Милан. Том 4

Глава 14 Мучения с тройным акселем

Сашке на отсутствие внимания обижаться, пожалуй, не стоило: пока спортсменки отсутствовали на турнире в Германии, в «Хрустальной звезде» произошли некоторые изменения. На галерее и на балконе появились новые плакаты. О Далиевой и Зенитовой уже и не вспоминали: убрали их изображения полностью. Теперь всю главную галерею занимали лишь большие и очень красивые плакаты Арины Стольниковой и Александры Смеловой, количеством 50/50. Причём видно, что сделаны совсем недавно, похоже, на контрольных прокатах сборной России в «Мегаспорте», так как платья на фигуристках уже были новые.

Только сейчас Люда поняла, что значит труд настоящего спортивного фотографа — все фотографии изображали фигуристок в очень красивых и выверенных позициях с очень яркими, харизматичными выражениями лица. Это надо же в нужное время затвором щёлкнуть.

— Красиво, — заметила Людмила, разглядывая новые плакаты.

— Угу, — кивнула головой довольная Сашка. — Шаров, похоже, снимал.

— Кто такой Шаров? — поинтересовалась Люда.

— Есть такой профессиональный фотограф и большой любитель фигурного катания: Миша Шаров, — объяснила Смелая. — Не знаю, что за отношухи у него с федрой, но его регулярно приглашают поснимать разные старты, причём официальную аккредитацию дают хоть куда, в любой город.

Смелая опять упустила из виду, что настоящая Сотка уж наверняка должна была знать, кто такой Михаил Шаров.

— Ясно… — пробормотала Людмила, опять принявшись разглядывать плакаты.

В принципе, в появлении новых плакатов прослеживались вполне отчётливые намёки: в ледовой школе обозначились две основные примы. На старых фаворитках бесповоротно поставлен жирный и основательный крест.

— Что стоим, чего ждём? — крикнул Бронгауз, стоявший в левой части катка. — Надевайте коньки и ко мне. Сейчас обсудим план тренировки.

Люда, как будто сердцем почуявшая новую пакость от тренера, осторожно подкатила к нему.

— Арина, сейчас я тебе обозначу план тренировок до середины октября, то есть на три недели, — сказал Брон, внимательно осмотревший ученицу и словно проверивший, не располнела ли она ещё больше. — За этот срок нам нужно поставить тебе тройной аксель. Он у тебя уже спонтанно получался в этом сезоне, так что, думаю, ничего страшного не будет. Займётесь этим с Сергеем Николаевичем прямо сейчас, после разминки. Всё ясно?

— Ясно, — кивнула головой Людмила. — С чего начнём?

— Сейчас разомнись хорошо в течение 10 минут, по стандартному набору: сначала обычные шаги, потом более сложные. Раскачай тело и затем, когда почувствуешь, что готова, прыгни пару раз дупель, и за ним начнём пробовать тройной аксель. Сначала на удочке.

— А мне что делать? — спросила Смелая, с интересом слушая то, что тренер говорит Людмиле. — Мне сразу с прыжков начинать?

— Нет, ты тоже сначала будешь разминаться в стандартном режиме, — заявил Бронгауз. — Сначала разомнись хорошо, исполни пару вращений, и потом все прыжки и каскады из твоей программы, от простых к сложным, с постепенным увеличением трудоёмкости исполнения от минимального до максимального.

С этого момента Людмила уже не наблюдала за Сашкой: тренировка захватила её полностью, с головой. Как ни крути, мама была права. Стоит только начать новое дело и полностью включиться в него, как все негативные мысли покидают тебя и появляется позитив, а если уж не позитив, то обычное рабочее отношение к делу.

Родной лёд! Да, действительно, этот лёд за прошедшие 3 месяца стал для неё абсолютно родным, и знакомым до малейшей щербины на бортике катка. Поэтому появилось чувство, как будто попала к себе домой. Это чувство придало уверенности. Люда начала понемногу разгоняться в тренировке. Покатила против часовой стрелки вдоль бортов сначала простыми перебежками, потом перешла на более сложные шаги, рёберные повороты и развороты: скобки, крюки, выкрюки, моухоки, чоктау. Много раз меняла направления движения, постепенно разрабатывая и разогревая всё тело. Почувствовав, что хорошо размялась, решила приступать к прыжкам. Нужно было прыгнуть два раза дупель, как и говорил Бронгауз.

