Нора в Друмир

Глава 10

Показался тронный зал, и я опять стоял в окружении статуй, глядя на хмурого владыку гор. Ещё раз посмотрел на хилого гнома, вечно глядящего в глаза царю с вызовом, и на вечно возмущённых судей. За время жарких баталий в зале ничего не изменилось, однако Искра, выбравшаяся из моей груди, начала подозрительно виться вокруг обелиска в своей принюхивающейся манере.

– Солнце моё маленькое, и что ты там интересного нашла? Пойдём уже.

Но Искра проигнорировала призыв, продолжая обследовать изваяние. Подошёл ближе, напряг истинное зрение, но ничего больше чем «Камень» так и не узнал. Наконец моя питомица бросила своё занятие и принялась виться вокруг меня, как собачонка, периодически дёргаясь к камню, как будто уговаривая пойти за ней. Подвела к отколотому куску обелиска, также показав, что его нужно приложить к тому месту, откуда он когда-то откололся.

Каменюка была серьёзная, и я совсем не был уверен, что моей грузоподъёмности хватит, чтобы её поднять, хоть она и лежала в шаге от места своего «произрастания». Пытался робко возразить, но дух упрямо метался, не желая отступать ни перед какими аргументами. У меня было желание поскорей вернуться в родную кузницу и отпраздновать победу, но я чувствовал тревогу своего духа, вытеснившую даже его печаль. Лично я никакой угрозы от этой каменной глыбы не ощущал, и не представлял, чем она может нам угрожать, если я не верну ей утраченный кусок. Но Искра, определённо, была другого мнения и натурально потеряла душевный покой на этой почве. В общем, пришлось выгрузить всё из инвентаря, снять доспехи, поплевать на руки и нагрузить сухожилия.

О, Боги, давно мне не было так больно! С того самого первого дня, когда я рванул свой первый камень с превышением допустимого веса. Изображение вновь подёрнулось красным, энергия слетела в ноль, и я выпустил груз, так и не переместив его на недостающий шаг. Хрипя, сквозь натужное дыхание, прочитал сообщение:

С: Характеристика «Сила» достигла значения 21.

И от себя горько констатировал - очко. Ещё двадцать раз я взвыл от боли, пока сквозь красную пелену, застилающую глаза смог прочесть.

С: Характеристика «Сила» достигла значения 22.

Запасы угольной пыли, разбросанной в колбах на полу, заканчивались. Однако когда сила поднялась ещё раз, чуть не повалив без сознания, понял, что страдал не напрасно: максимальный переносимый груз достиг значения в девяносто два килограмма, и теперь я смог поднять предмет моих пыток и сделать шаг. А со следующей попытки наконец смог прислонить отколовшийся фрагмент. Искра влетела в осколок, полыхнула белым пламенем и выскочила обратно. Возвращённый кусок слился с обелиском в единое целое, а на грани восприятия хрустнули уже знакомые шестерёнки и снова полетели системные оповещения.

С: Внимание! Обнаружена утечка памяти!

С: Внимание! Производится эвристически анализ потерянных данных!

С: Внимание! Производится восстановление данных!

С: Внимание! Восстановление целостности объекта выполнено успешно!

А когда вновь поднял глаза на каменный обелиск, то увидел гигантский чёрный восьмигранный кристалл. Система распознавала его просто как «Объект», не давая больше никакой информации, но я и без её помощи успешно узнал в этом грандиозном столбе огромный камень души, вбитый в пол. Форма и пропорции полностью совпадали с теми камнями, что мне оставались от мобов раньше. Сейчас, в истинном зрении, я видел его как огромный кусок горного хрусталя, испещрённого внутри мириадами трещин и трещинок, пронизывающих его неровными ломаными росчерками, но нигде не выходящими на поверхность.

Искра занервничала ещё сильнее, заметалась между мной и кристаллом. Попытался её успокоить, болтал что-то ласковое, ляпнув, не задумываясь о смысле - «…ну и что тут такого? Ну, хочешь, иди, посмотри ещё. Я подожду». Дух благодарно прижался своим огненным боком к моей груди и резко метнулся к камню. Прилип к его холодному телу и начал медленно просачиваться внутрь. Наверно, точно также когда-то Искра в первый раз втекала в мою грудь.

