Мастер молний. Книга I

Глава 4

Я заставил себя прочувствовать, как обжигающий поток энергии поднимается от ступней, заполняя пока слабенькие каналы, выше к кончикам пальцев рук и темечку. Приятное ощущение, и оно говорит о том, что я снова в деле.

Теперь мне стали доступны многие сложные и тонкие заклинания, воздействующие на других людей и прочих живых существ. Иногда даже и разумных. Один метод, очень сложный и очень тонкий, я и собирался применить прямо сейчас. Технология экспериментальная, было из-за чего волноваться. Я планировал изучить язык, главный для этой страны, выкачав его из красивой черноволосой головы на подушке рядом со мной.

Я разработал эту технологию не с нуля, конечно же. И раньше черпали знания напрямую от другого существа. Но задачу отделить нужные знания от прочей личности человека, включая его воспоминания, мнения, заблуждения, религию, дурной характер… ну вы поняли, никто толком не решил. Кто-то удалял вообще все, кроме словаря. А кто-то действовал наоборот: создавал у себя в голове копию личности, которую использовал как переводчика или эксперта. Последнее, на мой взгляд, невероятно жестоко и мало чем отличается от одиночного заключения без вины. А если даже и с ней, разве это меняет дело?

Так вот, я разработал метод фильтрации, на самом деле уникальный, и сейчас состоится главное его испытание. Стоит подчеркнуть, что я не собираюсь создавать переводчика с ее языка на какой-то свой, тем более что пока общей базы у нас и нет. Я просто впитаю ее понимание языка со всем понятийным аппаратом и словарем, узнав и осознав все, что знает она. Но ничего большего я от этой милой женщины не возьму. Не таким способом. Мне не нужно, чтобы ее мысли и чувства стали моими. Это только звучит романтично, на самом же деле ад кромешный.

Я убедился, что моя подруга спит крепко, и положил ладони на ее виски. Теоретически, мне не нужен физический контакт, достаточно визуального, да и он не обязателен. Но в первый раз мне хотелось подстраховаться. Итак, я прикоснулся к ее голове, закрыл глаза и нырнул в ее сознание.

Языковые модели у всех, абсолютно у всех разумных сплетаются в похожий узор. Мне предстояло найти ключевые узлы плетения, а потом уже, стартуя от них, находить верные нити. И, что важнее, игнорировать остальные. Первые шаги казались самыми трудными, но, когда модель начала формироваться, она сама начала искать подходящие схемы.

Закончил я через час. Это довольно долго, у заклинаний ментальной магии субъективное время течет медленнее, чем объективное. Обычное дело потратить минуту на процесс, который, кажется, длился сутки.

На самом деле формирование модели — половина дела. Теперь необходимо ее интегрировать в свое сознание, сжиться с ней, сделать частью себя. Методика тут такая же, что и при любом изучении языка. Надо общаться с людьми, читать книги, смотреть спектакли. Или тот вид искусства, который в такой форме не прижился в магических мирах — кинематограф. Что-то подобное я встречал у технократов, но я там давно не жил, так что отвык.

Отдельная проблема — произношение. В принципе оно должно быть не хуже, чем у донора модели. Но не дай бог у девушки есть дефекты речи, если я буду их копировать, а я пока не умею говорить иначе, чем она, это будет звучать как пародия. Решения тут два. Первое я уже озвучил, надо больше общаться и впитывать речь других людей. Второй — обогащать модель. Мне надо провести ритуал с кем-то еще, желательно привлекать людей разных социальных групп и разных интересов. Писатели, ученые, гопники и аристократы, люди с уникальным словарным запасом. К нелюдям все это также относится, но утомительно поправлять себя каждый раз, так что я привычно называю людьми всех разумных.

Сейчас пришла пора инспектировать, что же я выучил. Язык не зря показался мне смутно знакомым. Из глубин всплыли похороненные воспоминания о том, как давным-давно я учил его с переменным успехом. В стране, где я оказался, в Америке, я никогда не был, но любил их искусство, не все, конечно, но уже упомянутый кинематограф и некоторые книги. К государству я относился скорее плохо, но не так однозначно, с политикой мне еще предстояло разобраться. На самом деле воспоминания оживали дергано и скудно. Мне предстояло вспомнить себя в те годы и родной язык. Но хотя бы я осознал, что я родом из России, куда мне и следует вернуться. Изучать русский язык таким же методом, что и английский, я не хотел. Сам должен вспомнить.