Оба раза прыжки получились эталонными, хоть в учебник включай. Быстрый разгон передними перебежками, потом тройка, смена направления на «назад», потом переступание с правой ноги на левую, разворот на ход «вперёд» с одновременным торможением и приседанием на левом колене, резкий мах правой ногой сначала назад, потом вперёд и одновременное отталкивание левой ногой от льда с одновременным закручиванием тела правой ногой в крутку. Выезды тоже сделала не абы какие: один в собачку, второй в арабеск с вытянутыми руками перед собой и высоко поднятой левой ногой. Сейчас ей уже никто не аплодировал, как первые занятия. Одногруппники привыкли, что она верно и упорно набирает ход и с каждым разом катается на всё более высоком уровне. Да и аплодировать было особо некому: абсолютно все фигуристы были заняты упорной работой. Соревновательный сезон переходил в крайне активную фазу, и следовал усиленный набор формы.

Чисто исполнив два раза дупель, Люда посмотрела ради интереса, что катают другие, и поехала к Дудину, который отвечал за постановку прыжков в «Хрустальной звезде».

Что чувствовала она сейчас, когда её заставили учить прыжок, который ещё 3 месяца назад считался для неё полной фантастикой? Да у них в группе у Левковцева двойной-то аксель был уделом единиц, и то они исполняли его раз да через раз. Страх присутствовал, это было не скрыть, и он начал понемногу нарастать.

Дудин, увидев, что Люда закончила разминку, достал стоявшую у бортика удочку и пальцем поманил фигуристку к себе. Движение это показалось настолько забавным, что Людмила невольно рассмеялась. Со стороны выглядело, будто деревенский дед, держа в руке длинную хворостину, подзывает несносную пакостную внучку, чтобы прописать ей по заднице пару раз.

— Это хорошо, что у тебя смех присутствует, — одобрительно кивнул головой Дудин. — Давай сюда. Сейчас я тебя привяжу на ремни.

Тренер по прыжкам быстро и умело подцепил Люду на удочку, и попробовал приподнять её. И естественно, это не получилось: 45 килограммов живого веса на длинной двухметровой палке не так-то легко и поднять, это не 20-килограммовая 10-летка перворазрядница, впервые изучающая тройные прыжки.

— Как бы нам не свалиться обоим, — смущенно сказал Дудин. — Ладно, поехали. Ребята, осторожно! Дайте нам лёд хотя бы на 10 минут!

Фигуристы, в этот момент тоже тренировавшие прыжки, отъехали к бортам: сейчас кто его знает, куда покатит тренер с ученицей…

— Поехали вправо, — сказал Дудин. — Там доедешь до скругления, и от него начинаешь разгоняться по прямой к центру арены. У центра делаешь то, что обычно: тройка, торможение, работа коленом, мах и отталкивание. Но есть один нюанс: правой ногой тебе нужно отработать намного сильнее, чем на дупеле. Это очень важно. Делай мах шире, со всей силы и отталкивайся сильнее. Скрутив три оборота, раскрывайся. Не так, как ты раньше прыгала: в воздухе два с половиной оборота и оборот на льду. Сейчас докручивай полностью в воздухе. Всё, начали!

Люда неторопливо покатила к правому короткому борту, чувствуя натяжение от удочки. Конечно, это придавало некоторую уверенность и даже зачатки бесстрашия. Доехав до закругления правого короткого борта, Люда сделала крутую дугу и задними перебежками покатила по направлению к центру арены, всё больше разгоняясь и взирая на катящего за ней Дудина, держащего удочку в обеих руках.

Доехав до центра, сделала тройку, сменив направление движения с «назад» на «вперёд», плавно затормозила, присела на левом колене, сильно размахнулась, закрутилась и прыгнула тройной аксель. Прыгнула очень сильно. И оттолкнулась очень сильно, без всякого контроля, можно даже сказать, безбашенно, без оглядки. Как будто прыгнула в омут с головой.

