Мушкетёр

Глава 5

Из камеры дохнуло тяжелым смрадом из спертого воздуха, давно не мытых тел, а главное — нечистотами. Андрей аж отшатнулся. Но конвойный подтолкнул его кулаком в спину, буркнув:

— Заходь давай, а не то в рожу дам.

Пришлось зайти в темное помещение освещаемое лишь одним небольшим зарешеченным окошком под сводчатым потолком с полупрозрачным от пыли стеклом. Первое что бросилось в глаза — отсутствие нар. Лишь на полу кучами лежала старая солома на которой вповалку лежали люди.

После того как глаза привыкли к сумраку, Андрей смог оценить размеры камеры, что оказалась не так уж и велика, примерно с зал в хрущевке, ну может быть чуть больше. И вот в этой камере разместилось около тридцати человек. И все с вялым интересом посмотрели на новичка.

Градов никогда не соприкасался с тюремной жизнью, так что какое-то представление об оной имел только по книгам да фильмам. Так что невольно заробел

«Да и не факт, что это все работает в прошлом», — подумал он, при этом понимая, что страх и неуверенность показывать никак нельзя, тем не менее сказал:

— Вечер в хату!

Спустя пару мгновений сидельцы загудели между собой.

— Чегось?

— Малахольный какой-то…

— Какая ж это хата? Каземат…

— Дурачок поди…

Пока сидельцы гудели, Андрей понял, что попал не к варнакам каким и прочим мошенникам да ворам, а… не пойми к кому. Не выглядели эти люди преступниками. Одежда у всех деревенская, лапти, тужурки да армяки и тому подобная одежка. Криминальный элемент, по его мнению, должен выглядеть несколько получше, если это только не совсем какие-то пропащие душегубы что за стакан бормотухи замочить могут.

Почувствовав уверенность, Андрей спросил:

— Где тут свободное место?

— Где видишь свободное место, там и свободно… — произнес мужик неопределенного возраста, но сразу стало ясно, что в авторитете в этой группе сидельцев.

Из-за бород и усов вообще трудно было понять кому сколько лет, в равной степени могло оказаться как тридцать, так и пятьдесят, а все из-за ускоренного старения людей в эти времена. Да даже в середине двадцатого века пятидесятилетние уже выглядели развалинами, это уже в двадцать первом веке «полтинники» выглядели моложавыми живчиками особенно если спортом занимались и вредными привычками не страдали.

Еще градов приметил, что некоторые возрастные мужики сидят рядом с молодыми парнями. Невольно мелькнувшие мысли о всяких непотребствах были сразу отброшены, потому как в следующий момент он отметил явное сходство во внешности таких парочек, что позволило сделать вывод, что это близкие родственники.

— Ага…

Градов устроился подальше от мерзко воняющей параши, что представляла собой деревянную кадку литров на тридцать с веревочными петлями для переноски. Хорошо хоть крышка имелась. Стояла она по правую сторону от двери, а по левую находилось большое ведро с водой и деревянным ковшом.

Пол оказался каменным, всю солому подгребли под себя старожилы и никто ею делиться с новеньким собратом по несчастью явно не собирался. С конфликта из-за старой подстилки начинать было глупо, потому Андрей снял лапти и уселся на них опершись спиной о стену.

— За что повязали вас мужики? — спросил он, будучи уверенным, что кто-то да ответит.

Во-первых, всегда найдется балабол, кому будет в радость зацепиться языками с новеньким, есть такая категория людей, что молчать не могут, по крайней мере долго. А во-вторых, скучно должно быть людям, а тут какое-никакое развлечение.

Ответил, как ни странно, тот самый мужик-авторитет:

— Сам-то за что попал сюда?

— Беглый я.

— И чего бежал?

Градов решил немного скорректировать свою легенду и посмотреть, как она зайдет обществу, прежде чем втюхивать ее властям. А то старая версия слишком простая, его просто попробуют вернуть «владельцу», а с новой можно было рассчитывать на сочувствие и даже содействие.

— Дворовый бастард старого барина Виноградова. Услаждал его слух игрой на разных инструментах, да пел…

— То-то рожа у тебя гладкая… — произнес кто-то с усмешкой.

— Цыть! И что дальше?

— Так помре батюшка намедни, а его сыну я сразу не угодил. Да еще с молодой женой он приехал в поместье, ну и сами понимаете… взревновал меня мой братец…

— Так уж и без причины?

— Как есть без причины! Вот те крест! — перекрестился Андрей. — Ну не считать же за таковую то, что его жене моя игра и пение по нраву пришлось?

— Сначала пение, а потом и… — прозвучало предположение глумливым тоном.

