Мушкетёр

Глава 3

Решил что данная книга будет бесплатной.

4

Пробуждение вышло не самым приятным, а именно от пинка под ребра. Пнул его все тот же шакаленыш.

– Вставай тать… а то ишь разоспался словно барин какой…

Градов осознал, что наступает рассвет.

– Вставай и двигай… а то ишь разлегся словно на перине…

Андрей решил лишний раз рот не открывать, чтобы выяснить причину почему на него напали и оправдаться. Да и челюсть сильно болела, толком даже не закрывалась. С правой стороны скула сильно распухла. Разбитые губы на этом фоне пустяк.

«Только бы не перелом», – взмолился он.

– Шагай давай…

Его подтолкнули в спину и он побрел в указанном направлении. Градову оставалось только порадоваться, что сотрясение если и было, то легкое и организм с ним за ночь практически справился, потому как позывов тошноты не ощущалось, да и глаза вроде как пришли в норму, если не считать отеков, из-за которых он мог взирать на окружающий мир лишь через узкие щелочки.

«Выгляжу наверное сейчас, что называется, краше в гроб кладут», – невесело подумал он и понадеялся, что остаточные, после пересборки организма регенерационные процессы позволят выздороветь достаточно быстро.

Шли долго, часа два. Парни, а их всего оказалось пятеро, завели разговор о каких-то своих деревенских делах, костерили старосту, что наживался на своих односельчанах давая в долг под слишком высокую лихву, завышал стоимость аренды лошадей для вспашки с извозом и творил прочие непотребства с их точки зрения.

– А рубашка-то смотрите какая-то тонкая… – заметил все тот же Митяй.

– И цветастая…

Мужики перекинулись на обсуждение обычной вельветовой рубахи раскрашенную в полоску коричневым и желтым цветом.

– Украл поди злыдень…

– Дорогая… В корчму сдадим, за нее полведра сможем выторговать!

– Ведро!

– Не меньше!

Перспектива знатной попойки оживила конвоиров.

– Штаны жаль худые… рванина…

Пошло обсуждение одежды, подивились вязаному свитеру и перспективам его продажи за зеленое вино. Плащу удивились не очень. Его решили не продавать, как и свитер со штанами, разобрав для себя.

– Где одежку такую взял, аспид?! – толкнув Андрея в плечо, спросил один из мужиков.

Градов не ответил.

– Ну?! Че молчишь, еще получить хочешь? Так я быстро тебе навешаю!

– Оставь его Николка… не вишь, что у его пасть калечная, не закрывается… ничего кроме мычания он тебе не выдаст. Как ты тогда…

– Ха-ха-ха! – заржали парни, видимо вспомнив какой-то случай с подобной травмой.

– Вот же…

Этот Николка сплюнул и они все продолжили обсуждать свои дела, прыгая с темы на тему от перспектив урожая зерновых с брюквой и заканчивая недавно состоявшимся рекрутским набором. Урожай как водится прогнозировался скудным с перспективой жрать лебеду и прочие малосъедобные растительные дары земли.

Ну и про баб, конечно, балаболили. Какой же мужской треп и без женского вопроса? Вот и обсуждали то одну, то другую. Причем эта тема переплелась с отдачей односельчан в армию, потому как забрали в солдаты одного женатого и молодая жена с парой малолетних детей теперь осталась без мужика и стало быть можно предложить ей свои мужские услуги и это отнюдь не помощь по хозяйству.

Вот и деревня. Дворов двадцать, плюс-минус. Дома стояли вдоль речки примыкая к ней огородами. Но оно и понятно, так легче поливать, таская воду.

«Сильный ветер что ли был, что все крыши посдувало?» – невольно удивился Андрей, увидев, что почти половина домов без крыш, точнее с голыми жердями образующих скат.

Как раз сейчас некоторые ремонтировали свои крыши устилая их свежей соломой взятого с поля, через которое они шли. При этом часть поля была уже убрана, а местами все еще стояла пшеница, словно клоки волос на голове у страдающего стригущим лишаем.

Как подметил Градов эти участки были отделены друг от друга полосами земли примерно метровой ширины по одной такой полосе они и шли.

Пшеница не поражала своей густотой и налитостью колосьев. Посажена тоже то густо, то пусто. И эту пустоту занимала сорная трава: овсюг, полынь и прочий бурьян.

