Милан. Том 4

Глава 6 Триумф Сотки

Смелая, как и обещала, накрасила Людмилу так, как обычно увидишь лишь в журналах мод или на их сайтах. Агрессивный чёрный макияж, из-за которого глаза казались бездонными, а стрелки от глаз отходили к ушам. Но мало этого, под глазами нарисовала несколько красивых узоров из точек разного размера, которые все вместе были похожи на волну.

— Смотри, как классно, — заявила Сашка, показывая в зеркало.

На самом деле, для Людмилы классного тут ничего не было, она не привыкла к такому креативному макияжу, но всё-таки, скрепя душу, согласилась, чтобы не обижать подружку. Да, вроде бы красиво. Пусть даже и необычно.

Это могло бы показаться странным, но она до сих пор не представляла и даже приблизительно не понимала, что она сейчас будет катать и как это решать по ходу дела. На счастье, у неё был девятый стартовый номер, почти перед самым антрактом, и много сидеть не пришлось, чтобы накручивать себя лишний раз. Показательные тем и хороши, что оценки на них не выставляют, и участники отлетают каждые 2–3 минуты.

— Ну, я пойду? — робко спросила Людмила у Сашки, уютно расположившейся в раздевалке на диванчике и заглядывающей в телефон, куда она уже успела выложить крутой макияж Сотки и теперь тихо смеялась от комментариев фанатов.

— Иди, — разрешила Сашка и хотела ещё что-то добавить, но решила, что не нужно, и встала с диванчика. — Пойдём вместе, я посмотрю, как ты кататься будешь.

Едва Люда с Сашкой успели появиться в коридоре, как защёлкали фотокамеры, и фотокорреспонденты с операторами сосредоточились на двух российских фигуристках. Кто-то зааплодировал. Люда со Смелой прошли через раздвинутые занавески и вышли на арену. Сейчас здесь катала немецкая пара, занявшая четвёртое место. Катали довольно бодро. Оба партнёра были одеты в какие-то синие комбинезоны, в которых ходят рабочие, и клетчатые рубахи с красными бейсболками. У парня были приклеены усы. Музыка играла электронная и какая-то прерывистая, с редкими телефонными трелями.

— Под «Марио» катают, — заметила всезнающая Сашка.

Люда огляделась. У калитки стоял Брон. Увидев подружек, чуть улыбнулся, и подошёл к ним.

— Всё в порядке? — дежурно спросил он.

— Да, — ответила Людмила и уставилась на арену. Напряжение нарастало, так же как и тоскливая неуверенность. Больше всего хотелось не выходить на лёд и что-то катать, а убежать в номер, свалиться на кровать и закрыть голову подушкой.

Наконец немцы закончили прокат, встали в центре арены, в сосредоточившемся на них круге белого света, раскланялись и покатили к калитке, на ходу подняв мелкую мягкую игрушку.

— Выходите, пожалуйста, — сказал инклюзивный волонтёр, открыл калитку, и выпустил Людмилу на лёд.

— Аринааааа Стольниковааааа! — во весь голос, с оттяжкой, крикнул информатор.

Арина передними перебежками набрала ход, подъехала к центру арены, сделала несколько дуг, похлопала себя по бёдрам, разогревая мышцы и застыла в стартовой позе, причём остановилась не сразу. Немного выставила правую ногу вперёд, согнув колено, отставила левую ногу назад, взмахнула руками, как крыльями, и медленно-медленно опустила их вниз до уровня бёдер, также медленно склонив голову. Перфоманс получился нативный и как бы сделанный на лету, впрочем, для фигуристки, занимавшейся хореографией, это не составило никакого труда. А вот трибунам это очень зашло. Зрители неожиданно прониклись и встретили олимпийскую чемпионку бешеными аплодисментами. Её полупрозрачное платье, когда она принимала стартовую позу, взметнулось, как крылья на ветру, и опустилось вниз.

«С чего эта Анька Горелова начинает-то?» — подумала Людмила. — «Кажется, точно с такого же взмаха и с плавного пируэта».

