Красно-белый. Том 5

Глава 11

Существует общеизвестный медицинский факт, что каждый футболист, который отработал с полной выкладкой на футбольном газоне 90 минут, теряет в весе до 3 килограмм. Следовательно, во сколько бы ни закончился матч, все эти килограммы нужно наедать обратно. Вот и мы по приезде в гостиницу после матча с «Черноморцем», в одиннадцатом часу вечера сели ужинать. И я в очередной раз припомнил фразу, что большой спорт и здоровье - это две вещи не совместимые.

Даже если бы спортсмены не получали травмы, некоторые из которых будут напоминать о себе через много-много лет, то организм атлета всё равно будет изнашиваться из-за нагрузок, из-за постоянных перелётов в разные часовые пояса, и из-за сбитого ритма жизни гораздо быстрее, чем организм человека, который спортом вообще не занимается. Кроме того некоторые тренеры просто уверены, что чем больше дать спортсмену предельных нагрузок, то тем он мощнее будет выступать на спортивной арене. Возможно, такой закон работает в циклических видах спорта. Но для игровиков такой зависимости нет. Более того команду элементарно можно загнать.

Помнится в 1986 году Лобановский, используя некую математическую и научную модель подготовки, гонял сборную СССР до тошноты. И на чемпионате Мира в Мексике главная команда страны в первом матче против венгров действительно буквально летала по полю, обыграв соперника со счётом 6:0. Затем была ничья с Францией 1:1, где команда бегала уже не так резво. Третий матч против Канады, сборная хоть и выиграла - 2:0, но футболисты Лобановского провели пешком. А в одной восьмой против Бельгии, сборная в прямом смысле слова - встала. И бельгийцы, которые заметно уступали по подбору исполнителей, которые тренировались перед чемпионатом мира вразвалочку, наших парней просто перебегали. В математической и научной модели Лобановского ошибка вышла, вот о чём молчит наука. Кстати, чемпион Европы 1992 года, сборная Дании на чемпиона приехала вообще без подготовки, прямо с пляжа. Вот тебе и футбольная математика.

– Пойдёшь в фойе по телику футбол смотреть? – спросил меня Юрий Гаврилов, когда я после ужина, чтобы завязался жирок, растянулся на кровати с книжкой в руках. – Показывают «Динамо» Тбилиси - «Динамо» Киев, второй тайм.

– С меня футбольного поля и футбольного мяча на сегодня хватит, – широко зевнул я. – А на город Тбилиси мы посмотрим завтра своими собственными глазами.

– Думаешь, что там опять встретят дорогого гостя помидорами? – улыбнулся Юрий Васильевич.

– Думаю, что в ноябре помидорами не разбрасываются даже в богатом Тбилиси, – хмыкнул я. – Меня вот что больше занимает - как бы из Тбилиси на денёк слетать в Москву? Посмотреть бы, как дома продвигается ремонт. И ещё кое с кем встретиться.

– Хорошая идея, – хохотнул Гаврилов, – но неисполнимая. Ладно, чуть что я ушёл смотреть футбол, – буркнул он, выходя из комнаты.

Но почитать повесть Стругацких «Пикник на обочине» мне не дал визит Николай Петровича Старостина. Я всего лишь 5 минут полистал немного подзабытую книжку, как в номер вошёл наш 77-летний главный тренер, который по совместительству был и главным тренером сборной СССР.

– Сегодня созванивался с Киевом, Леонид Буряк, Олег Блохин и Сергей Балтача на сбор в Тбилиси не приедут, – сказал «дед». – Лобановский попросил ребят не трогать, так как они готовятся к матчу на Кубок УЕФА.

– Жаль, – проворчал я, встав с кровати. – Балтачу давно пора попробовать в центре обороны. Да и Буряку неплохо бы было поиграть с нашей полузащитой. Однако если мы сейчас настоим на своём, то нас потом обвинят во всех смертных грехах. Дескать, это «Спартак» не дал киевскому «Динамо» пройти, – на этих словах я взял в руки «Советский спорт», где написали об итогах жеребьёвки к Кубку УЕФА, – пройти софийский «Локомотив», который в чемпионате Болгарии ползёт на третьем месте с конца.