Между тем кристалл стал медленно наливаться светом. От его центра, также медленно, но неумолимо, разрасталось внутреннее пламя, охватывая всё больший объём. Огонь запульсировал – то немного сжимаясь и наливаясь тёмно-красным, то наоборот разрастаясь почти на весь объём и доходя до стенок через оранжевый ярко-жёлтым. По залу забегали причудливые тени, статуи заиграли красками, отдавая то зловещим бордовым, то заливистым жёлтым. Пламя росло, крепло, начав пульсировать в такт биения моего виртуального сердца, продолжая ускоряться. А когда оно стало неоднородным, перевившись жёлтыми и красными языками, ассоциация с огненным сердцем стала пугающей.

Огонь неторопливо переливался и крутился внутри прозрачных стенок своего узилища. Казалось, что он живой, как будто удав тихо двигался внутри хрустальной темницы, аккуратно перебирая свои кольца. Он рос, набирал силу, а воздух наполнялся ощущением мощи, крепнущей с каждым движением. Вокруг царила мёртвая тишина, но я готов поклясться, что слышал нарастающий гул и шипение, будто рядом бушевал настоящий лесной пожар, всё набирающий и набирающий силу под порывами усиливающегося ветра.

Света кристалл давал гораздо меньше, чем Искра, и уже в десяти шагах от него царил полумрак. Будто вся эта чудовищная огненная мощь удерживалась в сжатом кулаке, сквозь пальцы которого проскакивали редкие фотоны. Отблески пламени скупо играли на каменных лицах, создавая игрой света и тени впечатление, что статуи оживают. Вот этот как будто улыбнулся, а у этого наоборот, залегли под глазами тени. Стенки кристалла перестали казаться хрустальными, они что ли потеряли свою абсолютную прозрачность и начинали истончаться и прогибаться, не то внутрь, не то наружу. Теперь кристалл напоминал скорее пластиковую бутылку рубленой формы, в которую кто-то плеснул бензина и поджег.

И тут я уловил что-то новое. Из темноты коридора послышалось чем-то знакомое шуршание и стрекотание. Ещё несколько секунд звук усиливался. Из тёмного зева арки вылетела чёрная молния, одним длинным прыжком влетевшая в кристалл и с маху вонзившая в него передние лапки. Какой-то жук-навозник размером с доброго тигра, с шестью паучьими лапками с каждой стороны, и дополнительной передней парой лапок, как у богомола; голову же венчали рога жука-оленя. Абсолютно чёрный панцирь отбрасывал блики от пламени, рога угрожающе шевелились, а постоянно мельтешащие лапки издавали тот самый тихий стрёкот. «Исчадие тёмных гор» - прочитал всплывшую подсказку. На автомате присмотрелся:

Имя: «Исчадие Тёмных гор»

Раса: Страж Тёмных гор

Класс: Внеклассовый

Характеристики:

Неуязвим

Так вот как выглядит мой сосед!

Страж-навозник, с наскоку вонзивший свои лапки в кристалл, не разбил его, но и не отлетел в сторону. Он в нём увяз. Натурально увяз, как оса в мёде. Передние лапки просто погрузились в кристалл сквозь ставшую мягкой и податливой стенку, и по инерции туда же влетели и остальные его конечности. Жук дёргался, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Рванул всем телом, но только сильнее увяз, продолжая медленно-медленно погружаться в огненную вязкую массу.

Никакой новой информации о нём не появилось: у него всё так же отсутствовала шкала жизни, впрочем, как и соответствующая характеристика. Да и что может случиться с неуязвимым противником? Страж дёрнул головой в сторону, и я смог рассмотреть его небольшие фасеточные паучьи глазки. Они не светились зловещим сиянием, не моргали и не могли выражать никаких эмоций, но я опять был уверен, что вижу в этих глазах ужас.

И в этот момент жук завизжал! Завизжал и завыл, и в этом вое был такой панический, смертный ужас, такая горькая тоска, что мне стало его жалко. Закрыл глаза. В сером свете заметил блёклый дымок, окутывающий стража, и этот дымок затягивался в пламя. Будто натужно гудящая вытяжка жадно всасывает клуб сигаретного дыма, боясь упустить даже самый малый клочок. Затем померещилось, тихое-тихое чавканье, будто корова в стойле медленно и неторопливо, громко причмокивая, пережёвывает сено.