— Цыть! Ты продолжай…

— По трезвому-то еще ничего, только зыркает зло, да гадости говорит — на конюшне все обещал запороть, еще ударить норовит, а как напьется, так просто спасу от него нет, драться лезет.

— И часто порол?

— Ни разу. Один раз дворовые уже схватили и повели, а хозяйка скандал устроила. Оно вроде, как и спина, да как петь при этом и играть? А она музыку очень любит, сама часто на клавесине играет… с собой этот инструмент из столицы привезла.

— Понятно…

— Уж не знаю в чем там дело… может по мужской части что не так… по крайней мере я не понимаю, как при такой молодой и красивой жене столько пить, вместо того, чтобы… наследников делать…

— Гы-гы-гы, — глухо засмеялись окружающие.

— А тут недавно напился до совсем уж невменяемого состояния… я как раз новые любовные романсы что в столице нынче популярны стали спел, да за шпагу схватился и начал за мной по всему поместью гоняться. В общем понял я, что проткнет он меня своей пырялкой и подался в бега. Так он за мной самую настоящую загонную охоту устроил из ружья да пистолей по мне палил, и чтобы не быть подстреленным, пришлось в болота уходить. Чуть не сгинул там… как выбрался, меня местные мужики словили. Вот и сдали властям.

— Да уж…

Градов осторожно осмотрелся и понял, что его история недоверия не вызвала, как впрочем и особого сочувствия.

«Видать обычное дело, — подумал он, — ну или не выпадает за рамки возможного».

— Ну а вы тут по каким грехам сидите? Бунтовали, что всех скопом повязали?

— Нет за нами грехов… рекрутские мы…

— А не староват ты для рекрута, дядя? — удивился Градов. — Да и остальные тоже большей частью…

— Так меня и много кого еще при прежней императрице в рекруты определили, да только не попали мы в армию…

— Почему?

— Разобрали нас по своим имениям разные князья да сановники и в свои крепостные определили.

— Ого! Вот так просто взяли и забрали?!

— Может и не просто… может записали нас в помершие или сбежавшие… Обычное дело.

— Что именно обычное? — не понял Андрей. — То что рекрутские наборы разворовывали и армия без солдат оставалась или то, что по пути умирали и бежали.

Многие на это невесело усмехнулись и авторитет кивнул, подтверждая:

— И то, и другое, барчук. В лучшем случае до полков доходила половина из забранных в рекруты. Остальные кто в пути помирал, кто бежал, а кого продавали.

Градов только головой покачал в изумлении.

— А теперь что же? Вскрылась правда со злодеяниями сановников?

— Да… как Павел Петрович на престол взошел в прошлом годе, так повелел всех нас из тех, кого разворовали, вернуть в армию… Кто сам уже не способен, так вместо себя сынов выставили… — кивнул он в сторону кучки из дюжины молодых парней, что держались наособицу.

Градов же для себя вычленил, что сейчас на престоле один из самых неоднозначных императоров России — Павел Первый.

«Коего золотой табакеркой прихлопнут английские агенты влияния и просто наймиты, — подумал он. — Так… в прошлом годе на престол взошел… а случилось это… нет не помню… грохнут его в тысяча восемьсот первом…»

Андрей слышал в свое время мысль, что он, при всей своей взбалмошности и непоследовательности, мог быть стать одним из лучших правителей, но он даже мысли не допустил бежать и спасать императора, открывая ему глаза на предателей в ближайшем окружении вроде тех же Панина с Паленым, даже если удастся вырваться из своей передряги.

Кто он такой для императора? Да никто. Пыль. Его слова — пустой звук. На дыбу в Тайный приказ отправят и будут долго пытать.

Писать письма? Не дойдут даже до адресата. А если и дойдут, то опять же не поверит.

«Зачистить основных фигурантов самому? — мелькнула мысль. — Так это только отсрочит неизбежный конец — англичане через год-два найдут других исполнителей. Очень уж многим Павел ноги оттоптал, ведь он, вот ведь погань какая, дворянство служить заставляет! Да и вообще прижал высшее сословие, вон тех же ранее разворованных рекрутов вернуть заставил. Так что смерть императора неизбежна, не простят ему посягательств на свои свободы. Чтобы выжить он должен был собрать преданную лично ему команду, чья жизнь будет зависеть от жизни лидера и потеряют все с его смертью. Ну и вести себя надо все же чуть вменяемей и не клепать пачками совсем уж идиотские законы что даже регламентируют какую одежду носить или не носить…

— Ты я вижу сам с сыном. Да и не ты один такой.

