Меткий стрелок

Глава 24

Планы по «Yukon Transport Trading Co.» обретали реальные черты. Был офис, была лицензия, были деньги на счетах. Появилось и первое судно — «Северная дева», купленная в Астории и теперь стоящая на ремонте и дооборудовании на одной из местных верфей под присмотром капитана Финнегана. Старый морской волк взялся за дело с энтузиазмом — подобрал почти полный экипаж, контролировал установку стальных листов для сейфовой комнаты, проверял паровую машину. Дело двигалось, но медленно. Зима.

А еще были вопросы безопасности. В первую очередь Марго. Я навел справки относительно Билла Гудвина. Осторожно, через Финнегана, через «тезку»-юриста. Информация была скудной и противоречивой. Да, был такой. Бывший заместитель шефа полиции Портленда. Лет десять назад гремел — раскрыл несколько громких дел, считался одним из лучших сыскарей города. При нем мафия, особенно в порту, поджала хвосты. Потом ушел в отставку. Внезапно. По слухам, не сошелся с командой нового мэра — везде интриги. После отставки занялся бизнесом. Оптовой торговлей. Вроде бы поначалу дела шли неплохо, но потом… прогорел. Подробностей никто не знал, но я решил их выяснить «явочным» порядком.

Адрес у меня был. Район не самый фешенебельный, но и не трущобы. Обычный жилой квартал с двухэтажными деревянными домами, где жили клерки, мелкие торговцы, ремесленники.

Нанял кэб, назвал адрес. Погода, как назло, ухудшилась. Дождь перешел в мокрый снег, который тут же таял, превращая тротуары в ледяную кашу. Ветер завывал в трубах. Зябко и неприятно. Если я так мерзну в портлендские минус три, то что со мной будет на Аляске зимой?

Когда кэб остановился у нужного дома, я сразу понял — что-то не так. Возле небольшого, но когда-то явно ухоженного дома с облупившейся зеленой краской толпился народ. Немного — человек десять-пятнадцать. И это была не праздная толпа зевак. Лица были серьезные, некоторые — откровенно злорадные. Над толпой возвышался голос — резкий, скрипучий, монотонный. Голос аукциониста.

Я расплатился с кэбменом, вышел, подошел ближе. Перед домом, прямо на мокром снегу, были выставлены вещи. Мебель — потертое кресло, пара стульев, комод с отбитой ручкой. Какие-то ящики, кухонная утварь, стопка книг, перевязанных бечевкой. Рядом стоял человек в строгом костюме, похожий на судебного пристава или управляющего, и что-то записывал в блокнот. Аукционист, маленький суетливый человечек в котелке, указывал на очередной лот — граммофон с большой трубой.

— … сорок долларов! Кто даст пятьдесят за этот великолепный образец инженерной мысли? Дамы и господа! Кому нужна музыка в вашем доме всего за пятьдесят долларов⁈

Я протиснулся сквозь толпу. И увидел их. На крыльце, съежившись от холода и унижения, стояла семья. Мужчина — лет пятидесяти пяти, высокий, когда-то явно крепкий, но сейчас сутулый, с осунувшимся лицом, покрытым серой щетиной. На нем было старое, потертое пальто, явно не по погоде. Рядом — женщина, его ровесница, с заплаканными глазами, кутавшаяся в шаль. Она прижимала к себе двух детей — девочку лет десяти и мальчика лет двенадцати, испуганных, растерянных, не понимающих, что происходит.

Мужчина поднял голову, и наши взгляды встретились. В его глазах — пустота. Полное, беспросветное отчаяние человека, потерявшего все. Я понял, что это Билл Гудвин. Бывший заместитель шефа полиции. А теперь — банкрот, которого вышвыривают на улицу вместе с семьей. Зимой.

Картина была жуткой. Трагедия маленького человека, раздавленного безжалостной машиной долгов и законов.

— Даю пятьдесят долларов! — громко сказал я, перекрывая голос аукциониста.