– С чего ты решил, что Киев не пройдёт болгар? – крякнул Старостин.

– Логика, Николай Петрович, – я постучал себя пальчиком по голове. – Игры у Киева нет, все парни еле ноги по полю волочат, потому что человеческие физические и моральные силы не бесконечны. А без физики киевское «Динамо» не играет.

– Кхе, – кашлянул «дед», – в общем, это всё лирика. Кого предлагаешь вместо них вызвать?

– Чанов и Старухин из «Шахтёра», Бубнов из московского «Динамо», – пожал я плечами. – Кипиани, Дараселия, Чивадзе из Тбилиси, Хорен Оганесян из «Арарата».

– Эти все уже давно вызваны, – от нетерпения зашипел Николай Петрович.

– Остальные из «Спартака»: Шавло, Гаврилов, Черенков, Заваров, Хидиятуллин, Пригода и я, – улыбнулся я.

– С вами и так всё ясно, – прорычал он. – Я тебя языком Пушкина и Толстого спрашиваю, кого вызывать вместо киевлян?

– Ну как кого? – я скорчил серьёзное лицо. – Морозова, Позднякова и Родионова, вон они как сегодня знатно потрепали одесский «Черноморец». И потом парни прогрессируют не по дням, а по часам. Пусть побегают со сборной. Им будет полезно.

– Значит, предлагаешь вызвать мелкотню? – крякнул «дед». – А с другой стороны - нехай, будут у меня в Тбилиси под присмотром. Что делать с вратарём, как считаешь?

– Виктор Чанов сейчас в хорошей форме, – задумчиво пробормотал я. – Лёшу Прудникова можно взять на замену, а Рината Дасаева, если он полностью здоров, можно взять на всякий пожарный случай.

– Ну, кхе, я примерно так и думал, – закивал Старостин, пожав мне руку и оставив в гостиничном номере одного.

Поэтому я вытащил из тумбочки шахматную доску и ещё раз в спокойной обстановке расставил на ней восемь белых фигу и три белые пешки. «Ферзь - это центрфорвард либо Кипиани, либо Старухин, – подумал я, выставив его вперёд. – С полузащитой всё понятно, так как наша полузащита работает как часы. Далее защита, – я расставил на последней параллели одного слона и две ладьи, – в центре Бубнов, справа Пригода, слева Чивадзе. Смогут ли они удержать мощных и атлетичных немцев? Не факт, совсем не факт. А может быть, сходить так …».

Не успел я закончить свою мысль, как в комнату опять кто-то постучал.

– Открыто, – проворчал я.

И в номер вошёл мой бывший друг Саша Калашников. Он ещё после игры хотел выяснить наши отношения, по крайней мере, мне так показалось. Но раз он сам не сделал первый шаг, то я тоже промолчал. Выслушивать причину, по которой он меня продал, мне было неприятно.

– Надо бы объясниться, – пробубнил он.

– Если надо, то давай, – криво усмехнулся я.

– В общем, в начале ноября ко мне домой приехал человек от замминистра Чурбанова и предложил перейти в их московское «Динамо», – принялся рассказывать Калашников, усевшись в кресло. – Мне пообещали обменять мою однокомнатную квартиру на «двушку», а ещё предложили талон на покупку «Жигулей». К тому же мне по закону так и так скоро служить.

– И лучше всего, чем тянуть солдатскую лямку где-нибудь в тайге, служить в Москве, проживая в хорошей квартире и катаясь на красивой машине, – зло кивнул я.