— Верно подметил. Помимо того, что прежних рекрутов обратно в армию отправили, провели набор по новому рекрутскому набору. А мы ведь за эти годы семьями успели обзавестись да детьми… вот и выпало моему Емельке служить. Мне-то что… осталось пять лет отслужить, глядишь, даст Господь и минует меня чаша горькая если доведется на войне побывать, и вернусь к семье живым и здоровым, не успеют еще забыть, ибо повелел император зачислить нам года, что пребывали мы в холопах в счет службы, а вот сыну полный срок придется отслужить — двадцать пять лет…

Мужик тяжело вздохнул, а его сын — Емельян сидел понурив голову.

Андрей невольно присвистнул.

— В каземате-то чего сидите, раз рекруты?

— Чтобы не разбежались…

— Нет, я в том смысле, почему к месту несения службы не идете?

— Ждем подхода еще рекрутских наборов из других уездов… и потом уже нас всех вместе поведут куда предписано.

— Понятно… И давно сидите?

— Третий день…

Рекруты затянули протяжную песню из серии «этот стон у нас песней зовется», а Андрей вдруг подумал, что тот, кому он начнет впаривать свою легенду может хорошо знать Виноградовых и его история, шитая белыми нитками, с оглушающим треском разойдется по швам.

«И что тогда?» — забеспокоился он.

Градов начал лихорадочно размышлять в попытке придумать новую легенду, что удовлетворит местных полицейских следователей, как бы они нынче ни назывались, но ничего толкового придумать так и не смог.

«Что же, остается надеяться на лучшее, — подумал он в конечном итоге. — Что следак не знает Виноградовых и не поинтересуется деталями, а также окажется достаточно участливым для того, чтобы… что?»

Андрей снова пригорюнился. Ведь даже если все пойдет по наилучшему для него сценарию то, что могут сделать власти в его отношении? Отпустить на свободу? В такой вариант он не верил. Это было просто невозможно.

«Ладно, буду разбираться по ходу дела», — решил он в итоге.

За крохотным мутным окошком окончательно стемнело, другого источника света в каземате не имелось и сходив до параши и справив малую нужду, Андрей, как и прочие, постаравшись выбросить все тревожные мысли из головы, постарался уснуть. Это удалось ему на удивление легко — сказывались предыдущие две бессонные ночи.

Проснулся от лязга засова и скрипа открываемой двери. В камеру заглянул тюремщик облаченный почему-то еще в фартук.

— Ты и ты, — показал он на ближайших сидельцев. — Выносите поганое ведро, а ты — бери для воды.

Спорить никто не стал и вскоре эта троица вернулась с пустой парашей и полным ведром с водой.

— А как тут с кормежкой? — поинтересовался Градов, почувствовав, как стало подводить живот.

До сего момента питался он не сильно обильно, так что неудивительно, что начались болезненные спазмы.

— Скоро должны принести…

И правда, где-то через час, вновь раздался лязг засова и скрипнула дверь. Пара солдат, если судить по форме занесли в камеру деревянное ведро, а на крышку положили старую сумку из парусины.

«Ну хоть не в корыте», — невольно подумал Андрей, увидев «хрючево».

Это даже баландой было сложно назвать. Явно какие-то очистки, скорее всего от репы, и прочая продуктовая не кондиция: капустные листы, свекольная ботва, еще что-то. Кто-то явно экономил в пользу своего кармана. По консистенции — жиденький супчик. По факту одна вода. Но голод не тетка…

В сумке оказались сухари.

Все как по команде и волшебным образом откуда-то достали деревянные ложки. А вот у Андрея такого девайса не оказалось.

— Люди добрые, а ни у кого запасной ложки нет?

— А твоя ж где?

— Да как-то не до ложки мне было, когда от барина убегал…

— Ну да… Остап! У тебя вроде есть лишняя. Дай человеку… видишь какая у него беда.

— Держи.

— Благодарю…

— Ишь… благо он дарит… — усмехнулся благодетель. — Барчук.

Ели по очереди, предварительно прочитав молитву.

Андрей невольно морщился от вкуса жрачки. По сути, пустая вода, слегка подкрашенная свеклой, листики которой, вместе с капустными обрывками иногда попадали в ложку.

— Что, непривычно после барской еды?! — глухо засмеялся один из мужиков.

— Да уж это определенно не шедевр кулинарии… Хоть бы картошки положили…

— Картоплю?

— Ну да…

— Чертово яблоко! — с неожиданным ожесточением воскликнул мужик.

— С чего вдруг? — удивился Андрей, припомнив, что картофель очень уж трудно завоевывал себе место в пищевой корзине крестьян.

Даже бунты были. Правда он в упор не понимал с чего к картошке возник такой негатив. Никогда, собственно, не интересовался.

— А с того! Кто это чертово яблоко съест тот холерой заболеет!

— Что за бред?.. — изумился Градов.

