Кулачник 4

Глава 23

Мы закончили делиться на команды. Я стоял с Шамилем и остальными, думая, что теперь самое важное — сразу собрать команду в кулак, показать, что мы одна связка.

И тут… раздался хлопок.

Я даже не сразу понял, что произошло. Со стороны команды Феномена в воздух взлетела пластиковая бутылка из-под пива и, описав дугу, глухо ударила об плечо Шамиля. Пластик отскочил и покатился по асфальту.

— Слышь, ты! — взревел Шама, мгновенно развернувшись.

Камеры жадно повернулись в нашу сторону. Лицо Шамы вспыхнуло багряным, кулаки сжались, а жилы на шее вздулись.

Вася Шторм показывал Шаме средний палец.

— О, пошёл контент! — донеслось откуда-то сбоку.

Шама рванул вперёд, но я мгновенно перехватил его за локоть.

— Стоять! — отрезал я.

Шама обернулся ко мне, глаза горели.

— Ты видел⁈ Он в меня кинул!

— Видел, — ответил я. — И все видели. Это провокация.

— Так я сейчас ему башку…

— Не надо, — отрезал я. — Именно этого они и ждут.

Шама сжал зубы так, что скулы свело. Но я держал его крепко.

— Ты ему хайп даёшь, брат, — объяснил я.

Решаловы встали между нами, поднимая руки.

— Тише, мужики! — крикнул Лёша. — Тормози, сказал!

— Да ладно, чего вы, — ухмыльнулся Вася. — Мы же так, шутим. Контент делаем!

Шама рванулся снова, но я перехватил его второй рукой.

— Слушай сюда, — проскрежетал я, глядя на Васю. — Играй в свои игры. Но в следующий раз помни, что камера выключится, а я — нет.

Шторм фыркнул, сделал вид, что его это развеселило.

Шама тяжело дышал, но начал успокаиваться.

— Он специально это делает, — прошептал он.

После шума с бутылкой нас всё-таки развели. Ассистенты жужжали, как пчёлы, вставали между командами, руками загоняли всех «по своим углам».

Решаловы отыграли ситуацию грамотно: «шоу пошло, но драки не надо». Но я видел, что глаза у многих бойцов обеих команд продолжали гореть. Провокация задела всех, и дальше таких моментов будет только больше.

Я собрал свою команду чуть в стороне. Мы отошли на десяток шагов от площадки, где шла съёмка, и встали полукругом.

— Слушайте сюда, — начал я. — Сейчас вам будут каждый день подкидывать такие ситуации, как с этой бутылкой. Камеры этого и ждут. Организаторы этого и ждут. И зритель тоже. Они хотят, чтобы мы начали грызть друг другу глотки ещё до ринга.

Я сделал паузу, посмотрел каждому в глаза по очереди.

— Но я вам говорю прямо, что если мы начнём тратить силы на дешёвые понты, нас сожрут. Поэтому предлагаю держаться друг друга. Один за всех — и все за одного.

Пацаны молчали, и я продолжил:

— Мы можем быть разными: спокойными, горячими. Но если один сорвётся, то пострадает вся команда. А если мы будем держаться вместе, то у нас будет шанс выиграть это шоу.

Я повернулся к Шамилю.

— Ты молодец, что не сорвался и показал, что можешь держать себя в руках. Для бойца это важно.

— Но если он ещё раз…

— Ещё раз — и вам бой организуют. Вот там и разберёшь его по косточкам, — я положил руку ему на плечо и крепко сжал.

Остальные переглянулись. Я видел, что слова дошли. Хотелось верить, что в этот момент из нас начала формироваться связка. Команда.

— Всё, — сказал я. — С этого дня держимся вместе. Если кто-то из них полезет на одного, то ответит вся команда.

Оператор, снимавший нас, чуть приподнял большой палец, не отрываясь от камеры. Я понял, что этот кусок пойдёт в эфир. Им нужно было показать контраст: у «понтореза» Феномена балаган и летящие бутылки, у нас же дисциплина и команда.

Шама всё ещё тяжело дышал. Когда пацаны начали расходиться, он задержался рядом со мной.

— Сань, а не выглядело так, как будто я струхнул? — вполголоса спросил он.

— Ты сделал как надо, — заверил я. — Поверь, удержать себя труднее, чем ударить кулаком.

Шама помолчал, но его дыхание постепенно выровнялось — успокаивался.

— Ладно, понял, — пробурчал он. — Но всё равно чешутся руки…

— Вот и пусть чешутся, — усмехнулся я. — Главное, чтобы в ринге.

