Проходная пешка

Глава 14 Сердце Озерной Девы

Жили-были двое братьев, сведущие в магии. И вот однажды отправились они в дальнюю дорогу, чтобы найти свое счастье и испытать судьбу. Много встретили они на пути испытаний и опасностей, много познали радостей и бед. Старший брат был отважным и решительным, младший — рассудительным и верным, и вместе они преодолевали все преграды.

В один из дней привела их дорога к озеру, где жила прекрасная Дева. Великой силой обладала она. И хотя имела суровый нрав, в груди ее билось доброе сердце, которое принесла она в дар обоим братьям. Приняли они щедрый дар и поклялись защищать чудесную Деву и всех ее детей, коих было великое множество. Так обрели они дом, который искали, и предназначение, которого не ждали.

Но многочисленные дети Девы оказались злы и коварны. Не по нраву им было, что мать любит их меньше, чем пришлых братьев, что живет с ними в согласии, не зная печали. Воспылали они ревностью к силе братьев и решили отобрать эту силу. Сговорившись, пробрались в ночи к дому у озера и вырвали сердце из груди своей матери. Принялись жестокие дети делить добычу между собой, вырывая ее друг у друга из рук. Каждый хотел отхватить кусок побольше, каждый жаждал стать самым великим и любимым.

Застонало разорванное сердце, разбудило двух братьев-хранителей. Увидели те, что за бесчинство творится вокруг, остановили распрю — да было поздно. Увидели неразумные дети, какой бедой обернулась их зависть, и горько заплакали. Падали их слезы на сердце, а то плакало в ответ, жалея нерадивые чада. И поняли все, что напрасно обвиняли мать свою в равнодушии, и заплакали еще горше. Да слезами горю не поможешь. Утерли братья глаза покаявшимся и стали думать, как быть.

Наломал старший брат веток с огромного дерева, что укрывало озеро своей кроной, вложил в каждую кусочек сердца великой Девы и раздал их мужчинам. Так были созданы первые волшебные палочки. Взяли их юноши и разбрелись по северным лесам, чтобы познать магию и обрести истинную силу.

Собрал младший брат гальку с берега озера, поместил в каждую кусочек сердца милосердной Девы и раздал женщинам. Так были созданы волшебные камни. С благодарностью приняли их девушки и отправились на южные острова замаливать грехи и искать покой.

Лишь два окровавленных ошметка осталось от сердца озерной Девы. Рассекли братья себе грудь и спрятали туда сокровище, что не смогли уберечь. Да каждый пошел своею стороной, чувствуя, как внутри бьется сердце Девы в тоске по родному дому и потерянному счастью.

Кайрос, которого с трудом можно было разглядеть в темной комнате, смотрел прямо на Риану. На его лапе было кольцо Ланкрейзов, символы на черном камне светились пугающим зеленоватым сиянием. Кайрос открыл клюв и произнес шелестящим голосом Йордага: «Я боюсь только одного, леди Ланкрейз: что палочка сама вас найдет». Потом кутх раскрыл железные крылья, которые почему-то стали текучими, как вода, и обернулся в них, словно в мантию. В тот же миг птица исчезла, но ее голос по-прежнему раздавался в темной комнате. «Меня окружают какие-то твари, они стремятся разорвать мою память, сожрать воспоминания», — заговорил он уже голосом Мемории. Из углов стали появляться черные псы со светящимися желтыми глазами; они, скалясь, подкрадывались к Риане. Голос Мемории эхом раздавался вокруг, комната наполнилась невнятными шепотками, которые было почти невозможно разобрать. «Спаси меня, Ринда, спаси!» — отчетливее донеслось с того места, где скрылся Кайрос, и символ Ланкрейзов — перечеркнутая волна — возник из пустоты, все расширяясь и расширяясь. Черные собаки заскулили и начали отступать от зеленоватого света. А символ становился больше, заполняя собой все пространство…

Риана проснулась в холодном поту. Солнце уже давно встало и освещало гостиную, где она так и заснула. Тело затекло в неудобной позе, и девушка поморщилась, потягиваясь и разминая суставы.

— Риана, я же говорил вам идти в спальню, — недовольно заворчал портрет Генриха Геллерта. — Вместо этого вы читали до утра, и в результате вас мучили кошмары.

— Хозяйка громко кричала, хозяйка боялась, — пробасила голова Акера, торчащая из двери.

— И, между прочим, разбудила меня, — продолжил брюзжать портрет.

— Бросьте, сэр Геллерт, вы уже не спали, — послышался со стороны окна незнакомый голос, заставивший Риану резко обернуться и выставить вперед руку.

