тут ещё эта история с Чурбановым на нервы давит. В общем, я тут подумал, посоветовался с Андрюшей, пора нам найти нового главного тренера. Как считаешь, кого из свободных специалистов лучше пригласить?

– Было бы кого, он бы давно нас тренировал, – проворчал я. – У нас в Союзе с тренерской школой даже не беда, а катастрофа.

– Считаешь? – удивился Старостин, с которым мы медленно вышагивали по осенней аллее.

– Когда киевское «Динамо» в 1975 году выиграло Кубок кубков и Суперкубок, то почему-то все решили, что это было сделано благодаря высокой физической подготовке, – хмыкнул я. – И ведь никто не взял в расчёт, что киевлян вытащили два одарённых от природы футболиста: Буряк и Блохин. Поэтому теперь у нас каждый тренер - это Валерий Лобановский в миниатюре. Быть Лобановским в миниатюре мозги не нужны. Начни гонять своих подопечных как сидоровых коз, и сразу авторитет поползёт вверх.

– Не знаю, не знаю, – проскрежетал «дед». – А что ты предлагаешь, вообще не бегать?

– Бегать, но моделируя реальный футбольный матч, – кивнул я. – За 90 минут футболист в среднем пробегает 10 километров. И пробегает он это расстояние за счёт коротких рывков и даже прыжков. Вот такие рывки и надо тренировать. Толку бегать 200 метров, когда игре нужно ускориться на 20? По сути футболист - это сильный и мускулистый спринтер. И мускулы нам нужны, чтобы удачно играть корпусом.

– Хочешь сказать, что Лобановский и те, кто ему подражают, тренируют стайеров, бегунов на длинные дистанции?

– Вот именно, – поддакнул я. – Скажу больше, парни после сверхнагрузок элементарно тупеют, и как следствие - паса нет, дриблинга нет и игры нет. Это же просто безумие - набрать в команду футболистов, у которых есть талант и природные задатки к умной игре, и переделать их в легкоатлетов. Я ради интереса посмотрел результативность в сильнейшем на данный момент чемпионате Германии. Там тоже выступает 18 команд, 8 из которых забивают либо два, либо больше мячей за игру. И только один клуб аутсайдер, кажется Айнтрахт, забивает чуть меньше одного гола. У нас на этом фоне всё уныло: 4 команды кладут меньше одной штуки. И кроме нашего «Спартака» никто в среднем не забивает два и более мячей.

– А может быть, наши команды просто-напросто хорошо действуют в обороне? – возразил Николай Петрович. – В Италии команды тоже мало забивают.

– Про Италию ничего сказать не могу, но чтобы в защите поставить «автобус», большого ума не надо, – хмыкнул я. – Допустим, команды из нижней части турнирной таблицы против нас ставят «автобус» с «троллейбусом» и это оправдано. Но ведь они и друг против друга играют от глухой обороны.

– И что ты мне предлагаешь? – захохотал Старостин. – До ста лет тренировать?

– Следующий год будет очень тяжёлый, – сказал я, мысленно представив, как мы будем биться на три фронта: в еврокубке, в кубке и чемпионате СССР, а потом с небольшим перерывом пройдут чемпиона Европы и Олимпиада. – И если Романцев не восстановится, то пусть он с Ярцевым тренирует дубль и молодёжку. А в 1981-ом пускай эти друзья-товарищи берутся и за основу «Спартака». Кто из них первый, а кто второй, время покажет.

– То есть, если нет нормальных специалистов в стране, то нужно их воспитать в своём коллективе, так? – улыбнулся «дед», когда мы добрели до памятника Дюку де Ришелье, который как две капли воды был похож на римского императора Юлий Цезаря. А возможно это и был изначально памятник Цезарю, который чтоб не выбрасывать, переименовали в Дюка де Ришелье. По примеру скульптурной композиции Минину и Пожарскому. Те босоногие и полуголые мужики в своих античных тогах тоже больше напоминали Аристотеля и македонского хромоногого царя Филиппа Второго, что беседуют на берегу теплого Эгейского моря.

