Кулачник 4

Глава 18

Я сорвался к соседнему купе, откуда секунду назад донёсся женский визг. Дёрнул за ручку двери — та даже не шелохнулась. Заперто.

— Чёрт! — выругался я сквозь зубы и рванул сильнее, но замок держал.

Изнутри доносились грохот, сдавленные крики, звуки борьбы. Внутри у меня всё похолодело.

Я отступил на полшага, рванул дверь, взявшись за ручку и упершись ногой в проём. Дверь поддалась и открылась. Внутри я увидел столик, на котором были разбросанные карты и пустые стаканы. И Алину, прижатую к сиденью, на которую сверху лез здоровяк. Она отбивалась как могла, царапала его ногтями, но он только зарычал и навалился сильнее.

Думать времени не было. Я прыгнул вперёд, и мой кулак врезался ему прямо в скулу. Тело отлетело в сторону, как мешок.

— Ты чё, сука! — взревел второй, бросаясь на меня.

Я перехватил его движение плечом, но третий уже оказался за спиной, руки сомкнулись на моей шее, пытаясь перекрыть дыхание. В глазах мгновенно потемнело, в ушах застучала кровь.

В это время первый, тот, что рухнул на пол, поднялся, схватив со стола складной нож, которым резал колбасу.

— Брось! — рявкнул я, всё ещё дерясь с удушающим за спиной. — Не делай глупостей!

Он не услышал. Или не хотел слышать. Лезвие блеснуло в свете лампочки, и он шагнул вперёд.

Я понял, что через секунду будет удар. Пространство было узкое, тесное — уйти некуда. Поезд качнуло на стрелке, вагоны загрохотали, и этот гул слился с гулом в моей голове.

Я почувствовал, как лезвие почти коснулось груди. Инстинкт сработал быстрее мысли — я резко вскинул колено и ударил по руке с ножом. Нож вылетел, с металлическим звоном ударился о стенку и упал на пол вагона.

Тот, кто держал меня сзади, хрипло рявкнул и попытался дожать хватку. Воздуха не хватало, перед глазами плыли круги. Я резко откинул голову назад — затылком в нос. Раздалось влажное чавканье, руки нападавшего ослабли. Я рванулся вперёд, и тут же, развернувшись, заехал ему локтем в висок. Он завалился на сиденье, уже без сознания.

— Сука, ты попал! — рявкнул первый, метнувшись за ножом.

Алина в этот момент вскочила, словно позабыв о страхе, и вцепилась ему в плечо. Он оттолкнул её грубо, так что она ударилась о стенку, но именно эта секунда заминки не дала ему схватить нож.

Я сделал шаг и всей тяжестью ноги наступил на его кисть. Под подошвой что-то хрустнуло. Мужик взвыл так, что, казалось, дрогнули стёкла.

— Ах ты, мразь! — прорычал я.

Он попытался вывернуться, но я только сильнее вжал его руку в пол, прижимая ботинком.

Нож валялся в сантиметрах, блестя лезвием.

— Попробуешь ещё раз — и без руки останешься, — прошипел я, нависнув над ним.

Его глаза закатились от боли, рот искривился в жалкой гримасе. Я пнул нож подальше, к углу купе. Схватил урода за шиворот и рывком усадил на диван. Тот дёрнулся, но я вжал его обратно, и он осел, тяжело дыша, прижимая переломанную кисть к груди.

— Ты чё, сука, думал? — процедил я. — Если девчонка одна, значит, можно насильно лезть?

— Да не… она сама… она предложила… карты… проиграла… должна была показать сиськи… — он замотал головой, захлёбываясь жалкими оправданиями.

Я перевёл взгляд на Алину. Она стояла, прижимая ладони к груди, и вдруг опустила глаза. Виноватое молчание — это хуже любого «нет». Значит, не врали.

— А ты решил, что если грудь не показала, можно прыгать сверху и душить? — я наклонился ближе. — Знаешь, что я тебе покажу вместо сисек?

Он заскулил, зажмурился, пытаясь втиснуться в спинку сиденья.

— Прости… извини… — прохрипел он.

Я прижал его за подбородок, заставив открыть глаза.

— С ножом кидаться на меня вздумал? Шулер. Ещё раз потянешься — и останешься калекой.

Он затрясся, как побитая шавка.

В купе в этот момент ввалился Козлов-младший, за ним Антонио.

— Саня!

Козлов оглядел картину — я держу за шиворот мужика с переломанной рукой, Алина прижалась к стенке, второй урод без сознания валяется на сиденье.

— Саня, тормозни! Тебе из-за этого идиота сидеть точно не нужно!

Антонио замер на пороге. Его глаза распахнулись, как блюдца.

— О май гад… кровь… — прошептал он. Закатил глаза и с грацией театральной актрисы повалился прямо на пол.

