Метла

Глава шестая. Следы преступления

1

Остаток ночи, пока Леший где-то пропадал по своим неотложным делам, Соня провела на диване, закутавшись в толстый, тёплый плед. Старое дерево встретило её, как давнюю знакомую, и, кажется, даже обрадовалось, что гостья решила остаться на ночь.

Соне же, во-первых, торопиться абсолютно некуда, а во-вторых, её просто поедом ело любопытство и ощущение удивительной тайны, что окутывала всё вокруг. Свой сегодняшний странный трофей — шар с глазом — она спрятала в диванных подушках от греха подальше, а фигурку чёрного козла поставила на полку среди книг Лешего. Теперь ощущение следящего за ней глаза жгло затылок, а наглый козлище щерился в лицо, но уже из-за книжного прикрытия.

Зарыть глаз в диванные подушки было не совсем умно, но ничего лучшего Соня придумать не смогла. Чтобы забыть о странных подарках антиквара, она залезла на полку с книгами. Ту, что подальше от козла. Неожиданно среди всей этой вкусно-пахнущей книжной пылью растрёпанной братии выплыло очень заинтересовавшее Соню жизнеописание Тёмно-розового кенгуру. С первой же страницы на неё в упор уставились большие, круглые, чуть испуганные глаза на бархатно-розовой морде. Начиналась книга цитатой из какой-то странной энциклопедии: «Темно-розовый кенгуру, известный так же на дальних островах под именем Оголтелый Упси, что в переводе с туземного означает Разбрасывающий сети на обломках вчерашней беды, как правило, является первым из проводников...»

Дальше Соня читать не стала, просто пролистала толстенный том, посмотрела на схемы трансформации Темно-розового, на чертежи и таблицы, подробно объясняющие, когда и почему он особенно опасен, яркие иллюстрации его брачных сезонов, списки видов и подвидов, психологических типов, особенно подверженных влиянию Кенгуру в его пред брачный период. Утомившись от попыток разобраться, что это вообще такое, уже под утро Соня так и заснула на диване. Открыла она глаза, только когда сквозь сон почувствовала, как в веки яркими пятнами бьётся утреннее солнце.

У стола с дымящимся кофейником хлопотал Леший.

— Утро доброе! — сказал он, словно почувствовал спиной, что Соня открыла глаза.

Старое дерево, засунув в окно пару любопытных ветвей, важно произнесло:

— Кто рано встаёт, тому Бог подаёт…

Соня, зажмурившись, проговорила с надеждой:

— А ещё ведь рано, да?

Леший поставил к кофейнику на столе корзинку с румяными булочками.

— Все в мире относительно, — сказал он, — но в моей Вселенной время уже ближе к полудню.

— А в моей Вселенной… — начала важно Соня, но не выдержала торжественности момента и зевнула, — есть хочется. Слушай, почему мне со вчерашнего дня все время хочется есть?

— Наверное, ты тратишь много энергии? — предположил Леший.

Соня на запах соскочила с дивана, подлетела к столу и с удовольствием вгрызлась в свежую выпечку.

— А что ты узнал сегодня ночью? — любопытство взяло своё.

Леший иронично посмотрел на неё:

— Я был прав…

— Мандрагора, да?

— Ну, в том, что Альфред выращивает мандрагору, ничего особенного нет. Мало ли, зачем она ему нужна. Может, кто из любителей антиквариата интересуется. Но смотри: мандрагора плюс та старая история плюс то, что происходит последнее время с Жанной...

— А он её до сих пор любит... — задумавшись, произнесла Соня. — Это видно. Когда я с ним вчера разговаривала, он её по имени ни разу не назвал, а всё равно, как скажет «жена брата», у него голос на октаву выше поднимается.

— И что? — спросил Леший.

— Я не помню откуда, но знаю, что при волнении у человека высота голоса меняется. Непроизвольно. И ещё…

Соня замялась, не зная, рассказывать ей о своих видениях или нет. Но Леший каким-то образом догадался сам.

— С тобой произошло что-то необыкновенное?

— Странно как-то, но у меня вроде как видения были, — сказала, смущаясь, Соня.

Жестокий Леший, наблюдая, как она берет очередную булку, произнёс:

— От голода?

Соня откусила булку, раздумывая, рассказать Лешему о шаре, или оставить всё, как шутку. Наконец она решилась:

— Не язви. И не издевайся. Ко мне в антикварной лавке прицепился шар… Ну, знаешь такой… С глазом.

Добавила она, подразумевая, что Леший часто встречается с таким явлением. Подумаешь, живые органы в прозрачных шарах. Но он, если и удивился, то совсем немного:

— Тебе открылась Зреть?

