Последний Самурай – 2

Кушать подано…

Вот же ж гадская жизнь у меня началась! Никакого покоя! И это я еще, наивный человек, в прошлом думал, что живу слишком насыщенной, опасной жизнью. Да куда там! Все познается в сравнении.

Как только отбился от червяка размером с целую двадцати пяти тонную фуру и добрался до офиса Ямагути-гуми — вернее, до кабинета Синоды, который теперь числился за мной, сразу же рухнул на кожаную софу в углу и вырубился. Усталость навалилась в один момент, мне срочно необходимо было восстановить силы. Все-таки, неблагодарное это дело — быть сосудом для мифического дракона.

Проснулся от того, что кто-то настырно ломился в дверь, которую я предусмотрительно запер изнутри. От этих ударов створка противно дребезжала и тряслась, грозя разлететься в щепки.

Из коридора доносились тихие голоса моих «сотрудников», пытающихся привести охреневшего гостя в чувство и громкий, возмущённый голос, который я, конечно же, узнал…

Да ладно! Не может быть! Разнюхал все-таки, сволочь. Хотя… Наверное, это был вопрос времени.

Дверь снова несколько раз вздрогнула от удара и с потолка прямо мне на лицо посыпалась штукатурка. Или не штукатурка… Не знаю. Просто посыпалась какая-то ерунда.

— Похер… Спать. Хотя бы полчаса. — Буркнул я себе под нос, стряхнул белое крошево с лица и повернулся на другой бок, полностью игнорируя беснующегося за дверью Кэзухиро. А это, конечно же, был он. Только ему могло прийти в голову так запросто явиться в офис якудза и устраивать тут скандалы.

В конце концов, у входа стоит Танака, моя верная тень. Разберется с этим крайне нежелательным посетителем. Тем более, лично у меня нет ни малейшего настроения встречаться с уродом-братцем. Странно, что он вообще еще жив… Так-то ворвался в офис Ямагути-гуми… Орет матерные непотребства… Вот уж действительно, дурака кусок.

— Он спит! — Танака повысил голос и по-моему начал нервничать. Телохранитель больше не шептал, а говорил стальным, жёстким тоном.

— Так пусть проснётся! Руки убрал! Ты знаешь, кого трогаешь? Родного и единственного брата своего оябуна! — Снова вызверился Кэзухиро. — Тебе жить надоело или что?

Я схватил маленькую подушку лежавшую на диване для удобства посетителей, и накрыл ею голову. Звуки стали тише. Очень надеюсь, что Танака все же психанет окончательно и грохнет моего ублюдка-братца за наглость. А то он, имею в виду мой братец, совсем краев не видит. Ведет себя в офисе якудза так, будто явился в притон малолетних бандитов и сейчас всем здесь навешает люлей.

Только начал проваливаться в благословенную темноту сна, как дверь в кабинет, не выдержав все-таки натиска Кэзухиро, с грохотом распахнулась. Деревянное полотно отлетело в сторону, с грохотом ударившись о стену, ручка отскочила и покатилась по полу с дурацким звоном. Я медленно, очень медленно стянул подушку с головы, поднялся и сел на диване, уставившись мрачным взглядом на старшего братца, который застыл в дверном проеме.

Лицо Кэзухиро было не просто багровым — оно переходило в синюшный оттенок, вены на шее и висках пульсировали, как толстые извивающиеся черви… Что-то у меня после ночных приключений теперь все ассоциируется с червями…

Глаза, узкие щелочки, сверлили меня, как два буравчика. В этих глазах я видел откровенную, ничем не прикрытую ненависть. А вот на губах братца, словно приклеенная, светилась натянутая улыбка, которая казалась маской, одетой поверх гримасы бешенства. От него несло дешевым одеколоном, перебивающим кисловатый запах пота.

Кэзухиро шагнул внутрь, оглядывая кабинет с преувеличенным, театральным интересом, будто впервые видел такую роскошь.