Медленно заиграло Адажио Альбинони в исполнении «Иль Диво». Тонкий мужской тенор наполнил ледовую арену. Люда вышла из стартовой позы, плавно взмахнула руками, как крыльями, сделала пируэт на левой ноге, высоко подняв правую ногу в аттитюде, потом циркуль и сразу же проехала круг в ина-бауэре. Зрители зааплодировали такой красоте. Смотрелось потрясающе, да ещё при лучах прожекторов, сосредоточившихся на тоненькой фигуристке. Остальная арена при этом горела зелёным цветом.

— Браво! — крикнул кто-то по-русски на трибунах, впечатлённый начальной связкой.

Люда по привычке хотела сделать несколько крутых дуг в центре арены и начать разгоняться на стартовый каскад, но сообразила, что это сейчас не надо, сейчас нужно показать красоту катания зрителям, поэтому она сделала трагическое выражение лица, бровки домиком, и покатила вправо к короткому борту. По пути сделала несколько пируэтов, потом одним махом переменила направление движения с «назад» на «вперёд» и прыгнула двойной аксель. Несмотря на непривычный неяркий свет, белые прожекторы, изредка освещавшие её и бегающие цветные огни по арене и зелёному льду, прыжок получился хорошим, так же как и выезд, хотя надо признать, она дезориентировалась, когда входила в крутку. Тем не менее прыжок сделала и выехала красивой ласточкой, широко раскинув руки и высоко подняв левую ногу назад и вверх.

Потом неожиданно резко остановилась, выставив правую ногу назад и заведя левую ногу за неё, опять взмахнула руками, потом правой рукой, согнутой в локте, как будто заслонилась от чего-то, летящего с неба, а левой рукой, наоборот, словно оттолкнулась от земли. После этого Люда сделала быструю подсечку, широкий размашистый моухок, развернулась, исполнила несколько пируэтов и пошла дальше по прокату.

Пока каталась, неожиданно прониклась музыкой и чувствами, которые она вызывала. В сущности, ей не нужно было катать какую-то незнакомую тему, нужно было лишь катать себя. Свою печаль, неустроенность, свою тоску по прошлой жизни, печаль по людям, которые покинули её и которых покинула она. В течение 2 минут Люда полностью разогрелась эмоционально и физически. В целом, исполнила показательный номер на отлично, итог превзошёл себя! Превзошёл самые смелые ожидания!

Люда закончила прокат и застыла в финальной позе, напоминающей винт: тело максимально изогнуто по часовой стрелке, правая рука, согнутая в локте, ладонью заслоняет лицо, а левая отведена за спину и как бы прикрывает её от неявной опасности, левая нога заведена за правую. И тут неожиданно зажегся яркий свет. Светотехник вовремя сориентировался, что называется, поймал волну.

Люда словно проснулась после сна. И увидела горящий яркий соревновательный свет и стоящие трибуны, восторженно кричащие и аплодирующие ей.

— Браво! Браво! Молодец! Это гениально! Шедевр! — кричали зрители и громко аплодировали.

Стоявшие у калитки тренеры и спортсмены аплодировали тоже. На их профессиональный взгляд, олимпийская чемпионка подтвердила свой неземной статус именно здесь и сейчас, опять подняв зал. В очередной раз. На лёд полетели подарки, чего не было до неё. Похоже, люди приберегали подарки для тех, кто занял первое и второе место, а поди ж ты… Пришлось раскошелиться уже сейчас, на Арине Стольниковой.

Да… Пусть она заняла лишь третье место… Пусть она пока не прыгает ультра-си, но… Стольникова по-прежнему является повелительницей сердец зрителей, и этого у неё не отнять.

Люда, растроганная такой реакцией зрителей, неожиданно расплакалась, закрыв лицо руками, чем вызвала ещё большую реакцию зрителей. Это было бесподобно, восхитительно и так трогательно!

— Молодец! Урааа! Росссия! — крикнула Смелая со всей мочи, перекричав гул трибун.

Люда раскланялась в центре арены, от души прижимая правую руку к груди, и покатила к выходу со льда.

— Аринааа Стольниковаааа! — опять объявил информатор, словно подогревая зрителей.

Люда под гром аплодисментов, с красным заплаканным лицом, подкатила к калитке, и Брон подал ей салфетку. Но странное дело… Сейчас должен был выходить Марк Середюк, занявший третье место, но инклюзивный волонтёр рукой притормозил его. Люда заметила, что в ухе волонтёра наушник беспроводной связи, похоже, по нему он получал указания от режиссёра.

