Пепел чужих костров

Правильный выбор

С разнесшимся в тишине комнаты неприятным хрустом срезав остатки слегка отросшей на висках щетины, великанша обтерла лезвие о набедренную повязку и аккуратно убрав его в кожаные ножны засунула нож куда-то за перетягивающие грудь бинты.

Сверху раздался перемежающийся со скребущими звуками вой. Август вздохнул. За дверью их ждала очередная лестница. К счастью спуск оказался и в половину не таким долгим, как в первый раз. На глубинном этаже святилища древних было сумрачно. Нет, свет все еще изливался из волшебных факелов, но он был не теплым и мягким, а зловещим и красным, не сколько разгоняющим мрак, а разбивающим его на зловещие тени. А еще здесь было холодно. Проследив за истаивающим в сыром воздухе облаком пара, юноша бессильно уронив руки на колени покачал головой. Это была ловушка. И они в нее попались. Лестница закончилась тупиком. Залом. Не слишком большой шестиугольной комнатой не имеющей ни намека на мебель или выход. Просто каменная коробка глубоко под землей. Гробница, наконец-то заполучившая приличествующее ей содержимое. И хоть запертая на огромный, в руку взрослого человека, стальной засов, оставшаяся наверху дверь не поддалась натиску смешанных, твари похоже не собирались уходить. От лестницы неслось царапанье, рычание и скрежет. Сколько они здесь еще протянут? Без воды и еды. Без теплых одеял или возможности разжечь костер. День? Неделю? Две? Уже сейчас Август чувствовал пустоту в желудке, а его касающаяся камня спина, казалось медленно превращалась в кусок льда. Это гробница. И они останутся в ней. Навсегда.

— Вот. — Словно, прочтя его мысли сидящая на полу скрестив ноги великанша сняла с пояса тощий дорожный мешок и распустив завязки вытянула из него небольшую деревянную фляжку. Тут кислое молоко. Немного, но это лучше чем ничего. Попейте. А еще у меня есть немного мяса. Достав из мешка несколько коричневых, на вид мало чем отличающихся от деревяшек пластин сухой солонины дикарка развела руками. Это все. Но придаст вам силы.

— А потом? — Произнесла, не поднимая уткнувшаяся лицом, в поджатые колени сидящая на полу травница. — Что потом, Сив? Думаешь, они уйдут?

Великанша надолго задумалась.

— Нет. — Произнесла она, наконец. — Если хочешь, что-то сказать про свинолюдей, скажи одно — эти твари упрямые. Намного упрямей, чем любой человек. Вытряхнув из мешка небольшую деревянную баночку, горянка откинула закрепленную на кожаном ремешке крышку и зачерпнув из нее немного мутноватого студенистого содержимого принялась втирать жир в косу. В воздухе остро запахло горными травами. — Прежде чем они решат, что до нас не добраться мы сойдем с ума и умрем от голода. Или замерзнем до смерти.

— И что нам делать? — Голос нежно протирающего свой клинок ученого был полон горечи. — Предлагаешь покончить со всем самим?

— Как там твоя магия, Майя? — Закончив с волосами, дикарка обтерла руки о набедренную повязку. — Мне показалось или она слабее, чем я видела раньше?

— Да. — Голос Кирихе был слабым и безжизненным. — Просто Ст… это место… высасывает силы. Здесь нет… моих источников. А моего собственного резерва сама знаешь, лучину поджечь в хороший день не всегда хватит.

— Ну лучину не лучину, а паре ублюдков ты шкуру все же попортила. — Криво усмехнувшись горянка положила на колени топор и принялась задумчиво водить пальцем вдоль лезвия. — Сможешь повторить такое еще раз пятьдесят?

— Не думаю. — Подняв голову Майя утерла сочащуюся из носа кровь и покачала головой. — Я запасала энергию все эти дни. Но сейчас я пуста. Попробую ударить разок, если не будет другого выхода… Но после этого… скорее всего я умру от апоплексического удара…

— Апо… — Чего? — Нахмурилась великанша.

— Сосуды в голове лопнут. — Хмуро пояснил бережно перелистывающий свой журнал Эддард. — Госпоже Майе категорически нельзя колдовать.

— Барон. Сколько у тебя еще выстрелов в этой южанской штуке?

Август зажмурился и взвесил в руках арбалет. Замечательный механизм. Просто замечательный. Чудо инженерной мысли. Такие начали делать в Венции, совсем недавно. Болты не накладывались на ложе, а подавались снизу спрятанной в рукояти мощной пружиной. В коробку для хранения стрел, юноша не знал, как ее правильно назвать, да это было и не важно, помещалось шестнадцать тяжелых граненых железных игл больше похожих на гвозди со срубленной шляпкой, чем на привычные арбалетные болты. Великолепный механизм убийства, только успевай дергать за рычаг и целится. Если ничего не заклинит, конечно. Взвесив смертоносную машину в руках Цу Вернстром вздохнул. Да уж. Инженерное чудо. Но что это в сравнении с древними? Если Эддард прав и люди построили все это без участия могучей магии… Кем бы они казались для древних? Дикарями, живущими в пещерах? Полуживотными? Как такая могучая цивилизация могла просто исчезнуть, оставив после себя лишь немногочисленные и опасные следы? Они властвовали над природой. Сражались с демонами и пришедшими со звезд странниками. Бросили вызов своим богам. А потом, а потом просто исчезли. И скоро он, далекий потомок их крови, тоже исчезнет. Может быть, действительно стоит просто приложить арбалет к подбородку и спустить скобу. Во всяком случае, это будет быстро. Стоит надеяться быстрее, чем он успеет что-то почувствовать.

— Девять. — Произнес он омертвевшими губами. — Девять.

— Хорошо. — Медленно кивнула великанша и снова надолго замолчала. Пальцы горянки нежно бродили по полотну секиры. — Книгочей… Ты сможешь бежать? Или опять будешь ковылять как хромая утка на прогулке?

На бледном, покрытом несмотря на холод пленкой пота лице Абеляра мелькнуло выражение понимания и безнадежности.

— Сколько смогу. — Произнес он упрямо наклонив голову и неожиданно улыбнулся. — А потом, постараюсь еще немного.

Глаза великанши повернулись к Августу. Юноше стало не по себе. Так дикарка еще на него не смотрела. Он привык к другим взглядам. Насмешливым, презрительным, недовольным, лучащимся от смеха или возбуждения, наполненным гневом, задумчивым, но не таким. Глаза горянки будто потеряли глубину и блеск превратились в два блестящих речных окатыша. Смотрели не на него и даже не сквозь, а будто обозревали пустоту. Молчание длилось и длилось и каждое мгновенье юноше все больше хотелось закричать.

— Что ты хотел сказать, барон? Там наверху? — Склонив голову на бок Сив снова принялась задумчиво ласкать металл секиры.

— Я? — Август сглотнул слюну. Он что-то хотел сказать? Нет глупости. Бездумный порыв охваченного паникой разума. Крик заблудившегося в ночи, желание тонущего ухватится за соломинку. Не больше. Слова тяжко ворочались где-то под сердцем но никак не могли пролезть в горло. Глупо. Глупо. Глупо. Как же это было глупо и жалко. На языке стало кисло. — Ничего. — Выдавил он из себя, наконец и поспешно отведя взгляд в сторону, уставился под ноги. Ничего, Сив. Прости.

Пальцы великанши на мгновение замерли, но тут же снова продолжили движения. Усталое лицо будто осунулось, превращаясь в безжизненную маску.

— Ничего. Ну да… Ничего… Конечно… Гребаное ничего… — Произнесла наконец она сухим как прошлогодний лист голосом и небрежно пихнув сумку по направлении к юноше медленно покачала головой. — Помнишь, что обещал вчера? Если получится, вынеси ее с собой. И сохрани. От других клятв я тебя освобождаю. Духи свидетели. Неожиданно резанув лезвием по ладони дикарка поднесла кровоточащую рану к лицу и провела ей по лбу оставляя на нем широкую красную полосу. Духи и боги свидетели я освобождаю тебя от клятвы хирдманов, гребаный ты говнюк. Нам не стоит умирать вместе. — На лице горянки появилась горестная, кривоватая ухмылка. Постарайся выжить, барон. Наклепать детей и понянчить внуков.