– Ну да, – буркнул он. – Однако мне поставили одно условие, что вместе со мной в «Динамо» должен перейти и ты. Якобы наша связка нападающих сейчас самая мощная в стране, а значит, мы поможем команде выиграть золото и так далее. А если этого не случится, то меня отправят на Урал два года зону охранять.

– Что ж ты раньше-то молчал? – прорычал я и, встав с кровати, принялся расхаживать взад и вперёд.

«А ведь это в какой-то мере и моя вина, – тут же подумалось мне. – Если бы не моя результативность, то Калашникова бы никто и пальцем не тронул. Поиграл бы он спокойно года три в «Спартаке», потом перешёл бы в команду рангом пониже, затем занялся бы тренерской карьерой. Изменение истории не всем приносит удачу. Например, из «Памира» в этом году должен был перейти в наш красно-белый стан Эдгар Гесс. И из-а меня этого перехода не случилось. С другой стороны, у нас сейчас команда «огонь», мы ведь чемпионат СССР выиграли в одну калитку. И на чемпионат Европы сборная, на базе нашего спартаковского клуба, теперь поедет ни как мальчики для битья».

– Я, Володь, сейчас в каком-то тёмном тупике, и я просто не понимаю, что дальше делать, – пробубнил мой одноклубник. – А в тот день, когда на тебя напали, мне сказали, что с тобой всего-навсего поговорят.

– Да-да, они забыли уточнить, что разговор будет идти с применением кулаков, – хмыкнул я. – Теперь, послушай меня, Саша, очень внимательно. 27-го декабря сего года в Афганистане убьют Хафизуллу Амина, а потом в Кабул въедут наши танки. Далее в январе 1980 года президент США Джимми Картер призовёт бойкотировать Олимпийские игры в Москве. Причём Олимпиада в Лейк-Плэсиде в феврале месяце состоится, как полагается. А после целых 60 стран откажется ехать сюда в Москву. На фоне этого скандала Чурбанов будет сидеть на попе тихо и ровно. Представь, если в какой-нибудь зарубежной газете напишут, что любимый зять товарища Брежнева, по своей прихоти, как в средневековье, перетаскивает спортсменов к себе.

– Не знаю, откуда ты всё это взял? – насупившись, проворчал Калашников. – Ну, допустим в Афганистане давно неспокойно, только что ты конкретно предлагаешь?

– Нужно обыграть в товарищеском матче сборную Западной Германии, – улыбнулся я, взяв в руки шахматного ферзя. – Тогда все советские газеты разом начнут писать, что на предстоящем чемпионате Европы появился новый фаворит - наша сборная СССР. И братья Старостины, а так же другие знаменитые спартаковцы пойдут на поклон к Брежневу, где расскажут, что мы обязуемся выиграть Европу и московскую Олимпиаду, если меня, а теперь получается и тебя, товарищ Чурбанов оставит в покое. Мы же где-нибудь 10 дней отсидимся и улетим в Марокко, откуда вернёмся в разгар Афганского переворота.

– Допустим, что мы получим отсрочку на один год, а что потом? – спросил Саша, впервые за время разговора улыбнувшись. – Что будет после Олимпиады?

– После Олимпиады начнётся подготовка к чемпионату Мира, – развёл я руки в стороны. – И если мы кое-что выиграем, то до 1982 года нас снова не побеспокоят. Сейчас же ближайшая цель - сборная ФРГ.

***

Утром в субботу 17-го ноября, как только наш чартер сел в аэропорту имени грузинского поэта Шота Руставели и нам подали трап, прямо на взлётную полосу выехали сразу три черные «Волги». Лично я, учитывая прошлую «ласковую» встречу, намерено затесался в середину выходящих из самолёта спортсменов, и от этих чёрных «Волг» ничего хорошего не ожидал. Тем более самому тбилисскому «Динамо» от меня в этом сезоне перепало, прямо скажем, неслабо: моя игра испортила праздник грузинским болельщикам на Спартакиаде, в Кубке страны и в самом чемпионате.