– А может Бескова обратно позвать? – после небольшой паузы предложил Старостин. – Он вас быстро возьмёт в ежовые рукавицы.

– Если хотите, чтобы в команде снова начался раздрай, чтобы Юру Гаврилова из-за его длинного языка турнули под зад коленом, а Федя Черенков залёг в клинику с психическим расстройством, то возвращайте, – пробурчал я. – Я тогда сам в «Динамо» попрошусь.

– Нет-нет, такие перемены нам не нужны, – пророкотал Николай Петрович. – Ты мне вот ещё что скажи, а что с Сашей Калашниковым в последние дни происходит? Какой-то он как будто не свой.

– Немного похандрит и придёт в норму, – пожал я плечами. – Я думаю, что история с товарищем Чурбановым и его коснулась каким-то боком.

И вдруг я вспомнил, что в то утро, когда на меня совершили нападение неизвестные сотрудники МВД, Саша Калашников должен был находиться рядом. Однако он как-то резко передумал ехать на базу утром и укатил в Тарасовку ещё с вечера на электричке вместе с Фёдором Черенковым. Следовательно, с ним провели небольшую профилактическую работу. Вот он от меня сейчас и шарахается. Запугали видать, Сашу Калаша. Не ожидал я этого от друга, не ожидал.

– Кхе, – кашлянул я. – Николай Петрович, помните, мы говорили о возможном усилении?

– Я, Володя, хоть и старый дед, но склерозом ещё не страдаю, – усмехнулся Старостин.

– Есть ещё один хороший парень, – прорычал я. – Зовут Владимир Лютый. Сейчас выступает за молодёжку днепропетровского «Днепра». Рост под метр девяносто. Очень перспективный форвард силового плана.

– Что ж ты раньше-то молчал? – всплеснул руками Николай Петрович.

– Раньше я о нём ничего и не знал, мне про него недавно знакомые парни из второй лиги рассказали, – нагло соврал я, ибо раньше не хотел, чтобы у Саши Калашникова появился ещё один конкурент.

Однако теперь Калашникова я из числа друзей вычеркнул. Теперь между нами будут только сугубо профессиональные отношения. А в профессиональном плане Владимир Лютый для нашей красно-белой дружины может сделать гораздо больше. Потому что в перспективе Лютый, как и Родионов - это игроки сборной СССР.

– Николай Петрович, я пойду в гостиницу, прилягу, голова что-то после перелётов разболелась, – приврал я, так как желание гулять полностью пропало.

***

В кровати я провалялся почти два с лишним часа, из которых 30 минут потратил на чтение какого-то дубового советского детектива, а остальное время действительно ушло на сон. На меня давило само осознание предательства друга. Умом я его понимал. Его могли запугать, задавить авторитетом. Сказать: «Ты против кого сявка вякаешь? Не знаешь кто любимый зять Брежнева?». Но он ведь мог всё честно рассказать мне. И тогда в момент нападения я бы дал достойный отпор. А если Калашникова не запугали? Вдруг ему наоборот что-то пообещали и заплатили денег. В таком случае факт предательства вдвойне горше, тогда получается - меня продали.

– Никон! Никон, вставай! – дернул меня за плечо Юрий Гаврилов.

– Оставь меня, Гаврила, я в печали, – пробормотал я, открыв один глаз. – Хреново мне, Юра. Что-то мне совсем нехорошо.

– Давай-давай, потом вместе потоскуем, – рыкнул он и бросил мои спортивные штаны поверх одеяла. – Без тебя эту херню не разрулить. Вставай-вставай, через двадцать минут ужин. Пока есть время, успеем что-нибудь сообразить.

– Что такое? – картинно захныкал я, натягивая спортивные штаны.– Террористы снова угнали самолёт? В ЮАР опять притесняют товарищей афроафриканцев? Дай я ещё посплю, будь человеком.