— Такито, — прошипел он, и звук был похож на свист пара из лопнувшей трубы. — Уютненько. Очень… солидно. Для новичка особенно. — Братец сделал паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе, наполненным его злобой и завистью. — Весь город шепчется о новом кумитё Ямагути-гуми. А уж патрульные… — он многозначительно постучал пальцем по виску, причем ноготь был грязным, обломанным, — … мы видим больше, чем кажется. Но в этот раз я где-то что-то просмотрел. Хотя правда была у меня под самым носом! — Кэзухиро выкрикнул последние слова, слюна брызнула из уголка его рта. — Если бы не эта… бумажка… — он с торжеством выдернул из-под мышки помятую газету, — … так бы и ходил несведущим дураком! Хорошо, добрые люди принесли, показали. Посмотри!

Кэзухиро развернул газету прямо перед моим лицом, как знамя перед побежденным. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусироваться. На первой полосе, едва ли не во весь лист, — моя фотография. Надо признать, не лучшая. Следом — разгромная статья о «выскочке», «темной лошадке», внезапно вознесшейся на вершину преступного мира. Похоже, заказная статейка. Подсуетился кто-то из конкурентов. Впрочем… Почему «кто-то»? Думаю, вполне очевидно, что это — дело рук инагава-кай.

— Молниеносный рывок! — Произнес насмешливо Кэзухиро, смакуя каждую букву заголовка. — Журналюги окрестили тебя… Такито Молния! Звучно. Хотя… — Его улыбка стала ядовитой, глаза сузились еще больше, — … с учетом твоего происхождения, может, «Снежный Шторм» было бы уместнее? А?

Колкость впилась, как заноза. Полукровка. Вечный упрек в нечистоте крови. Наверное, настоящего Такито эти слова задели бы. Насколько могу судить по его воспоминаниям, он сильно переживал из-за этого. А мне… Мне вообще было искренне плевать на столь малозначительные с моей точки зрения детали. Демонам все равно, кого убивать. Полукровку или настоящего японца.

— Но дело не в этом! — Кэзухиро резко махнул газетой, решив, похоже, сменить тему. — Я рад! Искренне рад, что ты так внезапно поднялся! Это же прекрасно! Для семьи! Для нас! Для меня! — Он сделал шаг вперед, запах пота и одеколона стал удушающим. — Патрульная служба… дело нужное, благородное, но… — Кэзухиро презрительно сморщил нос, — … скромное. А тут такой… взлет младшего брата! В Ямагути-гуми! Да еще и на самый верх! — Он снова шагнул, оказавшись так близко, что я почувствовал его горячее дыхание, которое тоже, если что, отнюдь не розами пахло. — Представляешь, какие возможности открываются? Информация… защита… взаимовыгодные… — братец понизил голос до шепота, полного алчного ожидания, — … договоренности? Я могу быть твоими глазами и ушами на улицах. Шепнуть, когда полиция зашевелится не в ту сторону… Или когда конкуренты начнут что-то замышлять… А ты… — Кэзухиро наклонился еще ближе, его голос стал скользким, как масло, — … мог бы обеспечить мне… ну, скажем так, достойный уровень жизни. Тот, что на патрульную зарплату не тянется. Или… решить пару личных вопросов. Мы же семья, Такито-тян. Кровь! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Мы должны держаться вместе! Особенно сейчас, когда ты… — Кэзухиро сделал многозначительную паузу, его взгляд скользнул по моему лицу с явным расчетом, — … так уязвим. Новенький… и с такой… интересной родословной. Мир жесток, братец. Одному не выстоять.

«Уязвим». Ключевое слово. Шантаж. Мягкий, но железный. Он чует кровь, как стервятник, и рвется к кормушке. Жадный, подлый, готовый продать и мать родную за теплое местечко и полный карман. Мое презрение к нему было густым, как смола. Рука сама легла на рукоять катаны, которую я перед тем как заснуть, пристроил рядом с собой. Близкий холод металла успокаивал нутро, готовое взорваться.

— Возможности… — я хмыкнул, откидываясь на спинку дивана, стараясь выглядеть расслабленным, но мой взгляд был ледяным. — Интересно. Какие, например? Ты же патрульный, Кэзухиро. Борец с нечистью, ого-го. Но и с преступностью тоже. А тут я — якудза. Глава клана, между прочим. Не конфликт интересов? Или патруль теперь официально сотрудничает с синдикатами?