Я закончил инструктаж и боковым зрением заметил движение. Из-за спин бойцов другой команды, стоявшей чуть в стороне, ко мне направлялся один парень. Я сразу обратил внимание, что на нём не было петлички.

Все остальные ходили с микрофонами — аккуратные чёрные точки на вороте, провод уходил под футболку. У него же ничего, видимо снял.

Он подошёл спокойно, почти вальяжно, но глаза у него бегали. Проверял, куда смотрят камеры.

— Побазарим? — спросил он.

— Говори.

Он кивнул в сторону бокового коридора, где камер не было. Мы отошли, избегая внимания. Я понимал, что в любой момент может последовать провокация, поэтому оставался максимально сосредоточенным.

— Ты понимаешь, что это всё шоу? — шепнул он.

Я молчал. Пусть говорит.

— Здесь у многих есть свои интересы. У кого-то спонсоры, у кого-то связи. Не всё решается рингом, — он глянул через плечо. — И если хочешь дойти до конца… тебе придётся думать шире.

Я слушал, не перебивая.

— В твоей команде, — продолжил он. — Пацаны нормальные. Но не все знают, как это работает. Тут решают те, у кого больше экранного времени и чья история громче. Тебя сейчас сделали «капитаном», дали люкс — значит, все будут копать под тебя.

Он замолчал, будто ждал моей реакции.

— И что ты предлагаешь? — спросил я.

Парень улыбнулся.

— Темы надо мутить, чтобы зарабатывать, — сказал он. — Предлагаю постанову! Не хочешь поярчить? Ну, для картинки конфликт начнём. Пободаемся, толкнёшь меня, я толкну… ну и лучше сразу в борьбу перейти. Секунд тридцать-сорок — огонь. Просмотры улетят в космос.

— Зачем?

— Просмотры, — он даже пальцами щёлкнул. — Алгоритмы любят пик эмоций в первые секунды. Дашь всплеск — и ты в трендах. Ты капитан, брат, тебе обязательно нужно. И мне надо…

Он хмыкнул, буравя меня взглядом.

— Да брось… Все же понимают, как это работает. Контент есть контент. Тут без яркости просто утонешь. Сегодня вечером, когда пойдёшь шуметь с Феноменом, надо толпа на толпу замутить… ну так чисто, для кадра. Лежачих не бьём, не убиваем…

Видя, что я никак не реагирую на его слова, парень замолчал.

— Я откажусь, — наконец сказал я и сразу, чтобы исключить торг, добавил: — И тебе не советую.

Пацан улыбнулся шире.

— Окей, капитан. Это твоя стратегия. Только учти, что тут формат такой: кто не шумит, того и не видно. А невидимых не подписывают. Ладно ты барахтаешься в трендах, а пацаны твои?

— Я не против слов, — пояснил я. — Я против лжи. Хочешь поговорить — подойди и скажи всё по делу. Хочешь — говори на камеру. Я отвечу. Но аквариумная драка ради хайпа — без меня.

Он пожал плечами.

— Зритель любит правду, — продолжил я. — А правда простая — ты можешь быть сильным и без дешёвых трюков. Но если тебя кормит только хайп, а не зал, то ринг тебя не выдержит.

Мой собеседник усмехнулся, но уже без улыбки.

— Ладно, я сказал. Дальше сам думай… Удачи на шоу!

Мы разошлись. Я стоял несколько секунд, глядя вслед парню. О чём он говорил, я понимал. Но тут вопрос в том, что это мы знаем о постановке, а зрители? Зрители в своём большинстве примут это всё за чистую монету. Молодёжь будет искренне считать, что так и надо. Ну и понесёт всю эту грязь в зал или в школу, потому что такой пример им показали мы.

Я понимал, о чём говорил. У нас в 96-м году набирал популярность такой феномен, как американский рестлинг. Всем, кто хоть более-менее разбирается в единоборствах, сразу было понятно, что это гимнастический театр. Однако молодёжь на полном серьёзе считала, что там всё происходит по-настоящему. Чем это заканчивалось? Уж точно ничем хорошим — парни начинали ломать стулья о головы друг друга. И выяснялось, что после одного единственного удара стула по голове человек едет прямиком в больницу обследоваться.

Я вышел обратно в зал, увидев, что ко мне идут близнецы Решаловы.

— Ну что, Сань, — первым заговорил Паша. — Готов к такому формату шоу?

Я коротко пожал плечами.