Соня кивнула.

— И что?

— Это она показала, да? Точно она?

Леший продолжал смотреть на неё, ожидая продолжения. Соня вздохнула и рассказала ему, что увидела.

— Нужно было у Фреда более подробно расспросить о той старой ссоре, — закончила она свой рассказ.

— Да, — сказал Леший. — Это хорошо, что Зреть тебя нашла. Теперь мы знаем, по крайней мере, в чём её способности. Не зря такие деньги заплатили. И я, между прочим, тоже в её покупку вкладывался, а она всё это время молчала, только подмигивала издевательски. И — видишь? Таланты начинают открываться, как только ты стала кому-то интересной.

— Тебе? — поинтересовалась Соня. — Кому-то… Это тебе?

— Не только, — улыбнулся загадочно Леший. Он потрепал её по голове и продолжил:

— А вот с Фредом что-то непонятное творится. Пока ты в лавке видения смотрела, я искал его, но нигде не нашёл. Он как сквозь землю провалился. Чтобы Фред, да так надолго оставил таверну.... Быть этого не может.

2

— Чего не может быть? — На пороге комнаты, опять чуть смущаясь своим неожиданным визитом, появилась Жанна. — Здравствуйте, извините... Не сочтите за навязчивость...

— Где сейчас вам муж? — тут же выпалила с напором Соня, потом спохватилась, — Ой, здравствуйте...

Жанна, которой сейчас тоже было не совсем до светских любезностей, нисколько не удивилась ни вопросу, ни напору.

— Спит. Он всегда днём спит, — ответила она.

— А как вы общаетесь? В смысле, когда? — продолжала наступать Соня.

Жанна мечтательно улыбнулась:

— Очень романтично. Только на закате и рассвете.

— А с Альфредом?

Жанна растерянно и вопросительно оглянулась на Лешего. Тот заинтересовано кивнул.

— С Альфредом мы практически не видимся... Несмотря на то, что живём, можно сказать, в одном здании. И муж, и его брат — оба не большие любители выходить из дома. А так как они бодрствуют, в основном, ночью, то и ходить им особо некуда. Альфреду я приношу продукты на крыльцо. Каждый вечер перед закатом. И…

Соня прервала её, сама ошеломлённая своей догадкой:

— Он пытался с вами поговорить, когда вы приходили!

— Всего раза два за всё это время. Первый раз сразу после нашей с Фредом свадьбы, второй — месяца два назад.

— И после этого разговора у вас начались видения?! — спросил Леший.

Жанна застыла:

— Постойте... Точно. Так оно и было. Два месяца назад я принесла ему, как всегда, продукты, поставила корзину на крыльцо. Но неожиданно раздался скрип двери, и на пороге появился Альфред. Я растерялась, так как мы не виделись уже много лет. Он схватил меня за руку и сказал: «Не уходи так быстро. Столько лет прошло. Дай хоть взгляну на тебя». Потом пробормотал что-то вроде, что я все так же красива, и попытался меня обнять. Спросил, почему я тогда выбрала Фреда...

— А почему? — не удержалась любопытная Соня.

— Потому что Фред родной и светлый. А брат его всегда меня пугал, в нём что-то мрачное и жуткое. Теперь я поняла, что в нём так ничего и не изменилось. Подождите, Альфред сказал тогда эту же странную фразу: «Но мы же так похожи, мы же одинаковые, мы же, как один человек…»

— Так и сказал: «Мы — один человек?», — почему-то насторожился Леший.

— Я не помню дословно, но смысл был такой, — вздохнула Жанна. — Впрочем, я вот почему вас побеспокоила.

Жанна достала из корзинки свёрнутую льняную салфетку и аккуратно её развернула.

— Сегодня утром я стирала со стола крошки. Увидела еле заметные остатки какого-то порошка на столе около кофеварки. Раньше я бы и внимания не обратила, но теперь всё кажется мне странным. Посмотрите...

Леший принялся осторожно разглядывать еле заметные крупинки на салфетке.

— Так я и думал, — удовлетворённо кивнул он. — Вы обычно пьёте чай или кофе по утрам?

— Я кофе пью, — ответила Жанна. — Муж специально под утро зерна обжаривает и перемалывает. Я просыпаюсь от запаха свежего жареного кофе. Вот уже много лет. Это запах нашего семейного счастья.

— А Альфред… Он может зайти в ваш дом? Когда вы этого не видите?

Жанна удивилась.

— Даже если бы у него была такая возможность, он бы не стал... Никогда.

— А вход из таверны в вашу жилую часть есть? — продолжал Леший.

