Милан. Том 4

Глава 27 Увлекательные соревнования и психология спортсмена

Ксюшка начала быстрый и резкий юниорский разгон от правого короткого борта к центру арены. Быстро-быстро перебирая тонкими ножками, проехала передними перебежками до центра арены, встала моухоком на ход назад, переступила на левую ногу, ударила зубцом правого конька по льду, и прыгнула каскад тройной лутц — тройной риттбергер. Чисто!

Сложнейший каскад, доступный лишь единицам! Сложность его была в том, что, приземлившись после лутца на правую ногу, нужно было сразу же, не теряя скорость и вращательный момент, полученный от лутца, оттолкнуться этой же ногой от льда, а левой ногой, лишь слегка задев лезвием лёд, закрутить себя во вращение.

Базовая стоимость каскада 10.8 баллов. А если считать, что чисто сделанный, он приносил как минимум, ещё 2–3 балла бонусов и надбавку в 1.1 балла за исполнение во второй части программы, то стоимость каскада равнялась как средне сделанному каскаду с четвертым прыжком в первой части программы. Правда, в случае с Ксюшей Котовой Бронгауз обнаружил недокрут.

— Не докрутила! Считаю с одной галкой! Всего 11 баллов. Иванова на старт! Прыгаешь тройной лутц — тройной тулуп.

У Агаты Ивановой её самый дорогой каскад, похоже, стоял в начале программы, так как она покатила к центру арены. Точно так же на миг остановилась, сделала пируэт, как будто входящий в её постановку, и по дуге начала разбег к левому короткому борту, у которого прыгнула каскад тройной лутц — тройной тулуп. Чисто! Сделав чистый рёберный выезд в ласточку, Агата остановилась и перебежками покатила к Бронгаузу.

— Молодец! Плюс два с половиной балла, итоговая 12.6! — похвалил Брон. — Москвин, на старт! Прыгаешь каскад четверной лутц — тройной тулуп.

В случае с Котовой и Ивановой воочию было видно, что если сложнейший каскад лутц — риттбергер в надежде на высокие плюшки оставлен на вторую часть программы, то он требует безукоснительно чистого исполнения, иначе более простой каскад с тулупом, исполненный в первой части программы, принесёт больше баллов. И это ладно, если судьи поставят за недокрут одну галку, а ведь могут и две, и тогда минусы окажутся более значительными и даже может сняться базовая стоимость! А в случае с риттбергером такая опасность очень существенна — этот прыжок чаще всего страдал от недокрутов в связи с самой техникой прыжка.

Андрей Москвин, высокий черноволосый парень в дорогом синем тренировочном костюме, шутливо помахал всей группе, поклонился и покатил к центру арены. Естественно, самый дорогой элемент у него стоял в начале программы. Андрей разогнался сначала к левому короткому борту, у него развернулся задними перебежками и покатил к центру арены, у которого развернулся моухоком на ход назад, на длинную пологой дугу «назад-наружу» и у правого короткого борта прыгнул каскад четверной лутц — тройной тулуп. Чисто! Прыгнул, как гвоздь забил! Это была заявочка!

Бронгауз вдруг подумал, что Москвин, ещё не участвовавший в соревнованиях, имеет все шансы в этом сезоне на успех. У парня предстоял первый старт на Скейт Америка вместе со Смелой и Соткой. Вот там и выяснится его стабильность. По крайней мере, парень на тренировках грубых ошибок ещё не совершал, да и на контрольных прокатах выступил достойно, с небольшими помарками. Правда, понятие «плюс-минус стартовый» ещё никто не отменял, тренировки — это тренировки… Есть даже чемпионы тренировок, которые по тренировочным прокатам — боги фигурного катания, но которые на соревнованиях остаются вне призовых мест. Москвин… Судя по прошлому сезону, он, как и все его парни, мог и налажать, или выдать прокат жизни. Вот пойди и разберись…

— Молодец, Андрюша, — похвалил Бром. — Ставлю тебе 17 баллов. Кроме базы в них входят три балла GOE. Сделал прекрасно. Самсонов, на старт! Прыгай четверной лутц!

Четверной лутц Самсонова стоял первым в короткой программе, а каскад он прыгал относительно несложный для мужчин: четверной сальхов — тройной тулуп, поэтому Брон решил, чтоб Дима прыгнул самый сложный прыжок в своих программах.