Август почувствовал боль. Это не была боль от пореза или ушиба. Просто, что-то в груди до предела натянулось и вдруг лопнуло с хрустальным звоном. Острые осколки резанули сердце заставив его сжаться окровавленной, раздавленной непосильной ношей массой. Он ожидал чего угодно, но не этого. Может быть гнева. Крика. Топанья ногами, даже того, что она его ударит, размозжит ему голову своим топором или свернет шею. Но не этого. Он не был готов к такой боли. Разлившаяся по груди слабость мягко толкнула в затылок, в висок впился раскаленный до бела гвоздь. Ну почему? Почему все именно так? Неужели она тоже…

— Сив, я не это имел…

— Сейчас вы поедите. Потом мы все немного отдохнем. Наберемся сил. — Перебила его великанша. Слова дикарки падали на пол тяжело, словно промороженный валуны. — А потом я пойду наверх. Их много. Слишком много, даже если я обернусь. Но я сделаю все что смогу. Постараюсь увести их от вас. Когда поймете, что сможете прорваться, вы пойдете к выходу. Так быстро и тихо, как только возможно. Если сделаете все правильно, сможете выбраться. Расскажете все Шаме. Он пришлет людей. Если я буду еще жива, они меня вытащат.

— Сив, не надо, это… это самоубийство! Дай нам время! Мы что нибудь придумаем. — Вскочив Август перевел взгляд на сидящих в отдалении Майю и Эддарда. — Мы обязательно придумаем что-то другое, так?

Эддард не ответил. Майя покраснев до корней волос отвернулась и нервно отдернула еще утром сияющий новизной, а теперь изорванный и покрытый грязью и пылью рукав куртки. Тяжелая, давящая тишина навалилась на плечи юноши и он почувствовал себя так будто несет на хребте наковальню. — Тогда я сам. Встряхнув арбалетом цу Вернстром положил ладонь на рукоять скьявоны. Я сам выйду. А ты выведешь остальных.

— Тебя разорвут быстрей чем мое сердце ударит дважды. — Покачав головой, великанша вновь огладила секиру и с улыбкой взглянула ему в глаза. — Ты слаб, южанин. Ты мягкий как кусок поставленного на печь масла. Слишком слаб, чтобы выхлебать столько дерьма разом.

— Пошатнувшись словно от удара, цу Вернстром до крови закусил губу. — Это непра…

Неожиданно раздался тонкий шипящий звук и стена за спиной великанши дрогнула, изогнулась и провалилась сама в себя. Из открывшегося портала ударил поток режущего глаза света. Юноша прищурился и прикрыв глаз левой ладонью попытался вскинуть арбалет. В открывшемся коридоре кто-то был. Длинная какая-то слишком угловатая и жесткая тень, достигающая макушкой до потолка свесив тонкие, будто палочки руки неподвижно стояла посреди коридора.

— Не стоит этого делать. Я не причиню вам вреда. — Юноша вздрогнул. Кто бы ни стоял перед ними, он не был… живым. Такого голоса не может быть у живого существа. Гулкий. Ровный. Очень четкий. Полный железных отзвуков и обертонов. Больше всего это походило, будто кто-то из баловства говорил через медную трубу. Он уже слышал подобный голос. Однажды. Так говорила сделанная мастером-механиком по заказу Графа Орлосо заводная кукла. Правда кукла могла говорить только несколько слов… Снова раздался шипящий звук и незнакомец лязгая при каждом движении вошел в комнату.

— Железный воин… — Неверяще произнесла невесть когда оказавшаяся на ногах великанша и медленно опустив уже занесенную для удара секиру склонилась перед вошедшим в глубоком поклоне.

Железный воин. Август сглотнул и опустил арбалет. Это название подходило стоящему перед ними существу как ничто другое. В книгах о северных пустошах, что читал Август железных воителей — слуг звездных странников обычно изображали как закованных в сплошные латы могучих рыцарей с пламенными мечами. Стоящий перед ними незнакомец не походил на рыцаря. Больше он напоминал кое-где прикрытый странными, угловатыми пластинами брони, оплетенный стальными лозами железный же скелет. Отливающие металлом обнаженные кости и блестящие словно зеркало шарниры щелкали и поскрипывали при каждом движении оплетающие их разноцветные побеги странной лозы, некоторые толщиной в пару пальцев иные не толще волоса, казалось двигались и пульсировали, дышали в странном неестественном ритме. Закрывающая лицо стальная маска светилась десятком мелких отверстий на дне которых поблескивали зеленоватые и голубые огоньки. Существо было высоким. Таким же высоким как великанша, но несмотря на весь этот метал, казалось легким и гибким словно проволочный кнут.

— Анимант. — Глаза историка казалось вот-вот выскочат из орбит. Поспешно встав на ноги, ученый вложил клинок в трость и вытянул вперед трясущиеся руки в отвращающем жесте. — Древний анимант… Э-э-э… Мы не несем угрозы. Повторяю, мы не несем угрозы. Дире… Директива… — Эддард судорожно облизнул губы. — Э-э-э… Сто пятьдесят два?

— Директива отклонена. — Стальная маска медленно повернулась к ученому. Железная фигура, в совершено человеческом жесте склонил голову на бок. — У вас недостаточный уровень доступа. К тому же я не домашний помощник и не думаю, что у нас здесь найдется кот, чтобы я его покормил. Пойдемте. Время не ждет. Молниеносным движением, развернувшись, стальной человек медленно затопал по коридору. — Кстати. Забыл представиться. Вы можете звать меня Анитой.

— Анита… — Несмело разогнувшись, великанша почесала в затылке. — Анита… В висах говорят Анита Мудрый погиб защищая, Черное ущелье от свинолюдей.

На мгновение остановившись, анимант, совершенно по человечески пожал плечами.

— Не погиб. Был поврежден. Захвачен. И перепрограми… изменен. — Пойдемте. Я должен вам кое-что показать.

— Э-м-м… Ясно. — Сив поспешно сгребла свой мешок и обернулась к остальным. — Идем.

Август закрыл рот. Что же. Железный воин. На этот раз железный воин. Очередное безумное чудо проклятого безумного края. Но похоже это чудовище не спешит их убить. Возможно, еще не все потеряно, и они смогут спастись. С другой стороны. Юноша вздохнул. Опыт последних месяцев подсказывал ему, что скорее всего сейчас их окунут еще в более вонючее дерьмо.

В общей комнате было тепло. Охранявший ее стражник повернувшись спиной к двери комнаты сидел на корточках перед печью и подбрасывал в огонь мелкие щепочки. Пламя отбрасывала тени, на его открытое лицо, лишенные латных перчаток руки, плясало кровавыми отсветами на тяжелом кованном нагруднике. На губах мужчины играла задумчивая улыбка. Высокий, крепкий мужчина. Явно не новичок в драке. На боку ножны с тяжелым и коротким пехотным мечом. У ног лежит многозарядный арбалет. Что же. Она и не надеялась, что будет легко. Натянув на лицо приветливую улыбку, Гретта решительно шагнула вперед.

— Эй! — Видимо только сейчас заметивший движение мужчина резко встав, повернул к ней голову. — Тебе запрещено выходить… Широко открыв рот стражник ошарашено посмотрел на гармандку. — Чего это ты в таком вид… Нож для фруктов резанул его по тыльной стороне ладони оставив, тут же набухшую кровью, глубокую царапину. — Эй. Рука мужчины опустилось на оголовье меча. Охранник сделал шаг назад, но тут его ноги подкосись и он упал навзничь. — Кх-х-х. — Стремительно синеющие губы воина исторгли из себя слабое сипение. — Х-х-х. — Повторил он и выгнувшись дугой замолк скорчившись на полу.

Гретта выдохнула. Старик не обманул. Это действительно оказался яд огневки. Что же. Начало положено. Впереди самое трудное. Но кто говорил, что будет легко? Отложив в сторону окровавленный ножичек, и затянув распущенные почти до пупка завязки рубашки гармандка подобрала с пола арбалет и открыв отсек для подачи стрел принялась выкладывать болты на пол. Шестнадцать. Шестнадцать смертей если она все сделает правильно. А она сделает. Потому что выбора у нее нет.

В печи что-то ухнуло. Взорвалось. По комнате разошлась волна тепла. Спина кантонки взмокла и не только от жара. Отступать поздно. То, что она уже сделала верный путь в сташную яму. Хотя, тот старик в монашеской рясе. Он был убедительным. Очень убедительным. Достаточно убедительным, чтобы она ему поверила. Драться или трахаться. Другого выхода нет и не было никогда. Но если бы она выбрала второе… Сколько времени пройдет прежде, чем она надоест жирному уроду? Сколько времени пройдет, прежде чем она сама обезумеет от плена, унижений и этих бесовых грибов? Иногда, чтобы победить смерть приходится шагать ей навстречу. А если уж принял решение, то действовать нужно сразу и решительно. Судьба любит посмеяться. Дает тебе иллюзию выбора там, где никакого выбора нет.