— Нет, когда родились близняшки — Берта и Альберта, муж сделал отдельный вход, чтобы посетители нас не беспокоили.

Леший помолчал немного, и совсем ни к селу, ни к городу произнёс:

— Почему именно сейчас?

Затем последовала фраза, даже как-то оскорбительно прозвучавшая:

— Соня, ты пока погуляй, ладно?

— Ну и куда я пойду? — Соня немного испугалась заблудиться в незнакомом городе, хотя ей очень хотелось наконец-то посмотреть на улицы в дневном свете.

Жанна словно прочитала её мысли:

— Я с удовольствием всё вам покажу.

Собираясь выходить, Жанна зацепила краем глаза фигурку чёрного козла и удивилась:

— О, этим козлом один из посетителей недавно расплатился с мужем за сливовицу. Мастер Савой. Он всегда своими игрушками расплачивается.

Соня, пытающаяся хоть немного привести себя в порядок, посмотрела на козла внимательно, взяла его с полки и положила в карман спортивных штанов.

— Если они друг к другу никогда не заходят, — задумчиво произнесла она, — как этот чёртов козёл оказался в антикварной лавке? Жанна, это точно тот же самый?

— Мастер Савой никогда не дублирует свои игрушки, — убеждённо ответила Жанна.

3

Как рождается женская дружба? Нужны ли годы, полные испытаний и проверок на прочность? Или достаточно одной секунды, чтобы понять, — сложилось, вот оно!

Соня умела дружить. Вот в любви, как оказалось, ей везло не очень. Но будучи честной перед собой, Соня признавала, что любить она не умела сама. И, может, именно от того, что так здорово умела дружить. Очевидно, тут кроется какой-то подвох, и выбирать нужно или то, или другое. За Соню провидение выбрало дружбу. Ещё с детства она умела так — не ревнуя, открыто, появляясь, когда в ней была необходимость, и исчезала, чувствуя свою ненужность. Не ждала ничего взамен, отдавая только то, что сама хотела отдать. Если завидовала — прямо говорила об этом, не щипая подло и больно исподтишка, без истерического взахлёба, никого ни с кем не деля. Легко отпускала уходящих из её жизни. С открытым сердцем принимала тех, кого волнами судьбы к ней прибивало.

Соня принимала как должное, что у неё есть Лёля. И нужны ли ещё какие-то друзья или не нужны, такие размышления не входили в сферу её интересов. Просто случался новый друг, и жизнь приобретала ещё один, доселе неизвестный оттенок. Вот так — щёлк! — на пороге появилась Жанна, и девушки сразу поняли, что они случились друг у друга. Оказалось, достаточно одной секунды. И вот они уже шли вдвоём по улице небольшого городка и беседовали не просто мило, а проникновенно, понимая друг друга с полуслова.

На улицах города ещё стоял утренний туман. Плотная дымка, скрывающая дали. Соня выхватывала глазами уже знакомую улицу. Вот дом Лешего, за ним — небольшая площадь. Фонтанчик, казавшийся в темноте замшелым, при свете дня явил резную вязь на бордюрах. Это она, вызеленная под старину, отливала во вчерашних сумерках запущенной медью.

Соня и Жанна прошли через эту небольшую площадь, мимо тонко струящегося фонтана, и сразу вышли к таверне-антикварной лавке-ателье. За таверной в воздухе висело невнятное марево, словно на дальние здания набросили вуаль.

Только виднелся край соседнего с таверной дома — в отличие от неё, очень квадратного, геометрически выдержанного, с плоскими площадками на крыше, чёткими перилами, увитыми симметрично цветами-граммофончиками. Потом, уже совсем в тумане, больше предполагался, чем виделся деревянный аккуратный мостик, а значит, скорее всего, поблизости протекала речушка. Совсем вдалеке угадывался холмистый лес, но только намекался лохматыми верхушками, разрывающими белые утренние облака.

— Город наш небольшой, — сказала Жанна, проследив за далеко устремлённым взглядом Сони, — почти все про всех знают. Но хотят знать ещё больше.

— А насколько небольшой? — завертела Соня головой по сторонам.

Жанна загадочно и коварно улыбнулась:

— Как в «Твин Пиксе». Пятьдесят одна тысяча жителей.

— А Леший… он у вас кто? — осмелилась задать давно интересующий её вопрос Соня.

— Если продолжать дальше тему, он у нас вроде шерифа. Постой…

Жанна подозрительно и чуть насмешливо взглянула на новую подругу:

— Вы не знаете, кто он?

— Я просто хотела понять, как вы его воспринимаете, — попыталась выкрутиться Соня.