Самый быстрый способ проверить, что у меня получилось — пройтись по квартире. Я глядел на предмет и пока еще слышал, точнее «думал», его название и предназначение. Но по крайней мере я смог разобраться со всем, что увидел, включая специфическую кухонную утварь и тем более приборы. Например, я смотрел на плиту, и понимал, что это, но как ею пользоваться, я узнавал, делая специальное усилие, ту самую магию постижения. Или наоборот: я брал в руки какое-то хитрое механическое приспособление, знал для чего оно нужно, но название не всплывало, как бы я не старался. Скорее всего девушка и сама его не знала.

Пока я разбирался с квартирой и своими знаниями, проснулась моя подруга. Она вышла на кухню, облаченная в легкий халатик.

— Доброе утро! — сказал я не слишком уверенно, все же это были первые мои слова на новом языке.

— Ты заговорил! — довольно искренне удивилась девушка.

— Я быстро учусь, — улыбнулся я как можно более мило.

— Меня, кстати, Моника зовут, — сообщила она, протянув мне руку.

Я охотно пожал ее, задумавшись на миг, как представиться самому. Ну раз я выбрал свое «родное» лицо, то имя из тез времен также подойдет.

— Джейкоб, — на самом деле звали меня чуть по-другому, но английская версия имени подошла как нельзя лучше.

— Ты не думай, — вдруг застеснялась Моника. — У меня нет привычки тащить в постель незнакомцев.

— Я ничего такого и не думаю, успокоил я даму. — Это было прекрасное приключение, и оно еще не кончилось, если ты не против, конечно.

— Какие у тебя планы? — осторожно поинтересовалась Моника.

— Прямо сейчас я бы хотел принять душ. Не хочешь составить мне компанию?

Моника была не против. Под струями воды она неожиданно разговорилась, продолжили беседу мы и после, когда я с ее позволения начал готовить нам завтрак. Я бы не сказал, что ее холодильник был забит битком, но уж яичницу «по-эритийски» на двоих я смог сварганить.

Я немного влиял на нее, даже без ментальной магии, а просто подпустив немного ауры доверия. В итоге я узнал, что Монике тридцать восемь лет, она замужем, муж в очень долгой командировке, но я должен понимать, что она вовсе не склонна изменять ему направо и налево, просто так вышло! Я понимал, о чем тут же сообщил ей.

Муж ее чем-то торговал, но в таких масштабах, что это уже называется даже не бизнес, а политика.

Моника опять задала неприятный вопрос, всерьез надеясь получить искренний ответ. Она спросила, как так вышло, что вчера я двух слов связать не мог, а сейчас уже вполне сносно болтаю. А ведь у меня в планах пара просьб, которые вызовут еще большее недоумение. Например, как пользоваться компьютером, а также информационной сетью, как устроено общество и работает денежная система.

Врать я не хотел, обижать молчанием или как-то еще девушку я не хотел. Пришлось играть не совсем честно, зато ради общей пользы. Я ввел Монику в легкий транс и начал откровенно все рассказывать о себе, не вдаваясь в подробности. Что я прибыл из другого мира, хотя родом из этого. Нет, я не инопланетянин, хотя в целом ситуация схожа. И уж точно не шпион и не диверсант. Тут мне пришлось покляться, что не желаю Земле Сорок Два вреда. Когда я выведу девушку из транса, она не запомнит, что именно я рассказал, но будет помнить, что с ней происходит интересное приключение «как в кино», и что я вполне удовлетворил ее любопытство. И что надо относиться терпимее к моим маленьким странностям, они вполне оправданы.

Я также узнал все, что необходимо для начала пребывания в этом мире. Моника убежала по своим делам, она встречалась с подругами, состоятельными буржуа вроде нее. Моя любовница была кровно заинтересована, чтобы не трепать обо мне лишнего, так что я не волновался. Впрочем, она больше могла навредить себе, прослыв безумной, а не мне.

Я же уселся за компьютером, который по моим стандартам был не то, чтобы странным, а скорее устаревшим. В местную оперативную систему я вник с легкостью, корни росли из наших систем, скорее всего ящеры, промышлявшие здесь контрабандой, привнесли кое-какие технологии просто чтобы выжить в этом диком мире.

К сожалению, магия судьбы с одной раскрытой печатью, хотя и важной, была мне недоступна, а значит пришлось обойтись без ясновидения.

В моей бездонной сумке хранились два пакета с ценностями. В одном из них я приготовил золотые монеты из разных миров, в другом — розовые алмазы, но их продавать я не хотел, они пригодятся для создания артефактов.