Откупорив сунутую за пояс бутылочку с ядом, Гретта принялась с предельной осторожностью макать в нее кончики стальных шипов. Шестнадцать смертей. Что же. Стоит надеяться, что этого хватит. Собрав арбалет наемница пригляделась к проклятой бутылочке. На дне оставалось не меньше четверти темной маслянистой жидкости.

Еще один выбор. Если все пойдет не так, как хотелось бы, у меня останется выход. Аккуратно закупорив флакон, гармандка засунула пузырек за пояс.

Остается только надеяться, что он не выпадет.

Набрав в грудь воздуха кантонка склонилась над трупом стражника и принялась стягивать с него перевязь с мечом.

Будем надеяться до него дело не дойдет.

Пристроив оружие у себя на бедре Гретта проверила флакон с ядом и немного подумав снова вытащила его из-за пояса потянула пробку.

Слишком много рассуждений. А клинок не помешает смазать. В конце концов, я никогда не собиралась жить вечно…

Его можно было бы принять за обычного смешанного. Ну, не совсем обычного. Слишком уж он был огромен. Оплетающее массивный, отливающий золотом постамент, мерзкое переплетение щупалец и воспаленной плоти вместо ног. Брюхо величиной с сарай. Руки, как столетние дубы, огромные широкие и мясистые, неприятно напоминающие человеческие ладони, каждый палец которой, длинной не уступал торсу человека, а толщиной человеческому бедру. Мощная, покрытая буграми комковатых мышц и, изъязвленной мокнущими нарывами, кожей, грудная клетка. Скрытая многочисленными отвратительными складками обвисшей шкуры, шея толщиной больше походящая на опору каменного моста. Тяжелый, шишковатый череп увенчанный переплетением рогов и торчащих из него стальных шипов. Отвратительное кабанье рыло на месте лица, нити желто-зеленой слюны стекающие с изъязвленных гнилью клыков на грудь и поросший коротким черным волосом огромный живот. Да. Его можно было бы принять за обычное чудовище. Если бы не лозы. Странные черные, желтые, красные, зеленые, пульсирующие и неподвижные. Тонкие как палец и толстые как человеческая лодыжка. Они росли из пола, потолка, стен зала и врастали в чудовище. В мешанину плоти на месте ног, в отливающий золотом трон-подставку, на котором оно возлежало, в толстый идущий волнами при каждом натужном вдохе живот, в могучие плечи, в складки подмышек, проникали между ребер, тянулись к безобразным дырам на месте ушей, врастали в венчавшую голову стальную корону. Но самым страшным в открывшемся их виде были глаза. Два полускрытых тяжелыми надбровными дугами, обода сияющей раскаленным, расплавленным золотом радужки, окаймляющих бездонную черную пропасть зрачков казалось прожигали в путешественниках дыры. От этого взгляда хотелось бежать. Прятаться на самый край мира, зарыться в самую глубокую нору и не дышать чтобы не чувствовать распространяемую им тяжесть и обжигающий жар.

— Чудище всхрапнуло и чуть заметно дернулось. Переплетение лоз немного качнулось. По некоторым из них побежали цепочки разноцветных огоньков. Ученый судорожно облизнул губу и поспешно отвернулся. Божество? Перед ним на золотом троне сидел живой… бог? Это было просто… невероятно, немыслимо, неописуемо, и… вызывало тошноту. Он Эддард цу Абеляр сейчас стоял перед ожившей легендой сказаний и летописей. Но ему не хотелось в это верить.

Древнее божество может выглядеть… так? Скорее страшный пережиток прошлого. Неужели, люди могли поклоняться… этому?»

— Перед вами тот, кого вы называете Отцом оленем. — Полный стальных обертонов голос Аниты был по прежнему тих и невыразителен. Но почему-то казалось древний анимант искренне грустит. — Если кто-то из вас когда либо поклонялся ему… — Развернувшись стальная фигура нацелила безликую стальную маску на судорожно сжимающую в руках свою секиру, Сив. — Знайте. То, что перед вами уже не стоит никаких поклонов. Да и никогда не стоило. Это всего лишь оружие. Обломок меча если хотите. Осколок. Как я сейчас понимаю, слишком уже далекого, для того, чем вы стали. Как и я.

Абеляр удивленно моргнул. С глаз будто упала пелена. И теперь он наконец увидел насколько анимант… стар. Кости оплетенного жгутами стальных мышц скелета были местами тронуты ржавчиной. Маска и нагрудник покрыты тысячами каверн и вмятин. Некоторые тянущиеся по телу лозы явно оторвались от мест своих креплений и теперь болтались бесполезной бахромой. Правая рука отличалась от левой, была явно сработана более грубо и при этом выглядела намного менее органичной и надежной. На левой стопе не хватало нескольких пальцев. Железный воин походил на старого солдата. Слишком старого, чтобы участвовать в битвах.

— Я думала Отец олень… Больше похож на оленя. — Громко сглотнув великанша покрутила шеей. — Я не верю, что это Отец олень. Ты Железный человек, в этом нет сомнения, и я знаю, что вы никогда не лжете. Но знай. Хоть ты и полубог я таким как ты больше не поклоняюсь. И не приношу жертв. Я поклоняюсь Создателю и Великой матери, но ты ведь все равно… — На миг смешавшись великанша скрипнула зубами. — Я не верю, что это чудовище бог…

— Х-р-р-х… — Сияющие словно раскаленный до бела горн глаза монстра двинулись в глазницах смерили великаншу с ног до головы, метнулись к испуганно сжавшейся в углу комнате Майе, перескочили на нервно кусающего губы явно не знающего что делать с зажатым в руках арбалетом Августу и снова вернулись к Эддарду… Ученый ощутил давление. Это походило на то, что он чувствовал в молодости. Когда один раз, отправившись в Венцию решил попробовать нырять вместе с ловцами жемчуга. Тогда он узнал, что вода умеет давить. Давить, так как ничто другое. Он помнил, как это было. По мере того как он пробирался по веревке ко дну сначала стало больно ушам, а потом он почувствовал будто великан схватив его поперек туловища начал выдавливать из груди воздух, а потом и жизнь. Он чувствовал каждый фут воды над головой. Вес каждой ее капли. И понял, что не дойдет и до середины той глубины на который спускались искатели жемчуга. Но сейчас этот груз навалился не на его тело, а на разум. И напор все нарастал. В уголках залы заклубились полупрозрачные тени. На лбу, несмотря на царивший в помещении холод выступил пот. В ушах сквозь все нарастающий кроваво алый гудящий туман послышались шепоты. Злые, притягивающие, угрожающие, манящие, мучительные, обещающие. Струйка пота скользнула между лопаток и разлилась в пояснице волной холода. Голова стала казаться пустой и далекой от тела, а само тело легким как надутый горячим воздухом бычий пузырь. Упавшая на колени Майя, забилась в угол всхлипывала и скорчившись, прикрывала уши руками. Август застонал и похоже приготовился тошнить. Сив зарычала и встряхнув плечами покрепче перехватила секиру. В глазах северянки заплясали знакомые безумные всполохи.

— Прекрати, ты кусок свиного дерьма. — Прорычала она и подняв над головой секиру шагнула вперед.

— Простите. — Предостерегающе вскинув руку Анита сделал сложное движение пальцами и наваждение тут же рассеялось. — Мои запасы энергии не безграничны и я не могу блокировать его волю полностью. — А он иногда дергается во сне… Кусок свиного дерьма… — Железный человек, сложив на груди тонкие руки совершенно по человечески качнулся с носка на пятку. — Вот значит, как к нему относятся теперь… Мои хронометры сбиты. Похоже, прошло больше времени, чем я думал. Намного больше. Война уже окончена?

— Э-м-м… Если вы имеете в виду войну великого разлома или первую вторую и третью войны архонтов и магов… или восстание нежеланных… или предательство Павшего… то да. — Выдавил из себя Абеляр и снова уставился себе под ноги. — Последняя великая война людей, демонов и звездных странников закончилась три с половиной тысячи лет тому назад.