Все обернулись. Аукционист удивленно посмотрел на меня.

— Отлично, сэр!

— Я покупаю все, — сказал я еще громче, обводя взглядом толпу и жалкие пожитки Гудвина. — Все, что здесь выставлено. Оптом. Сколько?

Наступила тишина. Аукционист растерянно захлопал глазами. Пристав-управляющий подошел ко мне.

— Сэр, так не делается. Идет официальная распродажа имущества банкрота по решению суда…

— Сколько нужно, чтобы покрыть долги этого человека и прекратить распродажу? — перебил я его, глядя на Гудвина. Тот смотрел на меня с недоумением, не веря своим ушам. Его жена снова заплакала, но теперь, кажется, от облегчения.

Управляющий замялся, потом назвал сумму. Что-то около тысячи долларов. Плюс десять тысяч за дом. Судебный клерк даже имел какую-то официальную оценку от банка, но судя по всему, она была занижена.

— Я плачу, — сказал я, доставая чековую книжку. — Плюс ваши комиссионные. И еще пятьсот долларов сверху, чтобы вы прямо сейчас убрались отсюда вместе с этим… — я кивнул на аукциониста, — Крикуном.

Управляющий переглянулся с аукционистом. Глаза у обоих загорелись алчностью. Сумма была явно больше, чем они рассчитывали выручить с этой жалкой распродажи.

— Как скажете, сэр, — управляющий расплылся в подобострастной улыбке. — Оформим все бумаги немедленно.

Я выписал чек. Управляющий торопливо его проверил, кивнул аукционисту. Тот объявил, что торги прекращены. Толпа разочарованно загудела и начала расходиться. Кто-то бросал на меня любопытные взгляды, кто-то — завистливые.

Через десять минут перед домом остались только я и семья Гудвинов. Они стояли на крыльце, все еще не в силах поверить в случившееся.

— Занесите вещи обратно в дом, — сказал я Биллу. Голос прозвучал резче, чем я хотел. — Ваша добрая волшебница в моем лице прилетела вовремя. Идемте, поговорим.

Мы сидели в маленькой, холодной гостиной. Мебель, только что спасенная от молотка, стояла не на своих местах. Пахло сыростью и безнадегой. В доме было холодно, не топлено. Миссис Гудвин, все еще всхлипывая, пыталась разжечь огонь в камине сырыми дровами. Дети жались к ней. Билл сидел напротив меня на старом стуле, понурив голову. Он выглядел постаревшим лет на десять.

— Кто вы? — спросил он глухо, не поднимая глаз. — И зачем вы это сделали?

— Меня зовут Итон Уайт, — я протянул ему свою новую визитку.

— Предприниматель. Инвестиции и Консалтинг. — прочитал Гудвин — Это что за инвестиции? Скупка банкротного имущества? Зачем это вам?

— Сделал я это потому, что мне нужен человек с вашим опытом, мистер Гудвин.

Он поднял голову, в глазах мелькнуло удивление, смешанное с недоверием.

— С моим опытом? Каким? Опытом банкротства?

— С опытом заместителя шефа полиции Портленда, — уточнил я. — Я знаю, кто вы, Билл. Знал, когда ехал сюда.

Он вздрогнул, выпрямился. Взгляд стал жестче, внимательнее. В нем снова проснулся старый сыщик.

— Откуда?..

Я показал листок Мак-Кинли с фамилиями.

— Я был в прошлом шерифом Джексон Хоула в Вайоминге. Можно сказать, состоял в вашем «профсоюзе». Впрочем, сейчас это неважно… Важно то, что я готов предложить вам работу. И возможность вернуть все — и дом, и самоуважение, и даже стать богаче, чем вы когда-либо были.

Гудвин молчал, переваривая информацию. Потом горько усмехнулся.

— Работу? Кем? Вышибалой в вашей инвестиционной конторе? Я уже стар. Или следить за кем? На большее я теперь вряд ли гожусь.