Кончики пальцев заискрили от зарождающейся магии, но голубоватые искорки погасли, как только Риана увидела говорившего. Молодой человек, прислонившийся к стене, был хорош собой. Взгляд Рианы быстро обежал его с головы до ног: светло-русые волосы, правильные черты лица, волевой подбородок, подтянутая фигура. Юношу не портил даже старомодный синий камзол с широкими обшлагами и давно вышедший из моды шейный платок. Вот только все это было… полупрозрачным.

— Что? Молодая госпожа передумала кидаться заклятьями? — насмешливо спросил он, приподняв брови.

Генрих Геллерт на его заявление только фыркнул.

— Тион, веди себя прилично! — Ученый волшебник укоризненно покачал головой и пояснил Риане: — За время своего существования в этом замке он выжил отсюда трех молодых хозяек, довел до сердечного приступа четырех слуг, свел с ума одного гостя и заставил покончить с собой весьма уважаемого мага.

— Генрих, не будь брюзгой, — поморщился Тион. — Тот маг все равно никому не нравился, и от него все время пахло чесноком.

— Это не повод лишать человека жизни!

— Ему не надо было пытаться меня развеять, — закатил глаза юноша. — И потом, что это за маг, который принимает духа дома за полтергейста?

— Духа дома? — удивилась Риана, не отрывая глаз от молодого человека в камзоле. — Разве духи дома — это не маленькие существа, покрытые шерстью? Такие лопоухие и с крючковатыми носами?

— Деграданты, — пренебрежительно фыркнул Тион, скрестив руки на груди. — По-вашему, госпожа, я похож на этих уродцев?

— Нет, совсем не похож, — призналась Риана и почувствовала, как кровь прилила к щекам.

Сэр Геллерт громко хлопнул себя по лбу и что-то пробормотал на старофеларийском.

— Хотите, я сделаю для вас завтрак? — предложил необычный дух, посмотрев на Риану чуть более благосклонно, и запоздало добавил: — Госпожа.

— Было бы неплохо, — тут же согласилась Ланкрейз, у которой громко урчало в животе.

Тион слегка склонил голову, после чего внезапно обратился белой молнией. Яркая вспышка унеслась в сторону кухни, куда вчера Риана сложила продукты с Рыночной площади.

— Тион очень рад, — прогудел молчавший до этого Акер. — Он давно не была таким добрым.

— Хм, вообще-то ты прав, — вынужден был согласиться со львом портрет. — Риана, вы ему явно понравились еще в первый свой визит. Но не забывайте, что Тион только дух. Он может двигать предметы, разговаривать, принимать различные образы, но это все равно не сделает его живым человеком.

— Я учту это, сэр Геллерт.

Перед Сиреном Кафтнером, устало рухнувшим в кресло, лежала газета двухдневной давности. «Совет Двенадцати предвидел нападение на Ризелион!» — кричал громкий заголовок. Текст под фотографией, где была изображена мрачная башня-тюрьма, гласил: «Глава Управления магической безопасности сообщил об успешной операции, сорвавшей запланированный побег членов Свободного Альянса». Ниже приводилось интервью с Азелем Робашем, сообщавшим, что из надежных источников Совету стало известно о грядущем нападении. «Однако, — говорил глава Управления, — мы сделали все возможное для того, чтобы этого не произошло. В кратчайшие сроки заключенные были переведены в другие тюрьмы, точное местоположение которых не раскрывается в целях безопасности. Атака на Ризелион была отбита, никто из стражей не пострадал».

Робаш все сделал правильно, но в эти темные времена людей так просто не успокоишь. Кафтнер задумчиво склонился над Мыслечтецом. Ему не давало покоя воспоминание Мэриджа о нападении на Рыночную площадь. Когда молодой страж только переместился на место происшествия, в окне лавки Йордага можно было заметить какую-то фигуру, протягивающую руки к пострадавшей девочке. Что это? Совпадение? Кафтнер вновь и вновь пересматривал воспоминание, но так и не смог ни разглядеть лица волшебника, ни вообще понять, что за странное движение тот совершает. И хотя Хранитель Детфорта не был уверен в причастности этого человека к непонятным событиям, его интуиция подсказывала: ничего не бывает просто так.

Приготовленные Тионом тосты и омлет были великолепны. Умяв все в мгновение ока, Риана привела себя в порядок и отправилась на осмотр замка. Пора было посмотреть и другие комнаты, не все же время жить в холле, как бы хорошо там ни было. Тион предложил «молодой госпоже» составить компанию, на что Генрих неодобрительно поджал губы, а Риана радостно согласилась. Так что импозатный дух дома превратил рутинную работу в весьма увлекательную экскурсию, помогая при этом разгрести уже осмотренные помещения.