— О, конфликты — это для дураков и идеалистов! — Кэзухиро махнул рукой, его улыбка стала шире, откровеннее, обнажая желтые зубы. — Умные люди, братец, ищут выгоду. Во всем! Я предлагаю симбиоз! Ты — сила и ресурсы на этой стороне. Я — информация и… прикрытие, на той. Мы идеально дополняем друг друга! Как… — он поискал сравнение, — … как меч и ножны!

Я уже открыл было рот, чтобы послать его ко всем чертям с его «симбиозом», но дверь тихо приоткрылась, прерывая наш «семейный» разговор. Появилась Каору. Безупречная, холодная, однако в ее глазах читалась тревога.

— Адачи-сама, простите. Срочно. Зал совещаний. Вас ждут. Все на месте.

Кэзухиро надул губы, изображая обиду.

— Дела важнее семьи? Я твой брат!

— Семья никуда не денется, — Отрезал я, поднимаясь с дивана. — Тебя проводят, как почтенного гостя в комнату для ожидания. Чай, печеньки. Самые дорогие. Хочешь, могут журнальчики всякие принести. Ты же, оказывается, вон, как любишь жёлтую прессу.

Я отвернулся от Кэзухиро и кивнул Каору:

— Идем.

В коридоре, едва дверь за нами закрылась, схватил ее не за локоть, а за предплечье. Крепко. Не до боли, но чтобы поняла: время вежливостей кончилось. Меня как-то все сразу начало бесить. А уж эта девка и подавно. Отчего-то в ее присутствии я ощушал глухое раздражение где-то в глубине своего нутра. Может, это, конечно, предвзятое отношение, не спорю. Может, я не могу простить ей того факта, что в историю с якудзой меня втянула она. А может… Может это просто интуиция намекает — Иван Иваныч, бабе верить нельзя. Мутная это баба.

— Что за звездец? — спросил я тихо, глядя в ее прекрасные карие глаза. — И не гони туфту, будто не понимаешь, о чем речь. Ты знала, что моя физиономия засветилась в газетах? И какого черта этого шакала никто не остановил, когда он вломился в офис? Я кумитё или хрен пойми кто?

Каору не отвела взгляда, смотрела ровно мне в глаза, но в ней словно уже не было прежней уверенности.

— Знала, что информация утечет. Да. Это было ожидаемо. Инагава-кай унижены. Уверена, информацию слили они. А Кэзухиро-сан… самый логичный канал для давления. Не сомневаюсь, они уже выяснили, через кого тебя можно зацепить. Он жадный… и глупый. Уж извини. А если говорить совсем откровенно — просто идиот. И да, скорее всего, он еще принесет нам проблем. Но сейчас это — меньшая из проблем. У нас случилось кое-что похуже. «Лабиринт».

Каору торжественно произнесла это слово и замолчала. Я поморщился, пытаясь сообразить, что должен понять из сказанного.

— Это один из ночных клубов, которые неофициально принадлежали Синоде. — Терпеливо пояснила Каору, сообразив, что я бестолковлюсь.

— Синодов ночной клуб? — Переспросил на всякий случай. Мало ли. Вдруг мне послышалось. — Ночной. Клуб. Ночной? Верно? Кто, твою мать, тусит по ночам, когда демоны по улицам шастают⁈ Вы звезданутые, что ли? Нет, ну у Синоды явно с башкой были проблемы, если он с демонами договаривался о сотрудничестве. Однако ночной клуб… Это все-таки не только его касается. Это касается всего клана.

Каору, ни слова не сказав в ответ, резко остановилась и открыла дверь зала совещаний, пропуская меня вперед. Я даже не заметил, как мы оказались возле него.

В зале совещаний царило напряженное молчание, нарушаемое лишь тихим жужжанием проекторов и нервным постукиванием пальцев по столу. Несколько вакагасира — старших офицеров клана — сидели за огромным полированным столом. Их лица были каменными, но в глазах читался шок, гнев и страх. Прямо перед ними на стене висели три больших монитора.

Центральный показывал самый настоящий ад. Пожалуй, даже я, будучи не особо впечатлительным человеком, охренел, когда понял, что показывает чертов экран.