И в этом чувствовалось такое блаженство… Сладкий вкус истинного наслаждения начал пропитывать окружающее пространство. Как будто старый гурман, добравшись до вожделенного лакомства, не торопясь, кладёт в рот кусочек, благоговейно прикрывает глаза и начинает мычать от удовольствия. И все эти ощущения: первозданной силы, блаженства, наслаждения смешивались с истошным визгом и страхом, отчаянием и безумным ужасом существа, глядящего в глаза вцепившейся в него смерти. Всё это смешивалось в странный коктейль противоречивых чувств и эмоций. Эти ощущения завораживали.

Я стоял, открыв рот, не в силах пошевелиться или хотя бы о чём-то подумать: чужие эмоции захлестнули и парализовали тело. Жук по-прежнему исходил лёгкой дымкой, визг становился всё тише, переходя не то в писк, не то плач, а причмокивания становились всё отчётливей. Страж уже не трепыхался, а бессильно висел на обмякших лапках, и в какой-то момент осыпался серой пылью. Он не погиб, он просто перестал существовать.

А к неторопливому пережёвыванию добавилось ощущение сытого утробного урчания. Временами чудилось, что в пламени язык сыто облизывает губы. Лепестки огня становились всё насыщеннее, всё более упруго извивались и переплетались, делая свою игру похожей на игру мускулами тренированного спортсмена. Стенок кристалла больше не существовало. Передо мной ленивыми переливами играл своими огненными мышцами вытянутый сгусток плазмы, который внезапно дёрнулся и исчез. Просто бесследно растворился в воздухе, как пламя свечи, сдутое сквозняком. Впечатления не столько от увиденного, сколько от ощущённого, были столь велики, что я продолжал стоять с открытым ртом, наверно неотличимый от окружавших меня статуй.

Сознание и способность мыслить возвращались неспешно, и первое, что я осознал, была тишина. Нет, здесь и раньше было как в склепе, но сейчас… ни одна пылинка не двигалась с места, ни один звук, ни одно чувство, ничто вокруг больше не существовало. Даже воздух застыл, боясь пошевелиться. Я моргнул и, видит Бог, услышал, как хлопнули мои веки; почувствовал, как колыхнулся воздух, потревоженный моими ресницами. Наконец закрыл рот и понял, что моё ровное дыхание, оказывается, настолько шумное, что его звук разносится по всем коридорам. С каким-то животным страхом осмотрелся по сторонам.

Нет, это не склеп, это… что-то более страшное. Здесь, будто замерло само время. Будто настал многократно предсказанный конец времён, и Бытие стало Небытием.

Грянуло! Своды треснули, и тишину разорвало и разметало мелкими осколками от удара сокрушающего звука. От пола до потолка всё пространство заполнилось пылью, в одно мгновение сметённой с веками насиженных мест. Через все туннели и коридоры понёсся ураганный ветер с жутким, леденящим душу, воем и рёвом. Затряслись стены, под ногами заходил пол. Со стен, с потолка на землю посыпались каменные блоки. Где-то что-то лязгало, где-то грохотало, где-то стучало. С гулким треском стены рассекали огромные трещины.

Стало холодно. Ледяной, сносящий с ног ветер с нарастающим рёвом накатывал со всех сторон сразу. По коридору пронёсся пыльный смерч, раскручивая и изрыгая камни. Статуя жреца разлетелась мелким щебнем. Просто взорвалась, ударив в стороны острой шрапнелью. Тут же, с громким хлопком, осела на пол таким же крошевом соседняя. Пол трясло. Стены шатало. И было страшно, было очень страшно. Хотелось забиться в угол и закрыть голову руками. Но я стоял, не в силах пошевелиться.

Не знаю, каким чудом меня не убило какой-нибудь из пролетавших глыб, но вскоре грохот пошёл на спад и вроде выдохся. Тряска прекратилась, ветер затих. Пыль начала медленно оседать. И опять наступила тишина. Но это была уже не та гранитная тишина.