— Как я вам и говорил, я как пионер — всегда готов. А насчёт формата… не место делает человека, а человек — место. Так что я здесь не для того, чтобы грязь устраивать.

Они переглянулись, усмехнулись.

— Сильно сказано, — заверил Лёша. — Видим, что ты стоишь на своём. Но, Саня, будет непросто. Здесь всё построено на провокации.

— Да, — подхватил Паша. — Но команду ты выбрал грамотно. Все пацаны хорошие и с регалиями… правильный баланс. Если удержишь их вместе, то у Феномена и Васи шансов не останется.

— Будем держаться, — заверил я и сменил тему. — Пацаны, вот честно, не ожидал, что вы будете ведущими.

Решаловы засмеялись в унисон.

— Сами не ожидали, — признался Лёша. — Но когда поступило предложение, от которого не отказываются… Надо же новую аудиторию привлекать к нашему каналу.

— Верно, — согласился я. — Для вас это тоже возможность.

Мы ещё немного пообщались, так сказать, на отвлечённые темы.

— Кстати, Саня, тебя вызывает директор, — сказал Паша.

— Зачем? — уточнил я.

— Проводит краткий инструктаж бойцам!

Никого из бойцов действительно не осталось в зале, пока я общался с засланным казачком из другой команды и с близнецами.

Ассистент сориентировал, куда идти, и я пошёл «на ковёр».

У двери, ведущей к кабинету Марины, толпилась очередь. Человек восемь бойцов. Каждый из них скрашивал ожидание по-своему. Один качал пресс прямо у стены, второй листал телефон, третий размахивал руками, проводя бой с тенью.

Я занял место в конце.

Очередь двигалась вполне живо. Кто заходил, задерживался внутри минут на пять. Пока ждал, разговорился с парнем впереди. Невысокий, крепко сбитый, в футболке с логотипом Лиги. Его я узнал — он попал в команду Феномена, но не был из клоунов, больше держался в тени. По крайней мере пока.

— Ну как, нервничаешь? — спросил я.

Он пожал плечами.

— Да не особо. На самом деле даже интересно. Тут же всё для популярности. Я хочу здесь прокачать свою медийку.

— Получится. Ты работаешь честно, это видно. Тебе главное — не поддаваться на их «игры».

Парень чуть улыбнулся, наклонился ближе, будто боялся, что кто-то подслушает.

— Слушай, — шепнул он. — Я видел, как ты Шаму сдержал. Многие думают, что ты просто сыграл красиво для камеры. Но я-то знаю, что удержать такого быка стоит дороже, чем втащить ему по морде. У нас в команде половина только и ждала бы повода влететь в драку. А ты сделал так, что и команда сохранилась, и хайп собрали. Это сильно, блин.

Он оглянулся на дверь в кабинет, потом снова посмотрел на меня.

— Скажу честно, я не в твоей команде, но если бы был, я бы только радовался.

На секунду замолчали.

— А что там внутри обсуждают? Знаешь?

Он покачал головой.

— Сам, как понимаешь, ещё не был. Но слышал от ребят, что Марина спрашивает, готовы ли мы делать контент. Ей важно, чтобы каждый мог «ярчить» для камеры. Скучных здесь не держат.

В этот момент дверь открылась, вышел очередной боец — лицо красное, глаза бегают. Он что-то пробурчал себе под нос и быстро ретировался.

— Следующий! — позвал ассистент.

Парень передо мной глубоко вдохнул и зашёл в кабинет. Вышел быстро, и следующим в кабинет зашёл уже я.

Кабинет оказался ещё более помпезным, чем был у Марины в Москве. Огромный стол из тёмного дерева, аккуратно разложенные папки, экран на стене, мягкие кресла по углам.

Марина подняла глаза, и в них не было улыбки. Лишь холодное внимание, будто она меня просвечивала насквозь. Видимо, режим «директора» активировался.

— Привет, как добрался? — сухо спросила она.

— Лучше всех, — ответил я.

Она откинулась на спинку кресла, скрестила руки.

— А где твой секундант? — вопрос прозвучал буднично, но взгляд её был цепким. — Он не заселился? Или передумал ехать?

Я понял, что речь про младшего Козлова.

— Подъедет позже, — заверил я. — У него образовались дела.

Внутри кольнуло. Не догадалась ли она? Но лицо её осталось таким же спокойным и сосредоточенным.

— Ладно… Я позвала тебя, чтобы объяснить правила.

Я сел в кресло напротив.

— Говори.