Очень скоро Риана выбрала себе спальню. Небольшая по сравнению с остальными комната находилась на втором этаже, примыкала к рабочему кабинету и имела отдельную ванную. Кроме кровати и тумбочки здесь был только письменный стол с резным стулом да платяной шкаф с волшебным зеркалом. Но, несмотря на это, скудной обстановку назвать было никак нельзя. Вся мебель была явно ручной работы; ее покрывала тонкая резьба, изображающая великие события магического мира или просто чудесные сюжеты. Так, на спинке кровати Риана разглядела сценки из волшебных сказок. На изголовье раскинулся Сад Поющих Камней, вокруг которого замерли маленькие фигурки жриц острова Идис. Дивной работы мост соединял эту сказку с другой, так заинтересовавшей Риану ночью: два брата склонились над разорванным сердцем. Чуть дальше уходит в дремучий лес человек, гордо держа перед собой волшебную палочку, а за горами прячутся дивные существа, порожденные магией.

Пока Риана оценивающе осматривала стол, демонстрирующий один из саммитов четырнадцатого века, Тион щелчком пальцев очистил комнату от вековой пыли. Мебель засверкала как новенькая, а на столе даже появилась ваза с цветами, прикрывающими вырезанных на выдвижных ящиках троллей и вурдалаков.

— Тион, что ты знаешь о сердце озерной Девы? — задумчиво спросила Риана, снова посмотрев на удивительную резьбу на кровати.

Дух дома на мгновение замер, но затем просто пожал плечами, коротко ответив:

— То же, что и все.

— Как думаешь, она действительно существовала?

— Дева? Вот уж нет, — сказал Тион, от нечего делать общипывая белые георгины. — Просто очеловеченный образ магического источника, уничтоженного во время войны. Вы же сами носите на пальце Слезу Ризелиона.

— Слезу Ризелиона? — нахмурилась Риана, разглядывая свой перстень.

— Да, так называют осколки магического ядра из священного озера. По легенде, братья-Хранители спрятали их от врагов в различные предметы, создав мощные артефакты.

— Как этот камень?

— Верно. — Тион кивнул и, ненадолго задумавшись, добавил: — Но остальные я бы не стал искать.

— Почему?

— Есть вещи, которые не принадлежат этому миру. Как бы могущественны они ни были, обладание ими не принесет ничего, кроме боли и страданий.

— А первая волшебная палочка? — спросила Риана. — Она тоже принесет боль?

— Я не знаю, — покачал головой Тион. — Я никогда не пытался убежать от своей участи, иначе не был бы тем, кем являюсь.

— Но как же камень? — выдохнула Риана. — Он ведь тоже не принадлежит этому миру? Тогда какому?

— Для него не существует границ, — произнес дух дома. — Этот перстень носили многие потомки Дагмара Ланкрейза, но я даже не уверен, знали они или нет, что на самом деле держат в руках ключ в любую дверь, вне времени и пространства. Мир живых и мертвых, людей и духов, прошлого и будущего — ему подвластно заглянуть куда угодно. На острове Идис с помощью таких камней взывают к покойным. Но этот артефакт стократ сильнее, будьте с ним осторожны. Помните, что высшая магия своенравна и способна наказать любого, кто придется ей не по нраву.

— Непременно, — пробормотала Риана и уже громче добавила: — Думаю, на сегодня хватит. Этот замок и за месяц не осмотреть, продолжим в другой раз, хорошо?

— Как скажете, госпожа, — ухмыльнулся Тион, шутливо поклонился и, обернувшись белой молнией, вылетел из комнаты.

Оставшаяся в одиночестве девушка сняла перстень и в который раз начала его разглядывать. Волна, перечеркнутая посередине. Осколок магического ядра из озера, что когда-то было центром этих земель, а сейчас стало его самой большой бедой. Вот оно как… Что ж, этим стоит воспользоваться. Значит, на Идисе такие камни используют некроманты? Риана сжала камень в ладони и назвала имя той, которая могла ответить на многие ее вопросы: «Ринда Ланкрейз». Прошла минута — ничего не произошло. Сердце, кажется, пропустило несколько ударов. Тион ошибся? Магия не одобрила выбор? Нужен какой-то обряд? Или это вовсе не Слеза Ризелиона, что тогда?

Риана сжала кольцо еще сильнее. На этот раз она назвала имя человека, о смерти которого писали даже в газетах. Единственного, кто смог сбежать из тюрьмы на этом острове, и был казнен по приказу Совета Двенадцати.

— Зигард Олленг.