– Спокойно, Никон, за то, что это не расстрельная команда и не чёрный «воронок», я ручаюсь головой, – хохотнул Андрей Петрович Старостин, похлопав меня по плечу.

– Я, Андрей Петрович, по менталитету человек европейский, и одинаково не приемлю слишком бурную радость и слишком бурное негодование, – тихо проворчал я. – Как гласит народная мудрость - от любви до ненависти один шаг. Сегодня любовь до гроба, а завтра гроб без любви.

В этот самый момент из машин сначала выбежали музыканты, одетые в национальные костюмы, а затем медленно и степенно вышли убелённые сединами старейшины. После чего один из музыкантов быстро затарабанил в бубен, грянули всевозможные дудки и волынки и раздалась протяжная песня, в которой гласные звуки медленно переливались один в другой.

– Аааааууууааа! – хором запел весь ансамбль, встречающих нас музыкантов.

Потом старейшины поднесли Андрею и Николаю Старостину грузинский хлеб, который больше напоминал лепёшку и специальный рог для вина. Непьющий спиртное Николай Петрович, недовольно крякнул, но чтоб не обидеть хозяев сделал небольшой глоток, а вот Андрей Петрович и глотнул хорошо и закусил неплохо. Затем из машины вышла одетая в национальное длинное платье в пол грузинская девушка и на подносе вынесла шашлык с зеленью.

– В горах есть прекрасный способ сохранить возраст, – произнёс один из старейшин со слабым грузинским акцентом. – Те дни, которые проводятся с гостями, в расчёт не берутся. Предлагаю тост за вас, дорогие гости, ибо вы сегодня продлили нам жизнь!

После чего шашлык из баранины, вино и хлеб разошлись по всем футболистам, которые приехали на сбор. «Спасибо, что не встречают помидорами», – усмехнулся я про себя, сделав один глоток вина, и тут же подумал, что с таким тёплым приёмом мы до сборной ФРГ не дотянем.

– По глотку, шалопаи, – прошипел я на Заварова, Морозова, Позднякова и Родионова, когда рог с вином дошёл и до них.

***

А во второй половине дня на тренировочное поле спортивной базы тбилисского «Динамо» вышло всего семь человек. Остальных сборников развезло от усталости, как Женю Лукашина после бани во всем известном фильме про Новый год и про путешествие из Москвы в Ленинград. Но хуже всего было то, что «развязал» Юра Гаврилов. Держался-держался Юрий Васильевич почти две недели и рухнул.

«И как только в таких условиях «Динамо» Тбилиси выживает? – подумал я, наматывая разминочные круги вокруг тренировочного поля. – Вокруг сплошные виноградники. В каждом доме делается домашнее вино. Один матч выиграли - два дня загул. Победили в чемпионате или в Кубке - целый месяц праздник, иначе родственники и знакомые не поймут, обидятся. Плюс самые высокие зарплаты в Союзе и самые дорогие подарки, которые тоже требуется «обмыть». Вот поэтому когда пройдут годы, то грузинские футболисты лучше всего будут прогрессировать в европейских чемпионатах, подальше от гостеприимной и шумной Родины».

Кстати, кроме меня опробовать местный газон выбежали Фёдор Черенков, Александр Бубнов, Сергей Родионов, Сергей Шавло, Давид Кипиани и Александр Чивадзе. И хоть Николай Петрович Старостин произнёс, что ничего страшного, если парни после календарной игры немного расслабятся. Однако это было сказано таким тоном, что лучше бы мы готовились в морозной и неприветливой Москве. Так как теперь ставка на товарищеский матч против ФРГ поднялась очень высоко. Проиграем его, и Юрий Чурбанов вытащит меня из «Спартака» даже в январе, заберёт прямо с подготовительного сбора. И самое смешное сделает он это в интересах сборной СССР, заявив, что против западных немцев команда играла неубедительно, закономерно проиграла и нападающего Никонова надо спасать.