Я отпустил шиворот урода, но тут же всадил ему локтем в висок. Он обмяк, рухнув рядом с товарищами.

— Чтобы не повадно было больше лапы распускать, — сказал я, вытирая лоб рукавом.

Дверь купе, постоянно закрывающаяся, распахнулась — с таким грохотом, что стекло в окне задребезжало. В купе ввалились двое в форме железнодорожной полиции и проводница с перекошенным лицом.

— Что здесь происходит⁈ — гаркнул старший, осматривая помещение.

Картина была та ещё — двое без сознания, третий корчится с переломанной кистью, кровь на полу, я стою в центре, тяжело дышу. Алина вся бледная, как моль, прижалась к стенке, глаза горят.

— Эти хмыри полезли на девчонку, — сказал я, указывая на троицу. — Решили, что если она одна в купе, можно руки распускать.

— Это правда? — полицейский перевёл взгляд на Алину.

Она помолчала пару секунд, потом отрывисто закивала.

— Да… — шепнула она дрожащим голосом.

— Нож чей? — полицейский увидел нож, поблескивающий в углу купе.

— А вы у этих уродов спросите чей, это они им колбасу резали, — сказал я.

— Ясно… потерпевшая, сейчас мы задержим их и попросим вас написать заявление, — заверил полицейский.

Алина медленно покачала головой.

— Они уже получили своё. Заявление писать не буду.

Я заметил блеск в её глазах. Будто она и хотела этого, чтобы я вмешался, чтобы я избил этих уродов.

Проводница всё это время стоявшая в полном замешательстве, наконец выдохнула:

— Господи… устроили тут бойню.

— Ладно, — буркнул старший полицейский. — Всё ясно.

Он наклонился, дёрнул одного за воротник, тот застонал.

— На ближайшей станции сдадим этих красавцев вокзальной полиции.

Менты растащили троицу по углам, надели двоим наручники, а третьему связали руки ремнём и усадили в тамбур. Вагоны трясло, поезд шёл ходко, а вместе с грохотом колёс слышались стоны побитых. Те, видать, протрезвели и стонали сквозь кровь и сопли.

Мы с Козловым помогали — я держал одного под локоть, чтобы не вывернулся, Саня молча шёл рядом, как конвойный.

— Ещё пятнадцать минут до станции, — сказал старший полицейский, проверяя часы.

Я нашёл Алину у окна в коридоре. Она стояла, облокотившись на перила в виде металлической трубы, и смотрела в темноту. Поезд грохотал, в окне мелькали редкие огоньки, но она будто не видела их и смотрела вскользь.

— Ты нахрена это сделала, дура? — сказал я, подойдя вплотную и тоже облокотившись на перила.

Она медленно повернулась, губы поджаты, а в глазах застыл вызов.

— А что я сделала? Если они сами полезли?

— Ничего, что ты решила с поддатым быдлом играть на раздевание в карты? — проскрежетал я. — Думаешь, это лучшая идея для женщины, которая одна в купе с тремя мужиками?

— Они всё врут, — огрызнулась она, вскидывая подбородок.

Я смотрел на неё и понимал, что нет, не врут. Конечно, это не оправдывало тех ублюдков, но и Алине вины хватало. Не буди лихо, пока оно тихо. И если бы она не устроила эту дурость, ничего бы не случилось.

— Они не врут, Алина, — возразил я. — Но даже если врут, ты понимаешь, что спровоцировала их сама?

Она вдруг резко шагнула ближе, уставилась мне в глаза, стиснув кулачки.

— И что? Хочешь сказать, что я должна была снять кофту и показать им грудь? Да пожалуйста!

Она резко дёрнула молнию куртки, потянулась к пуговицам блузки, видимо решив показать грудь мне.

— Хватит! — я резко схватил её за руки и одёрнул. — Заканчивай цирк. Застегнись и больше никогда так не делай.

Она дёрнулась, вырываясь.

— Пошёл ты! — прошипела она и метнулась к купе.

Рывком дёрнула дверь, чтобы захлопнуть её передо мной. Но я успел подставить ногу, и дверца ударилась о ботинок с глухим стуком.

— Отстань! — выкрикнула она, дёрнув ручку.

Я медленно толкнул дверь обратно и посмотрел на неё в упор.

— Нет, Алина. Не отстану. Ты можешь обижаться, психовать, орать — всё что угодно. Но пойми одно — я-то разберусь, куда идти и что делать. А вот тебе… тебе точно пора взяться за ум. То, что ты творишь, до добра не доведёт.

Она стояла, сцепив зубы, плечи дрожали. Я заметил, как по глазам пробежал блеск. Алина пыталась удержать слёзы, но поезд качнул, и капля всё же сорвалась, скатившись по щеке.

