Небо в кармане 4

Глава 8

Поехали не куда-нибудь, а в центр. Почти. Вошли чинно-благородно, прошли к предложенному столу. Не в кабинет, нет, сейчас как мне, так и компаньону моему необходимо было общество, компания снующих вокруг или неторопливо вкушающих яства прочих посетителей ресторана. Единственное, что пришлось не по душе, так это месторасположение этого стола, слишком близко к музыкантам. И пусть они играют негромко, скорее даже тихо и душевно, но лучше всё-таки сесть чуть в отдалении. У простенка, например. Лицом к залу и входу. Привычка.

Всё остальное — периодическое тихое позвякивание приборов о фарфор тарелок, разносящееся по залу в паузах между звуками оркестрика и плывущий по залу не дым, а лёгкий ненавязчивый флёр сигарного аромата, не вызывало никакого отторжения, а как бы, наоборот, придавало этому месту неповторимое чувство ожидания чего-то необычного…

Второв противиться моему такому желанию не стал, молча принял мой выбор. Но от выбора блюд меня отстранил. Молча, лишь жестом известного всем отрицания воспользовался и меню у меня отобрал. И вообще отложил оба в сторону вместе с винными картами. И заказал то, что по его мнению, сейчас нам бы больше всего подошло. Почему-то ожидал обязательного в подобных случаях Шустовского, но Николай Александрович и тут удивил, обошёлся вообще без спиртного. Зато морса и кваса заказал вдоволь, четыре пузатых графина. На моё удивление сказал так:

— Не переживайте вы за такую мелочь, не вы так я всё выпью. У меня в горле пересохло после разговора с его высокопревосходительством.

— Ради Бога, Николай Александрович, — тут же открестился. — С удовольствием вас поддержу в этом деле.

— Вот и славно, — улыбнулся Второв и потёр ладошки одна о другую в предвкушении обеда. Дал знак официанту, никуда не ушедшему и молча ожидающему дальнейших наших распоряжений наполнить бокалы из первого графина.

Подождал окончания процедуры и величавым жестом отпустил его прочь. Поднял бокал, с удовольствием понаблюдал за вереницами поднимающихся кверху пузырьков, сунул нос, вдохнул запах, тут же сморщился и смешно чихнул. Хорошо, что содержимое не расплескал. Глянул на меня виновато, пожал плечами, но я-то видел, что он притворяется, просто нравится ему играть вид простака. И неожиданно для себя тоже сунул нос в бокал. Тут же ощутил мелкие капельки на коже и унюхал восхитительный запах добротного хлебного кваса. Не чихнул, удержался, очень уж в носу щекотало, но улыбнулся довольно. И настроение тут же поползло в гору.

— Ну? — смотрит на меня Второв. — Не правда ли, восхитительный аромат? Это вы ещё на вкус не пробовали. Я в столице второй раз и стараюсь обедать и ужинать именно здесь. Кухня здешняя мне по душе пришлась и повар у них явно большой умелец. Ну же, что вы замерли, Николай Дмитриевич? Пробуйте, не томите.

А у меня аппетит отбило напрочь. Вот и дождался. Хотел чего-то необычного? Ну и получай! Нет, всё-таки нужно было в кабинете садиться. И хорошо ещё, что мы вовремя с мест в центре зала убрались, в сторонке сели. Может быть, останусь незамеченным для госпожи Катанаевой? С мороза раскрасневшейся, сияющей озорной очаровательной улыбкой и восхитительно прекрасной в своём сером платье с кружевами.

А баронесса в сопровождении небольшой компании молодых девиц и господ приблизительно одинакового возраста выслушала метрдотеля, подбородком указала на выбранный стол. Что-то ему приказала, на что метр только поклонился и поспешил проводить баронессу, не компанию, а именно что баронессу, так казалось, к выбранному ею столику. И вся компания следом за ней направилась.

Понятно стало, что приказывала, когда подоспевшие официанты дружными усилиями столики сдвинули. Хорошо хоть шуметь не шумели особо, так, переговаривались между собой тихонько, да смеялись вполголоса. И расселись как положено, и заказали там что-то. А вот потом в ожидании заказа разговор в компании вспыхнул с новой силой. Сам разговор не слышно, но явно что-то весёлое, вон как то и дело смеются. Неприлично? Отнюдь. Всё в дозволенных пределах. И посетители недовольства не проявляют, наоборот, кое-кто из одиноко сидящих за столиками мужчин и присоединиться к ним был бы не прочь. Это сразу стало заметно.