Вообще-то она собиралась спросить Жанну много о чём — как называется их город, где он находится, почему здесь такое цветущее лето, когда по всей стране бодро шествует золотая и уже чуть промёрзшая осень, видела ли Жанна когда-либо летающую метлу...

Но вовремя прикусила себе язык. Потому что поняла, что, задав эти и подобные им вопросы, она будет выглядеть, самое невинное, идиоткой. В худшем случае — буйнопомешанной.

4

Сбоку от надписи «Таверна» обнаружилась арка, нахлобученная пышной шапкой мелких ярко-фиолетовых цветов. Соня не заметила её накануне в сумерках. Арка открывала вид на внутренний дворик и крыльцо с верандой. Сквозь большое прозрачное окно виднелись манекены, укутанные в шелка и бархат, застывшие в разнообразных позах. Здесь же, на веранде, среди цветов и тканей расположился небольшой ажурный кофейный столик с мягким диванчиком. На столике небрежно, но уютно примостился листок бумаги с эскизом платья, сделанный карандашом буквально в несколько штрихов, но имеющий законченный вид.

«Скорее всего, Жанна общается здесь с клиентками, так сказать, на предварительном этапе», — подумала Соня.

— Клиентки — мои подруги, — подтвердила портниха, словно прочитав Сонины мысли, — здесь мы с удовольствием пьём кофе, общаемся, немного сплетничаем и делимся открытиями. Ну и обсуждаем, конечно, модели, которые им бы хотелось сшить. Впрочем, чаще всего...

Жанна махнула рукой в сторону эскиза.

— Это получается как-то само. Я смотрю на человека и вижу на нем готовую фантазию. Вплоть до пуговиц. Причём самое удивительное, что я даже вижу, когда именно ему это понадобиться.

— События будущего? — азартно уточнила Соня.

— Не совсем, — Жанна с трудом подбирала объяснение. — Просто знаю, что через месяц, например, Лизе понадобится деловой брючный костюм. А зачем домохозяйке Лизе ни с того, ни с сего понадобится офисная одежда, я не знаю. Шью ей к почувствованному сроку, увиденный мной костюм, и, представьте, оказывается, что Лизин цветник выиграл первое место в конкурсе цветников, и её приглашают консультировать специалистов-ландшафтников в Большую Управу. А это, сами понимаете, учреждение официальное, дальше некуда.

Девушки поднялись на веранду, Соня хотела было плюхнуться на заманчиво мягкий диванчик, но Жанна махнула рукой на входную дверь, и они прошествовали в холл дома. Внутри тоже стояли манекены, лежали журналы мод, стояли симпатичные сундучки, из которых свисали уголки тончайшего кружева, разноцветной тесьмы, широкой в ярких бабочках резинки, и ещё много-много чего такого невероятно прелестного, что Соне захотелось тут же и немедленно сшить платье.

— А меня, про меня... — робко, боясь казаться навязчивой, спросила она, но Жанна поняла:

— Вам Соня, совершенно точно, через месяц понадобится платье для танцев, но очень специфическое. Мне сложно объяснить, но это…как бы… наряд для танцев в лесу.

Соня удивлённо посмотрела на Жанну.

— И не спрашивайте, — засмеялась та. — Это ваше событие, я про него ничего не знаю. Но платье вам сошью.

— Я заплачу, сколько скажете, — обрадовалась Соня. — У меня сейчас есть средства.

Жанна махнула рукой:

— Что-то мне подсказывает, у нас с вами складываются абсолютно не денежные, но очень взаимовыгодные отношения.

Из холла вверх уходила причудливая лестница. Чувствовалось, что там, на втором этаже, сохраняется личное пространство семьи. Слышались детские голоса и частое топотание, словно стая ёжиков носилась по второму, скрытому от глаз гостей, этажу.

— Девочки собираются в школу, — извиняясь, улыбнулась Жанна, и поднялась наверх.

Соня только собралась осмотреться повнимательнее в этой гостиной, как совершенно неожиданно в комнату вошёл Леший, который ещё совсем недавно выпроваживал их из дома, с явным намерением остаться одному. Соня удивлённо посмотрела него.

Леший молча кивнул и побежал вверх лестнице.

— Альфреда нет в его доме. Он же должен сейчас спать, так? — послышался его голос уже со второго этажа, — я спросил у всех, кого встретил. Никто не видел его ни вчера, ни сегодня. Кроме Сони.

— Берта, возьми голубую ленту из комода, — давала распоряжения Жанна и тут же отвечала Лешему. — Вы же знаете, что Альфред живёт затворником. Кроме редких посетителей, он ни с кем не общается. А Фред разбудил меня на рассвете чашкой изумительного кофе, поцеловал и лёг спать. Как всегда… Альберта, ты сегодня будешь с красным бантом.