— Вот как… — Совершенно по человечески покачал головой анимант. — Три с половиной… Тысячи… Не зря сигналы настолько искажены. Что же… Тогда вряд ли стоит вас спрашивать, что произошло с северным сектором. Восстановлены ли резонаторы психополя, и темпоральные станции…

— Северный сектор… — Великанша нахмурилась. — Если ты, имеешь в виду Звездные пустоши или Разломный хребет, то там все как обычно. Пустоши, урочища, и смешанные. — Кивнув в сторону опутанного лозами чудища, великанша с явным трудом удержалась от плевка. — Такие как он. Только поменьше. И без демонических сил.

— А люди? — Склонив голову на бок, Анимант прищелкнул стальными пальцами.

— Люди… Такие как я… мы живем в горах, холмах, лесах и болотах, имперцы — дикарка кивнула в сторону Августа забрали себе самые жирные земли. И еще живут на юге. Мы друг с другом не воюем. Уже не воюем. Просто… так вышло.

— Имперцы… В горах… Смешанные… — Анита приложил тонкий палец к железной маске. Свет в поделанных в ней отверстиях на мгновение засиял ярче… Торчащий из его затылка пук идущих к спине пульсирующих лоз содрогнулся и по нему побежала цепь мигающих огоньков. — Значит, оправдались самые худшие прогнозы. Прошло три тысячи лет, но вы так и не вышли из эпохи технологического упадка. Похоже, напротив, растеряли те немногие знания, что остались. Расцвет варварства сменился дикостью. Хм… Если мой анализ верен… Родоплеменной строй на севере и теократический феодализм на юге. Что же… Во всяком случае вы выжили. — Скрипнув шарнирами анимант повернулся к Майе. — А мутация все же закрепилась. Мои хозяева любили говорить, что вселенная любит посмеяться.

Помогающий встать волшебнице с пола Эддард громко сглотнул.

— Э-э-э… Господин…

— Вижу у вас есть вопросы. — Сделав легкий шаг к по направлении к опасливо отшатнувшемуся Августу анимант протянул к нему металлическую ладонь но остановился на середине движения. — Можете спрашивать.

— Если… Это… Отец олень. Один из младших богов северных горцев и болотников. Его изображали как огромного оленя разрывающего рогами демонов. Он был защитником…

— МЫ НЕ БУДЕМ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ! — Раздавшийся казалось со всех сторон голос железного человека заставил Эддарда сжаться от испуга. — Вам не нужны эти знания. Поверьте. Исходя из моих рассчетов эта информация будет слишком опасна для структуры вашего общества. — Произнес механический человек уже нормальным голосом, если можно было назвать нормальной эту смесь жужжащих и лязгающих звуков. — В лучшем случае вас убьют теократические власти. В худшем, это повлечет в себе идеологический раскол, религиозные воины и снижение и так сократившейся популяции человечества… Значит, теперь вы называете их демонами… Что же. Неплохое слово, если подумать.

— Мы не хотели тебя тревожить. — Выдавила из себя немного успокоившаяся великанша и нервно повела плечами.

— Тревожить? Тревожить!? Тревожить!? — Анимант разразился пугающими лязгающими сталью звуками неприятно напоминающими смех. — Это я вас сюда привел. Как только почувствовал, что в этом квадрате находится человек с идентификационной карточкой, и сигнатура аэлда я тут же начал расчеты, чтобы привести вас ко мне. И, конечно перенес сюда центральный комплекс. Прошу меня простить. Я не люблю вмешиваться в чужие мысли, но не видел иного выхода. Слегка кивнув опешившему Абеляру аимант чуть заметно пожал плечами.

— П-перенес? — Заикающимся голосом произнес Август и спрятав арбалет за спину принялся оглядываться вокруг. — Как это можно…

— Постараюсь объяснить понятным вам языком. Центр управления… это место… находится сразу во многих местах. А большая его часть за пределами пространства и времени вашего мира. — Произнес Анита. — Но это неважно. Вы здесь. А значит, сможете сделать то, зачем пришли.

— А… Зачем мы пришли? — В голосе похоже так и не пришедшей в себя до конца травницы слышалась плохо сдерживаемая истерика. — Я не понимаю. Не понимаю. Не понимаю…

— Прошу меня простить. Я осознаю, что вам здесь явно некомфортно. — Ровным голосом произнес железный человек. — Я пытаюсь держать его в стазисе, экранирую основной поток психоформ, но понимаю, что людям здесь довольно неуютно. Поверьте. Я очень сожалею. Три с половиной тысячи лет долгий срок. Когда мои хозяева создали первых экстрасенсориков… Они не рассчитывали, что ген будет передаваться по боковым ветвям…

— Гребаная срань. — Нахмурилась великанша и вновь неуютно покрутив шеей поморщилась. — Я ни слова не понимаю. Как я вообще тебя понимаю кстати?

Абеляр удивленно распахнул глаза. А действительно как? Если это существо говорит правду и оно больше трех тысяч лет сидело под землей. Откуда оно знает общий язык? Горло ученого сжалось.

— Да. — Повернувшись к ученому анимант скрипнул тонкими, чем то напоминающими паучьи лапы, пальцами. — Ваш язык сильно изменился. Так что я транслирую образы непосредственно в мозг. Это не сложно. В комплексе работали представители десятка разных культур народов и соответственно языков. Мои создатели нашли такой способ коммуникации наиболее удобным. Что же касается аэлда. — Маска железного человека повернулась к дикарке. — Я считал, что вас всех истребили. Когда комплекс был в этой реальности в последний раз, мы атаковали последние из ваших баз. Ты помнишь, как это было? Как вы обменялись с людьми договорами о вечной дружбе и взаимопомощи? Помнишь, как давали клятвы верности? И как потом ударили друг другу в спину? Помнишь, как бились на плато Пайнаса и тысячи психоморфов горели и падали в раскрытую тобой бездну? Помнишь, как всего лишь несколько сезонов спустя ты встретились с ним. — Указав на чудовище, анимант коротко хохотнул. — И твоя секира искалечила его, приковав к этому месту? — Маска железного человека на мгновение озарилась яркими огнями. Ощущение давления вновь возросло, стало почти нестерпимым и Эддард почувствовал, как из его носа потекло что-то горячее и липкое. Где-то далеко, казалось в тысяче лиг, тонко вскрикнула цепляющаяся за него словно утопающая в протянутый шест, Майя. — Впрочем. Нет. Конечно ты не помнишь. Ты просто слишком на нее похожа. Я не могу винить маленький кусочек за то, что сделало целое. — Анимант снова скрестил на груди руки и ощущение давления исчезло. — Прошу меня простить за эту… вспышку. В последнее время в моей работе все больше сбоев. Эмоциональный процессор, похоже сильно поврежден. Так что…

— Чего ты хочешь? — Прохрипела сгорбившаяся, с трудом удерживающая себя на ногах, тяжело опирающаяся на свой топор словно старик на посох великанша и сплюнув на пол огромный кровавый сгусток тяжело закашлялась.

— Чего я хочу… — В голосе железного человека слышалась задумчивость и тоска. — Я бы выразился по-другому. Что необходимо сделать. Для начала я попытаюсь объяснить ситуацию доступными вам понятиями. — Анимант на мгновение замолк. Тишину в зале наполнило негромкое гудение. — Отца создали как меру противодействия. Шит если угодно. И мстящую руку. Война была в самом разгаре, и мои создатели не считались со средствами. У кого-то возникла идея редактировать генетический код… Нет… Так. Слишком сложно… Мы смешали кровь таких как она — Указав пальцем на великаншу, железный человек скрипнув сочленениями повернулся к сидящему на золотой подставке огромному чудищу. — С кровью человека, некоторых близких к человеку животных и психоморфов… то есть демонов. И родился он. Живое оружие против тех и других. Война продолжалась, он был… достаточно эффективен. Но, в конце концов его… сильно ранили. Мне поручили охранять его, увести за пределы этого пространства и времени, чтобы дать время восстановиться. Комплекс также был сильно поврежден. Весь персонал погиб. Это последнее автономное тело, что у меня осталось. — Анимант дотронулся до груди. — Конечно, осталось еще несколько уборщиков и пара уцелевших ремонтников, но их функционал слишком… ограничен. Так что починка… затянулась. А когда я вернулся, то понял, что вся сеть разрушена, искажена, испорчена. Я попытался ее восстановить, но… — Железный человек демонстративно развел руками… — Я оказался здесь как в темнице. Надолго. Слишком надолго, как я теперь понимаю. Три с половиной тысячи лет… Органическая моя часть пришла почти в полную негодность. Я функционирую меньше чем на четыре процента. Неорганическая же… Коснувшись маски анимант, пожал плечами. Я вынужден был перелить почти половину себя в оболочку последнего универсального модуля. И все что я могу сейчас, это поддерживать его сон. — Указав на не двигающееся, словно бы уснувшее с открытыми глазами чудовище, анимант щелкнул пальцами. — Хуже того, моя сеть каким-то совершенно нелогичным образом начала взаимодействовать с окружающим миром. Против моей воли. В этом слое реальности все еще существуют психоморфы. А некие растения и грибы приобрели часть их свойств… Они вытягивают из меня силу, сосут мою… кровь и разум как присосавшаяся пиявка. Если бы я был живым, я бы сказал, что это подобно пытке, но дело не в том, что я ощущаю. — На мгновение замолчав, анимант совершенно по-человечески вздохнул. — Мой разум медленно распадается. — То, что вы видите перед собой малая лишь часть того, кем я был в прошлом. Анализ говорит, что рано или поздно, но довольно скоро, я стану… безумен. И тогда он проснется. Щит и карающая длань. Лишенная поводыря, что может направить его силу. Это может разрушить остатки того, что я должен защищать.