— А-ри-на! А-ри-на! А-ри-на! — скандировали трибуны, аплодируя в такт кричалке.

— Аря, тебя люди на бис вызывают! — сказал Брон и указал на лёд. — Выходи.

Неслыханное дело! Фигурное катание такое помнит очень редко! Регламент выступлений был нарушен, так как зрители вызывали понравившуюся спортсменку на бис, призывая исполнить ещё что-нибудь. Свет приглушился.

На бис обычно исполняли любую программу фигуриста, которую выбирал звукорежиссёр. Но в этот раз звукорежиссёр включил опять то же самое «Адажио». Люда прямо от калитки начала выступление. Посмотрела на цветные огни, взмахнула руками, сделала пируэт с ногой в аттитюде, потом циркуль и несколько пируэтов, потом разогналась и в центре арены прыгнула двойной аксель. Выехала, как обычно делают парни, в кораблик, потом исполнила несколько пируэтов и потом ина-бауэр. В этот момент музыка перестала звучать. Выступление на бис длилось всего 30 секунд.

Опять зажегся яркий соревновательный свет, Люда остановилась, понимая, что время выступления истекло. Снова раскланялась перед стоящими трибунами и уже покатила к калитке, от которой только сейчас отвалил Марк Середюк в синей рубахе с бахромой по рукавам, которому сейчас предстояло крайне тяжёлое дело: взять себя в руки и попытаться откатать более-менее достойно после такого шедеврального проката Стольниковой. И что же делать, как кататься даже на показательных после такой реакции трибун? Заранее сдаться, поняв, что у тебя-то такой реакции не будет при любом раскладе?

Марина Соколовская, стоявшая у калитки, с большим удивлением посмотрела на Людмилу. В течение нескольких недель она поражалась, как получилось, что олимпийская чемпионка неожиданно растеряла все свои таланты. Но в этот раз, сегодня, она убедилась, что была не права. Стольникова осталась прежней. Пусть она в чём-то убавила, пусть немного просел общий технический уровень, но она своим талантом способна подниматься залы даже сейчас, в таком полуразобранном состоянии…

…Анна Александровна Стольникова смотрела показательные выступления фигуристов на Nebelhorn Trophy и перед выступлением дочери очень переживала за неё, потому что утром обнаружила болеро и пилотку от «стюардессы», висящие на плечиках в шкафу. Весь день Анна Александровна корила себя, чуть не стуча по голове.

«Опять я налажала. Арька поехала без костюма для показательных выступлений. Что теперь будет???».

Однако, как оказалось, не случилось ничего плохого. Её дочь в очередной раз доказала, что она лучшая в мире. Анна Александровна смотрела, как поднимается зал, и понимала, что ничего для Ари в спорте ещё не потеряно, что всё ещё впереди…

Странно, но в этот раз, когда она увидела слёзы счастья на лице дочери, сама она не ощутила почти ничего. Анна Александровна Стольникова, она же в прошлом Анька-бандитка, имела в первую очередь прагматичный и твёрдый склад ума, поэтому понимала, что нужно делать и чего делать не нужно… Когда дочери хорошо, плакать не нужно. Необходимо приложить все силы для возвращения к большим результатам.

…Людмила Александровна Николаева, председатель Олимпийского комитета России, в этот день смотрела ту же самую трансляцию, что и Анна Александровна. Людмила Александровна смотрела прокат Стольниковой с точки зрения профессионала, и была вынуждена признать: Люська в её теле продолжает прогрессировать и набирает ход. Её движения уже не казались такими угловатыми и порывистыми, как вначале, стали более плавными и цепляющими. Она развивается, она растёт как профессионал и как артистка. Она, настоящая Арина Стольникова в 1980-е годы, в теле Люськи, конечно, тоже иногда поднимала залы и выходила на бис в свой последний победный сезон, но в статусе перворазрядницы, мастера спорта или КМСа этого не было никогда. А ведь Люська сейчас была по сути перворазрядница…

С одной стороны, это, конечно, хорошо, что она не останавливается в развитии. Ведь они, как-никак, связаны друг с другом, и иногда между ними даже вроде бы проскальзывает какая-то искра, какая-то квантово запутанная связь, но чем взлёт Людмилы может обернуться в дальнейшем? По всем канонам фигурнокатательного жанра, сейчас Стольникова должна была упасть в результатах и через пару лет уйти на заслуженную пенсию, в шоу, в политику, на ТВ, дав дорогу Смеловой, и… Дашке.