– Подъём, едрит «Реал» Мадрид! – рявкнул Гаврилов. – Пошли быстрее.

Я нехотя поплёлся за другом в коридор гостиницы. И надо сказать, что далеко идти не пришлось. Юрий Васильевич привёл меня в третью от нас комнату, куда заселили юниоров Морозова и Позднякова.

– Ёкарный бабай, – проплетал я, почесав затылок.

Так как на двух кроватях пластом лежали четыре футболиста красно-белого «Спартака», которые, по всей видимости, где-то сильно переутомились. На одной пускали изо рта пузыри Гена Морозов и Боря Поздняков, на другой Саша Заваров и Серёжа Родионов. А за столом с виноватым лицом сидел Фёдор Черенков.

– Ты-то куда смотрел? – прошипел я на Юру Гаврилова.

– Я им не нянька, – прорычал он. – Сходил тут недалеко в бильярд погонял. Возвращаюсь, а тут это.

– Ну, Фёдор Фёдорович, рассказывай, – буркнул я, предварительно закрыв дверь в этот гостиничный номер на задвижку.

– Гуляли по Дерибасовской, – пожал плечами Черенков, – зашли в ресторанчик, кофе попить. А там болельщики нас увидели и закричали: «О, какие люди, «Спартак». Играете завтра? Молодцы. Добро пожаловать, сегодня для вас лучшее вино бесплатно». Ну, мы и выпили по бокалу. От бокала же ничего не будет.

– А потом на столе появился ещё одна бутылка от болельщиков «Черноморца», которые за вас тоже болеют и уважают, – рыкнул я. – Или нет?

– Сначала одна, потом ещё две, – шмыгнул носом Фёдор Черенков. – Я говорил парням, что хватит, завалимся. А они поржали и заявили, что пока будут идти обратно в гостиницу, весь хмель выветрится, вино-то слабенькое.

На этих словах Поздняков сквозь сон пробормотал что-то маловразумительное.

– Что делать, Володь? – шепнул Юрий Гаврилов.

– Завтра, когда проспятся, снимем с них штаны и по-отцовски выпорем солдатским ремнём, – криво усмехнулся я. – Из нашей команды и постояльцев гостиницы их кто-нибудь в таком состоянии видел?

– Вроде нет, – ответил Черенков. – Они хоть и пошатывались, но в гостиницу пришли сами, на своих двоих.

– Значит, поступим так, – буквально прошипел я, – пусть эти «гусары» пока полежат здесь, не шарахаются по коридорам и не позорят команду. Отвечаешь за это, Фёдор Фёдорович, головой. А мы с Юрой сейчас сходим к «деду» и попробуем данное безобразие спустить на тормозах.

– Я думаю, парней специально чем-то подпоили, – проворчал Гаврилов. – От простого вина так не вырубаются.

– Не исключено, – кивнул я. – Но это не снимает с них ответственности. Прежде чем лакать всё, что тебе преподносят «доброжелатели», нужно думать головой. Ладно, – махнул я рукой, – пошли к Старостину и попросим доктора, чтобы он осмотрел этих «блудных спартаковских детей» на предмет интоксикации организма.

***

В пятницу 16-го ноября центральный стадион «Черноморского морского пароходства» был в предвкушении битвы «Давида» с «Голиафом». «Давидом» в сегодняшнем противостоянии виделся хозяин поля - футбольный клуб «Черноморец», а великаном «Голиафом» - наш московский «Спартак». За час до игры в отдельном маленьком кабинете стадиона братья Старостины собрали тренерский совет, на котором я и Юрий Гаврилов представляли футболистов, а Георгий Ярцев и Фёдор Новиков ассистентов нашего 77-летнего главного тренера. Кроме того сегодня на совете присутствовал врач команды Виктор Челноков, который утверждал что нашим юниорам в вино был подсыпан димедрол.