Самсонов покатил к центру арены, откуда, практически не останавливаясь, начал разгоняться сначала к левому короткому борту, там развернулся перебежками и начал заходить к правому короткому борту абсолютно таким же заходом, как и до него заходил Москвин. «Бронстайл», — с усмешкой подумала Смелая, глядя на его заход. Действительно, начальные части программы и Москвина, и Самсонова были похожи как две капли воды, несмотря на то что исполнялись они под разную музыку, а у Самсонова так даже под heavy metal.

Разогнавшись, Самсонов встал на дугу «назад-наружу» на левой ноге, ударил зубцом правого конька по льду и прыгнул тройной лутц. Чисто! Но это всего лишь тройной прыжок! Что это было? Ошибка? Бабочка? Или просто недосмотр? Однако Брон был непреклонен.

— Тройной лутц вместо четверного, 6.5 баллов тебе! — недовольно сказал тренер. — Смелова, на старт. Прыгаешь четверной тулуп — двойной тулуп.

Сашка стремительно покатила к центру арены, откуда начала разгоняться к левому короткому борту, у которого развернулась задними перебежками и уже начала более аккуратно и под контролем заходить на каскад в правую часть арены, где аккуратно и чистенько прыгнула каскад четверной тулуп — двойной тулуп. Пусть без особых изысков, сложного захода и хореографических финтифлюшек, но, что самое главное, чисто и без недокрутов.

Сашка выехала из каскада, победно подняла руку со сжатым кулачком вверх и покатила к Брону.

— Саша, молодец! Я так и знал, что всё будет хорошо! — похвалил тренер. — 13 баллов! 10,8 база, 2.2 балла GOE! Стольникова на старт! Прыгаешь тройной аксель!

Людмила вздохнула, отвалила от бортика и неуверенными шагами покатила к центру арены. Проблема была в том, что у неё тройной аксель стоял третьим элементом, и сейчас она банально забыла, откуда на него идёт разгон. Программа-то особо пока ещё не накатана и не выучена так, чтобы, как говорится, «от зубов отлетало». А ведь это крайне важно — правильно разогнаться. Вот что сейчас делать, стоя, как болвану, посреди арены? То ли вправо катить, то ли влево…

Люда с досадой едва заметно махнула рукой и кросс-роллами покатила к правому короткому борту, у которого развернулась задними перебежками и начала заходить на триксель, в центр арены. Но, похоже, с непривычки разогналась очень сильно: перед прыжком не успела достаточно затормозить, чтобы сделать полноценное отталкивание, вложив в него энергию разгона. В результате отталкивание получилось слабым, и даже не помог сильный мах правой ногой. Сделав два с половиной оборота, Люда приземлилась и выехала в ласточку. Вроде бы всё хорошо, но получился дупель! Хороший, пролётный, высокий за счёт хорошего разгона, зрелищный, но всего лишь дупель. Хорошо хоть не бабочка…

— Двойной аксель! — с небольшой досадой сказал Брон. — Оценка 4 балла. Неважненько, Аря. Терновский на старт! Прыгаешь каскад четверной сальхов — тройной тулуп.

Терновский, типичный парень-юниор, светловолосый, тонкий-звонкий, быстрыми перебежками покатил к центру арены, сделал там несколько пируэтов и поехал к левому короткому борту. Развернулся у него задними перебежками и начал набирать скорость по направлению к правой части арены. Не доехав до неё с десяток метров, сделал риттбергерную тройку, встал на ход назад и прыгнул каскад четверной сальхов — двойной тулуп. Непонятно, что случилось, но парень не смог скрутить дополнительный третий оборот на тулупе, и получился только двойной прыжок. Да и сам каскад выглядел по-юниорски расхлябанным, с неуверенными приземлениями, болтанкой лезвия в разные стороны и возможными недокрутами. Бывает… Но снижение по базе было значительным. И так недорогой каскад с четверным сальховым получился совсем мизерным по стоимости и сравнимым с каскадом 3−3.

— Терновский, слабовато! — заявил Брон. — Каскад четверной сальхов — двойной тулуп. Получаешь 11.1 баллов. 10.8 база, 0.3 за то, что не упал. Исполнение откровенно слабое. Работать и работать. Так… А сейчас результаты внутреннего чемпионата по прыжкам:

Москвин 17

Смелова 13

Иванова 12.6

Терновский 11.1

Котова 11

Самсонов 6.5

Стольникова 4

Людмила с унынием прослушала Брона. Последняя! Олимпийская чемпионка! Но даже если бы и сделала чисто тройной аксель, получила бы за него максимум 10 баллов, и разве что обошла бы только Самсонова. Так что повода слишком расстраиваться-то вроде бы и не было. Прыгни она каскад с флипом или лутцем, получила бы за него в пределах 12 баллов. Пофиг! Наглядно стала видна разница между каскадом 4−2 с тулупами Смелой и 3−3 с лутцем-тулупом Ивановой. О.4 балла. Мизер! Отличие в баллах несущественное, а то ещё и при даже незначительной ошибке получишь за квадовый каскад меньше, чем за каскад с тройными прыжками…