— Верно! — сказал другой. — Кто вкусит этот плод тот помрет в мучениях!

— Да с чего вы взяли?!

Мужики загомонили.

— Да, верно говорит! — вступил в разговор молодой парень. — У нас барин хотел эту пакость нечестивую выращивать, так место занимает много, а урожай никчемный был. Яблоки те зеленые с редиску размером и вкуса отвратного, а кто съел тот помер… Лучше бы ржи посадили или брюкву… а то от плодов этих диавольских сколько померло, а потом еще из-за голода не меньше, потому как землю под эту мерзость использовали вместо того, чтобы привычную пищу вырастить!

— Стойте… — произнес Андрей, осененный догадкой. — А вы что ели? То, что на кусте выросло? Или из земли выкопали?

— То, что на кусте выросло знамо дело!

— Вы что, совсем идиоты?! — воскликнул Градов натурально схватившись за голову. — Надо то, что в земле выросло есть!

— Ты кого идиотом назвал, ублюдок?! — полез в драку парень.

— А ну ша! — прикрикнул авторитетный мужик. — У нас трапеза! Не дело во время вкушения еды драться! Уймитесь! Угомонись Данила и ты… тоже не заносись! И про картоплю эту нечестивую больше ни слова!

Конфликтную ситуацию удалось замять, тем более что все хотели есть, так что действительно не до драки и разговоров.

Градов только изумлялся и это еще мягко сказано.

«Впрочем власти тоже хороши, не могли нормальную разъяснительную работу провести о том, что есть, как есть, — подумал он. — Наверняка еще и о том, как выращивать крестьянам не сказали, когда сажать, когда убирать… А те у кого что все же что-то получилось и знал, от урожая были не в восторге. Наверняка сажали густо, земли ведь пахотной мало, вот и экономили площадь, да еще не окучивали. А то и того хлеще — посадили на каких-нибудь неудобьях, где вместо нормальной земли одна глина, как результат там вместо нормальных клубней выросли плоды меньше шарика для пинг-понга… частью зеленые, что тоже не полезно и могло вызвать отравление даже если приготовить по уму. Да и этот урожай толком сохранить не смогли. Тоже ведь надо знать и уметь…»

— О! Гуща пошла!

На дне ведра, когда выхлебали всю воду, Андрей увидел немного плохо разваренного зерна: пшеницы, овса, ржи вперемежку с очистками от брюквы и все той же свеклы, а так же лука.

Сухари при этом никто не ел, хоть и разобрали, но спрятали за пазуху завернув в тряпицы. Андрей понял, что это на перекус в середине дня, что называется — заморить червячка, когда завтрак уже рассосется, а до ужина еще ждать и ждать, а голод уже кишки скребет. Кормили тут как он узнал два раза в день, утром и вечером часов в шесть-семь.

После еды начались какие-то разговоры, что в конечном итоге вновь закончились протяжной и тоскливой песней от которой хотелось лезть на стену. Но и предложить альтернативу, как конь Юлий из одного мультфильма про трех богатырей он не мог. Точнее мог, но просто не хотел.

Градов ожидал, что его практически сразу поведут к дознавателю, рабочий день явно начался, но время шло, а им никто не интересовался. Вот уж полдень прошел… Андрей весь извелся от неизвестности, снова пытался придумать более правдивую и не противоречивую легенду, но впустую.

Вновь лязгнул засов, Андрей аж вздрогнул, но это лишь стража пришла вновь сводить кого-нибудь за водой. Жаждой рекрутов хотя бы не мучали. А пили они много, но не столько от жажды, сколько для того, чтобы заглушить подступающий голод.

Но сколько воды не пей, а кишки долго обманывать не получится и вот в ход пошла заначка. Сухари ели медленно и вдумчиво, не то растягивая сомнительное удовольствие, не то вновь какой-то тактический прием по обману нутра.

Андрей подобным опытом и выдержкой не обладал, потому свой сухарь съел в один момент, когда мужики вокруг лишь глотали первый откусанный и пережеванный кусочек.

На зубах при этом что-то противно скрипело.

«Блин… сейчас ведь на каменных жерновах зерно мелют, вот и песок с мукой от этих камней попадает в хлебобулочные изделия, — догадался Градов. — Так эмаль всю к чертям недолго сточить и без зубов остаться. Этот хлеб либо вообще есть нельзя, либо надо глотать не жуя. То-то мужики сухари фактически рассасывают, а не жуют — зубы походу берегут. Умные…»

И опять лязг засова резанул по ушам. На этот раз пришли за ним.

— Эй ты, новенький! Давай на выход! И пошевеливайся! Его благородие ждать не любит. Мигом плетей пропишет для быстроты, — засмеялся тюремщик.