— Ты уже понял, что это шоу не про спорт. Наш проект направлен на создание контента. Люди должны смотреть, обсуждать, делиться. Мы даём эмоцию. Я не против, если бойцы будут «ярчить». Даже наоборот. Но есть ряд правил, нарушать которые нельзя.

Я кивнул, показывая, что весь во внимании.

— Так вот, никто не против драк или скандалов. Ради этого нас и будут смотреть. Потому что любой бой должен иметь конфликт. Соперники не могут выходить друг к другу просто так. Никакого «спортивного интереса» — на камеру ты должен ненавидеть своего оппонента. Понимаешь?

— Понимаю, мне уже с разных сторон это объясняли, — подтвердил я.

— А если конфликта нет, то сделай его, — продолжила она. — Но при этом не переходи грань. Не хочу, чтобы вы тут реально друг друга перерезали или убили. Все конфликты должны возникать в пределах площадки и заканчиваться в ринге. Если драка — то драка до первой крови. Пусть даже на улице, но всё это должно быть под контролем моей команды.

Она говорила спокойно, не показывая эмоций, но от этого слова звучали только убедительнее.

— А если я не буду этого делать?

— Значит, тебя никто не будет смотреть… вернее, тебя может и будут, а вот остальных из команды…

В кабинете повисла пауза.

— Я тебя услышал, — заключил я. — Принял к сведению.

Я понимал, что даже если я или ребята из моей команды не будут устраивать цирк, все остальные будут. И чем дальше, тем грязнее станет шоу.

— Это не просьба, это требование. Зрителю не нужны друзья в клетке. Ему нужны враги. Ваша задача, — голос Марины стал твёрже, — сделать вид, что вы готовы убить друг друга. А наша задача — вовремя выключить камеру. Ты можешь быть хоть самым сильным бойцом, но если у зрителя не горят глаза, когда он включает экран, для нас ты пустое место.

— Ясно, — ответил я.

— И ещё, — добавила она. — Никогда, слышишь? Никогда не говори на камеру, что ты здесь ради «спорта». Это запрет.

Марина откинулась на спинку кресла и вдруг чуть смягчила тон.

— Я хочу, чтобы ты выиграл это шоу. Честно. Но выиграть можно только если ты примешь правила.

Марина смотрела на меня так, будто пыталась расколоть взглядом. Она чуть выдохнула, закрыла папку на столе и положила ладонь сверху.

— Ладно, я рада, что ты понял. Ты можешь быть упрямым, можешь даже спорить со мной внутри себя, но я вижу, что ты услышал.

Она слегка улыбнулась уголком губ.

— Смотрю на тебя и понимаю, что если кто-то и должен остаться до конца, то именно ты. У тебя есть то, чего нет у других. Стержень. Ты другой. А другой — это и есть то, что может зацепить зрителя.

Я смотрел на неё, и впервые за разговор она выглядела не как директор проекта, а как человек, который действительно сказал то, что думает.

— Удачи тебе, — шепнула она.

Я встал, поправил футболку и направился к двери. Когда рука коснулась ручки, я на секунду обернулся и тут взгляд зацепился за стол. Посреди идеального порядка лежала маленькая вещь, которая не могла быть здесь случайно.

Крестик.

Золотой крест на потёртой цепочке. Я узнал его сразу, ещё до того, как сознание успело обработать детали. Память ударила в голову, как нокаутирующий удар.

Это был тот самый крестик, который я оставил Светке и её дочери в ту самую ночь почти тридцать лет назад, когда я умер в прошлой жизни во время конфликта с Виктором Козловым.

Мир качнулся. Я замер в дверях, не в силах пошевелиться. Что он делал у этой… Марины⁈ Почему она полезла своими грязными руками в эту историю?

Марина заметила мой взгляд. На долю секунды её лицо дрогнуло, глаза метнулись к крестику, потом ко мне. Она рефлекторно накрыла его ладонью и убрала в ящик стола.

Следом Марина сделала вид, что смотрит в планшет, проверяя какие-то данные, будто разговор завершён. Но я видел, что её пальцы всё ещё касались крышки ящика, где лежал крестик.

— Откуда у тебя это? — холодно спросил я.

Она медленно подняла взгляд. В её глазах застыла осторожность, сдержанная сила человека, которого застали врасплох.

— О чём ты?

Её зрачки на миг расширились. На долю секунды, но это выдало Марину сильнее любых слов. Она быстро отвела взгляд, закрыла планшет, как будто у неё срочные дела.