— Начальником службы безопасности моей транспортной компании, — сказал я ровно. — «Yukon Transport Trading Co.». Слышали про такую?

Он отрицательно покачал головой.

— Неудивительно. Я ее только что зарегистрировал. Планы у меня большие, Билл. Очень большие. И рискованные. Мне нужен человек, который сможет обеспечить безопасность моих грузов, моих судов, моих людей. Человек, который знает этот город, знает преступный мир, знает, как работает полиция и как с ней договариваться. Человек, которому я смогу доверять. Вы подходите.

Я видел, как меняется его лицо. Отчаяние уступало место удивлению, потом — проблеску надежды, а затем — профессиональному интересу.

— Расскажите, что случилось с вашим бизнесом? — спросил я мягче. — Почему вы прогорели? Мне нужно знать, с кем я имею дело.

Он помолчал, потом вздохнул.

— Амбиции, мистер Уайт. И доверие не тем людям. После отставки… захотелось доказать, что я чего-то стою и без значка. Открыл оптовую торговлю — лес, зерно, товары с Востока. Поначалу все шло неплохо. Взял кредиты в банке, расширился… Слишком быстро. Заключил крупный контракт на поставку древесины для верфи. Мой основной поставщик, старый партнер, подвел — его лесопилка сгорела. А неустойка по контракту была огромной. Банк похоже действовал в сговоре с верфью, внезапно потребовал досрочного погашения кредитов… Ну, а дальше вы видели.

Банальная история. Переоценил свои силы, кассовый разрыв, банк подставил ножку, чтобы за бесценок забрать залог — и это явно не дом, а скорее всего складские запасы. Классика бизнеса.

— Ясно, — кивнул я. — Обычное дело. Но выводы, надеюсь, сделали?

— Еще какие, мистер Уайт, — криво усмехнулся он. — Теперь верю только себе.

— Вот и отлично. Значит, так, Билл. Деньги, которые я сейчас заплатил — это аванс. Отработаете. Плюс оклад — скажем, двести долларов в месяц для начала. Если дело пойдет, как я планирую — будет и процент, и доля в компании. Идет?

Глаза Гудвина расширились. Двести долларов в месяц — это было столько же, сколько он получал, будучи заместителем шефа полиции крупного города.

— Но… что я должен делать? Прямо сейчас?

— Прямо сейчас — привести в порядок дом и семью. А завтра — за работу. Вот вам еще пятьсот долларов на текущие расходы. — Я вытащил пачку купюр. — Мне нужно, чтобы вы немедленно занялись закупками для моей компании. Поработаете пока в привычной для вас оптовой торговли. А уж потом займемся вопросами безопасности.

Я достал блокнот, начал диктовать:

— Первое: виски. Хороший, но не самый дорогой. Бурбон или ржаной. Мне нужно минимум пятьдесят бочек по пятьдесят галлонов. Найдите надежного поставщика, договоритесь о лучшей цене и условиях доставки на склад у порта. Склад я арендую в ближайшие дни. Второе: мука. Высший сорт. Пятьсот мешков по сто фунтов. То же самое — цена, качество, доставка. Третье: бобы. Сушеные. Тоже пятьсот мешков. Четвертое: найдите в портовых мастерских или кузнях умельцев, которые смогут быстро и недорого изготовить партию разборных железных печек. Простых, но надежных. Штук пятьдесят для начала. И пятое — самое сложное. Мне нужна лесопилка. Небольшая, возможно, даже передвижная, которую можно будет разобрать, погрузить на судно и собрать на месте. Поищите варианты — покупка, аренда, может, есть какие-то обанкротившиеся предприятия…

Гудвин слушал внимательно, его глаза снова загорелись профессиональным азартом. Он достал из кармана потрепанный блокнот и огрызок карандаша, начал быстро записывать. Было видно, что он снова в своей стихии. Организация, логистика, поиск контактов — это то, что он умел делать.