И не только баронесса привлекла моё внимание своей красотой. Была там ещё одна девушка…

Поймал себя на том, что слишком явно любуюсь прелестным юным личиком, так что даже самому неудобно стало. Хорошо, что никто не видит моего пристального любопытства. Смутился, перевёл взгляд на содержимое тарелки перед собой и глубоко вздохнул — сколько я уже обхожусь без женского общества? Долго. Вот и результаты.

Любопытство-то я умерил, да слишком поздно. Сначала симпатичная незнакомка почувствовала пристальное внимание к своей персоне, выделила именно мой взгляд по какой-то причине из прочих зевак. Закрутила изящной головкой, оглядывая зал и посетителей, потом и Катанаева принялась осматриваться. Почуяли пристальное внимание, так получается, инстинкт женский сработал. Пришлось в срочном порядке дополнительно отворачиваться вообще в сторону и прикрываться от внимательных ищущих глаз сидящим напротив меня компаньоном.

Ну нет у меня никакого желания возобновлять наше знакомство с баронессой. Неприятна она мне, несмотря на всё своё очарование. Один в один как в романе о мушкетёрах дамочка — насколько красивая, настолько же и коварная. И почему-то думаю, что тоже очень, очень опасная.

Так что лучше обойтись без встреч, без продолжения.

А то, что оно обязательно последует, если меня обнаружат в зале, я не сомневался. Очень уж ясны были намерения знатной девицы.

— Николай Дмитриевич? — обратил на себя моё внимание Второв, слегка повернул голову в сторону и скосил глаза, умудрился незаметно посмотреть в сторону заинтересовавшей меня компании. Хмыкнул, увидев мою реакцию и прятки, истолковал всё правильно, но не удержался от подначки, спросил. — Знакомых увидели? Может быть, желаете присоединиться к ним?

— Ни в коей мере, — отмахнулся от кощунственного предположения. — Не дай Бог оказаться там.

— Почему?! — почти искренне удивился промышленник. Вот только смеющиеся глаза его выдавали. — Красивая девица, видно, что не из простых будет и уж точно свободная, насколько я понимаю в женщинах. А я, представьте, понимаю. Ну ладно, ладно, не хмурьтесь вы так. А что? Ежели не желаете к ним присоединиться, то не пригласить ли мне её за наш столик, коли вы стесняетесь? Которую из двух, не подскажете?

Простой святой человек! Сразу видно, недавно из тайги вышел…

— Не вздумайте этого сделать, иначе встану и уйду, — выпрямился на стуле. И тут же спохватился, сгорбился, голову спрятал в плечи под язвительный смешок компаньона. Да он же меня нарочно провоцирует!

— Вы это специально делаете? Зачем?

— Стараюсь вас расшевелить, Николай Дмитриевич, — улыбнулся Второв. — Да не переживайте вы так, не собираюсь я никого приглашать. Может быть, нам лучше в кабинет перебраться?

— Да как теперь туда переберёшься? Сразу внимание к себе привлечём.

Тогда вот этими пальмами, — Николай Александрович прищёлкнул пальцами и подозвал официанта. Впрочем, тот и так наготове был, можно было и просто мигнуть. — Голубчик, а переставьте-ка вот эти горшки сюда, будьте любезны.

Секунда и наш столик оказался за зелёной живой изгородью. Вся перестановка была настолько быстро и искусно проделана, что даже за соседними столиками этого никто не заметил.

К счастью, компания у девушек попалась весёлая и говорливая, внимания к ним со стороны посетителей мужчин было предостаточно и девицы быстро успокоились, перестали крутить головами. Да и не только мужского, но и женского внимания в их сторону уделялось тоже предостаточно, только, в отличие от мужчин, прямо противоположного толка. В общем, затерялось моё внимание среди прочих, надеюсь.