Марина встала из-за стола, подошла к окну. Она не собиралась отвечать.

А у меня в голове ум начал заходить за разум. Что это могло значить? Откуда у неё мой крестик? Она знает, как он попал к Козлову…

— Просто крестик, — наконец ответила она. — А чего он тебе так понравился?

— Просто… — я понимал, что не могу говорить, как есть. — Ладно, хорошего вечера.

Я вышел из крыла кабинета и остановился, как вкопанный.

Вспомнил, как видел Марину у кладбища на могиле Светки. Туда она явно ездила тайком, прячась, потому что Виктор не разрешал.

Почему?

Новая реальность буквально рухнула на меня.

Марина — никакая не «директор», не любовница Козлова… Она дочь Витьки и Светы. Сестра Сашки Козлова.

Осознание пришло мгновенно.

Все куски головоломки начали вставать на места.

Я медленно пошёл по коридору, но шаги отдавались гулом. В голове начали складываться куски, которые раньше казались разрозненными.

Но почему она сменила имя?

Или Витя не мог принять того, что это Светка назвала дочь? Слишком он принципиальный и гордый. Возможно, он не позволил, чтобы имя, данное матерью, осталось в её судьбе. Вот и превратил её в Марину. А фамилия… фамилия Козлов слишком тяжёлая для медиа. Для шоу и карьеры понадобилась другая.

Или как это всё понимать?

Но очевидно одно. Ни Марина не знала о Саше, ни Саша не знал о ней. Оба жили бок о бок, в одной реальности, родные сестра и брат, но совершенно чужие люди. Их связало только шоу — и то случайно.

Телефон в кармане завибрировал. Я вытащил его — звонил неизвестный номер. Помня, что Саня предупреждал, что может звонить, я принял вызов. Прижал трубку к уху, стараясь отойти подальше от камер, хотя прекрасно понимал, что если захотят — услышат всё равно.

— Ну что, — прозвучал в динамике низкий голос младшего Козлова. — Встреча договорена. Ты сможешь оттуда вырваться?

Я помолчал пару секунд. Перед глазами все еще стоял крестик, увиденный у Марины на столе. Так и чесалось сказать, что я только что нашел его сестру. Но… нельзя черт возьми! Совсем нельзя! Как бы не хотелось обратного.

— Хорошо, буду, — наконец сказал я. — Адрес называй и время.

— Время — чем скорее, тем лучше. Адрес сейчас будет, — ответил Сашка.

Связь оборвалась.

Я стоял с телефоном в руке, глядя на тусклый экран, пока он не погас. Эх, сложная всетаки штука наша жизнь.

Я взял себя в руки, огляделся. Формально съемка была окончена, а значит с тем, чтобы встать на лыжи на пару часиков, проблем возникнуть не должно. Но по-хорошему не лишним будет известить кого-нибудь о своем отсутствии.

Я свернул за угол коридора и поймал первого попавшегося ассистента. Молодой, худощавый, весь в делах.

— Слушай, — сказал я, вставая перед ним так, чтобы он не смог пройти мимо. — Мне нужно выйти на пару часиков.

Он поднял усталые глаза и внимательно на меня посмотрел.

— Куда выйти?

— В город, — пояснил я. — Встреча назначена, срочная.

Парень моргнул, глянул на экран мобильников своих руках.

— Никак не получится, — заявил он. — Через полчаса съёмки, потом общий выезд на локацию. Всё расписано буквально по минутам. Так что выезд невозможен.

— Я сказал, что это срочно, — повторил я.

Ассистент лишь внушительно пожал плечами.

— Понимаю, но у нас все строго по графику. Ты же сам слышал Мари́ну, что шаг влево, шаг вправо здесь не допускается. Если ты уйдёшь сейчас, будет дырка в съёмочном дне. Это срывы и штрафы.

Я посмотрел на него ещё пару секунд, понимая, что разговаривать бесполезно.

— Хорошо, — выдохнул я. — Услышал.

— Ну ты можешь со старшим обсудить или с директором…

— Да ладно не парься!

Я хлопнул его по плечу, развернулся и пошёл дальше по коридору. Я вернулся в свой люкс, закрыл за собой дверь и сразу вытащил телефон. Экран мигнул уведомлениями из чата, но я пролистал их, и нашёл приложение такси.

Сигнал ловило плохо, пришлось пройтись к окну, поднять телефон выше. Наконец, интернет заработал Машину искало долго, все-таки здесь не самые близкие края, но через пару минут такси было найдено. Нади верить приложению, подача занимала пять минут.

