Мечников. Том 11. Свет разума

Глава 22

— «Свет разума»? — я потёр подбородок и погрузился в свои воспоминания. Хотелось найти в них хотя бы какой-то намёк на то, что из себя представляет это понятие. Казалось, что я его уже где-то слышал. Но где?

— Василий Ионович в своём послании не стал объяснять, что это значит. Лишь упомянул, что это знание поможет тебе лечить то, что ранее не лечилось. Я подумала, что ты поймёшь, — объяснила Анна Елина и протянула мне письмо от Решетова. — Его меня просил передать главный лекарь.

Я быстро открыл его и пробежался по строчкам.

— Похоже, он шифруется, — подметил я. — Скрывает истинную причину нашей встречи. Даже письмо отправил через нескольких человек. Как угодно, но не напрямую ко мне. Его поведение наталкивает меня сразу на несколько выводов. Либо информация, которую он хочет мне передать, не должна попасть в руки других. Либо ему угрожает опасность. Возможно, и то, и другое.

Я уже давно начал подозревать, что большую часть моих писем перехватывают. Возможно, и Решетов пришёл к тому же выводу. Он — старик хитрый. Так просто сливать важную информацию нашим врагам он не станет. Нужно посетить его. Лучше — сегодня вечером.

Есть у меня подозрение, что может означать этот «Свет разума». Я вспомнил, где встречал похожие формулировки. Они были в оглавлении книги Демокрита о безумии и меланхолии. Так вот на что намекает старик? Он знает, как лечить психические заболевания? Тогда почему же он до сих пор не воспользовался этими знаниями во благо больных людей?

Я подозреваю, что бывший владелец этой книги был братом господина Решетова. Странная у них выходит семейка! Один хранил запрещённую книгу о психиатрии, второй держал при себе трактат Асклепия.

Ведь именно от Василия Ионовича я получил ту книгу, которая позволила мне дать клятву лекаря. Сам он ей воспользоваться не рискнул, но мне передал этот, пожалуй, самый ценный лекарский артефакт за помощь с лечением его жены.

— Итак, Анна, день у нас сегодня выйдет насыщенный, — обратился к девушке я. — Хотя иначе у меня и не бывает. Сейчас мы с тобой выдвинемся в сторону нашего будущего особняка. Строительство уже должно подходить к концу. По пути заглянем к моему другу, надо его проведать, — я всё ещё думал о Синицыне, который до сих пор не вернулся от Романа Васильевича. Что-то их тренировка затянулась. — После я отвезу тебя в отель и посещу господина Решетова. Но к нему я пойду один.

— Алексей, а ты уверен, что это безопасно — в одиночку видеться с Василием Ионовичем? Я тут подумала, что кто-то из твоих врагов мог принудить его отправить это письмо. Вдруг это ловушка? — поделилась своими опасениями Анна.

— Тут переживать точно не о чем. Даже если бы его взяли в заложники и заставили написать это письмо, то его бы отправили напрямую ко мне, а не в обход — через Хопёрск, — пояснил я.

Насчёт поездки к Решетову сомнений у меня нет — этот человек не станет работать на врагов и заманивать меня в ловушку. Во многом именно благодаря ему и начался мой путь к вершине развития лекарских сил.

Вскоре мы выдвинулись к особняку. Находился он в отдалении от центра, но и не на самой окраине. В целом, участок хороший. Я уже один раз осматривал это место. В тот момент стройка шла полным ходом. Посмотрим, как теперь выглядит наше будущее жилище!

Но перед тем как отправляться в особняк, я попросил кучера остановиться около дома Романа Кастрицына. Анна осталась в карете, а я заскочил проведать своих соратников.

Дверь мне открыл Роман Васильевич. Выглядел он уставшим. Будто не спал уже несколько ночей. А если учесть, через что ему пришлось пройти вместе со мной, не удивлюсь, если это правда.

— Господин Мечников? — устало протянул он. — Только не говорите, что привели ко мне ещё одного ученика. Мне точно нужно время, чтобы восстановиться.

— Нет, Роман Васильевич, новых кандидатов у меня пока нет. Вообще, я приехал узнать, куда пропал Синицын? — я зашёл в его прихожую и осмотрел дом.

В голове сразу всплыли воспоминания о том, как я обнаружил в подвале Кастрицына измученную Викторию Мансурову. Надеюсь, он хотя бы Илью не держит в таком же состоянии!