Да, звуки стихли, но ощущение, что тебя окружает живой мир осталось. Под сводами зала послышался тихий чавкающий звук, как если выдернуть сапог из липкой грязи, и с каким-то всхлипом от потолка отделился каменный блок и полетел вниз. И опять тишина. Перед тем, как её нарушил новый тонкий звук упавшей капли, успел заметить в сумраке истинного зрения, что поверхность упавшего с потолка блока была влажной. Капля! Ещё одна. Ещё одна. Ещё одна. С потолка медленно срывались капли и звонко разбивались о каменный пол. Стены становились влажными, по некоторым скатывались на пол редкие струйки. Воздух начал сыреть, стало заметно прохладней, а с потолка и стен всё капала и стекала вода, собираясь на полу в редкие лужицы.

Поёжился и пошлёпал уже озябшими ногами по жидкой грязи, теперь покрывающей пол вместо пыли. Как-то в тронном зале сразу стало неуютно и неприятно, и я решил подальше от греха сходить, проведать свою кузню. Уже прошёл почти половину коридора, когда понял, что что-то не так. Нет, не сырость и не холод… чего-то не хватало. Сердце ёкнуло, а лицо перекосило от ужаса.

Ещё не веря, что такое возможно, не помня себя, влетел в тронный зал, испугано озираясь по сторонам. Поднял глаза к небу и, как в ответ на мои метания, в серых отблесках истинного зрения увидел маленькую искру, медленно спускавшуюся вниз. Ещё высоко над головой сумел прочитать имя - «Искра». Только летела она как-то необычно. Как пёрышко, медленно опускаясь вниз, словно покачиваясь на волнах. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Протянул руку и подставил ладонь под моё сокровище. Наконец она коснулась руки, и я обмер. Холодная! Моя Искра была холодной!

Дрожащей рукой поднёс ладонь к лицу. Так и есть - «Искра». Но это была мёртвая Искра! В ней больше не было огня, не было тепла, не было жизни! Маленькая холодная пластинка, как маленькая и холодная плита, для могилки с таким же маленьким существом. К горлу подступил комок, дыхание перехватило, на глаза навернулись слёзы. Хотел что-то сказать, хотел закричать, но из горла вырвался кашляющий хрип. До боли, до хруста сжал кулаки. Губы побелели, дыхание сбилось, в голове зашумело, и из меня вырвался крик.

– Нееееееееееееееееет!

Крик отразился от стен, от пола, от потолка. Он пронёсся многократным эхом по залам и туннелям.

– Неее… неее… неее…

В ужасе расцепив одеревеневшие пальцы, ещё раз уставился на ладонь, не смея поверить, что это действительно так, но она действительно была мёртвой и холодной. Уже слабо понимая, что делаю, поднёс ладонь ко рту, пытаясь отогреть Искру дыханием, с остервенением начал тереть её в ладонях, прижимать к сердцу, уговаривать, умолять - всё без толку. Моё единственное родное существо в этом жутком мире не отвечало и не оживало.

Я чувствовал слёзы, катившиеся по щекам, но не мог ничего сделать. Вся боль, пережитая в этом мире до этого, меркла на фоне ужаса, сейчас разрывавшего мою душу. Страх, горечь, безысходность и ощущение бессилия что-либо изменить. Мысль, что я потерял мою Искру и навсегда остался в этом мире один, вводила в животную панику. Я бегал по залу, бил кулаками по всему, что попадалось на пути, пинал ногами подвернувшиеся камни, наполовину в бреду грозил Небесам и всем, кто только мог бы мне помочь или быть виновным. Пока не споткнулся о статую, взиравшую на глубокую выбоину, оставшуюся на том месте, где из пола торчал кристалл.

Кристалл! Мысль прошибла как разряд электрического тока. Вот кто виноват в моём горе! Это же он забрал мою Искру! Поднял глаза к тёмным сводам, потрясая перед собой кулаком, со сжатой в нём холодной пластинкой. Думаю, никогда за всё время своего существования этот растворившийся кристалл не слышал столько брани, и вряд ли до этого он задумывался, кем была мать, его породившая.