Естественно, прыжок не получился: силы отталкивания оказалось слишком много, поднялась выше, чем надо, зря потратив силы, но при этом раскрывшись вовремя. Сделав три с половиной оборота, Люда под острым углом приземлилась на лёд с очень большой высоты и сразу же едва не свалилась на колено, не удержавшись на ребре из-за большого усилия приземления. Хорошо, что Дудин удержал, сам едва не упав, и только из-за этого колено Люды не дошло до льда считанные сантиметры. Но и для Дудина это была очень большая нагрузка. Однако задел был положен: тренер уже видел, в чём ошибка и что нужно делать, чтобы её исправить.

— Слишком сильно оттолкнулась, плавнее действуй, плавнее, — крикнул Дудин и приподнял Люду на ноги. — Делаем ещё одну попытку. Пошли на второй заход!

Люда встала на ноги и опять покатила к длинному борту, от которого повторила упражнения. Но второй раз опять не вышло: в этот раз оттолкнулась сильно слабо, не вошла в группировку, и получилась «бабочка» в полтора оборота. Зато не упала. Впрочем, «зато не упала» в фигурном катании за элемент не считалось: это был одинарный аксель, цена которого копейки, и нужно было повторять всё заново.

10 минут, которые попросил Дудин у всей группы, незаметно превратились в 20 минут, в течение которых остальные фигуристы прохаживались у бортика или пытались что-то по-мелочи делать, зорко наблюдая за Людмилой, которая мучилась на льду. Тем не менее, за 20 минут Люда всё-таки поймала нужное усилие, которое требовалось при её нынешнем весе и координации тела для того, чтобы плавно скрутить ровно три с половиной оборота в воздухе и мягко приземлиться чётко на ход назад. Это было самое главное в постановке сложного прыжка. После нескольких попыток прыжок на удочке стал получаться. Правда, это ни о чём не говорило. Нужно было пробовать триксель вживую, без удочки.

— Как себя чувствуешь? — спросил Дудин. — Уловила нужные усилия?

— Кажется, да, — согласно кивнула головой Люда. — Я могу попробовать прыгнуть без удочки.

— Без удочки? — спросил подкативший к Люде Бронгауз. — Уверена в себе?

— Кажется, да, — неуверенно промычала Людмила.

— Делаешь одну попытку, — велел Бронгауз. — Если исполняешь чисто, продолжаешь прыгать его до конца тренировки. Если нет, опять удочка. Пошла! Работай! Николаич! Отцепляй её!

Дудин отцепил Люду с удочки, и махнул рукой, показывая, чтобы она продемонстрировала полученный навык. Группа опять разъехалась к бортам, не желая попадаться на пути олимпийской чемпионки.

И именно сейчас, в самое ненужное время, на неё опять навалилась неуверенность. Вот какого фига она сказала, что сейчас прыгнет тройной аксель без удочки⁈ Она же только что, буквально 20 минут назад, начала его тренировать! Да никто бы слова не сказал, если бы она заявила, что не будет прыгать, так как он ещё плохо готов. Но делать нечего, раз назвалась груздем, надо полезать в кузов.

Люда начала разгоняться вдоль длинного борта, в месте скругления сделала пируэт и пошла на разгон к центру арены. Сейчас разгонялась уже плавно, без дёргания и на полном контроле. Набрав скорость, сделала тройку, поменяла направление движения с «назад» на «вперёд», оттолкнулась, махнула правой ногой и прыгнула аксель в три с половиной оборота. Правда, приземление опять получилось безрадостным: снова очень острый угол приземления, подскальзывание на ребре, и через долю секунды почувствовала себя лежащей на льду, прямо на бедре, о которое уже билась неоднократно. Резкая боль в месте ушиба полыхнула огнём.

«Да блин», — с досадой сказала Люда и поднялась с этого ненавистного льда, который так и не покорился ей сегодня. Чудо не произошло.

— Куда покатила? Давай в медпункт! — велел Бронгауз.

— Но я… Вроде бы нормально… — уныло промямлила Людмила, трогая онемевшее бедро. Кажется, перелома и растяжения нет.

— Ещё раз! Иди в медпункт, хотя бы пластырь охлаждающий приложи! — строго сказал Брон. — Пока справку от врача не принесёшь, снимаю с тренировки.

Люда уныло вздохнула, и припадая на правую ушибленную ногу, покатила в направлении калитки.