В последнее время мне начинает казаться, что психика у Романа Васильевича сильно расшатана. И такой она стала уже давно. Скорее всего, на нём сильно сказались травмы, которые он получил ещё во время охоты на некромантов. Тогда он был молодым и сильным, но шрамы имеют свойство оставаться с человеком на всю жизнь.

Но мои подозрения насчёт состояния Ильи Синицына вскоре оправдались. Конечно, Роман Васильевич не держал его в подвале, но мой друг выглядел хуже некуда.

— Никуда он не пропал, Алексей Александрович, — указал на лежащего в гостиной Синицына. — Сейчас он отдыхает. Нам очень нелегко дались тренировки. Я впервые столкнулся с таким сложным учеником.

— Странно. Обычно он проявляет усердие похлеще многих, — подметил я.

— Усердия-то у него как раз избыток, как и у меня. Мы почти сутки работали над включением его скрытых лекарских каналов. Но что-то этому мешало. Результата смогли добиться только под утро, — Роман Васильевич рухнул в кресло и устало прикрыл ладонью глаза.

— Может, всё дело в том, что его родители не были лекарями? — спросил я.

— Что⁈ — Кастрицын чуть с кресла не вскочил. — А почему он меня не предупредил? Это же в корне меняет дело!

— А вы его спрашивали?

— Нет, — помотал головой Роман Васильевич. — Вы правы. Это моя вина. Просто мне не часто доводилось сталкиваться с лекарями, у которых сила проявилась независимо от способностей родственников. А кто его родители?

— Геоманты, — ответил я.

— А-а… — протянул Кастрицын. — А я-то думаю, почему мне так знакома эта фамилия. Так его отец — Андрей Синицын? Герой нескольких войн?

— Он самый. Так что в итоге? Илья не сможет освоить «перелечивание»?

— Конечно сможет, — взбодрился Кастрицын. — Скорее всего, каналы у него смешанные. Раз он за сутки смог освоить хотя бы крупицу моих техник, значит, ещё не всё потеряно. Я сделаю из него бойца. Хорошо, что вы уточнили о его родителях. Если бы вы мне не объяснили, скорее всего к концу дня я бы уже отправил его домой.

Выходит, обучение Ильи продвигается, но гораздо медленнее, чем хотелось бы. Ничего, время ещё есть. Лучше хорошо подготовиться. Штурмовать старое кладбище мы планируем через несколько дней. Я хочу разобраться с главным источником проблем в Саратове до своей свадьбы.

Убедившись, что с Синицыным всё в порядке, я вернулся в карету, и мы наконец добрались до места, где строится особняк. Анна здесь ещё никогда не была, я же посещал стройплощадку всего неделю назад.

Но мы оба замерли, когда увидели, что удалось возвести компании «Богатая жизнь» за столь короткий промежуток.

Двухэтажный особняк был немного меньше, чем дом Елиных, но при этом выглядел он гораздо надёжнее. Я сразу отметил, что все материалы дорогие и прослужить смогут ещё не одно столетие.

— Мы будем жить здесь? — оторопела Анна. Она не могла отвести взгляда от дома. — А можно… Я же могу осмотреть его изнутри?

— Конечно можешь! — улыбнулся я. — Если что-то не так — говори сразу. Я попрошу, чтобы сотрудники компании внесли корректировки.

Около дома нас уже ждал суетливый представитель компании — Афанасий Амосович Кудряшов.

— Господин Мечников, а могу я вас задержать ещё на несколько минут? — обеспокоенно спросил он. — Ваша дама может пока осмотреть дом, но нам нужно кое-что обсудить.

А что нам обсуждать? Я уже заплатил полную сумму. Даже с избытком. Особняк готов. Неужто есть ещё какие-то подводные камни?

Заключая договор с этой компанией, я очень подробно изучил подписанный мной текст. Никаких обманок быть не должно.

Анна прошла в здание, а я задержался с Кудряшовым. Судя по его взгляду, у него для меня были плохие новости.

— Возникли небольшие проблемы, Алексей Александрович. В целом дом полностью готов, но мы ещё не сделали самое главное. Наш геомант не произвёл укрепление фундамента и выравнивание земли, — старался спрятать взгляд Афанасий Кудряшов.

— Так чём проблем? — пожал плечами я. — Мы планируем сюда заселяться через неделю. Времени у него ещё навалом.

