Мечников. Том 11. Свет разума

Глава 15

Неловкий вопрос для юной девушки, которая ещё даже не успела выйти за меня замуж. Но тему она подняла очень важную.

Генетики в этом мире нет, и изобретут её явно нескоро, но подумать о наследственности явно имеет смысл. Всё-таки дети получают от своих родителей не только черты внешности, но ещё и предрасположенность к заболеваниям.

А как происходит передача магических способностей — вопрос без ответа. Понятно, что дети могут получить как мои силы, так и силы Анны, но связана ли передача магии с генетикой или нет — сказать пока невозможно.

Я уже позаботился о том, чтобы моё потомство никаким образом не получило некротику, которая была у моей матери.

Но какие подводные камни могут быть у Анны? Насколько я помню, она умеет управлять магнитными полями. Не вижу никаких проблем в том, что эта сила смешается с лекарской магией.

Однако Анна хочет сказать не только об этом.

— Давай по порядку, — попросил я. — Какая связь между твоей магией и тем фактом, что Дерагчёв не смог воздействовать на тебя своим артефактом? Мне ты можешь об этом рассказать. Если это тайна — я её сохраню. Я ведь понимаю, что ты не могла остановить его одними лишь магнитными полями.

— На самом деле, об этом даже мои родители не знают, — призналась Анна. — Я обнаружила эту способность случайно. Месяца два назад. Сложно объяснить словами… Давай я лучше покажу тебе на примере, Алексей.

Анна подняла левую кисть, а затем царапнула ногтем её тыльную сторону. На коже выступила сукровица.

— Что ты делаешь? — удивился я.

— Попробуй, залечи эту ранку, — произнесла девушка и протянула мне свою ладонь.

Чувствую подвох. Если уж у меня проблем с лечением смертельных ранений обычно не возникает, то что может пойти не так с простой царапиной?

Я последовал просьбе Анны и направил лекарскую магию на её ладонь. И, к моему удивлению, ничего не изменилось. Кожа не стянулась, а мельчайшие капельки крови продолжили собираться на поверхности кожного дефекта.

— И как это понимать? — удивился я.

— А теперь попробуй ещё раз, — произнесла Анна.

После второй попытки царапина сразу же заросла, не оставив на коже Анны и следа.

— В первый раз магия не сработала, — произнёс я. — Как будто я упёрся в стену.

— Вот этот секрет я и вынуждена хранить. Наверное, я — дуалист. Но вторая ветвь магии пробудилась гораздо позже. И я совсем не понимаю, что это за способность. Я никогда о таком не слышала, — объяснила Анна. — Но факт остаётся фактом, Алексей. Я могу полностью блокировать воздействие магии на себя.

Прямо как орихалькон. Металл, который используют для обезвреживания магов. Только я и сам ни разу не слышал, чтобы у человека проявлялись такие способности.

— Но как при этом в твоём теле уживаются две противоположные силы? — удивился я. — Ведь по логике твоя антимагическая способность должна воздействовать и на магнитную магию.

Выходит, что её организм мог запустить что-то похожее на аутоиммунную реакцию, когда иммунная система человека разрушает другие органы, так как считает, что они являются чужеродными.

Почему же тогда антимагия никак не вредит ей?

— Я тоже думала об этом, когда ты рассказывал про подобные болезни на своих уроках в Хопёрской амбулатории, — кивнула Анна. — И даже пробовала использовать обе силы одновременно. И всё же сама себе я вред причинить не могу. Но…

— Понимаю, к чему ты клонишь, — кивнул я. — Антимагия может причинить вред ребёнку с чужеродной для тебя способностью. Хм… Хорошо, что ты подняла этот вопрос заранее. Это действительно большая проблема.

— Ну вот… — вздохнула Анна. — О чём я и говорила. Мне нужно было рассказать об этом раньше. Прости, Алексей. Сглупила. Сама не понимаю, почему с этим затянула. Поэтому, если ты решишь расторгнуть договор с моим отцом, никто не будет держать на тебя зла. Уж я — точно.