– Давайте решать, что будем делать с Морозовым, Поздняковым, Заваровым и Родионовым, – пророкотал Николай Старостин.

– Я считаю, что решать особо нечего, влепим этим гулякам денежный штраф в 25 рублей, и сегодня играем без них, – высказался Ярцев.

– Я с Герой согласен, – кивнул головой Фёдор Новиков. – Всё равно матч турнирного значения не имеет. Пусть посидят на лавке и подумают о своём поведении.

– Вы что скажете? – спросил «дед», покосившись на меня и Юрия Гаврилова.

– Лично у меня другое предложение, – возразил я. – Для наших юных футбольных друзей, эти 25 рублей штрафа, что слону дробина. Они всё равно живут на базе, где их поят, кормят и одевают. Жён и детей у них пока нет.

– А чтобы погулять с девочками, оставшихся денег им вполне хватит, – поддержал меня Гаврилов.

– Поэтому предлагаю всю четвёрку лоботрясов штрафануть на 100 рублей, – прорычал я. – Однако если они, выйдя в стартовом составе, совершат результативное действие: забьют гол или отдадут голевой пас, то штраф аннулируется.

– Как справедливо сказал Фёдор Сергеевич, матч турнирного значения не имеет, – поддакнул Юрий Гаврилов. – Следовательно, многие выйдут на поле подсознательно в расслабленном состоянии. А Морозов, Поздняков, Заваров и Родионов теперь будут рвать и метать.

– Значит, пусть искупают свою вину потом и кровью? – хитро улыбнулся Николай Старостин. – Виктор Саныч, скажите наши обалдуи играть-то сегодня смогут.

– В этом юном возрасте можно всё, – усмехнулся врач команды. – Было бы им лет по 25, по 30, то я бы играть запретил.

– Не понял, – завозмущался Георгий Ярцев, – парни откровенно накосячили, где-то нагулялись, где-то напились и после этого появятся в стартовом составе? Этого допускать нельзя. Тогда в следующий раз вся команда накануне матча «приползёт на рогах»!

– Гера, – крякнул «дед», – они выйдут на поле, чтобы отработать 100-рублёвый штраф. Думаешь, что и остальные футболисты готовы рискнуть большей частью зарплаты? В общем, идея Володи Никонова мне нравится. Поэтому в защите с первых минут выйдут: Морозов, Пригода и Поздняков. Полузащита останется без изменений, а в атаке сыграет связка Никонов и Серёжа Родионов. А теперь пожалуйте на разминку, – сказал своё решающее слово Николая Старостин.

***

Если бы я сказал, что наши юные одноклубники обрадовались такому решению тренерского совета, то покривил бы против истины. Гена Морозов, Боря Поздняков и Сергей Родионов восприняли подобное наказание с детской бесшабашностью, словно очередное развлечение. И ни сколько не сомневались, что напихают хозяева поля полную авоську футбольных мячей. А вот Саша Заваров, пока команда выбегала под звук футбольного марша на поле одесского стадиона, всю дорогу недовольно бубнил, что лучше бы сняли «четвертак», ему не жалко.

– Хватит причитать, – прошипел я на него, когда наш «Спартак» и «Черноморец» выстроились друг напротив друга. – Не против туринского «Ювентуса» играем. Скажи спасибо, что из поездки в Марокко не вычеркнули.

– Да шо мне это Марокко, – хмыкнул Заваров. – Мне и в Москве хорошо.

– В Москве хорошо, но зимой в Марокко лучше, – хмыкнул я.

Кстати, капитанскую повязку сегодня на себя примерил самый старший из нас футболист на поле 26-летний Юрий Гаврилов. Далее по старшинству шёл Сергей Шавло, которому стукнуло 23. И третье место в этом возрастном рейтинге принадлежало Сергею Пригоде - 22 года от роду. Все остальные являлись полноценными кандидатами в молодёжную и даже в юношескую сборную СССР. Поэтому в раздевалку перед матчем зашёл поздороваться Валентин Александрович Николаев, главный тренер молодёжной сборной страны. И он напомнил, что весной следующего 1980 года нас ждёт молодёжный чемпионат Европы.