Несомненно это был интерьер ночного клуба «Лабиринт», но теперь он напоминал филиал ада. Перевернутые диваны, разбитые столики, осколки стекла и зеркал, усеявшие пол, как алмазная крошка. И темные, почти черные лужи, растекающиеся повсюду. Но хуже всего были тела. Десятки тел. Не якудза — обычные посетители, пришедшие за иллюзией безопасности. Они лежали в неестественных, вычурно-ужасных позах: кто-то был буквально разорван пополам, у кого-то отсутствовали конечности, лица застыли в немом крике ужаса.

Воздух в зале совещаний казался спертым от воображаемого запаха крови и смерти.

— Твою мать… — вырвалось у меня тихо, но в гробовой тишине это прозвучало наоборот слишком громко. Я прошел к месту во главе стола и сел. Моя рука все еще сжимала рукоять катаны, которую я, конечно же прихватил с собой. — Чего-то не догоняю, видимо? — спросил я, переводя взгляд с экрана на Каору. — Какого черта в нашем клубе ночью находилось столько людей? И почему они вообще там были? Демоны выходят именно ночью! Это же аксиома! Мы что, место сходки для смертников?

Каору стояла чуть поодаль, ее лицо выглядело как красивая, бесстрастная маска. Но пальцы, сцепленные перед собой, были белыми от напряжения.

— «Лабиринт» — исключение, Адачи-сама, — Голос девицы звучал ровно, хотя без обычной уверенности. — Синода-сама имел… особые договорённости. С сами знаете, кем. — Она едва заметно кивнула вверх, намекая на связи Синоды с могущественными Они. — Он платил… значительную дань. За это нам гарантировали безопасность территории клуба и подступов к нему. Плюс… — она сделала шаг к столу, — … по всему периметру, на всех входах, окнах, вентиляционных шахтах были нанесены мощнейшие защитные офуда. Специально заказанные у лучших оммёдзи. Поэтому «Лабиринт» был единственным местом в ночном Токио, где можно… забыться и развлечся. Без риска. Очень популярное. Очень прибыльное.

— Прибыльное… — пробормотал один из вакагасира, пожилой мужчина с шрамом через глаз. Его лицо было серым и каким-то очень кислым. — Теперь это скотобойня. Репутация клана…

— Нахер репутацию! — резко перебил я его, ударив ладонью по столу. Несколько вакагасира вздрогнули. — Репутация не воскресит этих людей и не поймает тварь! Где сейчас демон? Ушел?

— Да, ушел, — ответил другой вакагасира, помоложе, постоянно нервно теребящий запонку. — Исчез… растворился прямо посреди зала, когда… насытился. Полиция уже там. Оцепление поставили. Журналисты толпятся, как стервятники. Весь район на ушах.

Каору подошла к ноутбуку, управляющему трансляцией. Несколько щелчков — и на экране появилось изображение черного, служебного входа в клуб. Над дверью выделялся свежезамазанный белой краской участок стены. Следы мазков были грубыми, поспешными.

— Офуда на черном входе зарисовали, — четко доложила Каору. — Камера над ним была выведена из строя ровно за час до нападения. Человек, Адачи-сама. Это сделал человек. А демон… Похоже на работу Гуки. Думаю, он просто… вошел. Бойня началась за час до рассвета. Когда все расслабились, наивно полагая, что опасность миновала.

Я пристально смотрел на замазанную стену. В голове, словно по щелчку, всплывали обрывки знаний — дар проклятого дракона.

— Гуки… — пробормотал я. — Могут принимать вид людей… Демон из разряда О́ни. Странно, странно… Скорее всего, так он и прошел внутрь, чтобы не сеять панику раньше времени. Но тварь нажралась до отвала. Теперь она будет отлеживаться, переваривать. — Я встал. — Однако гораздо больше меня сейчас интересует, кто дерзнул замазать эти иероглифы. Кто знал об их расположении? Кто имел доступ? Кому выгодно? — Я повернулся к Каору. — Готовь неприметную машину. Самую обычную, серую тачку. Чтоб ни одна собака не догадалась, кто внутри. Едем в «Лабиринт». Сейчас же. Хочу сам все увидеть. Время отдыха кончилось. Пора снова лезть в самое пекло.