Последний Самурай – 2

Веселиться тоже надо уметь

Здание, к которому меня привезла Каору, на первый взгляд напоминало какой-то склад. Хотя по идее, что ему делать посреди жилого квартала? Японцы достаточно трепетно относятся к целевому распределению земли.

Однако, я не стал задавать вопросов. Не потому что не хотел, а потому что не мог. Я был чрезвычайно занят.

Слова сумасшедшей девицы насчет «входного билета» оказались вовсе не шуткой. Хотя, уже, наверное, итак понятно, с юмором у нее либо охренеть как плохо, либо наоборот слишком хорошо. Вон какие шуточки отмачивает.

— Нет. — Она покачала головой, заметив, что я из машины вылез, так сказать, с пустыми руками. — Бери его с собой.

— Кого «его»? — Уточнил я на всякий случай.

Мало ли, вдруг ошибаюсь. Не может ведь она настолько быть отбитой, чтоб на полном серьёзе предлагать мне тащить с собой труп. Оказалось — может.

Это прямо совсем уже черт знает что выходит — среди бела дня, расхаживать, пусть в закрытом от посторонних глаз месте, но все же с убитым главой Ямагути-гуми в обнимку.

— Такито… — Девица тяжело вздохнула, окинув меня с ног до головы очень выразительным взглядом, словно пыталась понять, дурачок я или нет, — Синоду бери.

Ответ ее был гораздо короче, чем то, что она хотела сказать изначально. В глазах девицы я отчетливо прочел целый список разнообразных эпитетов, предназначавшихся мне. И думаю, в длинном перечне метафор и образных сравнений не было ни одного приличного слова.

— Пожалуй, после такого, между нами точно не будет условностей. — Пробормотал я себе под нос, вытаскивая мертвого мафиози с заднего сиденья автомобиля.

Каору, не дожидаясь, пока я справлюсь с поставленной задачей, уже подошла ко ходу. Что мне ещё оставалось?

Естественно, двинулся за ней. Мы двинулись, так, наверное, точнее — я и Синода, который весьма удобно устроился на моем плече. Пришлось закинуть его, как мешок картошки.

И здесь я снова подумал о том, что Такито не мешало бы больше времени уделять своей физической подготовке. Потому что под весом Синоды я чувствовал себя очень даже некомфортно.

— Что ж ты так разожрался… — Тихо бубнил себе под нос, двигаясь вслед за Каору. — А говорят, вы только рыбой питаетесь и горсткой риса. Кабан, блин…

Мы вошли в полутемное помещение. Сначало оно мне и правда показалось чем-то навроде склада.

Девица бодро топала вперед. Я плелся за ней. Синода болтался у меня на плече, как тряпичная, набитая мокрым цементом кукла.

— Может, поможешь? Или тебе нравится смотреть, как мы тут с покойником в обнимку приплясываем? Мне кажется тебе не помешает присоединиться. Я — за ноги. Ты — за руки. — Поинтересовался я у Каору, намекая на посильное участие в переноске трупа с ее стороны.

Она шла впереди, будто на утренней прогулке, эротично покачивая бедрами из стороны в сторону. После моих слов оглянулась через плечо:

— Зато смотришься эффектно, — улыбнулась Каору. — Почти герой боевика.

— Герой боевика не выглядит как забойщик со свинофермы. Дай хоть салфеток, а?

— Потом, — ответила она, и в ее глазах мелькнули искорки насмешки.

Не знаю, что так веселило эту девку, но она явно еле сдерживалась, чтоб не захихикать.

Внезапно помещение, погруженное в полумрак, по которому мы двигались вперёд, закончилось дверью. Каору толкнула ее, даже не остановившись. Моментально в глаза ударил яркий свет, ослепляя меня. Я заморгал, едва не выронив бедолагу Синоду

Мы переступили порог и оказались в помещении, достойном занять главное место на первой странице журнала, описывающего образ жизни якудза.

Это уже не был полутемный склад. Скорее нечто вроде просторного лофта с низкими столиками для чаепития, расставленными прямо на полу. Вокруг них, на плотных, расшитых подушках, восседали два десятка мужчин в дорогих костюмах. Из-под воротничков их рубашек виднелись разнообразные части татуировок. Это были вакагасира, лейтенанты Ямагути-гуми.