— Справлюсь, мистер Уайт, — сказал он уверенно, поднимая на меня взгляд. В нем уже не было прежней пустоты. — Сделаю все в лучшем виде. Лесопилка… есть у меня на примете одна, вверх по Колумбии. Старый МакГрегор хотел продавать. Попробую с ним связаться.

— Отлично, Билл. Действуйте. Отчет — каждый вечер. Можно по телефону, номер указан в карточке.

— Я вас не подведу!

Это были правильные слова.

— Хорошо. Тогда до завтра.

Я поднялся. Миссис Гудвин подошла ко мне, ее глаза все еще были красными от слез, но теперь в них светилась благодарность.

— Спасибо вам, мистер Уайт. Вы… вы спасли нас. Мы никогда этого не забудем.

— Не стоит благодарности, мэм. Ваш муж это отработает. С лихвой.

Я вышел из дома, оставив их одних — приходить в себя, осознавать случившееся и начинать новую жизнь. Морозный воздух ударил в лицо. На душе было странное чувство — смесь удовлетворения от сделанного и тревоги за будущее. Я нашел не просто нужного человека. Я нашел прочный камень в основание моей будущей торговой империи.

Шли дни, перетекая в недели. Зима не сдавалась, заваливая Портленд снегом, сковывая льдом реку. Но работа в «Yukon Transport Trading Co.» кипела. Билл Гудвин оказался именно тем человеком, который был мне нужен. Он с головой ушел в дело, его энергия и хватка поражали. Забыв о недавнем унижении, он мотался по городу и окрестностям, налаживая связи, договариваясь о поставках, торгуясь за каждый цент.

Бочки с виски, мешки с мукой и бобами начали поступать на арендованный мной склад возле порта. Гудвин нашел отличных мастеров, готовых взяться за изготовление печек-буржуек. И самое главное — он разыскал ту самую лесопилку МакГрегора. Оказалось, что старик действительно решил отойти от дел и готов был продать свое оборудование за разумную цену. Мы съездили туда вместе — вверх по реке Колумбия. Лесопилка была старенькой, но рабочей, а главное — ее можно было демонтировать и перевезти. Сделка состоялась.

Наступил февраль. Дни стали чуть длиннее, солнце иногда проглядывало сквозь тучи, но зима все еще держала город в ледяных тисках. Я продолжал тренировать своих «мексиканцев». Купил им две винтовки Шарпса, модель 1874 года, мощные, дальнобойные. Оснастил их оптическими прицелами. Теперь у нас было три «снайперских» ствола. Мы выезжали подальше от города, в холмы, и часами отрабатывали стрельбу на дальние дистанции. Индейцы оказались невероятно способными учениками. Их острое зрение, твердая рука и инстинктивное понимание баллистики делали их прирожденными стрелками. Особенно выделялся Ноко-Олень. Он стрелял медленно, вдумчиво, почти «интуитивно». Но почти всегда попадал точно в цель. Сокол и Мато были не так точны, но брали скоростью. И все это здорово бесило Артура, который не пропускал ни одной нашей тренировки. Как так? Какие-то индейцы раз за разом обходят его в стрельбе! Парень нажал на учебу и его результаты поползли вверх. Мишени запестрели пробитиями в районе девятки и восьмерки.

Тем временем Гудвин решил еще одну важную проблему — охрану Маргарет. Я поделился с ним своими опасениями, и он, недолго думая, нашел решение.

— Есть у меня несколько ребят, — сказал он однажды вечером, заглянув ко мне в офис. — Бывшие коллеги по департаменту. Тоже в отставке. Крепкие парни, надежные, проверенные. Майк О’Брайен, Дан О’Лири и Сэм Джонс. Прошли со мной огонь и воду. Сейчас перебиваются случайными заработками в порту. За скромную плату будут охранять мисс Корбетт как зеницу ока.