— Да погоди, Анна, не говори ерунды, — отмахнулся я. — Наличие проблемы вовсе не означает, что нужно всё отменять. Тем более я этого не хочу. Не забывай о том, что я — лекарь. Мне не привыкать искать решение задач, которые ранее никто даже не думал разбирать. Но мне в любом случае потребуется провести ряд анализов. Приедешь на днях в Саратов. Я возьму у тебя кровь. Начнём с этого.

— Возьмёшь кровь? — удивилась Анна. — Это как? Зачем?

— О-о! — улыбнулся я. — Вижу, ты сильно отстала от прогресса. Впору заново обучающий курс проводить. Ну, ничего. Наверстаем! Учитывая твоё рвение работать с пациентами, мы можем и свою клинику открыть в будущем. Семейную, так сказать.

Мы с Анной просидели довольно долго. Девушка ушла в свои покои лишь к трём часам ночи. Я же задержался на веранде, чтобы проанализировать полученную информацию.

Как я уже отмечал много раз, Анна очень сообразительна. Особенно в плане лекарского дела мышление у неё работает как надо. Она сразу поняла, что её антимагия может навредить нашему будущему потомству. А точнее — оно может даже не появиться на свет.

И это очень опасно, в том числе и для самой Анны. Много я в своей жизни повидал, но с магическими выкидышами никогда не имел дела. Тут ситуация даже сложнее, чем с крестьянками, вынашивающими детей от дворян, владеющих магией.

Придётся углубиться в изучение орихалькона и антимагии в целом. Должна быть какая-то связь этого минерала со способностями Анны. Как ни крути, а придётся мне сочинять генетику… М-да, так замахиваться изначально я не планировал.

Прежде, чем лечь спать, я написал письмо императору. Сообщил ему, что вышел на предателей Российской Империи и во время схватки выданный им артефакт для связи пострадал. Письмо будет идти долго. Сомневаюсь, что магическая почта передаёт сообщения Николаю Первому напрямую.

Скорее всего, пройдёт неделя, прежде чем я смогу получить от него ответ. За это время Сперанский может сделать новый шаг. Но атаковать меня в лоб он точно не станет. Потому я и не указывал в письме фамилию предателя. Император должен понять, что я обладаю важной информацией, но пока вынужден удержать её.

Если Пензенский князь поймёт, что я уже воспользовался своим компроматом на него, тогда он плюнет на всё и предпримет любые меры, лишь бы отомстить мне до того, как окажется за решёткой.

Проспав несколько часов, я покинул особняк Елиных и пошагал к вокзалу. Как раз в этот момент мимо меня проехали несколько карет с саратовскими солдатами. Видимо, я как раз разминулся с людьми князя Игнатова, которые приехали разбираться с Николаем Дергачёвым.

Вернувшись в Саратов, я сразу же почувствовал, как надо мной нависает груз предстоящих дел. Ситуация в лекарской сфере обострилась как никогда.

Именно поэтому первым делом направился в орден лекарей. Я обещал, что загляну к новому главе Лазареву сразу же, как вернусь. Он дал мне время подумать над его предложением.

И ответ у меня уже готов.

— Надо же, — протянул заместитель главы — Виктор Вебер. — А я уже начал сомневаться, почтите ли вы нас своим визитом снова, господин Мечников.

— А вы что же, Виктор Генрихович? Думали, вам так просто удастся от меня отделаться? — усмехнулся я. — Нет уж. Я в Саратове укореняюсь. Поэтому вам придётся терпеть меня до тех пор, пока вас с господином Лазаревым не заменит новое руководство.

— А нового руководства не будет, — чуть не подавившись собственным злорадством, промычал Вебер. — Скорее уж это вам придётся мириться с нами.

— Поживём — увидим, — коротко ответил я и прошёл в кабинет главы ордена лекарей.

— Алексей Александрович! — изображая радушие, улыбнулся во весь рот Дмитрий Николаевич Лазарев. — Ну что же вы так долго? Ваш коллега Александр Иванович уже зашивается без помощи своего доброго друга. Оказалось, что на должности рядового лекаря ему работать гораздо труднее. Выходит, будучи главным лекарем, он вообще ничего не делал.

Всё-таки Лазарев сдержал своё обещание. Понизил Разумовского! Подлец несчастный… Лишил человека должности, которой тот посвятил больше десяти лет. Без Разумовского в Саратове вообще не было бы никакой медицины.