Еще вдоль стен я заметил бочки. Штук десять где-то. Правда, не понял их назначения. Некоторые — с иероглифами «сакэ», другие — с непонятными символами. Думаю, какой-то левый алкоголь, предназначенный для впаривания иностранцам. Сами они такое пить не станут. Традиции…

Лица якудз казались вырезанными из камня. Суровые, непроницаемые, без малейшего намека хоть на какие-то эмоции. Наивные… Они не знают, что приготовила им сумасшедшая девица.

Из-за напряжения, весевшего в комнате, воздух казался слишком плотным, осязаемым от запаха дорогого одеколона и едва уловимого, но отвратительного аромата опасности, исходившего от этих людей.

Хотя, чисто внешне, все выглядело максимально прилично. На низких столиках возле каждого из якудз стояли чашки, заварники, тарелочки с какой-то хреновиной. Видимо, сладости.

Самое «подходящее» место и время для чаепития, блин. Как же они повёрнуты на всей этой традиционной херне. Поди еще и бонсай выращивают, пока решают, кто кого зарежет?

— Доброго дня, братья. Прошу приветствовать Адачи-сама, — Каору своё выступление начала сразу, не тратя время на лишние разговоры. Ее голос прозвучал слишком театрально, заполняя тишину. — Возрадуйтесь. Я привела вам нового «отца».

Собственно говоря, мне подумалось, что девица очень даже права. Ни к чему затягивать. Перед смертью не надышишься. Эта поговорка сейчас казалось чрезвычайно уместной. Потому как есть ощущение, кто-то кого-то точно может убить.

Я сделал несколько шагов вперед, выходя из-за Каору, а затем швырнул Синоду на пол. Ровненько в центре того квадрата, который образовывали столики якудз.

С моей стороны это не было желанием усилить эффектное появление нашей компании. Ровно как и продолжить театральное выступление Каору. Я просто задолбался держать этого чертового Синоду. Тяжёлый, зараза.

Труп шлепнулся на пол с глухим, неприятным звуком.

Лица вакагасира вытянулись и обрели такой вид, будто я только что осквернил каждый сантиметр «храма якудза».

— Ваш оябун мертв. Это я его прикончил.

Заявил громко, четко. Чтоб все расслышали. Не хотелось бы повторять дурацкую фразу дважды. Она мне показалась очень нелепой. Вспомнилась сцена из старого фильма про ментов, который я видел в прошлой и уже слишком далеко жизни.

«Это наша корова и мы ее доим».

Черт его знает, почему именно эти слова всплыли в памяти. Показалось, ситуация больно уж похожая.

Несколько минут в помещении стояла тишина. Напряжение повисло в воздухе, густое, как туман. Потом один из якудз, здоровый детина со шрамом через всю щеку, медленно поднялся с подушки, аккуратно поправил брюки и шагнул вперед. Его глаза сузились.

— Ты смеешь… — Начал он.

И тут я почувствовал странное ощущение. Мне вдруг стало смешно. Серьёзно. Приступ неуместного веселья сильно напоминал ситуацию на парковке. Только там меня накрывало волной трудно объяснимого могущества, а тут — просто очень хотелось рассмеяться якудза в лицо.

И могу дать руку на отсечение, это точно были не мои эмоции. Такое чувство, будто дракон, чтоб его приподняло и ударило, конкретно в данный момент решил повеселиться. Причем, решил очень даже намеренно. Я едва сдержал смех, рвущийся из груди.

Что не превратить столь трагичную и напряженну ситуацию в форменный цирк, я сурово нахмурился, сжав зубы, а потом, процедил не менее мрачным тоном:

— Не смею. Просто делаю.

Я легонько пнул ногой труп. Хотя, отвечаю, совершенно не планировал совершать ничего подобного. Я же не самоубийца. Во мне просто будто все черти разом проснулись.

— Вот так. — Добавил я и еще раз легонько пнул мертвого Синоду.

Шрамистый взревел, как раненный медведь, его рука нырнула под пиджак, доставая нож. Ну как нож… Больше похоже на тот меч, которым Каору зарезала оябуна.

Двое других вакагасира, сидящих ближе к выходу, мгновенно вскочили на ноги и достали пистолеты. Видимо, эта парочка оказалась не столь щепетильна в соблюдении традиций.