— Мам, я хочу красный, — послышался детский обиженный голосок, тут же ему вторил очень похожий:

— Нет, я буду в красном, мама же сказала.

— Девочки, не ссорьтесь, — произнесла Жанна мягко и в то же время непререкаемо. Раздалось невнятное нытье, а следом — тихие уговоры, под которые Леший быстро спустился вниз. Он походил среди манекенов и сказал:

— Ничего не поделаешь, теперь, Соня, пришло время включать твои способности.

— И что это значит? — удивилась Соня, с удовольствием рассматривающая в этот момент журнал мод.

Тут Леший залез в свою небольшую сумку, висящую на поясе, и достал… шар с глазом. Глаз сонно щурился от яркого света.

— Ты уж попытайся, — сказал Леший.

В этот момент сверху, сопровождаемые Жанной, спустились две абсолютно одинаковые девочки лет семи. С тем лишь отличием, что у одной в косу была вплетена голубая лента, у другой — красная. Жанна увидела шар и еле удержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Глаза у неё стали ещё больше и круглее. Девочки вежливо поздоровались с Соней, и, поправляя небольшие школьные рюкзачки, направились к выходу. Жанна проследила, как они шмыгнули за арку, и повернулась к Соне и Лешему:

— Соня, ты открыла Зреть?

Соня неуверенно пожала плечами, затем, зажмурив глаза, протянула руку и, нащупав на ладони у Лешего Зреть, взяла шар. Она постояла немного в полной темноте, которую создала сама себе, и тишине, которую создали все остальные. Так как ничего не случилось, Соня опять открыла глаза и посмотрела на шар. Он всё ещё сонно посмотрел на неё и… Вот тут-то пространство опять поехало в сторону, его стали заполнять уже знакомые ей мельтешащие точки, и Соня увидела.

5

Соня увидела, как из антикварной лавки, но не с парадного входа, а с того, что выводит в неизвестный ей дворик, вышел Альфред. И тащил он на верёвке чёрного пса Агасфера, который был не то, чтобы испуган, но очень недоволен.

— Сферушка, не ворчи, — просил неожиданно ласковым голосом Альфред, забирая голову собаки в плотную тряпку. — Всё сделаем быстро и аккуратно. Не впервой же. Только помни, белая — мужская, чёрная — женская. Не перепутай, как в прошлый раз. Я всё подготовил. Полил, как полагается, разрыхлил. Тебе останется только вытащить. Агасфер, только вытащить. И бежать, понял?

У самого Альфреда уши были плотно закрыты внушительными затычками, так что ворчание пса антиквар скорее чувствовал, чем слышал.

— Да я бы и сам, — Альфред погладил собаку по чёрной, как смоль, холке, — но что могу поделать: если дёрнуть её рукой человека, вся сила тут же и теряется.

Он закончил укутывать собачью голову и начал ласково подталкивать Агасфера к теплице. Вид упирающегося пса с тряпкой на голове показался Соне забавным, и она даже фыркнула. Подумала: «Как французы под Бородино».

Тем не менее замотанный хвостатый «француз» нехотя поплёлся в теплицу. Как только он скрылся с глаз, из-за непрозрачной плёнки послышался дикий звенящий крик. Это был крик ужасного, нереального существа, от которого у подсматривающей издалека Сони побежали слёзы из глаз, что-то хрустнуло в голове и звуки стали отдалёнными и смутными. Трава вокруг теплицы на глазах съёжилась и поникла, мир замер и воцарилась невероятная тишина. В этой звенящей тишине из теплицы выскочил пёс, таща за собой на верёвке упирающуюся мандрагору. Корень волочился по земле, как пленник за конём кочевника. Альфред с невероятной для его темперамента прытью бросился к псу. В одну секунду топором перерубил верёвку, толстой перчаткой поддел и кинул сразу поникшую и притихшую мандрагору в плотный мешок. Тем же топором быстро и аккуратно оттяпал кусок шерсти с бока собаки.

— Вот это мы закопаем вместо твоего трупа, Сферушка, — радостно от осознания получившегося дела крикнул в наступившей тишине. — Аккуратно закопаем. В ту ямку, из которой ты эту куклу вытащил.

Отдышавшийся и всё ещё недовольный пёс радости Альфреда не разделил, а продолжал огрызаться на хозяина.

— И что это было? — спросила Соня, когда реальность опять приобрела чёткие очертания.

— Некое подтверждение некой теории, — глубокомысленно, но непонятно ответил Леший.