— Не беспокойтесь, Дмитрий Николаевич. Думаю, господин Разумовский просто не смирился со сменой руководства, — сказал я.

— А вы смирились? — прищурил глаза он.

— Да, — солгал я. — Вы ведь просили меня подумать насчёт ваших условий. Я прокатился до Хопёрска, подышал лесным воздухом. Это помогло мне привести все мысли в порядок. Поэтому я принял решение работать так, как вы скажете.

— Никаких изобретений и прочих новшеств, — напомнил Лазарев. — Только производство лекарственных препаратов. И, разумеется, работа в губернском госпитале. Вашу скорую лекарскую помощь я решил не упразднять. Она приносит большую прибыль.

— Всё, как вы и говорите, Дмитрий Николаевич, — кивнул я. — Мой завод сегодня же получил новое распоряжение. Препараты будут производиться в удвоенном количестве. А оборудование уйдёт с рынка.

— Отлично, — удовлетворённо кивнул Лазарев. — Тогда орден лекарей с радостью продолжит финансировать вашу работу. Очень рад, что вы всё-таки одумались, Алексей Александрович. А то как-то уж слишком несерьёзно прошла наша с вами первая встреча. Я даже засомневался, действительно ли в вас есть эта антрепренёрская жила, как любят выражаться французы. Но теперь я убеждён, что имею дело с настоящим предпринимателем.

Всё идёт строго по моему плану. Пусть проглатывает наживку. Лучший способ притупить внимание человека, стремящегося к власти — дать ему иллюзию контроля. Какое-то время мне придётся притворяться, что я работаю в соответствии с его условиями.

Нужно выждать время, чтобы Лазарев и Вебер окончательно пришли к выводу, что им удалось меня сломить. Это — необходимая часть плана.

Бороться с ними прямым путём не выйдет. Тут хоть восстание лекарей устраивай — всё бесполезно. Орден — это закон. Стоит мне написать в Санкт-Петербург, и ситуация в Саратове может ещё сильнее ужесточиться. Поскольку в столичном совете находится союзник Лазарева.

Жаловаться императору тоже бесполезно. Тем более я не могу решать все свои проблемы через него. У Николая Первого и так целая масса собственных дел. Он не может сутками напролёт решать проблемы Саратовской губернии.

Эту войну я выиграю сам. Не быстро, но своего в любом случае добьюсь. Союзники у меня уже есть. И, думаю, со временем их станет даже больше.

— Я заступлю на дежурство сегодня ночью, — сказал Лазареву я. — Если господин Разумовский будет жаловаться, что не справляется, передайте ему, что подмога скоро прибудет.

Представляю, в какой сейчас ярости Александр Иванович. Ничего. Ночью я его сменю, а перед этим мы обсудим, что нам делать дальше.

Надо бы ещё познакомиться с новым главным лекарем губернского госпиталя. Боюсь даже представить, кого могли поставить на эту должность Лазарев и Вебер.

Из ордена лекарей я сразу же направился на завод. Там меня уже ждали Синицын, Сеченов и Березин.

— Ну, рассказывай, Алексей! — тут же накинулся на меня Илья. — Как прошла поездка в Пензу?

— Как видишь, живой, — ответил я. — Подробности расскажу позже. А пока что, господа, приступим к первому этапу нашей революции. Я только что встретился с Лазаревым. Глава ордена уверен, что мы будем производить только лекарственные средства. Дружно посмеёмся ему в лицо позже. А пока что, Илья, Святослав, расскажите, как идёт работа?

— Всё путём, — кивнул бывший некромант. — Мы с господином Синицыным нашли общий язык. Потратили двое суток, чтобы всё сделать и… Вроде как, начало положено.

— Святослав не врёт, — подтвердил Синицын. — Как оказалось, в финансах он и вправду хорошо разбирается. Не думал, что бывший некромант сможет оказать мне такую качественную помощь.

— Короче, господа, — попросил я. — Двойная бухгалтерия готова?

— Да, — хором ответили они.

— А я уже распорядился о подготовке скрытых цехов, — добавил Сеченов. — Бронникова пообещала, что будет контролировать сборку аппаратов самостоятельно.