— В том-то и проблема, что этого времени нам не хватит. Придётся искать другого геоманта-архитектора. А в Саратове кроме нашего специалиста больше нет достойных кандидатов, — объяснил Кудряшов.

— А зачем вам искать другого кандидата? Что случилось с вашим сотрудником? Уволился? — уточнил я.

— Нет, у него возникли серьёзные проблемы со здоровьем, — ответил Афанасий Амосович. — Перетрудился, видимо. Он у нас всего один такой. Постоянно приходится метаться между домами. Мой коллега должен был закончить работу уже сегодня, но его силы иссякли.

— Напрашивается два вопроса, — сложил руки на груди я. — Во-первых, почему укрепление с выравниванием не провели до начала постройки? Мне казалось, что такие мероприятия производятся как раз до начала строительства, а не после.

— С этим вопросом не ко мне. Лучше сами переговорите с геомантом, — Кудряшов указал на небольшую рабочую палатку, около которой сидел крепкий мужчина в рабочей форме. — У него свои техники. Почему-то он всегда приступает к этой процедуре только после завершения постройки. Говорит, что так надёжнее. Вроде бы это помогает оценить все риски и сделать так, чтобы дом не просел, и земля сохранялась в том же состоянии ещё века.

Это звучит убедительно. Непохоже, что Кудряшов пытается меня обдурить.

— Тогда у меня остаётся только один вопрос, — я прошёлся по веранде и оценивающе осмотрел свой будущий дом. — Что мешает нам заселиться сейчас, а услугами геоманта воспользоваться позже, когда он восстановит свои силы?

— Крайне нежелательно, чтобы люди длительное время находились в доме, стоящем на неподготовленном участке, — ответил Кудряшов. — Это может снизить долговечность постройки.

— В таком случае вы не оставляете мне выбора. Я знаю, как решить эту проблему. Разберусь сам, — я спустился во двор, Кудряшов пошагал за мной. — Искать нового геоманта не нужно. Если у этого проблемы со здоровьем, я их решу. Вам нужно было с самого начала сообщить мне об этом. Тогда бы никаких задержек не возникло.

— Простите, Алексей Александрович, — нагнал меня Афанасий Амосович. — Наша компания обычно не беспокоит клиентов. И уж тем более не просит их помогать нашим же работникам. Но если вы сможете исправить ситуацию, обещаю, мы сделаем вам ещё одну скидку и вернём часть денег.

— Это необязательно, — помотал головой я. — Если работу удастся завершить в ближайшие пару дней, никаких возмещений мне не потребуется.

Я подошёл к геоманту. Мужчина средних лет потирал руки, постоянно кривился, будто испытывал жуткую боль.

— Мирослав Дмитриевич, — обратился к архитектору Кудряшов. — Это — будущий хозяин дома. Алексей Александрович Мечников. Он — лекарь. И пообещал, что поможет вам, чтобы ускорить завершение постройки.

— Очень приятно, господин Мечников, — поднял голову архитектор. — Я бы пожал вам руку, но не могу. Мои кисти сильно пострадали, и я пока что не понимаю, в чём проблема. Пробовал обращаться в губернский госпиталь, но мне и там помочь не смогли. Так что от вашей помощи я отказываться не стану.

— А кто вас осматривал в госпитале? — уточнил я.

— Господин Швецов, если не ошибаюсь. Главный лекарь.

— Тогда совершенно неудивительно, что вам там не помогли. Если в будущем потребуется помощь — обращайтесь к Александру Ивановичу Разумовскому. Или ко мне. Но я в госпитале появляюсь реже. Не склонен порочить имена своих коллег, но врать человеку, который строит дом для моей семьи, я не стану. Швецов абсолютно некомпетентен, поэтому лучше обходите его стороной.

— Учту, господин Мечников, спасибо. Только я не уверен, что и вы сможете решить мою проблему. Мне кажется, этот недуг должен лечиться не лекарями, а жрецами Грифона, — заявил Мирослав Дмитриевич.

— Почему? Полагаете, что это не болезнь, а проклятье? — я поддерживал диалог, а параллельно с этим уже начал осматривать руки геоманта. Мне уже доводилось видеть таких пациентов, как он. Потирают руки, мучаются от боли. Он ещё не описал жалобы, а я уже догадываюсь, что с ним происходит.

— Да, Алексей Александрович. Проклятье. Месяц назад во время постройки одного из домов наш клиент остался недоволен… — начал рассказ он.