Я глянул на камеру в углу комнаты. Красный глазок мигал равномерно. Им не обязательно знать, что я собираюсь делать. Закрыть камеру? Но увидит режиссер, или кто там за этим все следит… нет, пусть снимают сколько угодно. Все равно не поймут ни черта.

Я достал рюкзак, переоделся, взял с собой паспорт и немного налички. Дверь открыл тихо, хотя замок всё равно щёлкнул громко… но благо в коридоре пусто. А значит никто не станет задавать личных вопросов на тему куда я собрался идти, когда сьемка на носу.

На первом этаже у выхода стоял охранник — крепкий, бритый, в чёрной форме. Он заметил меня сразу.

— Ты куда, — спросил он, удивившись.

— В город. Встреча назначена, — сказал я прямо, не став ничего сковать.

— Нельзя же…

— Можно, но только осторожно. Срочно, брат.

Охранник напрягся, но не сдвинулся с места.

— Если что я тебя не видел, чтобы тебе не влепили штраф, — подмигнул я.

Я толкнул дверь, но не успел выйти — из коридора как раз шёл Антон. Он остановился, увидев меня с рюкзаком.

— Сань, а ты куда? — спросил он, приподняв бровь.

— Надо отлучиться на встречу, — пояснил я.

— Ты в курсе, что через час новая съёмка? — Антон бросил взгляд на часы.

— В курсе, но надо поехать. Прикроешь?

Он замялся. Было видно, что в голове у него щёлкает калькулятор: штрафы, проблемы с Мариной, лишние вопросы.

— А через час вернёшься? — уточнил он.

— Не знаю, — ответил я честно.

Антон выдохнул сквозь зубы, почесал затылок.

— Ладно… я постараюсь. Но если что — сам понимаешь, мне это боком выйдет.

— Понимаю, спасибо.

Мы стукнули кулаками друг о друга, и он пошёл дальше по коридору, будто ничего не произошло. Все таки нормальный мужик Антоха, а не вот это вот все.

Я дверь плечом и вышел наружу.

На улице было холодно, а неподалеку от ворот уже ждала машина — старая «Киа» с таксистом лет сорока за рулём. Он вышел покурить, держа в зубах сигарету.

— Романовская? — спросил он.

— Да, — кивнул я и сел на заднее сиденье.

Таксист быстро закурил, сел за руль и мы тронулись. В зеркале заднего вида я видел, как охранник вышел на улицу. Он ещё несколько секунд стоял у ворот особняка, а потом махнул рукой и вернулся внутрь.

Минут через пятнадцать такси свернуло на тихую улочку. Старые дома, тусклые фонари, пара редких прохожих. Водитель крутил руль, изредка поглядывая на меня через зеркало заднего обзора.

— Спортсмен, да? Боксёр, наверное?

— Что-то типа того, — ответил я.

— Ну, сразу видно, — сказал он. — Бычков вон какой!

Минут через пять автомобиль остановился.

— Приехали, — сказал таксист, остановившись у неприметного кафе с вывеской «Чайхана-24».

Я вышел. Под ногами поскрипывал песок, которым засыпали лёд у входа. Внутри кафе горел тёплый, мягкий свет, хотя посетителей за столиками особо не было.

У входа меня ждал Саша Козлов. В чёрной куртке, с капюшоном, руки в карманах, то и дело бросавший взгляд по сторонам. Увидев меня, он коротко кивнул в знак приветствия.

— Готов? — спросил он.

— Да, — ответил я.

Мы вошли в кафе вместе.

Посетителей действительно почти не было. За дальним столиком сидели двое, они играли в нарды, пили чай и курили кальян. На стене висел телевизор, показывая какой-то музыкальный канал.

Мы прошли к своему столику и начади размещаться. Человека, с которым была назначена встреча еще не было. Официант, худой парень с бледным лицом, принес чайник и два стакана. Саша кивнул, отпустив его жестом.

— Значит, слушай, — сказал Козлов, глядя на меня в упор. — Договорённость есть. Люди готовы. Вопрос только на что ты сам готов.

Я хотел ответить, но в этот момент дверь кафе скрипнула. Я машинально обернулся.

И вздрогнул.

На пороге стоял человек, которого я точно не ожидал здесь увидеть. Его силуэт подсветили фонари с улицы.

Кафе будто застыло. Даже телевизор в углу стал тише, растворились слова игроков в нарды… но ведь этого не могло быть⁈

Заключительный том: https://author.today/work/484912