«Ну да, покидали как бог на душу положит, широко махнув рукой, – понял Андрей. – Это ведь не посадка автоматической сеялкой. Да еще поди птицы изрядную часть зерна склевали…»

От деревни к полю в свою очередь направилась толпа женщин и детей, что принялись скашивать пшеницу на своих участках с помощью серпов. Женщины косили, а подростки вязали скошенное в снопы.

Их процессию заметили и проводили взглядами, лишь подростки, наверное те самые, что от него сбежали, приняв за болотника, показывали в него пальцами и чему-то смеялись.

Деревня при ближайшем рассмотрении оставила гнетущее впечатление. Дома низенькие, маленькие с крохотными окошками затянутые мутным бычьим пузырем или своеобразными витражами из осколков битого стекла, причем, судя по всему, бутылочного. Печных труб не видно.

По улице с дикими воплями носились мелкие босоногие дети, лет пяти-семи, одетые в жуткие обноски, где заплатка сидит на заплатке.

Внезапно среди ни завязалась ожесточенная потасовка, причем дрались не только мальчики, но и девочки. При этом взрослые почти не реагировали на это побоище, лишь старый дед на них прикрикнул, но на него не обратили никакого внимания и продолжили с визгами мутузить друг друга. Там не просто дрались, но и кусались, образовалась куча-мала.

«Матерь божья!..» – мысленно воскликнул Градов, глядя на это побоище.

И лишь когда из ближайшего двора вышел мужик лет сорока, которому эти крики видимо сильно мешали и начал с матами раскидывать этих дерущихся детей в разные стороны словно щенков, при этом отвешивая крепкие подзатыльники и пинки, махач прекратился и детишки, все в царапинах и заляпанной в кровью одежде, что обильно текла из разбитых носов и губ, стали разбегаться кто куда.

– От звереныши! – даже с толикой восхищения произнес конвоировавший Андрея мужик, чьего имени он так и не узнал. – А мой-то каков, а! Видел, как твоему наподдал! Прямо как я тебе давеча! Ха-ха!

– Это кто кому наподдал?!

– Я! Забыл, что ли, как…

– Н-на!

Один из парней неожиданно врезал другому кулаком в ухо.

– Ах ты!..

Получивший оплеуху, быстро вскочив с земли, налетел на своего обидчика словно регбист, свалил его на землю и завязалась ожесточенная потасовка.

«Ну и дела… – обалдевал от происходящего на его глазах Градов. – Чего они такие все агрессивные?! Что дети, что взрослые… Агрессия так и прет. Готовы схлестнуться по малейшей причине, а то и намеке на нее. Или это все из-за спорыньи?»

Градов слышал, что в давешние времена, то есть в эти, в которые он угодил, зерно часто поражалось спорыньей, а она провоцировала агрессивное поведение у людей, при этом при температурной обработке вещества в ней содержащиеся не распадаются.

«Значит с местным хлебом надо осторожнее быть», – сделал он вывод.

– А ну прекратили! – крикнул неформальный лидер группы и попытался разнять дерущихся, что катались в пыли дороги со звериным рычанием. – Хватит, я сказал!

При этом Митька с Николкой принялись подзуживать драчунов.

– В ухо ему бей в ухо!

– В душу ему сунь!

Наконец дерущихся удалось разнять.

– Совсем ума лишились?! Устроили тут… Идем!

И процессия продолжила движение. Детишки что минуту назад ожесточенно бились друг с другом, что называется не на жизнь, а насмерть, вновь собрались в стаю и пристроились следом. Оно и понятно, новое лицо, какое-никакое развлечение…

Дворы огораживались плетнями из тонких палок, все того же тальника, причем почти у всех они были из относительно свежесрубленных, и потому внутреннее пространство хорошо просматривалось, а именно то обстоятельство, что они оказались засраны до неприличия. Никто их похоже не чистил, так что образовалось полузасохшее месиво из грязи и дерьма различных животных: куриц, коз, свиней, коров и лошадей. Ну и амбре над улицей висело соответствующе. Так что невольно вспомнилась присказка: «Хорошо в краю родном, пахнет сеном и говном». Сеном не пахло, а вот говном – да, аж глаза резало.