— Н-нет! Наши клиенты всегда остаются довольными! — тут же возразил Кудряшов.

— Давайте обойдёмся без этого, Афанасий Амосович, — поморщился архитектор. — Всякое бывает. Некоторых людей итоговый результат не устраивает. И дело не всегда в качестве нашей работы. Просто есть господа, склонные к скандалам. А последний клиент так меня обматерил… Я ещё тогда подумал, как бы его ругань ко мне не прицепилась в виде проклятья.

— Не говорите ерунды, Мирослав Дмитриевич, — я снял с плеча сумку и присел рядом с геомантом. — У вас обычное заболевание. Причём очень свойственное людям вашей профессии. Опишите симптомы.

Сейчас всё само встанет на свои места.

— Кожу ладоней постоянно покалывает. Несколько дней назад это было едва заметно, — геомант показал мне свои кисти. — Сейчас ситуация совсем иная. Руки горят. Постоянно потеют. И пальцами я уже двигаю не так легко и уверенно, как раньше. А тонкие движения очень важны для геоманта. Когда я касаюсь земли, мне нужно посылать правильные сигналы. Отбивать верный ритм.

Ладони Мирослава Дмитриевича изменили свой цвет. Возможно, он ещё сам этого не заметил, но они сильно покраснели. Видимо, произошли изменения в сосудах рук.

Вибрационная болезнь. В этом не может быть никаких сомнений.

В девятнадцатом веке об этой болезни никто толком не знал. Да и появлялась она реже, чем в моём мире. С оборудованием на стройке никто не работает. На заводах пока что нет техники, которая может вызвать такие нарушения. Никто не сталкивается с опасными для организма вибрациями. Никто, кроме геомантов.

Благодаря Синицыну я знаю, как работает эта магия. Он рассказывал мне о своей семье. Эти маги кладут руки на землю и выпускают наружу вибрации, которые меняют состояние окружающих веществ.

Только страдает от этой болезни не каждый геомант. Думаю, проблема в том, что Мирослав Дмитриевич работает без отдыха. Из-за этого происходит нарушение связи между сосудами и нервными окончаниями. Рецепторы сбоят. Но излечить это мне не составит труда.

— Потерпите немного, сейчас будет жечь, — произнёс я и направил в его ладони свою жизненную энергию.

Восстановил тонус артерий и вен, а затем улучшил кровоток в мельчайших сосудах, питающих нервные клетки.

— Всё, — заключил я. — Делов-то! Пошевелите пальцами. Вы уже должны почувствовать изменения.

Архитектор пошевелил пальцами, поднял удивлённый взгляд, но всё же поморщился от лёгкого дискомфорта.

— Гораздо лучше, Алексей Александрович! — воскликнул он. — Боль ещё сохраняется, но я уже могу работать.

— Работать не спешите. Возьмите два дня отдыха, — я перевёл взгляд на Кудряшова. — И это не обсуждается. Если не хотите лишиться архитектора, ему нужно давать перерывы. Вся проблема в перегрузке кистей вибрацией, которую порождает его магия, — я открыл свою сумку и достал оттуда несколько препаратов. — А вот это вам нужно принимать в течение недели, Мирослав Дмитриевич. Равномерно распределите на семь приёмов. Этого должно хватить, чтобы вы полностью восстановились.

Примерно этими же препаратами и лечили вибрационную болезнь в моём мире. Спазмолитик, который мои современники привыкли называть дротаверином или «но-шпой». Полный набор витаминов группы «В», который я вывел из Уни-грибов. Эти вещества необходимы для работы нервной системы. При недостатке этой группы витаминов люди могут годами мучиться от болей, при этом не имея никаких заболеваний.

Также я поделился с Мирославом Дмитриевичем обезболивающими и миорелаксантами. С таким набором он очень быстро вернётся к работе.

Пациент тут же оживился и вскочил на ноги.

— Вы… Вы ещё не смотрели дом, господин Мечников? — он взволнованно потёр одну ладонь о другую.

— Нет, сейчас его осматривает моя невеста.

— Пойдёмте со мной! Я сам вам всё покажу. План этого дома проектировал я, — объяснил Мирослав Дмитриевич. — Когда я узнал, что вы лекарь, я сразу же добавил кое-что в структуру особняка. Дайте мне всего пару дней, и я доведу начатое до ума. Все дополнительные траты с меня. Плата за оказанную вами помощь. Поверьте, вы будете очень приятно удивлены!