— Ты всегда… — она запнулась, глотая ком в горле. — Всегда думаешь, что знаешь лучше.

Я не ответил. Просто убрал ногу из-под двери.

Она мгновенно захлопнула её, щёлкнул замок. Поезд замедлялся, тормоза скрипели, вагоны вздрагивали.

За окном мелькнул перрон — в свете фонарей блестел мокрый асфальт. Голос в динамиках сообщил:

— Станция… остановка десять минут.

Я пошёл в тамбур, чтобы помочь Сашке и полиции выпроводить эту троицу придурков. Проводница открыла вагон, спустила подножку. Вместе с железнодорожной полицией мы вывели этих троих.

Они уже не рыпались. Один с переломанной кистью, другой в крови, третий обмякший, но очнувшийся, с мутным взглядом. Шли ссутулившись, как побитые собаки, изредка косясь по сторонам.

На перроне их тут же встретили вокзальные полицейские. Люди, которые выходили покурить или за чаем, оборачивались, переговаривались.

— Вот и правильно. Там им место, — прокомментировал невысокого роста старик с залысиной.

Алина тоже вышла из вагона, стояла чуть в сторонке и наблюдала за происходящим. Саня Козлов всмотрелся в Алину и чуть наклонился ко мне.

— Сань… это же та девка, которая тогда нам помогала, — сказал он.

— Она самая, — подтвердил я.

Саня покосился на меня.

— Смотрю, у тебя с ней всё не так просто.

— Было не так просто, — ответил я. — А теперь проще некуда.

Мы проводили взглядом, как конвой уводит задержанных в здание вокзала. Один оглянулся на меня, в глазах злоба, но быстро опустил голову, когда полицейский дёрнул его за плечо.

— Ты как, не пострадал? — спросил Саня, оценивающе глянув на меня.

Я махнул рукой.

— Всё в порядке. Я живее живых.

Когда мы вернулись в вагон, то застали Антонио и Настю, которая оказывала ему первую медицинскую помощь. У Антонио на голове был влажный компресс. Настя держала бутылку минералки.

— О, май гад… — стонал он. — Я думал, я… в цивилизованном поезде, среди прекрасных людей… и вдруг такие уроды! Это катастрофа, катастрофа!

— Всё, всё, дыши ровно, — успокаивала его Настя.

Ну что-то подобное я от Антона и ожидал. Зачастую у таких вот экземпляров, как он, количество духа обратно пропорционально экстравагантной внешности. Антон, похоже, не стал исключением.

— Это катастрофа, — продолжал Антон, закатив глаза. — Я думал, я умру, а мои похороны оплатят железные дороги.

Я хмыкнул и сел на нижнюю полку.

— Живой ты, театрал.

В этот момент в дверях появилась проводница. Она выглядела так, будто за эти полчаса состарилась на пару лет — губы поджаты, глаза нервно бегают. Но надо отдать женщине должное — голос у неё оставался официально-ровным.

— Граждане пассажиры, начальник поезда в качестве извинения готов предложить вам бесплатный ужин в вагоне-ресторане.

Настя подняла брови.

— Бесплатный ужин? В ресторане? — и тут же посмотрела на меня.

Антонио оживился, будто и не было у него полуприпадка пять минут назад.

— Ужин? Бесплатный? Прекрасно! Но я вам скажу так… если бы не это ваше предложение, я бы подал в суд на вашу железную дорогу! — он грозно потряс пальцем, потом улыбнулся. — Но ужин я, пожалуй, приму.

— Проходите в вагон-ресторан, — явно с облегчением выдала проводница.

Мы с Козловым переглянулись.

— Сходим?

— Мне не надо, — сказал Саня. — Но за предложение спасибо. Отдохните, ребят.

Мы втроём двинулись по коридору вагона. Антонио шёл первым, словно на подиуме. Уверенным шагом, шарф накинут небрежно, улыбка будто для воображаемых камер. Настя держалась рядом со мной, поправляла волосы, будто хотела выглядеть достойно в этом «ресторане на колёсах».

Несколько столиков в вагоне-ресторане уже были заняты. Нас проводили к свободному столику у окна. Я взял меню и чуть не присвистнул.

— Вот это да… — пробормотал я. — Цены, как в московском ресторане.

— Но видишь, — Антонио ткнул пальцем в страницу, — здесь есть «филе миньон с овощами». Разве это не прекрасно?

Я скривился.

— Прекрасно только на бумаге. На вкус, держу пари, будет котлета уровня «столовая номер пять».

Настя усмехнулась.

Я заказал борщ и котлету, Настя — какой-то салат и чай, а Антонио, как и ожидалось, выбрал самое дорогое блюдо, то самое филе миньон с овощами и бокал вина.

Когда принесли еду, я попробовал борщ.