…Хорошо что в медпункте никого не было и врач, уже знакомый Арине, был свободен.

— Упала? — предположил он, отвлёкшись от телефона.

— Угу… — согласилась Людмила и слегка задела бедро. — Сюда упала.

— Снимай штаны, садись на кушетку! — велел врач.

Пока смущённая Людмила стягивала штаны, врач положил на кушетку одноразовую простыню, и, когда Люда села на неё, нагнулся и внимательно осмотрел повреждённое место, постоянно щупая и спрашивая «болит-не болит». Наконец поднялся на ноги.

— Ушиб средней степени, — заявил врач. — Сейчас охлаждающим гелем намажу и пластырь наложу. Дома вечером снимешь и повторишь. Пластырь и гель я тебе дам.

После медицинских процедур действительно, значительно полегчало и стало можно кататься. Врач выписал Людмиле справку о допуске к тренировкам и о проведённых процедурах, дал ей маленький тюбик геля, охлаждающий пластырь и выпроводил из кабинета.

— К тренировкам годна!

Лада пришла на каток и отдала справку Брону, который внимательно осмотрел её, как будто проверяя на факт подделки, и велел надевать коньки и опять долбить триксель.

— Арина, а ну поди-ка сюда! Вставай опять на удочку! — крикнул Дудин.

Люда мрачно посмотрела по сторонам и покатила к нему. Сегодня точно был не её день. Сейчас придётся до конца тренировки долбить этот несчастный тройной аксель…

…Пока Людмила мучила себя и тренера, Сашка стояла у бортика. Она очень хорошо размялась и успела исполнить два вращения и даже несколько раз прыгнула тройной аксель, как будто говоря, что уж её-то учить такой фигне не надо: в любое время дня и ночи она прыгнет этот триксель. Потом, увидев, что лёд занят, и тренер по прыжкам опять мучает Сотку,Смелая подъехала к бортику и остановилась у него, решив перевести дух и осмотреться. И как раз в это время к ней подошла главный тренер Аделия Георгиевна.

— Здравствуй, Саша, — приветливо поздоровалась главный тренер.

— Здравствуйте, — смущённо ответила Смелая, стесняясь смотреть в глаза женщине.

— Я к тебе вот по какому делу, мне Алексей Николаевич сказал, что вы с ним будете ставить номер на «Мемуары гейши».

— Будем, — согласно кивнула головой Смелая. — Просто он предложил, и я решила последовать его совету. Поработать с ним.

— Постановка у этого специалиста будет стоить дополнительных денег, — предупредила Аделя Георгиевна. — Он фрилансер и в штат «Хрустальной звезды» не входит. По договору с нами он лишь обучает вас хореографии и основам танца и балета.

— И что это значит? — спросила Смелая. — Федерация же компенсирует мне стоимость постановки?

— Естественно, такса как члену сборной России стандартная, — согласилась Аделия Георгиевна. — 120 тысяч рублей за одну короткую программу длительностью до 3-х минут. Если ты согласна, нужно подписать договор. Заказчиком будет выступать наш ледовый центр. Сейчас у тебя немного время освободилось, и Алексей Николаевич свободен, давай пройдём ко мне в кабинет и подпишем все бумаги. Там же, кстати, обсудим и фасон костюма для показательного.

Смелая согласно кивнула головой, сняла коньки, надела кроссовки и направилась вслед за тренером в её кабинет. Постановка целой программы — это не хухры-мухры! Однако для Смелой, судя по её виду, было большим откровением то, что Железо не входит в состав штата «Хрустальной звезды». Хотя, об этом можно было догадаться, учитывая, что одновременно он занимается и модными танцевальными труппами, и балетом, и ещё бог знает чем и где…

Только сейчас Сашка поняла, что значит большой спорт. Со своих денег она, возможно, трижды подумала бы, заказывать или нет показательный номер у Железа, однако как член сборной России, имела право на оплату услуг постановщика. Это во-первых. А во-вторых, она поняла, что хочешь обойти Сотку — надо становиться лучше и хотя бы немного отдалиться от постановок Бронгауза, чтобы в спортивном сообществе пошёл шум, связанный с ней. Для этого можно пойти на любые расходы и неудобства…