А потом мы тихо и скромно, постаравшись не привлекать к себе ничьего внимания, покинули это гостеприимное заведение и отправились на завод. Нужно было забрать документы и чертежи из кабинета, посмотреть как дела продвигаются. Ну и кое-что проверить. Николай Александрович одного меня никуда не отпустил и любезно предложил воспользоваться его автомобилем в своих разъездах:

— Мне ведь тоже будет очень интересно посмотреть, как у вас на заводе производство организовано. Новое для меня дело нужно же с чего-то начинать? Так начну с осмотра.

А на завод меня не пустили…

На проходной смущённые своей необычной по отношению ко мне роли знакомые охранники остановили и, извиняясь, указали на висящее на доске объявлений распоряжение директора завода — не пускать ни под каким предлогом, а действующий пропуск считать недействующим и немедленно его изъять! Вот как-то так…

Хорошо хоть к телефонному аппарату допустили и мне удалось дозвониться до господина Путилова. Но и тут разговор не получился. Директор коротко извинился, сослался на распоряжение его величества и почти что успел положить трубку, но я опередил его своим единственным вопросом:

— Ну, автомобиль-то я могу забрать?

— Сожалею, ваша светлость господин поручик, — медленно протянул, явно раздумывая над ответом Путилов. Сделал коротенькую паузу и резко закончил разговор. — Но вынужден вам отказать. Всё движимое и недвижимое имущество отписано на вашего батюшку, так что не делайте меня крайним, решайте свои имущественные дела в семье. Прошу меня извинить, времени продолжать разговор нет, дела,с.

И директор повесил трубку. Или положил. И ни разу, как прежде, не назвал меня по имени-отчеству, а это уже показатель…

Ну и мягко повесил трубку на рычаг аппарата. Постоял мгновение, развернулся, глянул на Второва. Компаньон правильно меня понял, потому что тут же посоветовал:

— Я бы не советовал вам сейчас домой ехать. Наговорите там всего, потом остынете и жалеть будете. Завтра съездите. А сейчас будет лучше, если вы со мной поедете в гостиницу.

Сразу ничего отвечать не стал. Вышли на улицу и уже там остановился, вынуждая остановиться и Николая Александровича. Не глядя на него, произнёс:

— Тогда уж лучше в Гатчину. Надеюсь, хотя бы мой дом в Школе так за мной и остался. Приглашаю вас в гости, Николай Александрович. Составите мне компанию?

— Само собой, Николай Дмитриевич, само собой. Грех оставлять вас одного в подобном состоянии.

— Нормальное у меня состояние, — улыбнулся, стараясь, чтобы это на самом деле выглядело улыбкой, а не злобным оскалом. Второв-то тут не при чём!

А кто причём? Пока шли до машины, всё раздумывал над своим же вопросом, да и в автомобиле этим же делом занимался, ответы искал. Отец явно не при делах, пусть и остаётся в значительном выигрыше. Тогда кто? Откуда всё это дерьмо посыпалось на мою голову? Да в общем-то тут и гадать не нужно, и без того в свете последних событий понятно, откуда. Другое дело, что я вообще ума не приложу, чем или как я мог его величество прогневать. Изотов, опять же, ясно намекнул, да что там намекнул, почти прямым текстом сказал, кому я всему этими чудесами обязан. Все всё знают, один я не в курсе, где и как успел накосячить!

Но ведь я за собой никакой вины не знаю и не чувствую, не было ничего критичного. Значит, вся эта ситуация происки завистников? Нашептали, надули государю в уши, он и вспыхнул, это ему свойственно. И снова вспоминаю слова Изотова — мол, выждать время нужно, пока его величество успокоится. Или перебесится, как по мне.