А я, как бы, не герой из аниме, чтобы «выносить» всех в лоб. Если что-то подобное и происходило в этой новой жизни, то лишь с подачи дракона Рю. Теперь я на сто процентов уверен, что все мои странности и заскоки — результат нашей, так сказать, образовавшейся связи.

Мои, лично мои, навыки больше напоминают стиль уличного хулигана, который может дать в морду и быстренько красиво сделать ноги, а никак не мастера боевых искусств. Поэтому я повел себя так, как умел лучше всего — навел суету.

Понимая, что как только взбешенный якудза доберется до меня, я окажусь в крайне невыгодном положении, рванул к ближайшей бочке, резко толкнул ее в сторону Шрамистого— и липкая, пахнущая алкоголем жидкость хлынула на пол.

Мой противник, который столь некрасивого поведения не ожидал, искренне рассчитывая на честный бой, нелепо взмахнул руками, сделал несколько раз ногами «ножницы» назад-вперед, а потом благополучно со всей дури шлёпнулся на пол.

— Эй, это же ликёр премиум-класса! — возмутился кто-то из вакагасира.

Мне некогда было оправдываться и уж тем более извиняться. Поэтому гневное высказывание особо практичного из якудз я проигнорировал.

Подскочил ко второй бочке и так же резко толкнул ее под ноги «стрелкам», пытавшимся прицелиться. Палить во все стороны они опасались. Все же в помещении полным-полно «братьев». Выйдет некрасиво, если пулю словит кто-нибудь из них.

Первый «стрелок», который оказался прямо на пути бочки, попытался ее перепрыгнуть, но в итоге, сделав резкий жест рукой, все же выстрелил. В потолок. Второй избежать встречи с бочкой не смог. Она подбила его под ноги и, прихватив якудзу с собой, покатилась вперед, расплёскивая содержимое.

— Осторожно, там мокрый пол! — крикнул я бедолаге, хотя на самом деле думал совсем о другом.

Я думал о драконе и о том, какая он сволочь. Развлекается за мой счет. Однако времени на то, чтоб углубляться в подобные размышления совсем не было.

Пока Шрамистый пытался подняться с пола, елозия по огромной луже липкого и скользкого ликёра, я схватил столик, который находился ближе всего, уронив на пол чашку, и со всей дури вмазал якудзе по спине.

— Ай! Сука! — Взвыл он.

— Не матерись, тут же священное место! — парировал я, заодно подбирая его же вакидзаси.

Затем подумал буквально секунду и поступил совсем некрасиво. Зарядил ногой бедолаге в пах. Удар был сильным. Шрамистый, который почти смог подняться на ноги, сложился пополам, издав звук, очень похожий на стон раненого буйвола. Он больше не был похож на раненного оленя.

Не долго думая, я перехватил поудобнее вакидзаси, подскочил к тому «стрелку», что справился с бочкой, и резко, одним ударом воткнул меч ему предплечье. Потом, ни секунды не медля, выдернул обратно, развернулся к якудзе, который сидел ближе всего, и перекинул орудие ему.

— Держи, дружище. Пригодится.

Тот растерянно уставился на нож, потом на своего орущего от боли «брата».

— Это не я! — заблеял он, пытаясь отпихнуть вакидзаси обратно ко мне, но я уже отскочил в сторону.

— Да я вижу! — завыл раненный, прижимая к себе повреждённую руку.

Тем временем второй стрелок, который был явно более собранным, наконец, прицелился. Бочку он догадался отпихнуть в сторону. Но я уже пригнулся и, словно в боулинге, толкнул в него Шрамистого, который только-только, со стонами и бранью, поднялся на ноги.

Раздался выстрел.

— Ай, бля! Ты мне в ногу! — взвизгнул якудза со шрамом.

— Сам виноват. — Поучительно произнёс я. — Два раза отхватил, нужно было угомониться и присесть на задницу.

А потом меня вдруг очень резко отпустило. Волна искрящегося, безудержного веселья схлынула в один момент. Похоже, дракону надоело развлекаться и он решил перейти, наконец, к серьезному разговору.

Это, конечно, круто, что меня признала какая-то мифическая, потусторонняя сущность, но тот факт, что его желания и эмоции, влияют на мне поведение — мало радует.

Я сделал шаг вперед, наклонился, подобрал брошенный первым «стрелком» пистолет и выстрелил в сторону дальнего, очень дальнего угла, искренне надеясь, что пуля не срекошетит в обратную сторону.