– Закончили пробежку! – скомандовал бывший вратарь московского «Спартака» Анзор Кавазашвили, которого «дед» специально привлёк на сбор, чтобы было кому поработать с вратарями. – Сделали упражнение на растяжку!

– Анзор Амберкович, вы ведь в Тбилиси начинали? – спросил я, пытаясь аккуратно сесть на продольный шпагат.

– Было дело, – кивнул он. – Родился в Батуми, потом играл за «Зенит» и за «Торпедо». А что?

– У нас до игры осталось всего три дня, сегодняшняя пенсионерская тренировка не в счёт, – прохрипел я, разминая мышцы и связки. – Можно как-то всё это дело с вином, народными песнями и плясками перенести на вечер 21-го? Обыграем Западную Германию, тогда и попразднуем.

– Мы с «дедом» всё уже обговорили, – усмехнулся Кавазашвили. – Знаю, что теперь ФРГ нужно обыграть во чтобы то ни стало. Не волнуйся, Володя, завтра мы здесь начнём пахать по-серьёзному. Закончили разминку! – крикнул он всем семерым игрокам. – Играем квадрат четыре на три. Никонов, Кипиани и Чивадзе мяч отнимают. Черенков, Бубнов, Родионов и Шавло не дают мяча коснуться, – сказал бывший спартаковский голкипер и дунул в свисток.

***

Поздно вечером на проходную спортивной базы, что находилась в районе Дигоми, меня вызвал какой-то мой дальний родственник. Какие могли быть родственники в Тбилиси у прежнего Володи Никонова я знать не знал. Поэтому, направляясь на проходную, заранее продумал стандартную отмазку - ехал в поезде, упал со второй полки, ударился головой, и теперь кое-что помню, а кое-что нет. Однако на заднем сиденье новенькой белой «Волги» сидел человек, который не мог мне быть ни сватом, ни троюродным братом, ни даже «седьмой водой на киселе». Этот товарищ в дорогом костюме имел характерный грузинский нос, широкое наглое лицо, золотые перстни на пальцах и золотой зуб.

– Ты - Володя Никонов? – спросил незнакомец.

– С кем имею честь? – ответил я расплывчато, понимая, что передо мной сидит кто-то из местных воров в законе.

– Неважно, – отмахнулся он. – Я уважаемый и серьёзный человек, и этого достаточно. Ты сейчас лучший бомбардир чемпионата, поэтому победа над ФРГ во многом зависит от тебя, правильно?

– Проигрывает команда и побеждает команда, – протараторил я. – Об этом пишут во всех советских газетах.

– Не надо про газеты, – поморщился незнакомец. – Это тебе, – он протянул мне полиэтиленовый пакет с деньгами. – Здесь две тысячи рублей. Обыграешь Германию, получишь ещё столько же.

– Соборная ФРГ на данный момент является лучшей командой мира, – усмехнулся я, отодвинув пакет в сторону. – На поле тбилисского стадиона вечером 21-го ноября выйдет 11 человек, плюс ещё двое запасных. Итого получается 13 тысяч, шесть с половиной сейчас, остальные потом.

– Ха-ха-ха, – загоготал водитель «Волги», добавив ещё несколько слов на грузинском языке.

– Вы же сами сказали, что серьёзный человек, – добавил я, отлично осознавая, что будет, если мы проиграем или сделаем ничью. – Играть, так играть. И я, кстати, рискую больше вашего. Ведь деньги имеют свойство, как уходить, так и приходить. Я ведь правильно понял, что вы хотите сыграть по крупному на тотализаторе?

– Правильно, – кивнул незнакомец и, сверкнув золотой фиксой, добавил в пакет ещё несколько пачек денег, которые я, естественно тут же пересчитал.

«Теперь мосты полностью сожжены, теперь оступаться некуда, – думал я, топая в спальный корпус, сжимая в руках пакет с деньгами. – Теперь на кону не только судьба, но и здоровье. Ничего, так даже интересней».