«Какой молодёжный чемпионат, когда у нас весной по расписанию Кубок обладателей кубков?» – думал я, стоя в ожидании стартового свистка. Тут мы, наконец-то, дружно гаркнули сопернику: «физкульт-привет», а спустя ещё десять секунд судья показал, что команды должны поменяться воротами. Такое иногда случается, когда команда хозяев желает первый тайм отыграть по солнцу.

– Я слышал, Никон, что ты идёшь на «Золотую бутсу»? – вдруг спросил меня, пробегая мимо голкипер «Черноморца» Иван Жекю, здоровый парень ростом под метр девяносто. – Так вот сегодня можешь на меня не рассчитывать.

– Не хочу тебя, Ваня, расстраивать, но у меня всё ол райт, – улыбнулся я.

– Как вчера погуляли по Дерибасовской? – хохотнул ещё один одессит Толя Дорошенко, невысокий хитрый и изобретательный полузащитник, который отвечал за всю созидательную комбинационную игру своей команды.

– Прогулка прошла в тёплой и дружеской обстановке, ни один фонарный столб не пострадал, – протараторил я, посеменив на свою половину поля.

– Шо они к тебе прицепились? – зашептал Заваров.

– Жекю заявил, что хрен мы им сегодня забьём, – хмыкнул я.

– Шо? Какой хрен?! У меня «стоха» на кону! – прорычал юный новобранец из Ворошиловграда, рванув на свой правый фланг.

А потом начался сам матч. И тут выяснилось, что на замечательном одесском газоне наша комбинационная игра выглядит ещё краше, чем в спартаковском манеже. Из-за чего за первые восемь минут футболисты с берегов Чёрного моря коснулись мяча считанное число раз. И никакое солнце, светившее нам в глаза и уже клонившееся к горизонту, играть не мешало. Даже 30 тысяч местных болельщиков как-то приуныли и притихли. К слову сказать, народу могло бы прийти и побольше. Однако в это же самое время по телевизору показывали 5-ю серию «Места встречи изменить нельзя», снятую на Одесской киностудии. И Одесса, как и многие другие города Советского союза, в эти часы буквально опустели.

«А теперь я сказал - Заваров», – рыкнул я про себя, подражая Глебу Жеглову, и после продолжительной позиционной борьбы сделал длинный пас вдоль правой бровки на ход своему юному товарищу по команде. «Черноморец» в эти секунды немного вытянулся в поле, чуть-чуть приоткрыв тылы. Всё же зрители требовали от своих парней более смелых и решительных действий. И моя передача разрезала оборону хозяев легко и свободно.

Саша Заваров, не переставая ворчать по поводу денег, здорово ускорился, обогнал защитника одесской команды и, первым добравшись до мяча, вышел к лицевой линии поля. К сожалению, такая позиция позволял сделать только одно - прострелить на 11-метровую отметку. И Заваров, не задумываясь, шарахнул именно туда. Игравший на острие атаки Родионов, которого сверхплотно прикрывал защитник «Черноморца» Лещук, тоже рванул на этот пас скорее автоматически, ибо такие ситуации мы разыгрывали на тренировке не раз. Однако Вячеслав Лещук за счёт опыта пробить сходу нашему нападающему не дал.

Поэтому Сергей прикрыл мяч корпусом и, заметив, что я лечу к нему на всех парах, сделал резкий пас пяточкой. «Картина маслом не ждали!» – захохотал я про себя и с ходу накрутил сначала одного футболиста одесской команды, а затем другого. Ведь когда игроки находятся в динамике, накручивать соперника проще простого. И через три секунды я буквально вывалился на ударную позицию в 12-и метрах от ворот Ивана Жекю, дальнего родственника одного французского подданного. И в следующее мгновенье пробил с нерабочей левой ноги в правый нижний угол. Высоченный Жекю прыгнул, коснулся мяча самыми кончиками пальцев, но перевести мой нестильный, но точный выстрел на угловой не смог. И этот мяч мышкой юркнул в сетку ворот.