— Так, ребята, результаты вы сами видите, предстоит ещё много работы, — заявил Брон. — Сейчас будем тренировать цельные прокаты произвольных программ, начиная с ошибавшихся. Катать будем в таком порядке: Стольникова, Самсонов, Котова, Терновский, Иванова, Смелова, Москвин. То есть в обратном порядке от занятых мест. Стольникова, на старт!

Людмила вздохнула и вялыми прыжками покатила к центру арены. Началось в колхозе утро… Чё она-то опять…

…После ледовой тренировки, как Бронгауз и обещал, на занятия с фигуристами пришёл спортивный психолог, кандидат психологических наук Даниэль Моисеевич Голдштейн. На встречу с ним велели идти не только фигуристам группы Бронгауза, но и спортсменам из групп других тренеров, даже тех, которые занимались вечером. Им пришлось специально ехать сюда во вне тренировочное время.

— Так психолог уже ждёт вас, — Брон зорко посмотрел на учеников. — Посещение строго обязательно, если сейчас кто-то сбежит, будет писать объяснительную директору. Всё, шагом марш. И побыстрее: зал маленький, мест мало, опоздаете, будете стоять.

Ученики понуро потащились сначала в раздевалку, чтобы снять коньки. Естественно, идти на эту лабуду после ледовой тренировки, когда выложились на все 100, никому совсем не хотелось. Да и эффективность от этих занятий была небольшая: психолог ушёл, а фигурист остался с теми же проблемами. Потому что ни один психолог не откатает за него две программы с элементами ультра-си. Всегда и во все времена спортсмен оставался один на один с собой, льдом и зрителями… А ведь были и такие странные люди, которые даже не подозревали, что вообще означает слово «психология»! Например, Люда!

— Что за психолог? — с интересом спросила Людмила у Сашки.

— Не гони дурку! — недовольно ответила Смелая. — Ты рофлишь что ли, или деменция опять напала?

— Сейчас нападёт! Капец тебе! — пообещала Людмила, схватила Смелую за шею, подтащила к себе, обхватила за талию и подняла в воздух. — Проси прощения!

— А-а-а-а! Хулиганы позвоночник ломают! — очень громко завизжала Сашка, дёргая ногами и делая попытку вырваться.

Юниорки, увидев, что старшие затеяли весёлую возню, хотели подключиться к ним, но в дверь раздевалки громко постучали.

— Что там делаете? — недовольно спросил Брон. — К психологу марш! Парни уже там сидят, а вы всё ещё здесь.

Пришлось срочно идти… Однако вопрос так и остался открытым: Люда почти не знала, что такое психолог и чем он занимается. Были какие-то статьи в журналах «Вокруг света» и «Техника молодёжи», но они были слишком сложные для понимания подростков…

…Кандидат психологических наук Даниэль Моисеевич Голдштейн, полноватый низкорослый мужчина среднего возраста, с кудрявыми рыжими волосами, бородкой, и в больших квадратных очках, терпеливо ожидал спортсменов в хореографическом зале: больше места для занятий не нашлось. Он сидел на пуфике у входа, причём по всему видно, что сиделось ему неудобно: мешал чёрный дорогой костюм. Вконец замучившись, Голдштейн снял пиджак и повесил на перилу хореографического станка, попутно посмотрев в зеркало и взъерошив рыжие вихры. В зале уже собралось порядочно народу: человек 20, как минимум.

— Наконец-то пришли опоздавшие, — с небольшим недовольством сказал психолог, когда Смелова, Стольникова и Котова с Ивановой вошли в помещение.

— Мы вообще-то с тренировки, — с вызовом заявила Смелая, с недовольством глядя на психолога, а потом недоверчиво окинув зал в поисках свободных мест на пуфиках.

Мест не было, пришлось садиться на пол под зеркалом, поджав ноги.

— И это хорошо, что ты с тренировки, — заметил Голдштейн. — Сейчас как раз отдохнёте, расслабитесь под хорошие разговоры и напитавшиеся знаниями отправитесь домой. Начнём. Я помню наше занятия, и они были, судя по всему, продуктивными. Я это сужу по спортивным результатам: ваша спортивная школа одна из самых знаменитых не только в нашей стране, но и в мире. Тысячи и десятки тысяч болельщиков и фанатов фигурного катания отдали бы многое за то, чтобы очутиться именно здесь и сейчас, посмотреть, и послушать, о чём здесь идёт речь. Вы представляете себе уровень вашего спорта и наших занятий?