Громкий звук эхом разнесся по комнате.

— Всё, спектакль окончен, — произнес я, оглядывая всех присутствующих.

Самое интересное, остальные вакагасира, не считая тех, что решили проявить активность, сидели на своих местах, не сдвинулись в сторону ни на сантиметр. Лица их по-прежнему оставались каменными. Выдержка, конечно, феноменальная.

— Ещё вопросы? — спросил я, давая «лейтенантам» возможность осмыслить произошедшее.

Судя по хмурым взглядам, вопросы были. Много вопросов. Но в этот момент. Каору вышла вперед.

— Синода-сама в последнее время был слишком увлечен поиском, — Начала она, будто между ее последними словами о новом «отце» и этим моментом совершенно ничего не случилось. Голос девицы был четкий, пронзительный, словно лезвие. — Слишком много времени, слишком много ресурсов он тратил на одержимость золотым драконом. Для вас это не секрет. Вы, его верные помощники и «сыновья», знали, что Синода-сама мечтал возвысить Ямагути-гуми до небывалых высот. Именно поэтому он нанял меня, о чем вам тоже известно.

Я напрягся. Судя по тому, что слова про статуэтку не вызвали удивления, якудзы знали о планах из босса. Так, выходит. Я взглянул на Каору, пытаясь прочесть ее мысли, но лицо девицы было непроницаемым.

Вакагасира же, напротив, явно поняли, о чем идет речь. По их физиономиям пробежала волна узнавания, кто-то кивнул, кто-то обменялся взглядами. Черт, так они реально знали о планах Синоды!

— Он искал его везде, — продолжала Каору. — Посвятил этому все свое время, забыв о насущных делах клана. Но дракон не нуждается в том, чтобы его искали. Дракон сам находит того, кого сочтёт достойным.

Девица замолчала, выдерживая паузу, затем повернулась ко мне. Я уже в тот момент понял, что она сейчас скажет. Вот ведь дрянь! Эта девка с самого начала планировала сослаться на дракона. Она просто поглумилась, заставив меня разыгрывать дурацкий аттракцион с якудзами.

— Дракон сам нашёл Синоду-сама. — Повысив голос выкрикнула девица. — Только сначала он выбрал того, кто стал его хранителем. Это — Такито-сама.

Слова Каору прозвучали, как гром среди ясного неба.

В зале снова воцарилась гробовая тишина, но на этот раз она была наполнена не напряжением, а чистейшим, неподдельным шоком. Некоторые из вакагасира открыли рты, другие просто уставились на меня. Их глаза были полны непонимания. У каждого во взгляде читался вопрос: «Кто⁈ Он⁈»

Пожалуй, если бы я начал громко блеять или пускать ушами мыльные пузыри, якудзы удвились бы гораздо меньше.

— Он — воплощение силы, которая всегда была целью Синоды-самы, — продолжала Каору, словно наслаждаясь произведенным эффектом. — Но Синода-сама был слишком слаб, чтобы совладать с подобной мощью. Он хотел ее подчинить, а дракон не подчиняется. Он правит.

Девица подошла ближе ко мне, ее рука едва заметно коснулась моей спины.

Едва я почувствовал пальчики красотки, меня вдруг прибило волной необъяснимой энергии, словно прикосновение Каору зарядило все тело. Это было почти физическое ощущение и оно очень отдаленно напоминало те эмоции, которые возникали благодаря дракону. Я вдруг понял, что если сейчас кто-нибудь из вакагасира решится на протест, случившееся на парковке станет маленьким детским развлечением.

Я покосился на девку, пытаясь скрыть свое пристальное внимание. Может, она все-таки… Кто-то из списка мифических существ? Кицунэ есть. Дракон в виде статуэтки есть… Или все же демон? Однако последнюю версию я снова отмел из-за дневного времени суток.

— Такито Адачи не просто убил Синоду-саму. Он забрал его жизнь, потому что так было предначертано, — Голос Каору понизился, но от этого не стал менее пафосным. — Вы видите его. Он не просто человек. Он — оябун, выбранный силой, которая выше наших пониманий.

Некоторые из вакагасира опустили взгляды, другие смотрели на меня с новой, почти суеверной опаской. Те, кто еще минуту назад хотел разорвать наглеца, теперь, казалось, переосмысливали произошедшее.

Похоже, план сумасшедшей девки удался.