Я погрузился в сеть, здесь ее называли Интернет или Паутина, что звучит слишком буквально. У каждой достаточно сложной системы со временем появляется дух, эгрегор, я чувствовал его присутствие и здесь, в мировой паутине. Надо бы наладить с ним отношения, все-таки сеть работает на электричестве, а значит я имею власть над этим явлением. Точнее могу получить, когда окрепну и вскрою еще пару печатей тела.

Я так увлекся блужданием по Сети, что не заметил, как на улице стемнело. Строго говоря, за окном виднелась кирпичная стена соседнего дома, причем крайне близко, буквально через пару метров. Так что прозевать можно было и день, и ночь.

Отвлекся же я, только когда вернулась Моника. Девушка казалась очень довольной.

— Мне сообщили, что я посвежела и вся сияю, — сообщила она радостно.

«Еще бы, — подумал я гордо, — я тебе всю энергетику освежил». Да, спасибо ведьмам, секс со мной благотворен и, кстати, излечивает от мелких женских недомоганий.

— Да! Ты прекрасно выглядишь, — сообщил я вслух и был вознагражден радостной улыбкой.

— Идем гулять! — Моника схватила меня за руку и потащила в прихожую. — Мы живем в двух шагах от Центрального Парка! А потом пройдемся по Таймс-Скверу. И вообще, тебе нужна нормальная одежда. Хотя мне твой костюмчик нравится, для шпиона ты выглядишь слишком эксцентрично.

«Вот тебе и гипноз! — подумал я сокрушенно. — Самое важное она запомнила! Ну хоть не мучается моральным выбором жить или не жить с Джеймсом Бондом».

Изучив английский, я многое вспомнил об их культуре. В том числе и нескольких идолов, ставших частью их национального кода. Я даже посмотрел один фильм об агенте 007, выбрав наугад. Мне понравилась главная героиня, хищная женщина, а также идея любовного треугольника между агентом, роковой злодейкой и женщиной, заменившей герою мать.

— Универмаг Сакс нам случайно не по пути? — поинтересовался я.

Я нашел в Интернете, что их ювелирный отдел скупает монеты. Не совсем официально, надо было назвать продавцу пароль и всласть наиграться в того самого Бонда.

Моника всплеснула руками:

— Откуда ты про него знаешь? — и, не дождавшись ответа, затараторила. — Впрочем, это к лучшему! Мы тебя сказочно приоденем! Пойдем быстрее!

Дамочка вдруг погрустнела.

— Ты не против поиграть в конспирацию? Нам не стоит показываться вместе, только не в этом доме! Выходи через черный ход, от лифта налево. Огибаешь здание, по улице снова налево, в горку и на перекрестке еще раз налево. Там будет автобусная остановка, на ней и встретимся. Ладно?

Я охотно согласился. Та же аура неприметности сработала на ура, консьержка, женщина с цепким взглядом опытного дознавателя, как раз в тот момент, что я вышел из лифта, отвернулась, начав что-то рассматривать в ящике. Я выполнил все инструкции Моники и через десять минут она уже тащила меня по узким Манхэттенским улочкам. Я уже понял, что «в тесноте, да не в обиде» — лозунг этого острова.

В парке было пустынно, несмотря на не по-зимнему теплую погоду, призывающую к прогулкам. Моника рассказала, что раньше Центральный парк казался не самым безопасным местом, особенно в темное время суток, но сейчас ситуация заметно улучшилась. Меня после долгих лет в Эритии и прочих «зеленых» магических миров, это место не слишком впечатлило. Впрочем, на контрасте с окружающим каменным мешком здесь был прекрасный оазис.

Мы прошли мимо знаменитого чем-то катка, отелей и витрин, украшенных по-праздничному нарядно. Город готовился к дню рождения популярного в этом мире мессии и еще через несколько дней к смене календарного года. Новый Год вызвал у меня смутные, но приятные воспоминания, хотя от преклонения перед богами я отвык, слишком много их я встречал за тысячу лет. Хотя, мне не жалко, пусть верят, если им от этого спокойнее.

Путь наш лежал по культовому для жителей Нью-Йорка маршруту. Моника интересно комментировала почти каждый дом, мимо которого мы проходили, было видно, что она гордится красотой этого места. Меня это зрелище развлекало как любого туриста, но особых ассоциаций не вызывало, может быть потому, что я не был тут в прошлой жизни.

Довольно скоро мы вышли к магазину, тоже нарядному и тоже знаменитому, как и все в центре города. На фасаде горела огромная, от земли до крыши, праздничная инсталляция. Первый этаж по традиции подобных заведений принадлежал парфюмерии, а это значило, что находиться там не представлялось возможным из-за нечеловеческой вони. Честно, даже в зверинце, уничтоженном моим любимым носорогом, пахло лучше или хотя бы натуральнее.