Из-за какого-то надуманного предлога лишить меня всего! Два года напряжённой работы псу под хвост улетело. Школа осталась, да и та не моя. Была бы моя, наверняка и её отобрали бы. Или нет? Лётчиков-то некому больше готовить. Погоди-ка, о школе потом. Где я государю на больную мозоль наступил? Что для него настолько значимое и болезненное, что он такое дело готов…

Не загубить, нет, а значительно затормозить. Ведь не будет новых моделей самолётов, новых типов тоже не станет, развитие остановится. Или ему достаточно того, что уже имеется? Да ну, не может же он настолько недальновидным быть. И объяснял я ему всё это сколько раз…

Впрочем, как бы я сейчас не ломал голову, а исправить ситуацию не смогу. Вот прямо сию не смогу. Н у и зачем тогда себе нервы трепать, здоровье портить? Смириться не смирюсь, запомню, надлежащие меры на будущее приму для охраны собственных новинок, ну и постараюсь выяснить, кому всё-таки я всем этим обязан. А с отцом завтра поговорю. Если, конечно, Кованько меня отпустит. Почему-то уверен, что присматривать за моими перемещениями сейчас будут очень строго. Но я же не в тюрьме? И не арестован. И свободу перемещения у меня никто не ограничивал. Вот это я завтра и проверю..

По приезду в школу первым делом доложился командиру о возвращении. Надеялся, что ему хоть что-то известно о причинах моих нынешних злоключений, но, увы, и он ничего не знал.

Разговор же с Второвым не задался. Просто потому что оба устали, эти дни выдались суматошными, а сегодняшние события вообще вымотали донельзя. Поэтому молча перекусили, уже под конец ужина перекинулись несколькими ничего незначащими фразами, в завершение дружно решили отложить все разговоры на утро и разошлись по своим спальням.

Утро же порадовало отличной погодой, лёгким и практически незаметным морозцем, ярким солнцем и синим-пресиним небом. Без ветра, снега и слякоти. Настроение стремительно поползло в гору и на занятие я пришёл бодрым и готовым свернуть горы. И продуктивно прозанимался с курсантами до обеда.

Дальше личный состав убыл на самоподготовку, а я, с разрешения Кованько, само собой, получил в строевом отделе школы как бы увольнительную в город. Без такого предписания я теперь даже за ворота выходить не буду.

Дальше — проще. Второв уже ожидал меня в прогретом автомобиле и поездка до города много времени не заняла. Невский, на удивление, не был запружен колясками и экипажами, поэтому и до отцовского дома мы добрались без проблем.

Отец встретил меня внизу, в холле первого этажа. Словно специально ожидал. Или и впрямь ждал моего приезда, почему бы и нет? И поздоровался первым, даже сделал робкую попытку обнять, но смутился и просто похлопал по плечам. Г-м, интересно, смущение для князя несвойственное чувство, насколько я его знаю.

И не один он был, вот что самое для меня сейчас важное. Вся его семья здесь присутствовала. Его, не моя, я так и не смог войти в этот семейный круг, не приняла меня мачеха. Из-за будущего наследства, так понимаю. Ничего, небось радуется теперь, хоть и виду не подаёт. Отцового состояния мне не видать, если опала будет продолжаться, так ещё и всё моё забрали. И даже Лизонька не бросилась мне на шею, как раньше, а так и осталась стоять возле маминой юбки. Лишь чопорно присела в книксене, да сделала строгую рожицу. Маменькино воспитание, ничего не скажешь.

А дальше отец сказал то, что в корне перечеркнуло все мои вчерашние размышления и догадки. Он просто сказал, что как и я ошарашен всем произошедшим, и ни сном ни духом не помышлял ни о чём подобном. Его самого поставили перед фактом, зачитав государев приказ. Само собой, ослушаться было нельзя. Да и всё уже было сделано за него, переписаны все активы, переоформлены счета.

Краем глаза за мачехой следил, поэтому в этот момент успел заметить довольный блеск в её глазах. Значит, правильные выводы я сделал.

А отец не унимается, уверяет, что между нами всё останется по прежнему, что бы кто не говорил и не творил.

— Может быть, хоть ты знаешь причину такой моей опалы? В чём я провинился перед государем? — спросил под занавес горячей отцовской речи.

— Точных причин не знаю, но… — отец поморщился. Не любит он слухи пересказывать. — Говорят, ты решил с Романовыми породниться?

— В смысле? — я опешил.

Вот такого поворота точно не ожидал! Даже оглянулся в полном недоумении на скромно стоящего всё это время у входных дверей Второва. Кстати, а где прислуга? Почему у нас верхнюю одежду не принимают? А-а, понятно. Это отец всех прочь отправил, чтобы разговору не мешали, чтобы, как говорится, с порога расставить все точки над i.