– Даааа! – обрадовался я.

– Гооол! – заорал мне в самое ухо Сергей Родионов, который свою сотню рублей уже отыграл.

А стадион, пока мы радовались, напряжённо молчал. И вдруг кто-то с ближних рядов центральной трибуны громко гаркнул:

– Вы играть-то сегодня будете или мы уже пошли?!

После чего почти вся трибуна дружно загоготала. Кстати, хорошее настроение местной торсиды быстро передалось и одесским футболистам. И когда на табло поменялся счёт с 0:0 на 0:1, и возобновилась игра, «Черноморец» смело пошёл вперёд. В эти минуты хозяева поля действовали с запредельной самоотдачей, которая подчас перевешивает футбольное мастерство. И после хорошего рейда Толи Дорошенко, который прорвался в нашу штрафную площадь через левый фланг, а затем выкатил мяч под удар Виталия Шевченко, стало на самом деле тревожно. Потому что мяч пущенный нападающим одесской команды прошёл в сантиметре от верхнего угла ворот. Однако на высоком эмоциональном подъёме долго играть нельзя, ибо эмоции имеют свойство постепенно иссякать и испаряться.

– Терпим! Терпим! – прорычал я, когда одесситы, подгоняемые болельщиками, снова полезли в атаку.

– От ЧМП до Британских морей, / Нет «Черноморца» команды сильней! – скандировали местные фанаты.

И в этот момент мощный удар с 25-и метров удался игроку хозяев Владимиру Плоскину. Футбольный снаряд от его ноги просвистел между двух наших защитников и, уже когда казалось, что чёт станет равным, Алексей Прудников в красивом и длинном прыжке перевёл мяч на угловой.

– Уууух, – разочарованно выдохнули трибуны и тут же разразились аплодисментами, подбадривая свою команду.

– Каждый с каждым! Каждый с каждым! – заорал наш второй вратарь Прудников, когда хозяева поля стали расставляться в штрафной площади для подачи углового. – Никон, встань на ближнюю штангу!

– Окей, бос! – кивнул я, так как в штрафной главным всегда является вратарь.

А когда от углового флажка пошёл навес в район нашей 11-метрой отметки, то я отметил про себя, что команде критично не хватает в оборону высоких парней, и на одном Вагизе Хидиятуллине далеко в Еврокубках не уедешь. Именно по этой причине выше всех выпрыгнул защитник «Черноморца» Лещук и головой, словно колотушкой, со всей силы долбанул по мячу.

– Оооо! – рявкнула публика, когда мяч устремился в верхний угол наших ворот.

Однако довести до экстаза всю местную торсиду не дала моя светлая голова. Я резко выпрыгнул вверх и, так как футбольный снаряд летел именно к моей штанге, вынес его головой на двадцать метров в поле. И вдруг на мяч как коршун первым выскочил Саша Заваров. «Вот что значит 100-рублёвый штраф, который можно аннулировать хорошей и самоотверженной игрой», – усмехнулся я про себя, видя, как шустро Заваров несётся в контратаку.

Болельщики мгновенно засвистели и загудели, словно свистом можно было остановить прорыв нашего игрока. А Саша Заваров тем временем сыграл в стеночку с Гавриловым, пропихнул мяч между ног защитнику «Черноморца» и вылетел один на один на ворота Ивана Жекю.

– Давааай! – заорали мы со своей половины поля, так как больше ничем помочь Александру не могли.

Голкипер Жекю грамотно рванул из ворот, но Заваров хитро качнул корпусом в правую сторону, а пробил черпачком в левую. Благо качество газона такие вещи исполнять позволяло.