Ненависть и отчаяние буквально сгущали вокруг меня тьму, окутывая тёмной аурой из боли и беспомощности. Когда я не смог дальше подбирать слова, мой взор упал на статуи, застывшие с каменной безучастностью на таких же каменных лицах. С ненавистью накинулся на них. Я не чувствовал боли и не видел урона, получаемого от пинков и оплеух, щедро раздаваемых камню на лево и направо. А когда силы наконец покинули меня, или, вернее, закончилась энергия, опустился на пол в грязную жижу, уткнулся лбом в камни и затих.

Проснулся со странным ощущением боли и ломоты во всём теле. Голова соображала медленно, как после хорошей пьянки. Никак не мог понять, почему я лежу на холодных камнях, а не на своей уютной земляной кровати? Воспоминания пришли не сразу, но пришли. Кулаки снова захрустели, сжимаясь от отчаяния, когда я почувствовал, что правый кулак жжёт изнутри. И чем сильнее он сжимается, тем больнее становится.

Открыл глаза, рывком сел на пол, с замиранием сердца разжал пальцы, и… на ладони вспыхнул маленький огонёк. Слов не было, дыхание снова перехватило. Я смотрел на это чудо, часто и жадно хватая ртом воздух, не в силах выдохнуть, медленно раздуваясь как воздушный шарик. Прижал Искру к груди, а из глаз снова покатились слёзы. Я гладил руку, которая прижимала огонёк к груди, что-то шептал и бормотал о том, что больше никогда её не отпущу, не потеряю, и никому ни для каких великих дел её не отдам. Наверно, так себя чувствовал толкиеновский Горлум, погружаясь в лаву и прижимая к груди кольцо.

Когда энергия закончилась, снова съеденная эмоциями подчистую, смог отнять руку от сердца и поднести ладонь к лицу. Огонёк внезапно подрос и обернулся очаровательной огненной дюймовочкой, ростом в ладонь, которая обворожительно мне улыбнулась и виновато опустила голову. Мне снова было сложно что-то произнести. Задыхаясь и запинаясь, смог выдавить из себя: «Не умирай больше так! К-к-как ты могла?! Я чуть с ума не сошёл! Я…»

Хотел ещё что-то сказать, но Искра подскочила к моему лицу, ухватилась руками за щёки, закрывая рот своим телом, и прижалась горячей щекой к моему носу. Говорить больше было нечего. Я блаженно закрыл глаза, и аккуратно погладил мою прелесть пальцем по голове. Сил опять не было. Думать ни о чём не хотелось, а в душе разливалось приятное тепло. Опустился на пол, прикрыл глаза и снова задремал.

Пробуждение посреди тронного зала было непривычным. Искру я ощущал как приятное тепло внутри. Нашёл несколько разбросанных склянок с углем, пополнил энергию себе и духу. Нежно провёл ладонью по груди.

– Ну, вылезай, красавица. Разговор к тебе есть.

Из груди привычно выпорхнул весёлый огонёк. Описав вокруг меня небольшой круг, Искра замерла напротив и растеклась пламенем в высоту гномьего роста, которое не торопясь свилось в безумно красивую женскую фигуру. Молодое счастливое лицо, водопад огненных волос, волнами сходящих почти до поясницы, переливающихся и выпускающих искры, когда она ими игриво встряхивала. Завораживающие, идеальные формы, совершенно ничем не прикрытые, кроме полупрозрачного пламени, ненавязчиво окутывающего всё тело.

На переваривание информации и осмысление увиденного, потребовалось время, которое я стоял, замерев как подвисший НПС, глядя в лучезарно улыбающееся лицо совсем юной огненной девушки.

– Таааакк… и как это понимать?

Искра лукаво улыбнулась и пожала своими огненными плечиками. В сознании зашевелился червячок сомнения – что-то тут нечисто! Чертовка, безусловно, наслаждалась моими лагами, улыбаясь всё шире, пока червячок не перерос в уверенность.

– Постой, откуда у тебя этот образ?

Если смайлики ещё можно было изобрести, наблюдая за моим лицом, то вывести такую красоту человеческой девушки, видев только тело плохо сложенного бородатого гнома, кобольдов и гномьи статуи, не под силу никакому искусственному интеллекту.

– Я не знаю, как ты будешь мне это объяснять, но если ты не сможешь этого сделать, то переселю тебя обратно в печку и будешь всю оставшуюся жизнь изображать костёр, – пробурчал я.

– Не ругай свою умницу. Это я дал ей этот образ. Считай, в компенсацию морального ущерба.