Люда задумалась. А ведь Голдштейн-то прав, как ни крути… Они вот, фигуристки, спортсменки, живут по-простому, как им кажется: ходят на тренировки, прыгают сложные многооборотные прыжки, тягают гантели и сложные тренажёры для укрепления разных групп мышц, в этом самом зале занимаются хореографией с одним из самых известнейших хореографов России. Для них такая жизнь кажется обыденной, и они считают себя обычными людьми. Но для болельщика и фаната фигурного катания они — селебрити, звёзды, до которых просто не достать, даже если сильно постараться. Болельщики с нетерпением смотрят в интернете инсайды с катка, интервью в прессе и на спортивных сайтах, читают и оставляют тысячи комментариев на форумах и в блогах, и действительно, сейчас десятки тысяч людей отдали бы всё, чтобы постоять здесь, посмотреть на своих любимиц и любимцев и послушать, что они говорят.

— Представляем, — с интересом согласилась Люда. — Вы чётко обозначили это… состояние.

— Вот именно состояние! Ухвачусь за это слово! — с живостью согласился Голдштейн, вскочил с пуфика и начал ходить перед аудиторией, которая сидела на других пуфиках, а иногда и на полу, сложив ноги. — О состояниях мы сейчас и поговорим. Причём применительно к вашему образу жизни и вашим занятиям. Вот вы сейчас слушаете меня, и наверняка у вас нет никакого волнения. Наоборот, судя по вашему виду, вам весело и вы довольны. Не так ли?

— Угу, — согласилась Смелая. — Мы довольны и нам весело. Вы очень интересно рассказываете.

— Спасибо, — поблагодарил психолог. — Однако у вас начинается соревновательный период, и на вас накладывается много проблем, начиная с беспокойства за дорогу, заселения в номер гостиницы, где вы будете жить, беспокойство за ваших соперников, которые могут вас победить, беспокойство о фанатах, которые могут вас оскорбить, страх зрителей, которых могут быть десятки тысяч и они смотреть на вас не только со стадиона арены, но и на экранах компьютеров и телевизоров. Не все из них благожелательны. Многие желают вам неудачи. Поэтому вы начинаете бояться. И боитесь чего?

— Не знаем, — пожала плечами Смелая.

— Все ваши страхи концентрируются в одну точку, — заявил Голдштейн. — Вы боитесь своей негативной ответной реакции на неблагоприятные жизненные условия и отношение к вам социума. Из-за этого у вас возникает страх к соревнованиям. Страх к публичной деятельности, которая может принести вам вред. Однако, дорогие мои, вы известные спортсмены, и публичная деятельность вкупе с соревнованиями — это ваш основной мир, в котором вы живёте, и ради которого вы живёте. И вы должны в этом мире жить наиболее комфортно. Да! Ваш основной мир, ваша основная система координат — это не тренировки и занятия с психологами и тренерами. Максимально эффективно и полезно вы должны жить именно на ледовой арене. Поэтому именно на ледовой арене у вас не должно быть никакого страха. Но он есть. И есть почти всегда и почти у всех спортсменов, можете даже не спорить со мной! Боятся соревноваться все! Только страхи у всех разные. Даже чемпион мира по боксу боится: брутальный 100 килограммовый мужчина, выходя на ринг, боится. Но он боится не своего соперника, а, например, того, что у него в самый неподходящий момент, прямо во время боя, может развязываться шнурок на кроссовке, он запнется и очень смешно свалится на пол. Либо ещё хлеще: развяжется шнуровка на трусах, и он поставит себя в неловкое положение, когда они свалятся на колени под хохот публики, а это просто невозможно для его реноме, ведь у него контракты, реклама, спонсоры… Да, представьте себе, со мной делились именно такими страхами. А теперь мы с вами разберём, как с ними бороться. Скажу сразу: бороться со страхами и фобиями — бесполезно. Можно этого врага либо приручить, чтобы он работал на вас, либо возглавить. Иного не дано. Однако и приручение, и возглавление должно начинаться с того, что вы должны твёрдо усвоить: в спорте у вас врагов нет. И за то, что вы попадёте в неловкое положение, вам ничего не будет. Вот с этого мы начнём свой дальнейший разговор…

Судя по всему, разговор всё-таки намечался крайне интересный…