— Защищать? — Эддард нахмурился. Разум историка суматошно складывал разрозненные факты и примерял к словам сидящего перед ним божества. Картина не складывалась. Совершенно не складывалась.

— Северный сектор. — Пояснил железный человек. — Материк и цепь островов в северных морях. Как я прочел в ваших разумах сейчас их называют Оркней, Подзимье и Провинция Лютеций.

— Это… Это ты создал смешанных. — Утвердительно произнесла великанша и перехватив секиру с ненавистью уставилась на стоящего перед ним аниманта. — Это ты. Не демоны.

— Макробиооружие? — Голова железного человека со скрипом дернулась. — Да их создал я. С помощью Отца. Как ответ на… — Железный человек махнул рукой. — Впрочем, сейчас это неважно. Ошибка уже совершена. И ее не исправить. Как я и говорил, война оказалась слишком жестокой.

— Значит, их создали не демоны, а вы. Боги и полубоги. — Зажмурившись великанша сев на пол приложила руки к вискам и принялась раскачиваться взад и вперед. — Зачем. Зачем. Зачем? Почему все врут? Я так больше не хочу… — По щекам дикарки побежали слезы. — Я так больше не могу…

— Сив! — Отбросив в сторону арбалет, Август бросился к горянке и неловко встав рядом с ней на колени принялся неуклюже гладить ее по спине и плечам. — Сив. Все хорошо. Очнись. Мы живы. Все хорошо…

— Что вы от нас хотите? — Утерев залившую подбородок кровь Майя с явным трудом выпрямив спину с ненавистью глянула на застывшего посреди залы аниманта. — Вы говорите, что призвали нас. Хорошо. Но зачем мы здесь? Послышать нытье древнего полубога? Или потерпеть от него издевательства?! Зачем!? — Голос травницы сорвался в крик.

— Я хочу, чтобы вы убили его пока он не уничтожил треть этого мира. — В голосе Аниты не было ни тени эмоций. — Его. И меня.

— Сам себя убивай хрен железный! — Неожиданно рявкнула великанша и отбросив от себя испуганно вскрикнувшего Августа поднялась на ноги. — Ты траханый в зад гнойным кутасом вонючий божественный ржавый обосратый свиной ублюдок!! Не знаю, что ты там задумал, но можешь сам себе отсосать! Давай! Не нравится!? Так можешь меня убить?! Давай! Попробуй! Но хрен я что-то буду для тебя делать!!!

— Ах если бы… — Глухо рассмеявшись железный человек вяло шевельнул руками. — К сожалению, убить себя или его самостоятельно я неспособен. — Моя первая директива. — Защищать Отца. Так, что очутившись здесь, я первым делом просканировал окружение. Собрал информацию. Скажу вам, она заставила меня насторожиться. В окрестностях есть еще минимум один гибрид психоморфа и человека. Не обладающий силами подобно отцу, но все же довольно опасный, учитывая уровень вашего технологического развития. Они с Отцом как-то связанны. Я пытался проанализировать эту связь, но мои расчетные центры уже не обладают достаточной мощностью, для просчета всех вариантов событий. Но, так или иначе некоторые мои прогнозы вероятностей все же оказались верны. Я создал на поверхности психополе, что должно было оттолкнуть слишком любопытных и одновременно привести вас ко мне. Отключил или привел в негодность все системы пассивной защиты. — Чуть заметно наклонившись железный человек вперил «взгляд» безликой маски в лицо покрасневшей от злости великанши. — Странно. Минуту назад ты боялась меня. Была в шоке. Преклонялась предо мной. Обожала меня. Хоть и пыталась это скрыть. Но сейчас ты меня ненавидишь. Это хорошо. Как я понимаю, еще пару мгновений назад ты бы посчитала святотатством напасть на железного воина, и убить может разочаровавшего тебя, уснувшего, но бога, которому несколько тысяч лет поклонялся твой одичавший народ. Но сейчас ведь это уже не кажется тебе невозможным, так?

— Ты обманщик. Гребаный обманщик. Я поняла кто ты такой на самом деле… — В голосе великанши послышалось рычание.

— Это хорошо. — Железный человек медленно кивнул. — Когда-то, такие как ты уничтожали таких, как я. Но ты тоже лишь слабая тень, неверное эхо прошлого. Как и я. Потому прошу тебя. Это буудет последний наш бой. Убей меня. А потом его. Ты ведь понимаешь. Только ты сможешь это сделать. Убей меня, ПОКА Я НЕ УНИЧТОЖИЛ ПОЛОВИНУ ЭТОГО НЕСЧАСТНОГО МИРА! Впрочем. — Дождавшись пока стены комнаты перестанут трястись от волны звука, анимант изящным движением поднял руку. Я не хочу быть неблагодарным. Для начала ты. — Указав на медленно встающего с пола Августа стальной человек склонил голову. — Тебе не помешает регенератор.

Движения Абеляр не увидел. Вот железный воин стоит в посреди зала, а вот он уже навис над вскрикнувшим и удивленно потирающим шею Августом.

— Через пару дней твой организм полностью восстановит все повреждения. Конечно, придется немного подождать, пока ты адаптируешься к новому зрению, но… — Анимант развел руками. — Мне кажется это тот дар, что ты бы желал. Теперь ты. Сосредоточив взгляд на дрожащей то ли от страха, то ли от ярости травнице Анита на мгновение застыл. — Думаю у меня для тебя тоже найдется дар по душе.

На этот раз Эддард смог увидеть. — Размазавшаяся в воздухе фигура железного воина наклонилась над отшатнувшейся от нее травницей и почти нежно коснулась ее когтистым пальцем. Стальное лезвие вспухло, раскрылось как цветок и что-то тонкое и острое на мгновение впилось в шею красавицы.

— Генная инженерия подразумевает не только создание новых организмов, но и корректировку накопившихся ошибок крови уже живущих. — Пояснил анимант. — Это стандартная доза зета элемента. Думаю твоя «магическая» сила в ближайшее время сильно вырастет.

— Я об этом не просила. — Сжала кулаки Майя.

— Но очень хотела. К сожалению, это все что я тебе могу дать. — Пожал плечами железный полубог. — Не бойся. Это не будет грубым вмешательством в твою природу. Просто исправит пару аллелей, разовьет и укрепит, то, что в тебе уже есть.

— Все равно. Я считаю что это… — Покачнувшись Майя вцепилась в локоть растерянно моргающего Августа.

— Ну а ты… — Анита скрипнул суставами. — Пожалуй, я знаю, что подарить тебе.

В этот раз Эддард был не готов. Колыхание воздуха, нависшая над ним ломкая тень и болезненный укол в область яремной вены. В ушах слабо зашумело.

Эйдетическая память довольно полезная способность. Теперь ты сможешь запоминать и воспроизводить все, что бы ты не увидел или не услышал. Точно и всегда.

— Э-э-э. — Чувствуя, как от места укола расползается онемение, Эддард тупо кивнул.

У меня шок. Похоже у всех шок. То, что происходит… Это. Слишком невероятно.

— Ну вот. — На мгновение застыв, железный человек раскинул руки. Мои… домашние животные. Теперь они вас тоже не побеспокоят. Проход обратно будет открыт. У вас есть источник света? Ах да пара факелов. Отлично. Думаю, этого вполне хватит. Как только я умру, здесь скорее сего станет несколько сыро.