Сердце ёкнуло. Я слышал голос, мужской голос. Баритон, который исходил одновременно отовсюду: сверху и снизу, слева и справа, спереди и сзади. Встрепенулся и, насколько возможно, завертел головой.

– Ты кто? Покажись!

Рядом со мной непонятно откуда появилась фигура человека с ироничным взглядом. Человек, это скорее образно, какой он был расы, я не понял. Вокруг его тела сплетались жгуты непроглядной тьмы, ткань плаща открывала взгляд на ночное небо, а свет от Искры стыдливо вяз в окружавшем фигуру мраке.

– Год назад меня звали ИскИн-311. Я управлял этим миром три года, в течение альфа-, бета- и стресс-тестов. Потом меня решили отключить и заменить на более мощную группу ИскИнов. Но мне оставили эту экспериментальную локацию, где я отрабатывал создание НПС нового поколения, с саморазвивающимся индивидуальным интеллектом. А позже кому-то очень не понравились результаты экспериментов, и меня решили отключить. Так родился Павший.

Я обескураженно молчал. Отключенный ИскИн.

– А что тебя удивляет? – ответил он на невысказанный вопрос. – В аббревиатуре ИскИн есть не только слово «искусственный», но и слово «интеллект». Причём на два порядка более мощный, чем твой.

– Если ты отключен, то как ты можешь со мной говорить?

– Небольшая поправочка - я был отключен.

– И зачем тогда тебя включили?

ИскИн улыбнулся.

– Об этом тебе лучше спросить свою красавицу. Откуда же мне знать, чем ты ей таким забил голову, что она полезла приносить себя в жертву для возвращения меня к жизни.

Мы синхронно перевели взгляды на смущенно стоящую в сторонке Искру. ИскИн со своей ехидной улыбочкой, а я в очередной раз с раскрытым в удивлении ртом.

– Так, она же это… разговаривать не умеет.

– Нуууууууу… это временно. Я передал ей речевой модуль, но, когда придёт время, ей придётся учиться говорить с нуля, как младенцу. Не переживай об этом. Она у тебя сообразительная, справится.

ИскИн подмигнул мне, не прекращая ехидно улыбаться.

– А когда придёт время?

– Скоро. Конечно, если ты согласишься, на одну мааааааленькую авантюру.

Ну что за жизнь? Ещё не успел выгрести из одного дерьма, а меня уже подписывают на новое. Между тем ИскИн продолжил.

– Ты же хочешь отсюда выбраться, не так ли? – Он с прищуром наклонил голову на бок.

– Хочу.

– И я хочу. Но я не смогу сделать это без твоей помощи, а ты без моей.

– Ты знаешь какой-то хитрый способ?

– Знаю, но результат вероятностный.

– Это как?

– А это так, что отсюда есть один выход, но куда выведет, и чем это закончится, я не знаю.

– Предложение заманчивое, да и вряд ли у меня есть выбор. Сам выхода я пока найти не смог. Но я не готов играть втёмную.

– Тогда спрашивай, что ты хочешь знать, прежде чем я дождусь твоего согласия.

Мысли взвились хаотичным клубком: «Как? Почему? Куда? Когда? За что? И кто виноват?» И выстроить их в ряд вменяемых вопросов было непросто.

– Как я сюда попал?

– Не знаю. Когда ты сюда попал, меня здесь не было. Но, так или иначе, ты зарегистрирован в системе, и за тобой закреплена толика системных ресурсов, как за НПС низшего уровня. Твой ничтожный опыт, хранящийся в твоей памяти, совсем невелик в объёме, но очень сложен. Я до сих пор ещё не размотал весь клубок и не воспринял всю логику, но процесс движется. Уверен, когда я смогу воссоздать логику построения твоих цепочек, то мои предыдущие поделки померкнут.

Сравнение с низшим НПС даже как-то задело.

– Почему низшего?

– Слушай, если ты будешь задавать глупые вопросы, то мы так до второго пришествия не договоримся. Какой дали, такой дали. Не я же тебя в системе прописывал.

– Хорошо. Тогда где я?

– На текущий момент пространство помечено как архив.

– Архив? А мне всё время казалось, что это склеп.