Моника честно пыталась меня довести до отдела мужской одежды, но по дороге закопалась в горе сумочек. Я оставил ее там, условившись встретиться в местном кафетерии, а сам отправился на поиски своего нумизмата. Продавец украшений, стоило мне упомянуть слово «монеты», послал на верхний, седьмой этаж. На самом деле магазин на такую высоту не забрался, под самыми низкими потолками в здании ютились какие-то офисы. Этот отличался особенной архитектурой: каждому следующему этажу доставались потолки ниже, чем предыдущему. Я нашел на двери искомую табличку «714», за которой меня должен быть ждать некий Филипп Ченинг. Все не могло получиться с первого раза, мистера Ченинга там не оказалось, какая-то задерганная девушка сунула мне в руки визитку с адресом и почему-то без номера телефона. Нумизмат в ближайшую пару дней собирался принимать клиентов там.

Я даже не обиделся, что никто не уделил мне достаточно внимания и не попробовал всучить лучшую в мире бриллиантовую подвеску для моей жены. Магазин штурмовали толпы покупателей, собирающих праздничные подарки.

Мы встретились с Моникой, она угостила меня потрясающе невкусным кофе и вполне сносным кексом, здесь их называли маффинами. После этого с новыми силами мы отправились в отдел мужской одежды, где долго развлекались, примеряя всякое от кэжуала, до строгих деловых костюмов. «Сакс» по праву считался очень дорогим магазином, так что я не особо сомневался в актуальности этих шмоток с точки зрения моды. Какие-то варианты я отбраковал за очевидной их экстравагантностью, а что-то мне даже понравилось. Моника развлекалась, подсовывая мне и то, и другое.

Я, конечно, не позволил ей потратить целое состояние на мой гардероб, хотя деньги явно не были для нее проблемой. Но все же мы купили плащ, в котором можно было бы прийти и на переговоры, и в молодежный клуб. Она было потянулась за картой, но я ее вовремя остановил, отвесив саркастичное замечание про ее конспиративные способности. К счастью, мы быстро нашли банкомат и наконец заполучили заветную обновку.

Остальные-то костюмы я запомнил. Что-то я докуплю позже, когда разберусь с финансами, а что-то просто материализую, это не так уж и сложно, если уметь. А у меня и в этом опыт огромный. Маги вообще редко покупают одежду. Другое дело, что закон сохранения материи работает и для нас, хотя и в измененной, сильно упрощенной форме. Так, чтобы создать костюм, нужна ткань или хотя бы пряжа. Не обязательно именно та, из которой костюм должен быть пошит, но желательно чтобы шерстяные вещи создавались из шерсти, шелк из шелка и так далее.

Можно и переделать шелк в шерсть, но это отдельная сложная задача. Можно создавать материю из чистой энергии. Но получится что-то совсем уж экзотическое и привлекающее внимание любого мага, как знаменитое ледяное стекло. А я не хотел притягивать лишние взоры. Не сейчас.

Ну и кстати никто не отменял иллюзию. Уж облик-то я мог сымитировать любой, оставаясь одетым в тот же дорожный костюм, который, уже успел пару раз почистить магией. И сделал это лучше всякой прачки.

Когда мы вернулись домой, Моника упорхнула в душ, а я немного повозился с ее обновкой — дорогой сумкой безвкусной на мой взгляд пестрой расцветки. После всего десяти минут манипуляций она стала не такой бездонной, как моя, но куда более вместительной. Ну и достаточно туда сунуть руку, чтобы сразу найти нужную вещь. Да, такая работа явно стоит дороже плаща, но я умею быть благодарным.

Я изучил адрес на карточке, сверился с картой в Сети и понял, что нумизмат расположился в уже знакомом мне Бруклине поблизости от лаборатории покойного мистера Гремистера. Я и так собирался навестить места боевой славы, так что мои планы на следующий день четко сформировались.

Моника совсем закопалась в ванной, уж не знаю, какой марафет она наводила. Я хотел повозиться с новым плащом, но вместо этого задремал. Существа, подобные мне, не спят как обычные люди. Пока тело набирается сил, наша сущность путешествует по астралу.

«Верхний» мир встретил меня горным пейзажем. Я поднимался по ступенькам к вершине, на которой красовались руины древнего каменного строения. Я, как и в прошлый раз, выглядел носорогом. Лестница — не самый удобный способ подъема для такой туши, но к счастью по краям тянулись широкие ровные полосы, вымощенные булыжником.