Но при текущей ситуации можно было уверенно предположить, что Бронгауз продолжит работу с ней. По крайней мере, в текущем сезоне. А что будет в следующем…

— Видишь, как нужно кататься? — Людмила показала внучке Дашке, сидевшей на полу перед громадным телевизором, и вместе с ней смотревшей показательные выступления. Иногда внучка отвлекалась на рисование, так как на ковре был разложен большой альбом и фломастеры.

Дарья проявляла какой-то интерес к этому турниру, и это уже было хорошо. Только что она увлечённо следила за прокатом Арины Стольниковой и её вызовом на бис.

— Печальная тема, — пожала плечами Дашка. — Но всё-таки лучше, чем тот «Назад в СССР», который катаю я.

— Тебе не нравится «Назад в СССР»? — с интересом спросила Николаева. — А что бы ты сделала, например, если бы попала туда? Представь себе, что ты олимпийская чемпионка и неожиданно попала в тело перворазрядницы, которая живёт где-то в провинции на Урале!

— Я бы ещё раз выиграла Олимпиаду! — уверенно ответила Дашка. — Мне это было бы очень просто, так как я знала бы четверные прыжки и триксели.

— А ты, как говорится, шаришь в теме, — рассмеялась Николаева. — Рубишь фишку!

Дашка с интересом посмотрела на бабушку — иногда она выдавала такие интересные словечки, что казалось, словно она её ровесница или даже всего на чуть-чуть постарше, всего на пару-тройку лет…

… — Ну ты и зажгла, подруга, — восхищённо сказала Смелая, вместе с Броном и Аделией Георгиевной встретившая её у калитки. — Первый раз такое вижу.

— Первый и, надеюсь, не последний, — нашёл время сострить Бронхаус, подавая Люде чехлы. — Надеюсь, Аря, твои выступления всегда будут такими яркими и запоминающимися.

Людмила ничего не стала говорить, кивнула головой и пошла в раздевалку, на время снять коньки. Требовалось какое-то уединение, чтобы сбросить эмоции и прийти в себя, но никакого уединения, естественно, не было. В раздевалке, как всегда, находилась масса народу, но хотя бы никто не стал докапываться и благодарить за прокат. Половина девчонок не видела то, что происходило сейчас на арене, а половина хоть и видела, но смотрела машинально, фигуристки были в себе, наедине со своими чувствами и эмоциями. Вот только Смелая…

— Ты где это всё взяла? — поинтересовалась Сашка, как хвост, притащившаяся за ней. — Я этого, кажется, вообще ни у кого не видела. И явно не у Гореловой.

— Не знаю, — пожала плечами уже частично пришедшая в себя Людмила. — Знаешь, какое-то наитие пришло, как пятое чувство. Я вдруг поняла, что именно надо делать, как надо делать, и в каком месте. Не знаю, как это назвать…

— Это называется мастерство и талант, — рассмеялась Сашка. — Вот как это называется на самом деле. Прими это и пойми, что ты настоящая Арина Стольникова, а не кто-то там из СССР, как ты постоянно говоришь. Приведи башку в порядок и будешь по-прежнему чемпионкой мира.

Спорить со Смелой не хотелось, поэтому Люда согласно кивнула головой, пожала плечами, как будто говоря, что спорить тут не о чем, сняла коньки, надела кроссовки, накинула олимпийку сборной России, в которой нужно было ходить на официальные старты и когда тебя снимает телевидение, и вместе со Смелой стала дожидаться конца антракта. Потом, в начале второго отделения вместе отправились на гостевые трибуны и принялись смотреть прокаты.

Что именно катал ученик Соколовской Марк Середюк, подружки, естественно, пропустили, зато могли посмотреть, под что будут катать остальные топовые фигуристы, занявшие третьи, вторые и первые места…