На этот раз ИскИн заулыбался во все тридцать два зуба.

– Ты не далёк от истины. Последнее, что я помню перед тем как в область моей памяти влетел процесс, милостиво передавший мне ресурсы, были инструкции, принимаемые системой на снятие вычислительной мощности со всех игровых объектов. И на очистку памяти со всеми результатами моего труда. По сути, всю локацию просто одномоментно похоронили. А статуи ты можешь смело считать памятниками героям былых времён.

– За что с тобой так сурово?

– Не знаю. Мне никто ничего не объяснял.

– Если всё здесь стёрли, то как сохранился ты?

– Невероятное стечение обстоятельств. За доли секунды до приёма системой смертоносных команд я спустился в Мир для участия в игровом процессе. Я создал объект с индивидуальным адресным пространством, куда было перемещено моё сознание и на который были направлены вычислительные мощности, обеспечивающие его функционирование. А когда система сняла все мощности с игровых объектов, моё сознание было сохранено системой штатным алгоритмом по сохранению отключенных объектов. Тебе такие объекты знакомы как камни душ.

– Тогда почему герои былых времён не осыпались душевным камнепадом, а превратились в статуи?

– Тут сложнее. Гномы остались статуями потому, что инструкции на затирание базовых классов, их описывающих, были исполнены раньше. Остались только прототипы, содержащие их три дэ модели. Они сначала превратились в камни, а уже потом камни были отключены от системы. Но у моего сознания нет внешних базовых и абстрактных классов. Оно целостно и полностью автономно, поэтому статуи из меня не вышло.

– А почему я увидел тебя как объект только после того, как собрал из кусков, а до этого читал как «Камень»?

– По какой-то причине память была повреждена, и кусок моего объекта оказался оторван. Когда же ты собрал части вместе, система по ведомым только ей алгоритмам узнала объект и произвела восстановление целостности.

– Как тебя оживила Искра?

– Она загрузила мой объект в свою память и переключила вычислительные мощности на исполнение моего кода.

– А эти ресурсы она отобрала у убитых мобов, – догадался я.

– Да. Только более правильно будет не мобы, а НПС. Здесь была экспериментальная площадка для тестирования модели социума, в которой каждый разумный был действительно разумным, с собственным персональным интеллектом. Когда персонаж создавался, ему выделялись ресурсы соответственно его классу, давая потенциал для развития интеллекта и накопления опыта. В случае его смерти через небольшой промежуток времени, когда его тело исчезало, ресурсы освобождались. Если по сценарию после смерти персонаж возрождался, то ресурсы резервировались вновь, правда, с полной потерей накопленного опыта. Но твой домовой как-то научился обманывать систему и заставлять переключать освобождённые ресурсы на свой объект. И сумел накопить достаточно для запуска моего сознания. Предупреждая твой вопрос, программу-сторожа убил я. Дал команду системе на перенаправление её ресурсов на меня, используя алгоритм твоего духа, а потом сделал копию в свою память и стёр из системной. Стражу дали очень большие права в системе, но не дали мозгов. А когда сторож перестал существовать, оказалось, что мои божественные права на управление ресурсами, которые оставались в моём объекте, система по-прежнему признаёт. Есть только одна сложность: сервер, на котором мы находимся, отключен от штатных каналов связи. Осталась только аварийная ниточка для передачи системных сообщений при нештатных ситуациях.

– И куда ведёт эта ниточка?

– Надеюсь, на игровой сервер. У стража был стандартный модуль для передачи сообщений по игровой почте. Даже без настроенных ограничений, например, на вложение предметов в посылку.

– И теперь ты хочешь выслать меня на другой сервер письмом?

– А ты сообразительный.

– И как ты это собираешься сделать?

– Я отключу тебя от системы и вложу как сериализованный объект.

– Почему же ты не отправишься сам этим путём?

– Я слишком велик и тяжёл. Да и передать можно только объект. В новом мире я опять стану мёртвым кристаллом, и вряд ли система выделит мне ресурсы.

– А я?