Поднявшись, я обнаружил по центру развалин круглую площадь метров сто в диаметре. По периметру ее сторожили статуи человекоподобных существ со звериными и птичьими головами. Антропоморфный носорог, которого я добавил в коллекцию, мог бы занять законное место в их ряду, но сейчас такого не обнаружилось. Позади статуй громоздились то ли скалы, то ли обломки стен, настолько древние, что уже не выглядели творением чьих-то рук. Вместе они образовывали лабиринт, в котором можно было легко спрятать пару легионов. Я и чувствовал чье-то присутствие.

В центре площади камнем другого цвета был выложен месяц. Он излучал энергию, которую мне немедленно захотелось изучить. Я подозревал, что мне приготовили ловушку, но пренебрег знаками встревоженной интуиции. И конечно, как только я приблизился к фреске, площадь преобразилась. Камень вокруг меня вскипел, из него в небо устремились лучи голубоватого, вполне лунного, света. Вместе они образовали стену, которую, как обиженно подсказывала проигнорированная интуиция, мой носорог не сломает с той же ловкостью, с какой рвал лианы, пытавшиеся опутать меня в прошлый раз.

Из-за спин статуй вышли старики, выглядевшие точь-в-точь, как давешний друид. Отличить одного от другого не представлялось возможным, но этого и не требовалось. Я подозревал, что личина такого старца служила им униформой. Я тоже «надевал» облик зверя для прогулок по астралу, но отнюдь не щеголял им на улицах Нью-Йорка.

— Тебе не удастся выбраться из клетки, пришелец! — заявил мне первый старец.

Голос его звучал не по-старчески звонко и, отразившись эхом от стен-скал, возвращался гулким эхом. Следующий друид поддержал беседу, сообщив мне:

— Ты обвиняешься в незаконном проникновении на планету Земля! А также в использовании незаконной магии и колдовстве без лицензии. Тебе предстоит суд инквизиции.

— Не пытайся покинуть клетку, ты только причинишь себе вред, — добавил третий, ехидно, — животное!

Я решил, что именно он пытался задержать меня в прошлый раз. Еще пара друидов не успела высказаться, но у меня возник вопрос.

— Ситуация, при которой я добровольно прихожу в вашу доблестную инквизицию, чтобы познакомиться и наладить добрые отношения, не рассматривается? Я уже предлагал это при нашей прошлой встрече.

Я обвиняюще повел рогом в сторону третьего друида. Тот недовольно поморщился. Я тем временем активно применял Взор, чтобы разобраться с природой светящихся прутьев. Магия порядка в чистом виде, простыми заклинаниями ее не разрушить, даже мои кормики не справятся с ней, по крайней мере не сразу.

— У нас есть определенная процедура для подобных случаев, ответил мне четвертый друид. — Задержанный должен быть доставлен в наручниках, блокирующих магию. Надеюсь, у тебя хватит мозгов не ухудшать свое положение и не оказывать сопротивление, которое все равно бесполезно.

Пятый старец явно почувствовал себя обделенным и вставил свое веское слово:

— Будь хорошим мальчиком.

Я же прикидывал, что будет полезнее использовать в данной ситуации: магию хаоса, которая оставит мокрое место от не только порядка, но, столкнувшись со своей противоположностью, и от всего этого места. Можно было бы прибегнуть и к языку предвечных, тоже с непредсказуемыми результатами. И то. и другое я расценивал как стрельбу из пушки по воробьям, но и подставлять руки, то есть лапы наручникам я не собирался.

Лучшим вариантом казалось просто покинуть астрал без ненужного побоища, но клетка не отпускала меня, я просто «забыл» как это делается. Это случается при самонадеянных вылазках в места, подобные этому. Для оставшихся на физическом уровне это выглядит как кома. Я готовился к мысли, что надо уничтожить этот пласт полностью, смирившись с последствиями, которые обещали принять катастрофичный размах.

Развязка пришла из самого неожиданного источника. В отличие от обычного человека я в состоянии сна не был связан со своим телом нерушимой нитью, поэтому всегда оставлял своеобразную сигнализацию, она должна реагировать на угрозу физическому телу и срочно вытягивать меня обратно в мир живых при необходимости. Это сейчас и произошло. Горы, руины и друиды вокруг меня исчезли. Для них, наверное, казалось, что я вдруг пропал из их великолепной ловушки.

Я очнулся в своем теле. Моника, вернувшись из ванной, не захотела ждать, пока я проснусь, и, усевшись ко мне на колени, разбудила нежным поцелуем.