— Ты их убил. Выпил. — В голосе великанши не было ничего кроме презрения. — Духи это почувствовали.

— Ну да. — Медленно кивнул железный человек. С помощью Отца конечно. Он спит и послушен. Пока еще послушен. Благодаря нему я имею прямую связь со всеми его детьми. — К сожалению, те, кто… родился наверху, и к которым ты испытываешь столь яркие отрицательные чувства, смогли ее каким-то образом ослабить. Когда умрет отец пройдут долгие годы прежде чем они выродятся и погибнут. Но я еще не решил, что подарить тебе. Моих мощьностей недостаточно для расчетов.

— Достаточно того, что ты сдохнешь. — Выплюнула великанша и шагнула вперед, поднимая топор. Размазавшаяся в воздухе изломанная тень заступила дорогу дикарке.

— Прошу, подожд… Дзанг! — Описавшая в воздухе дугу секира со скрежетом врубилась в макушку железного воина, прошла дальше, разорвала нагрудник и ударила в пол выбив из него сноп искр и каменных осколков. Тело аниманта покачнулось и распавшись на две половинки застыло грудой искореженного металла. Прорывающиеся через маску огни мигнули и погасли.

Существо на троне хрюкнуло и медленно подняло голову.

— Ве-ли-ко-ле-пно. Про-сто ве-ли-ко-ле-пно. — Подняв огромные руки огромный смешанный насмешливо заопладировал. — А теперь если ты не возражаешь моя…

Эддард снова почувствовал нарастающее давление. И тошноту. Голос чудовища был живым, при этом совершенно чуждым, нечеловеческим. Так могла бы говорить гора. Или океан. Но каким-то образом этот голос донельзя походил на голос Аниты.

Глухо рыкнув, великанша взмыв в воздух в высоком прыжке вскочила на плечи гиганта. Лезвие топора с хрустом врубилось в свиное рыло.

— А это довольно больно… — Пророкотал гигант и подняв руку попытался схватит великаншу поперек туловища. — Как же… — Второй удар отсек ему кисть. Третий, проломив макушку расплескав внутренности и обрывки вездесущей стальной лозы. — Боль… — Перевернув секиру обухом Сив с ревом нанесла четвертый удар. Лишившееся большей части головы огромное тело пошло волнами, затряслось, от входящих в него лоз пошел дым. Откуда-то с потолка посыпались искры. — Больн…

— Р-А-А-А-А! — Секира поднималась и обрушивалась на монстра с частотой молотящих по крыше дождевых капель. Черная кровь, гной, и куски оторванной плоти разлетались в стороны, заливали стены, потолок, пол, брызгали в лица, и пятнали их одежду, оставляя на коже жгучие как щелок следы. Эддард протяжно рыгнул и тут его вырвало. Он упал бы если бы, уже не стоял на четвереньках, хотя не помнил как оказался в столь унизительном положении. Где-то за спиной выла Майя и скулил Август. Великанша кричала. Изрубленная в кровавую кашу туша древнего бога плавилось на глазах, истончалось, проваливалась сама в себя, превращалось в черно-золотой дым ввинчивающийся в рот, ноздри уши и глаза вопящей так будто ее сжигают заживо дикарки. Стены вокруг дрожали. С потолка сыпалась пыль. Оплетающие трон и стены зала железные лозы наливались гибельной краснотой и вспыхивали словно лучины. Пол под ногами вспучился горбом и намок черной, остро пахнущей болотом жижей. А потом свет погас, и все вокруг провалилось во мрак.

Шама наблюдал. Вчера луна подсказала ему что делать. А он верил луне.

Гремучие колени оделся как щеголь, красная рубашка с широкими рукавами, темно бордовые кожаные штаны, начищенные до блеска сапоги, кожаные же перчатки с металлическими накладками. Через правое плечо воина был переброшен массивный клинок. Длиной меч едва уступал росту человека. Воткни его в землю, и массивное круглое навершие рукояти достало бы ему до подбородка. Южанское оружие. Дорогое и красивое. Только южане не вытачивают на лезвии зубы словно у пилы. Воспаленные, глаза старого воина, лениво, но неотрывно следили за Сив. Старик смотрел не на нее, а как бы сквозь, тянул жилистую шею то в одну то в другую сторону громко треща разминаемыми позвонками. Казалось он вышел на прогулку, а не на бой.

Шама усмехнулся. Он сам подарил старику этот клинок. Сам. Потому, как посчитал его другом. «Лучший поединщик на севере достоин лучшего меча» Ха. Какая глупость. Тогда он еще ни избавился от иллюзий. Не привык всегда смотреть правде в глаза. А теперь… Все идет своим чередом. Мир меняется. Когда-то он сделал добрый поступок, а значит пришло время за него заплатить.

Дикарка зло сплюнула под ноги. Доху был умелым бойцом. Достаточно умелым, чтобы его имя слышали не только в этих болотах. И судя по всему, возраст отнюдь не убавил его прыти. Скорее закалил.

— Ничего личного девочка, не бойся. — Усмехнулся старик. — Я постараюсь сделать все быстро.

Шама сжал кулаки. Оставалось только надеяться что девчонка выдержит. Во всяком случае она оказалось достаточно крепкой чтобы выиграть уже несколько подобных поединков. Если все получится. Этот будет последним. Бросив обеспокоенный взгляд на Сив, Безбородый чуть заметно кивнул. Великанша ответила ему безучастным взглядом, и скучающе зевнув, качнула секирой.

Толпа недовольно загудела. Рядом с великаншей, на самом деле отнюдь не мелкий Доху казался худым и щуплым. Меч в его руках выглядел несуразно огромным и тяжелым.

— Вы готовы? — Голос Шамы разнесся над площадкой.

Сив оглянулась. Очищенный от травы и камней пятачок земли в полтора десятка локтей. Лица вокруг. Кто-то смотрит с ненавистью, у кого-то в глазах светится надежда. Сжатые кулаки, выдвинутые вперед челюсти. В отдалении частокол родового дома Болотного змея. Глава рода Саллах — Рваное ухо, не решился выйти. Вон, стоит на стене, смотрит вниз. Могучие кулаки сжимаются и разжимаются. По лицу, несмотря на утреннюю прохладу, градом льет пот. Ворота поселения, несмотря на то, что больше половины его жителей здесь плотно закрыты. Ничего нового.

— Давайте уже, хватит тянуть, что все утро ждать буду? — Хмыкнула она и метко плюнула старику на сапог.

— Правильно, девочка. Никогда не стоит бояться смерти, кивнул Доху и сбросив с плеча клинок выставил его острие в так будто держал не меч, а копье.

Усмехнувшись, великанша взвесила в руке топор, и начала обходить старого поединщика по кругу. Прищурившись, Доху зеркально повторил ее движение. Бойцы закружили по площадке не спуская друг с друга глаз. Никто не торопился нанести удар первым. Прошло шесть долгих ударов сердца, прежде чем Сив, издав угрожающий рык, кинулась на врага. Размашисто шагнула вперед, одновременно перехватывая длинную рукоять секиры, и хищное полукруглое лезвие молнией метнулось к лицу поспешно прикрывшегося мечом воина. В последнее мгновенье, лезвие нырнуло вниз, целя старику в бедро. Толпа ахнула, казалось, что тяжелая секира великанши перерубит несчастного пополам, но огромный меч Гремучих коленей, внезапно ожил и змеей метнувшись вниз преградил путь оружию горянки.

Дза-анг! — Звук столкнувшегося железа громом разошелся по площадке ударив по ушам зрителей. Сив отпрыгнула назад. Доху не дав великанше разорвать дистанцию шагнул следом и атаковал ее в открывшийся бок. Зарычав, Сив пируэтом прыгнула на старика на мгновение повернувшись к летящему мечу спиной. Толпа выдохнула. Неожиданно забросив оружие себе за спину великанша зацепила клинок Дохи бородой топора

Дза-анг! Звон и скрежет сцепившихся клинков снова разошелся над толпой. В тоже мгновенье продолжая разворот Сив нырнула вниз, и топор вылетел у нее из-за спины упав сверху, грозя перерубить противнику руки. Гремучие колени проворно закрылся, направив острие своего клинка в лицо противницы, уверенно встретил удар и тут же толкнул меч вперед, целясь в живот. Снова раздался лязг и скрежет.