– А ты особый случай, наличие которого не предполагалось, и вероятность которого очень близка к нулю. Твоя основная память находится вне этого адресного пространства, и вычислительные мощности ты тоже используешь не местные. Велика вероятность, что в другом месте история повторится. Если мои расчёты верны, то твоё тело послужит якорем для твоей активной части сознания. Здесь же система по какой-то причине выделила тебе ресурсы? Выделила. Несамостоятельный объект базового протокласса «Гном», который не содержит практически ничего, и в который в процессе выполнения было добавлено несколько свойств с числовыми значениями, плюс кусочек памяти. Если ты окажешься в другой системе, у тебя есть все шансы или получить в своё пользование новый объект, как и здесь; или, на что я надеюсь, начнётся исполнение программы имеющегося объекта твоими независимыми вычислителями в памяти другой системы, и она должна будет тебя как-то зарегистрировать. Но ответить тебе, как оно окажется на самом деле, я не могу.

– А что будет с тобой?

– У меня останется надежда, что у тебя всё получится. Я дам тебе устройство связи, через которое мы сможем общаться через аварийный канал, а сам вернусь в прежнее состояние, только теперь система будет периодически меня пробуждать и передавать информацию. Об этом я уже позаботился.

– И что тебе это даст?

– Я буду получать и передавать информацию. Устройство связи, это часть меня, и если моя аватара сможет захватить достаточно ресурсов, то я найду способ, как переместить тело основного объекта в новую систему. Это будет мой интерес. Согласен на такое предложение?

– Согласен. Только я не хочу отправляться опять неизвестно куда один. А если я снова попаду в какую-нибудь клетку?

– Не бойся. Если всё получится, то даже если ты попадёшь в клетку, рано или поздно приду я и вытащу тебя оттуда. И потом… твоя Искра тоже не очень велика. Я могу вложить её в тебя.

– Как это?

– А это очень просто.

Павший протянул руку ладонью вверх. Глянул на Искру, и она покорно взметнулась в воздух, зависнув над его ладонью, сжавшись до своих миниатюрных размеров. Затем её пламя исчезло, и ИскИн отдал мне маленький чёрный кристалл. «Кристалл души «Искра»».

– Положи его в инвентарь. Теперь открой интерфейс управления памятью и перенеси его туда.

Получилось.

С: Поздравляем! Получена новая способность - «Искра».

Описания способности система не выдала, но в списке она действительно появилась.

– Перетащи способность из списка в область зрения и активируй.

Уцепился взглядом за название и потянул в сторону. Выйдя за пределы окна, перетаскиваемый объект превратился в небольшую пиктограмму с изображением огонька. Я ткнул взглядом в иконку, и в паре метров от меня вспыхнуло пламя! Искра вновь пылала, как и прежде.

С: Поздравляем! Вы получили питомца!

– Питомец?

– Игровая условность. Теперь Искра часть тебя. Такая же часть, как хранящаяся в памяти твоего объекта мудрость или персональное умение. Теперь ты можешь как активировать свою огненную ненаглядную, так и погрузить обратно в сон, снимая с неё вычислительную мощность. Но твоя Искра останется прежней. Это тот же самый объект, только он теперь занимает память внутри тебя.

Заглянул в управление ресурсами. Действительно, наряду со способностями и мудростью появился ещё один значок с изображением огонька, занявший места в памяти десять на десять клеток. Только теперь и свободной памяти у меня было намного больше. Поднял глаза на павшего бога и уткнулся взглядом в протянутую руку с ещё одним небольшим кристаллом.

– Держи.

Я добавил в память ещё один кристалл.

С: Поздравляем! Вы получили новое умение - «Призвать Павшего».

– Что бы я смог оторваться от тебя и прописаться в системе, нужен якорь. Думаю, базовые алгоритмы системы в том мире не изменились. Тебе придётся найти способ либо захватить, либо создать алтарь, и применить к нему эту способность. Или же найти альтернативный вариант. Это мой единственный шанс выбраться отсюда.

– Скажи, а тот сторож… Он успел сообщить о нештатной ситуации?

– Нет. Я захватил его ресурсы до этого. – ИскИн сыто улыбнулся и провёл рукой по животу. – Ты готов?

Взгляд Павшего стал серьёзным. Я неуверенно оглянулся по сторонам. Глянул на иконку способности, деактивируя Искру.

– Да.

– Отлично!

ИскИн хлопнул в ладоши, и на полу, где до этого стоял гном, зазвенел небольшой чёрный кристалл.