— Ну что, — сказал я, пожав плечами. — Вкус не ресторанный, но есть можно.

— Это не миньон, — закатил глаза Антонио. — Это оскорбление кулинарии. Но я всё равно съем. Я слишком голоден, чтобы спорить.

Настя рассмеялась, ковыряя салат. Антонио продолжал свой спектакль. Он то восторгался, то возмущался, но, как ни странно, в его компании становилось легче. Да и после инцидента с Алиной хотелось как-то выдохнуть, а вагон-ресторан для этого был вполне подходящим местом.

Настя отложила вилку, поправила волосы.

— Я скоро вернусь… в туалет схожу, — слегка смутившись, сказала она.

Она ушла по коридору, а мы с Антоном остались вдвоём за столиком. Я откинулся на спинку, допил чай и посмотрел на «Антонио». Тот с наслаждением дожёвывал свой «филе миньон», размахивал вилкой и выглядел чересчур довольным.

— Антон, — сказал я тихо. — Скажи честно… ты не по мужикам случайно?

Он застыл, вилка замерла в воздухе. Потом он театрально хлопнул себя по груди.

— Что? Я⁈ — с преувеличенным возмущением выпалил он. — Я женщин люблю!

— Точно?

— Конечно! — он даже скрестил пальцы на груди. — Женщины — это моя слабость. Хотя… — он подмигнул. — Иногда слишком уж большая.

Я выдохнул, словно с плеч сбросил груз.

— А то, признаться, я уже думал, что ты того…

Антон наклонился вперёд, заговорщически улыбаясь.

— А я думал, что ты думал! — он рассмеялся звонко, по-детски.

Я тоже не удержался и рассмеялся вместе с ним. Смех снял напряжение, и мне стало ясно, что Антон, хоть и странный, но по-своему настоящий.

Через минуту вернулась Настя. Она посмотрела на нас подозрительно, наверняка слыша наш смех.

— Над чем вы тут смеётесь? — спросила девчонка.

— Да так, — ответил я. — Мужской разговор.

Антонио театрально прижал ладонь к сердцу.

— И никаких секретов!

Мы вернулись в купе уже после ужина. Антон достал из чемодана маленькую колоду карт для игры «Крокодил».

— Ну что, сыграем в крокодила? — предложил он.

Никто не отказывался, даже Саня Козлов, уже дрыхнувший на верхней полке. Он слез вниз.

— Сыграем!

Настя аккуратно вытянула первую карточку, прочла и, не говоря ни слова, встала посреди купе. Поджала руки к груди, начала смешно махать ими и квакнула.

— Лягушка! — сразу сказал я.

— Ну ты быстро! — Настя улыбнулась, и на щеках у неё появились ямочки.

Следующим пошёл Антонио. Он театрально вытащил карту, заглянул в неё и закатил глаза.

— О май гад… ну ладно!

Он встал и начал размахивать руками, изображая что-то среднее между большим вентилятором и взлетевшей птицей.

— Орёл? — предположил Козлов.

— Нет, — сказал я, прищурившись. — Голубь!

— Точно! — Антонио замер и раскланялся.

— Ну, теперь твоя очередь, — сказала Настя, протягивая мне карту.

Я взял, глянул и хмыкнул. На карточке было написано: «боксёр». Встал, поднял кулаки и пару раз сделал движение джебом.

— Боец! — выкрикнула Настя.

— Боксёр! — уточнил Козлов.

— Угадали, — сказал я, садясь обратно. — Ну, это было легко.

Вот так, казалось бы, играя в совершенно детскую игру, мы быстро сблизились и играли до тех пор, пока свет в вагоне не погас.

Настя устроилась на своей полке, прикрывшись одеялом. Антонио на верхней полке переворачивался с боку на бок, что-то бормотал, как будто спорил даже во сне.

Я лёг, положив руки за голову, и слушал гул поезда. Колёса отбивали ритм: тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Я пытался отключиться, но вместо сна в голове всплывали лица — Игната, пацанов в зале, Насти, Саньки Козлова… и Алины.

Поезд качнуло, я перевернулся на бок, и тогда услышал. Из соседнего купе, сквозь тонкую перегородку, донёсся тихий звук. Сначала я решил, что померещилось. Но потом уж звал снова. Это были всхлипы. Сдавленные, осторожные, как будто человек не хотел, чтобы его услышали.

Алина.

Я лежал, уставившись в потолок, и слушал, как она плачет. Закрыл глаза. Сон не приходил…

От автора:

✅ Новинка от Кирова. История о настоящей дружбе и братстве

✅ Мы вернулись из Чечни в 96-м — молодые пацаны, повидавшие всякое. Потом наши пути разошлись. Но я снова оказался в прошлом, и мне выпал шанс заново собрать наше боевое братство. Вместе мы выстоим

https://author.today/work/474133