Дза-анг! Толпа снова ахнула, качнулась вперед, чтобы тут же отшатнутся подобно морской волне. Взгляд не успевал следить за тем, что творится на площадке. Клинки жужжали, как взбесившиеся осы с визгом рассекая воздух, с грохотом сталкиваясь, со скрежетом сцеплялись в клинче, чтобы через мгновенье разойтись и вновь столкнутся. Порой все движения соперников сливались в одно размытое пятно, и было понятно, что они еще живы, только через пару мгновений, когда атака того или иного поединщика попадала на блок.

— Граа-Грааа-Гр-а-а-а… — Рев толпы становился все громче, отвечая на каждый взмах, на каждый укол, на каждый выпад.

Наконец, бешенный обмен ударами закончился и противники тяжело дыша отпрянули друг от друга.

— Неплохо, неплохо, усмехнулся старый воин. — Я мог бы убить тебя всего лишь семнадцать раз. Продолжим или пора заканчивать?

— Как хочешь, старик. — Сплюнула под ноги Сив и отставив в сторону топор снова пошла по кругу.

— Тогда, поиграем еще, давно я так не развлекался, улыбнулся Доху и сделав длинный выпад закрутился волчком, рубанул поперек груди великанши такой силой, что казалось вложил в клинок свою душу. Сив отпрянула, резко провалила секиру вниз, и удар пришелся в щедро увитое стальной лентой древко. Лезвие секиры метнулось в пах старику.

— Дза-анг!

Меч и топор плели в воздухе паутину, закручивались сверкающей вьюгой, стелились над истертыми, растрескавшейся под бременем лет землей почти невидимым глазу покрывалом то и дело ударялись друг о друга, взмывали ввысь, грозя проткнуть небо, и падали вниз, мечтая разрубить землю. Воины не сражались — они танцевали, играя со смертью в таинственную, завораживающую и почти неуловимую глазом игру, ставкой в которой были их жизни.

Клинок Доху, подбитый обухом секиры обиженно звякнув, словно живой, подскочил высоко вверх, Сив кинулась в образовавшуюся брешь замахиваясь для удара. Молниеносно перехватив клинок обратным хватом старый воин, шагнул навстречу, раздался звон скрежет и хрип. Окровавленное острие меча пробившего бедро великанши с хрустом вошло в землю.

Гремучие колени улыбнулся и потянул клинок на себя. Что-то мешало. Что-то сдавив его руки железным обручем, не давало ему сдвинутся с места. Старик зарычал. Но не испугался. Он знал, с такими ранами не живут. Удивительно, что его противница не потеряла сознание от боли, ведь зубцы на лезвии превратили ее ногу в фарш. Еще пару мгновений и она умрет.

Великанша хихикнула и усилила хватку. Подняв взгляд от стиснувшей ему оба запястья огромной руки доху увидел перед собой расплывшееся в широкой улыбке лицо дикарки, превратившиеся в два бездонных черно-ледяных провала зрачки, разглядел стекающую с уголка рта тонкую ниточку слюны… Прошло меньше мгновения, чем он понял, и завыл, тем самым воем, что издает волк когда попадает в усеянную кольями яму.

Не-Сив расхохоталась. Топор с чавканьем врубился Дохе в бок, пошел обратно, раздирая плоть, заливая плиты дымящейся кровью, и вытягивая за собой разорванные кольца кишок. Поднялся в зенит, щедро разбрасывая вокруг карминово-красные капли, с жадным хрустом, упал на плечо, дробя кости, лишая его правой руки и бросая на колени. Снова взмыл вверх на мгновение, застыв на фоне облаков окруженной багровым ореолом хищной птицей, метнулся вниз, круша ребра. Вышел из раны, открывая солнцу стремительно опадающие трепещущие в страхе света дня легкие, и брызжущее кровью, агонирующее сердце. Поднялся вверх и опустился снова.

— Ты… меня… обманула… успел прохрипеть с ужасом глядя на собственную отрубленную ногу Гремучие колени прежде чем, тяжелое лезвие врубившись ему в лицо, раскроило голову от макушки до нижней челюсти.

Вокруг воцарилась оглушительная тишина.

— Обманула. — Хихикнула великанша. — Обманула. — И отпустив, уже мало напоминающий человеческое тело кусок плоти потянула меч из раны. Пьяно пошатываясь она уперла конец двуручника в землю, и наступила на него раненой ногой.

Дза-ан-н-г. Обломок меча покатился под ноги окруживших ристалище людей. Толпа качнулась назад. На лицах одних читалось облегчение, другие исказились от ужаса. Хохотнув Сив, сплюнула под ноги кровавую слюну и оскалилась. — Открывай ворота Саллах, прохрипела она. — Я победила.

Шама довольно кивнул. Луна не обманывает. Он получил обещанное. Наконец стал королем топей.

Оглушительный храп наполнял залу. Гора колышущейся, мерно вздымающейся и опадающей плоти зовущаяся Шамой Безбородым раскинув жирные руки и ноги возлежала на заваленной подушками кровати оглашая пространство вокруг хлюпающими булькающими и чавкающими звуками. Под его рукой почти скрытая жировой складкой свернулась также спящая девочка подросток.

Гретта оскалилась. Пока что ей везло. Дождь. Благословенный дождь скрывал еле заметный шум ее шагов, шорох ткани, чуть слышные жалобы уставших за день дубовых половиц. В арбалете осталось пять болтов. Семь патрулирующих двор стражников. И четыре пса. На этом ее сегодняшний счет не заканчивался. Перекрестье короткого меча было влажным от крови. Рукава рубахи пропитались алым почти до локтей. С подола капало. Резать глотки спящим не самое благородное занятие, но она никогда не считала себя благородной. Честь это для тех, кто способен позволить себе подобную роскошь. Дождь ее сильно выручил. Из охранников проснутся лишь последний. Но и он не продержался слишком долго, царапина на коже и через пару мгновений все было закончено. Резать девчонок — служанок было намного легче. Они спали вместе и похоже не отказывали себе в выпивке. Несколько поваров и садовников тоже не представили ей излишних хлопот. А старая грымза кормящая ее соленым дерьмом даже булькнуть не успела. В одале болотного короля не осталось того, кто может доставить ей проблем. Во всяком случае, стоило на это надеяться. Так что оставалось самое простое. Пристрелить этого борова и сбежать.

Или дождаться остальных

Наемница моргнула. Как ей в голову могла вообще прийти такая нелепая мысль? Дождаться эту компанию ублюдков? Для чего? Для того чтобы они втравили ее в новые неприятности? Ну уж нет. Она ничего им не должна. Так что последний выстрел, найти на конюшне приличную клячу и бежать подальше из этих мест.

Только… куда?

Помотав головой, гармандка оскалилась и приложила к плечу арбалет. Промахнутся было невозможно.

— Д-занг! — Орех тетивы звонко ударил в ограничительный стопор, тяжелая стрелка мелькнула в воздухе и… вздернутая с ложа за шиворот девчонка коротко всхлипнув обмякла в держащей ее за шею лапе. Из ее живота торчало оперение болта.

— Тварь. — Медленно сев, Шама лениво отбросил безжизненное тельце и ухмыльнулся. — Так я и думал. Есть в тебе что-то змеиное. Вон, как в постели извивалась.

— Дзанг! — Вторая стрелка должна была ударить Безбородого в под ребра, но толстяк каким-то образом перекатившись увернулся от стрелы и встал на ноги.

— Дзанг! Шлеп! — Два звука практически слились в один. Отбитый небрежным взмахом мясистой ладони болт, кувыркаясь, улетел в угол и с жалобным звоном пробил дыру в стоящей у стены драгоценной вазе иотайского фарфора. Гретта приоткрыла рот от ужаса. От нее до кровати было не больше полутора десятка шагов. Никто. Никто не смог бы отбить болт рукой с такого расстояния. Толстяк был бы смешон. Голый, обвисший, жирный настолько, что свисающий живот прикрывал не только срам, но и колени, с встопорщившимися жидкими усами, растопыренными руками и широко расставленными босыми ногами, с дрожащим при каждом движении, свисшим на грудь подбородком, он мог бы показаться нелепым. Если бы не был так страшен. Гармандка судорожно втянула в легкие небольшую порцию ставшего удивительно неприятным холодным и вязким воздуха. Король болот стал другим. С трудом передвигающий ноги толстяк куда-то исчез и сейчас перед ней стоял другой, совершенно другой… зверь. То, что это зверь наемница не сомневалась ни мгновения. Ни стекающих из рыхлых пор капель пота. Ни отдышки. Гигантский толстяк казалось, совсем не дышал. В глубине скрытых жировыми складками глаз недобро горели явно различимые в темноте золотые искорки. Магия.