Я согласился. Через день трое немолодых, но крепко сбитых мужчин в неприметных пальто и котелках появились на вилле «Флитвуд». Мы познакомились, обговорили, кто в какую смену дежурит. Бывшие полицейские, действительно, оказались профи — предложили взять из питомника пару дрессированных английский пойнтеров для охраны территории, докупить в дом несколько дробовиков, для отражения возможного нападения. Не одними револьверами, как говорится…

Они не мозолили глаза, держались в тени, но я знал — теперь Маргарет под надежной защитой. Это немного успокаивало. У меня теперь был защищенный тыл. С которым и не страшно на Юкон.

Сама Маргарет, казалось, начала все чаще расспрашивать меня о моих делах, о планах на будущее. Вникала в дела компании. И это радовало. Подучив девушку, я вполне могу оставить на нее портлендский офис компании. Она сможет контролировать финансы, закупки, поиск второй шхуны. Благо образец уже был и мы даже в один из солнечных дней, прокатились на Деве по реке. Шла она ходко, паровая машина работал исправно, с парусами тоже проблем не было.

Иногда, когда погода позволяла, мы с Марго выбирались на конные прогулки. У нее была своя лошадь — горячая, норовистая кобыла английских кровей по имени Леди. Девушка управлялась с ней мастерски, ее грациозная посадка в дамском седле, амазонка, развевающаяся на ветру, шляпка с вуалью — все это создавало образ из другого, аристократического мира. Мы скакали по заснеженным тропинкам парка, выезжали на холмы, откуда открывался вид на замерзшую реку и дымящий город. Моя Звездочка шла ровно, спокойно, а Леди то и дело норовила привстать на дыбы или пуститься в галоп. Маргарет смеялась, ловко усмиряя свою любимицу.

В эти моменты, наедине, вдали от условностей «Флитвуда», мы могли говорить чуть свободнее. О книгах, о музыке, о путешествиях. О ее мечтах — увидеть Европу, учиться в университете. О моих — туманных и далеких. Я рассказывал ей о России — о бескрайних просторах, о суровых зимах, о людях с широкой душой. Она слушала, затаив дыхание.

В один из таких дней, когда февральское солнце неожиданно щедро залило светом заснеженный парк, мы остановились на вершине холма. Внизу серебрился лед на реке, над городом висела легкая дымка. Тишина. Только хруст снега под копытами лошадей да наше дыхание.

Маргарет подъехала ко мне совсем близко. Ее щеки раскраснелись от мороза, глаза сияли.

— Здесь так красиво, Итон. И так… спокойно. Как будто нет ни прошлого, ни будущего. Только этот момент.

Я посмотрел на нее. На ее губы, на выбившийся из-под шляпки локон светлых волос. И понял, что больше тянуть нельзя.

— Марго, — сказал я тихо. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Я уезжаю. Скоро. В конце марта. Или в первых числах апреля, как только река окончательно вскроется ото льда.

Улыбка медленно сползла с ее лица, в глаза появились слезы.

— Так скоро? Я надеялась…

— Мое… наше будущее, там на Севере.

Она молчала, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Лошадь под ней нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Холодный ветер трепал вуаль на ее шляпке.

— Но я не могу уехать, не сделав это

Я спешился, взял Леди под узды. После этого достал из внутреннего кармана бархатную коробочку. В ней было кольцо с бриллиантом. Я открыл коробочку, глубоко вздохнул:

— Марго, любимая! Не согласишься ли ты стать моей супругой?

Глаза девушки еще больше расширились, она прижала руку ко рту.

— Я знаю, что не ровня тебе. Пока не ровня. Но когда я вернусь обратно… Могу ли я расчитывать на твою благосклонность?

— Да, да!

Маргарет ожила, наклонились ко мне и поцеловала.

— Прими это кольцо в честь нашей помолвки — я вытащил украшение из коробки, девушка сняла перчатку. И я надел кольцо на безымянный палец ее руки.