«Не удивлюсь если и люди свою лепту вносят вместо того, чтобы в сортире гадить. Да и сортиры не факт, что имеются в наличии…» – подумалось Андрею.

Как он потом позже выяснил, то все это «богатство» по весне вываливали на огород и поля в качестве удобрения. Так что про то, что огороды для повышения урожайности надо унавоживать селяне знали издавна. Другое дело, что форма сбора органических удобрений…

Наконец деревня осталась позади и процессия остановилась перед большим и богатым двором стоявшим на некотором отшибе от остальных домов и на некотором возвышении. Богатство выражалось в том, что жилой дом был большим, окна застеклены оконным стеклом, пусть и плохого качества – видно брак производства, а главное – крыша крыта досками и дранкой, а-ля черепица. Ну и во дворе чисто, животные по нему не гуляли за исключением кур, а сидели в стайках. А сам двор огорожен внушительным забором, как по толщине используемых палок в плетне, так и по высоте, сходу такой не преодолеешь.

Так же в пользу богатства говорила стоящая на самой макушке холмика ветряная мельница.

Еще одним штрихом служило то обстоятельство, что во дворе этого хутора залаяла собака. А содержать псину дело не дешевое. Ее капустой да брюквой не прокормишь. Только сейчас Градов понял, чего не хватало в деревне, пока они шли по улице – лая собак.

«Надо полагать тут староста живет, кулак местный», – понял Градов.

5

Гостей благодаря живой сигнализации заметили. Сквозь плетень на них смотрел пацан лет десяти.

– Батьку своего позови… – глухо потребовал вожак сей банды.

– Ага…

Пацан убежал и через пару минут появился староста и впрямь выглядел как типичный кулак с картинок. Главное что обут оказался не в лапти, а какие-то полусапоги. Ну в целом одежда добротная без заплаток.

Видом и статью чем-то напоминал заведующего складом из фильма «Операция «Ы»».

– И кого это вы притащили? – поинтересовался он, открыв калитку.

– Злыдня… – начал было Митька.

Но староста-кулак оборвал его взмахом руки.

– Кто это Демьян? – обратился он к лидеру.

Андрей вдруг подумал, что староста прикармливает этих парней, делая из них этакою силовую защиту, ведь быть богатым среди нищих тоже непросто, особенно когда люди до крайности доходят. Напасть могут.

«От рекрутского набора наверняка прикрыл, заработать дает на бухло в качестве батраков, да и так подкармливает. По крайней мере Демьян точно полностью его человек», – предположил он.

– Тать-колодник. Вы еще сами нам о нем говорили…

– Помню я о чем говорил. Вот только непонятно каким местом ты меня при этом слушал. Жопой поди… О каких приметах я тебе сказывал?

– Эм-м…

– Что мычишь как бычок от вымени оторванный? Колодник тот волосом черен, нос горбинкой, мочка правого уха рваное, одного верхнего зуба не хватает. А теперь посмотрите на него и скажите мне, хоть одна примета совпадает?

Конвоиры-ловцы посмотрели на Градова словно в первый раз увидели и погрустнели. Ну да, волосы оказались темно-русыми, нос прямой, и мочка уха целая. Зубы как у лошади смотреть не стали.

– Темно было…

– Только это вас и извиняет.

– А с другой стороны Василь Силыч, что честному человеку на болоте делать?

– Тоже верно, – степенно кивнул староста. – Это ты правильный вопрос задал. Может еще кто сбег, а мы о том просто не знаем… Бумаги при нем какие были? А то мало ли чего на болотах кто мог забыть по какой нужде…

– Не… одежка худая и все… не иначе крепостной, или дворовый чей в бега подался натворив чего в барском имении. А то и мастеровой или еще для каких нужд человечек. Руки у него вон какие… тяжелой работы не знающие. Как бы не музыкантишко какой. А это народ пакостливый…

Андрей сам невольно посмотрел на свои руки и признал доводы Демьяна. После пересборки, все трудовые мозоли исчезли. Да и те, что были, за таковые по нынешним временам могли не признать.

– Может быть… может быть… Набедокурил и в бега… Эй, ты кто таков и чьих будешь? – обратился староста к Андрею.