— В прямом! — выдохнул отец. — При дворе ходят упорные слухи, что ты и великая княжна Ольга…

— Дмитрий! — мачеха резко вмешалась в разговор, не дала мужу договорить. — Осторожней с именами!

— Да, да, — закивал отец. — Ну ты же и сам всё знаешь?

— Да ничего я не знаю, — В полном недоумении развёл руки в стороны. — Какая ещё Ольга? Какая такая великая княжна?

Голова кругом пошла. Даже растерялся, услышав от отца о расползающихся по столице слухам. Это я-то, который девиц из приличных семей к себе на пушечный выстрел не подпускает? Потому что знает прекрасно, чем подобное может грозить моей личной свободе? Да я лучше с горничной время проведу, или… Ну что я, говорить об этом, что ли, буду? Джентльмены подобное не должны вообще ни с кем обсуждать! Так что, по моему глубокому убеждению, не созрел я ещё до серьёзных отношений. Поэтому лучше так, чем вляпаться в какую-нибудь аристократку!

«Ага, сам не вляпался, зато вляпали другие», — подумал с разрастающейся досадой. — «Тогда становится понятно, почему его императорское величество так на меня взъелся. Но мог бы поговорить со мной, расспросить, узнать всю правду. Х-м, что-то я слишком высокого мнения о своей персоне. Много чести будет, чтобы государь на меня своё время тратил. Проще поступить так, как и поступил он — сдул пылинку с обшлага мундира и нет проблемы.»

За спиной кашлянул Второв, возвращая меня тем самым в реальность. И не только меня, но и отца. Потому что он только сейчас обратил внимание на моего компаньона. Это же как нужно волноваться, чтобы Второва не заметить и забыть об этикете? Да, отец точно не при чём…

— Николай Александрович, полагаю? — отец обратился к моему компаньону.

— Да, ваша светлость, — склонил голову в учтивом поклоне промышленник. — Собственной персоной.

— Позвольте представить вам мою супругу, княгиню Шепелеву Дарью Александровну. Дарья Александровна, душа моя, позволь представить тебе господина Второва, Николая Александровича, весьма уважаемого в московских купеческих кругах господина. А это моя средняя дочь, Елизавета. Младшенького представлять не буду, он сейчас в своей комнате с няней находится. Вы к нам надолго?

— Увы, нет, — вздохнул Николай Александрович. — Уже ухожу. Прощайте, господа.

— Погодите, я с вами, — развернулся к выходу.

— Разве ты не останешься на обед, Николай? — остановил меня отец. — Семейный обед, это святое.

— Много дел, прошу меня извинить, — откланялся и шагнул на выход. В общем-то всё понятно, можно уходить. Выводы я сделал правильные, от отца в этой ситуации мало что зависело. Ну, упёрся бы он, и что? Потеряли бы тогда вообще всё. Уж государь бы нашёл, на кого всё моё добро переписать. Улыбнулся на прощание. — Увидимся.

— Постой, — снова притормозил меня отец. — Николай, если тебе нужна помощь или деньги, ты только назови сумму и я сразу же…

Мачеха заметно скривилась.

— Спасибо, пока ничего не нужно, — улыбнулся ещё раз. — Но за предложение спасибо, буду иметь ввиду. Кстати, мне будет нужен один из автомобилей, из тех, что на заводе остались. Это можно устроить?

— К сожалению, нет, — после непродолжительного раздумья отказал отец. — Сам должен понимать.

— Понимаю, — в который уже раз улыбнулся. — До свидания.

— Постой, — остановил меня отец. — Ты можешь воспользоваться моим. К заводу он никакого отношения не имеет, это моя личная собственность.

— Вот за это огромное спасибо, — искренне поблагодарил.

И заметил досаду на лице мачехи. Жаль, что отец этого не видит...

Отключил комментарии к произведениям, чтобы нервы не трепали, так ведь в личку пишут неадекваты. 8 сообщений от одного озабоченного "читателя", по другому его не назовёшь. Не нравится тебе, не читай, только и всего. В игнор. И личку для всех, кроме друзей, отключаю, без обид. Здоровье дороже. Надеюсь на понимание адекватных людей.