– Гоооол! – дружно заорала вся наша красно-белая дружина, когда мяч опустился в сетку ворот «Черноморца», и также дружно побежала поздравлять Сашу с успехом.

– Ну, шо, кудрявый, штраф в 25 рублей лучше? – захохотал я, когда мы все его обнимали трепали по голове.

– А я не шо такохо и не ховорил, – захихикал будущий игрок туринского «Ювентуса».

Получив вторую плюху от нас, у одесской команды резко пропало желание атаковать большими силами, и вообще, игровой энтузиазм семимильными шагами сошёл на нет. Поэтому к 30-ой минуте мы полностью взяли под свой контроль мяч и осадили штрафную «Черноморца», как Суворов когда-то осаждал турецкую крепость Измаил.

В этот момент Юрий Гаврилов и Фёдор Черенков безраздельно плели наши многоходовые комбинации на подступах к штрафной площади. Однако внутрь, где одновременно находилось девять одесских футболистов, а также я и Сергей Родионов, наши плеймейкеры до поры до времени старались не влезать. В эти минуты мне и Родионову приходилось максимально сложно, так как защитники соперника навязали нам такую силовую борьбу, что мне тут же вспомнилось японское боевое искусство - дзюдо.

– Японский городовой, – прорычал я, когда меня один из игроков «Черноморца», чуть-чуть не бросил через бедро.

И вдруг в атаку пошли два наших юных защитника. Наверно Морозов и Поздняков вспомнили, что штраф в 100 рублей всё еще «дамокловым мечом» висит над их буйными головами. Так на левом фланге Сергей Шавло и Гена Морозов разыграли простую, но эффективную комбинацию с забеганием за спину. Затем Геннадий слева ворвался в штрафную одесской команды и покатил мяч параллельно линии ворот. Сережа Родионов, которого держал Вячеслав Лещук, до мяча не дотянулся. Я в борьбе с игроками соперника мог бы шарахнуть по воротам Ивана Жекю, но каким-то шестым чувством понял, что ещё правее летит «замыкать» штангу Борис Поздняков. Поэтому специально махнув мимо мяча, напугал Жекю и с чувством выполненного долга рухнул на газон. А Поздняков вколотил третий мяч в сетку пустых ворот «Черноморца».

– Гооол! – разом запрыгали Гена Морозов и Борис Поздняков, так один отдал голевой пас, а другой забил мяч.

– В следующий раз, обалдуи, за неподобающее поведение выпорю, – прорычал я, поздравляя парней с успехом. – Живите пока и скажите «деду» волшебное слово - спасибо.

***

После финального свистка матча, который закончился со счётом 2:4 в нашу пользу, я внёс в раздевалку два ящика обещанной пепси-колы. Во-первых, мне нужно был проставиться за прошлую игру, где намазал выше крыши. А во-вторых, мне хотелось отметить свой последний выход на газон в этом сложном, но вместе с тем превосходном чемпионате СССР.

– Спасибо, мужики, за сезон, – сказал я, раздавая всем по бутылке шипящего американского напитка, купленного на «Привозе». – Спасибо, что сегодня в самом конце дали пробить пенальти. Не знаю, хватит ли 44-х мячей до «Золотой бутсы», но если эта «бутса» всё-таки приедет в «Спартак», то это во многом ваша заслуга. Грех с такой командой не наколотить столько голов.

– Ну, выиграешь ты «бусту», а нам-то что с этого, – как всегда в своей манере проворчал Вагиз Хидиятуллин.

– А я книгу напишу, про каждого из вас, – улыбнулся я. – Про нашу героическую команду.

– Давай-давай, – захохотал Николай Старостин, – ты главное там наври побольше, про то, как мы всех левой-правой делали!

– Навру в пределах разумного, – буркнул я, чокнувшись бутылками с друзьями и партнёрами по команде.