— Я в любом случае буду ей помогать, — сказал я. — Склад я уже приобрёл. Будем хранить оборудование там. Параллельно наладим торговые пути. Это позволит нам моментально возобновить и преумножить распространение медицинских аппаратов сразу после того, как диктатура Лазарева падёт.

Теперь, даже если орден придёт с проверкой, они не смогут обнаружить никаких нарушений с моей стороны. Если у них в команде нет такого же способного экономиста, как Синицын, доказать ведение двойной бухгалтерии им точно не удастся.

Итак, с Лазаревым поговорил, завод проверил. Осталось ещё одно дело, которым придётся заниматься втайне от ордена.

Моя научная работа об основах психиатрии. Я всё ещё не отказался от идеи развить эту науку. И, как показала моя поездка в Хопёрск и Пензу, людей с психическими отклонениями — хоть отбавляй. Особенно среди дворян.

Сперанский и Дергачёв не дадут соврать.

Для этого придётся тайно посещать лечебницу для душевнобольных. Со своим оборудованием, чтобы иметь возможность брать кровь и проводить другие обследования. Заведующий лечебницей — близкий друг Разумовского. Мне Филатов показался надёжным человеком. Уверен, он не станет сдавать нас ордену. Но на всякий случай стоит с ним ещё раз побеседовать лично.

Особенно меня в его заведении интересует пациент с шизофренией. Семён. Его недуг показался мне особенно странным. Ведь он, чёрт возьми, видел Гигею, как и я!

До начала дежурства в госпитале оставалось восемь часов. Я направился к центральной площади, чтобы заказать частную карету. Однако меня поймал старый знакомый.

— Алексей Александрович, я вас уже второй день ищу! — крикнул мне Роман Васильевич Кастрицын. — Где вас черти носят⁈

— Я был в отъезде, господин Кастрицын. Что-то случилось?

Кастрицын нервно посмотрел по сторонам.

— Здесь разговаривать нельзя, — прошептал он. — Бегом — ко мне домой. Помнится, вы обещали, что зайдёте ко мне попить чаю.

Таким встревоженным Кастрицын не был даже в камере заключения. Уж не знаю, что так напугало старого охотника за некротикой, но без веского повода он бы себя так вести не стал. Поездку в лечебницу придётся отложить.

— Пойдёмте, — кивнул я и последовал за Романом Васильевичем.

Жил Кастрицын неподалёку от академии. В собственном частном доме, который больше напоминал давно заброшенную лачугу. Семьи у Кастрицына не было, да и раны, полученные в молодости, давали о себе знать. Видимо, поэтому он перестал заботиться о своём жилище.

— Имел удовольствие познакомиться с господином Лазаревым, — рявкнул он, как только мы зашли в его дом. — Сказочный идиот! Вы слышали, что он решил распустить охотников за некромантами? Всё! На сектантов теперь всем плевать. А городовые в одиночку с этой напастью не справятся.

— Разделяю ваше негодование, Роман Васильевич, — ответил я. — Но если вы хотите бороться с Лазаревым…

— Я не хочу бороться с ним, — перебил меня Кастрицын. — Я всю жизнь истреблял некромантов. И, похоже, слишком рано ушёл в отставку. Раз орден расформировал молодых охотников, значит, за дело возьмётся старый волк.

— Вы ведь понимаете, что действовать в одиночку слишком рискованно? — спросил я. — Лучше поделитесь со мной своим планом. Я и сам не собирался бросать охоту на сектантов.

— Ха! — усмехнулся он. — Думаете, что я слишком стар для этого, господин Мечников? Тогда посмотрите, как я продвинулся в расследовании, пока орден лекарей благополучно наплевал на опасность, нависшую над нашим городом.

Кастрицын провёл меня в подвал, зажёг магическую лампу…

И тогда я увидел, что на холодном полу лежит человек. Измученная женщина. Исхудавшая, вся в изодранном тряпье.

— Я нашёл беглянку, Алексей Александрович. Помните её? Месяц назад, во время суда, сектанты унесли её в своё логово, — произнёс Кастрицын. — Видимо, ей удалось сбежать. Но далеко она не ушла. Тут же попала ко мне в руки.

В подвале Кастрицына лежала женщина, закованная в орихальконовые наручники.

Создательница клонов. Виктория Мансурова.