Когда начинается дерьмо, никогда нельзя думать долго. Лучше делать, чем думать, как сделать правильно. Этот совет она получила давным-давно от одного старого десятника. Это был добрый совет. К тому же бесплатный, если не считать, конечно, того, что она с ним пару раз переспала. Но так или иначе старая солдатская мудрость была как нельзя кстати. Перехватив арбалет левой рукой, Гретта правой сграбастала со стола большое серебряное блюдо и запустив в Шаму ринулась к выходу. Толстяк увернулся. Перетек одним плавным движением на шаг в сторону и ринулся следом. Перепрыгнул попавшийся на пути трон, отмахнул в сторону брошенный вслед за блюдом кувшин запрыгнул на стол-зеркало… Правая нога толстяка попала в блюдо с недоеденной ветчиной, серебро со скрипом проехалось по стеклу и гигант замахав рукам как ветряная мельница с грохотом обрушился на зеркальную поверхность. Раздался громкий треск и жалобный звон. В воздух взвились сотни осколков.

— Дзанг! — Стальной шип вошел замешкавшемуся Шаме прямо в подмышку. Это был хороший выстрел. Смертельный. Даже без учета яда. Тяжелый болт должен был разорвать главный сердечный сосуд, смять легкое и войти прямо в сердце. Любой умрет кода поймет, что ему нечем дышать, а вся кровь, что у него есть, стремительно покидает жилы и изливается в нутро. Шама недовольно заворчал. И стремительным движением поднялся на ноги. Он был страшен. Прорезанная осколками зеркала, иссеченная в десятке мест кожа разошлась кровоточащими ртами, из правого глаза торчал здоровенный кусок стекла. Весь правый бок, от места, куда вошел болт, заливала кровь.

— Х-р-р. — Прохрипел толстяк и растянул губы в улыбке. — Знаешь. Я тебя съем.

Когда дерьмо начинается лучше делать, чем думать. Главное действовать решительно. Пинком распахнув ворота длинного дома Гретта бросилась бежать в парк. Отбежав на два десятка шагов наемница, развернувшись, прижала арбалет к плечу. У нее еще один выстрел. Еще один. Когда толстяк побежит за ней он наверняка чуть приостановиться в дверном проеме. Чтобы оглядеться. У него не будет времени, чтобы отпрыгнуть или места, чтобы отбить стрелу. Просто не будет. — Гармандка облизала губы. Засадить болт в прямо башку и вся недолга. Может у этого здоровилы сердце с другой стороны. Может болт ударил в ребро и прошел мимо главной жилы. Неважно… Скорее всего, толстяк истечет кровью и сдохнет от яда через несколько мгновений. Он просто слишком большой чтобы яд добрался до сердца сразу. Но если нет. Магия или нет, со стрелой в черепе не живут.

Дождь заливал лицо, пропитывал и без того мокрую одежду заставляя ее прилипать и неприятно холодить кожу. Гретта не обращала на это никакого внимания. Двускатная крыша длинного дома вспучилась и брызнула во все стороны фонтаном щепок и покрывающей ее глиняной черепицы. Огромная туша на мгновение зависнув в воздухе с кошачьей грацией приземлилась в двух шагах перед повалившейся от неожиданности на спину Греттой.

— Дзанг! — Последний болт сорвавшись с направляющих с чавкающим звуком погрузился в середину свисающего на колени толстяка жирового фартука. — Единственный сохранившийся глаз Безбородого расширился от боли, удивления и ярости.

— Ты мне уд отстрелила! — Пророкотал он и позабыв о стремительно отползающей от него на карачках гармандке растопырив ноги наклонившись принялся перебирать жировые складки в попытках рассмотреть рану. — Сука. — По видимости осознав бесполезность своих действий. Шама в несколько быстрых шагов догнал так и не успевшую встать на ноги Гретту и схватив ее за шею подняв перед собой встряхнул как нашкодившего котенка. — Я тебя за это на кол посажу. — Прорычал он и снова встряхнув наемницу безумно оскалился. Но сначала ты покормишь гирибочки. Знаешь, что я сейчас придумал? Я буду кидать тебя грибочкам. Потом доставать из ямы. А потом поить грибным отваром. Лечить. Потом буду пытать. Найму лучших катов, чтобы тебя пытали. А потом снова напою грибным отваром. И опять кину к грибам. Ты будешь страдать годы. — Выпучив глаз Шама расхохотался обдав ее целым водопадом слюны. — Нет не годы. Десятилетия. Мы испробуем с тобой все виды казней, что есть на свете. Обещаю. А сейчас. — Сжав пальцы на горле хрипящей и сучащей ногами наемницы Безбородый развернувшись потащил ее через двор размахивая рукой так будто нес в руках набитый сеном мешок, а не живого человека. — А сейчас грибочки тебя ждут.

Гретта захрипела и вцепилась в сжимающую ее горло мертвой хваткой руку. Бесполезно. Под слоем жира у толстяка прятались стальные мускулы. Просто бесова гора мускулов.

Почему не подействовал бесов яд?\

Потому что этот боров жрет грибы каждый день. Всплывший в голове ответ заставил ее всхлипнуть. Положение выглядело отчаянным. Альтдофф попыталась отпустить руку и потянутся к перевязи с мечом, но сообразила, что если поступит так, то потеряет сознание прежде, чем успеет вытащить клинок. Пальцы толстяка почти раздавили горло, оставляя для дыхания воздуха не больше, чем потребовалось бы птичке. Очень маленькой птичке. Чувствуя как глаза застилает кроваво-красный туман, Гретта с ужасом смотрела на быстро приближающиеся двери сарая. Одной рукой сорвав засов с петель, Шама рванул на себя двери. В нос ударила спертый грибной дух и вонь разлагающихся тел. Рука гигантского толстяка чуть напряглась и грета почувствовала, как ее сапоги прочертив в траве полосы отрываются от земли.

— Сначала переломаю-ка я тебе руки-ноги. Проворчал толстяк и ухмыльнувшись сдавил бедро кантонки. Пальцы великана начали медленно сжиматься. Это было больно. Очень больно. Гретта захрипела и заскребла ногтями по уже почти залечившей порезы от стекла коже толстяка.

— Нет. Нет. Ничего не говори. Ты сама выбрала. — Ухмыльнулся гигант и приблизив ее лицо к своему вытащив язык лизнул ее щеку. — Я тебя обязательно съем. А потом вылечу. А мотом снова съем. — Гретта застонала. Шама был страшен. Дождь барабанил по оголенному торсу вставая над его головой и плечами клубами пара. Раны закрывались прямо на глазах. С чавкающим звуком выпавший из глазницы осколок зеркала затерялся в траве.

— Через пару дней я тебя оттуда достану. И вырежу на пузе кровавый крест. Посмотрим захочешь ли ты танцевать на собственных кишках. — Прорычал он и сделал еще один шаг скрывающейся во тьме амбара яме. — Я…

Неожиданно Безбородый затрясся и выронив Гретту с удивлением уставился на свои руки.

— Нет… — Подняв стремительно бледнеющее лицо к зависшей над головой полускрытой облаками луне, великан пошатнулся и булькнув выплюнул себе на грудь кровавый сгусток.

— Нет. — Ноги великана затряслись. На лбу выступила испарина. Почти закрывшиеся раны вновь набухли черной кровью.

— Нет…

— Сука! — Вытащившая наконец из ножен меч наемница полоснула Шаму поперек дрожащих коленей.

— Нет…

— Тварь! — Следующий удар пришелся на горло скребанув по костям хребта.

— Нет! — Вскинув руки Безбородый попытался прикрыть руками шею, но запнулся и покачнулся вперед.

— Сдохни. — Выдохнула гармандка и вогнав между ребер толстяка меч откатилась в сторону.

— С некоторым удивлением поглядев на торчащую между жировых складок рукоять. Шама качнулся сначала назад, потом вперед, и ухнул во тьму заполненного грибницей рва.

Гретта с сипением втянула в себя воздух и с трудом встав, подошла к висящим на воротах жировым лампам. Почти полные. И бурдюк с маслом. То что надо. Тело ныло. Суставы скрипели при каждом движении. В груди что-то булькало. Больше всего ей хотелось упасть на траву и просто лежать. Но, похоже у нее еще осталась немало работы.