Но тот ничего внятного ответить не мог из-за опухшей челюсти, да и не придумал до сих пор что отвечать. Требовалось больше информации для проработки легенды. И первые наметки благодаря этим разговорам у него появились.

– Понятно, – пробормотал с недовольным видом староста. – Ладно… все равно соврет – не дорого возьмет. Узнать в городе надо. Может награду за беглого дают? Пошли кого в город, пусть узнает. Или сам сгоняй.

– Сделаю Василь Силыч… Лошадку бы для скорости… – попросил Демьян видимо не желая бить ноги.

– Хорошо… возьми Сухаря. А этого пока в подвал отведите… да оставь кого присматривать за ним.

– Вот… Николка присмотрит.

– Пусть он, – согласился староста и отошел в сторону, освобождая дорогу.

На хуторе старосты оказалось довольно прилично народу, одних взрослых под дюжину человек и все чем-то занимались, но все оставили свои дела, чтобы посмотреть на Градова, причем всех скорее заинтересовал не сам он, а его трусы. Наверное, будь он голый и то, столько заинтересованных взглядов не удостоился бы.

– Что это на нем?

– Срамота какая…

– Не иначе басурманская одежка…

– И креста на нем нет…

«Вот кстати да… ну, скажу, что потерялся во время драки», – подумал Андрей.

Наконец минута позора осталась позади, его провели через весь двор мимо каких-то стаек, овинов, бани и прочих строений не совсем понятного для Градова назначения, завели в какой-то сарай и там открыли люк ведущий под землю. Из проема дохнуло сыростью и плесенью, а также прочими непознаваемыми запахами, вроде кислятины и гнили.

– Давай, спускайся, – сказал староста.

– Хо-о-но… окоею…

– Чего ты там бормочешь? – нахмурился тот.

– Холо-оно…

Андрей мелкой дрожью тела попытался изобразить, что ему зябко.

– А, холодно! – догадался староста и посмеялся. – Ладно… будет тебе одежка… Да и не голым же тебя в одном этом непотребстве срамном потом в город везти… А теперь давай, спускайся сам… или тебе помочь? Так это быстро!

В помощи Градов не нуждался, а то знал он подобного рода помощь – столкнут вниз и вся недолга. Еще переломается.

Андрей оказался в подвале для хранения консервированных продуктов: капуста, огурцы, яблоки, (и что там еще квасят да засаливают в эти времена?) о чем свидетельствовали бочки, от которых и несло кислятиной. Непонятно только почему бочки до сих пор не вытащили наружу и как-то их не обработали для последующего использования, а стоят тут и гниют, да воняют. Изделия не самые дешевые. Разве что повторное использование не предполагается и тара пойдет на слом. И все равно не понятно, почему не вытащат. Сырость ведь пропитывает подвал. Во время спуска он приметил покрывшую стены потолок подвала пышную «вату» белой плесени, того и гляди обрушится все.

«Разве что руки пока не доходят вынести да почистить, типа страда – полевые работы все силы и время отнимают? – подумал Градов. – Да и подвал могут новый копать, а этот наоборот закопают…»

Сырой холод подвала сразу же вцепился в тело Андрея начав высасывать из него тепло. К счастью, староста не обманул и подбросил одежды, причем не став затягивать. Но это, как понял Андрей не от доброты и душевной широты, а просто если сидящий у него в подземелье человек заболеет, а то и вовсе околеет, а он при этом является чьей-то собственностью, да еще дорогой собственностью, то придется отвечать перед владельцем.

Так что что староста можно сказать не поскупился, дал штаны, рубаху, старые лапти с портянками для них и даже какую-то рогожу кинули для использования по типу плаща.

В одежде, даже такой, заношенной до состояния марлевой прозрачности, стало чуть лучше, но ненамного и ненадолго.

Больше он ничего просить не стал, ни пить, ни есть, чтобы не лишний раз не вызывать раздражения. А то могут из вредности чуть позже зажать, чтобы помучился. Есть у людей облеченных хоть крошкой влияния такая неприятная черта – показывать свою власть над совсем беспомощными и куражиться. Так что если и просить, то чуть позже.

«К тому же, если верить одному персонажу, то мне сами все должны предложить и дать», – невесело усмехнулся Андрей.

Но пока что-то предлагать и давать ему ничего не торопились.