Путешествие на восток

Глава 45

24 день 13 месяца 879 года, окрестности Города Любви

Первые солнечные лучи выхватили из тьмы гор навершия храмов Города Любви, затем побежали вниз, постепенно высвечивая и остальное. Город находился на каменном возвышении, якобы созданном Адрофитом в качестве знака, чтобы живые тянулись к небу. Возвышение отделяло от остального мира ущелье глубиной в полмили, не подняться, не перепрыгнуть. Подкова гор, окаймлявшая возвышение и Город с севера, дополнительная защита от ветров и снегов Опоры Небес, а также место для особо уединенных пещер молитв и любви, и секретных сторожевых постов.

— Наконец-то, — слова вылетали из рта Минта вместе с паром. — И чего вчера остановились? Буквально ж двух шагов не дошли!

Бранд, разумеется, не стал объяснять, что остановились, не дойдя «двух шагов» специально. В ночи он нанес визит сюда, в окрестности Города Любви, долго всматривался в сторожевые заклинания и охрану, прикидывал возможные варианты проникновения. Просто так он, конечно, ничего не рассмотрел бы, а сканирующие заклинания вызвали бы срабатывание сигнализации, но Бранд использовал Особенность и поэтому рассмотрел все, что хотел и ушел незамеченным.

— Цивилизация! — не унимался Минт. — Живые! Будет кому слушать мои песни! А то все камень и снег и никого вокруг! А если бы ты дед не устраивал те тренировки, то еще вчера успели бы!

Отсутствие живых, даже зверья и птиц, как раз хорошо вписывалось в планы Бранда: никто не видел, откуда и как они пришли, никто не смог бы рассказать, что за ловушки они устроили по дороге. Тренировки в беге по потоку камней и снега Бранд совместил с завалами ущелий, отрезая возможной погоне обычные пути наверх.

— Сделай скидку на возраст, дедушка уже пиздец какой старенький, — подколол Дж’Онни, незаметно подмигивая Бранду.

— А он мне делал скидки на возраст? — возмутился Минт.

Солнце светило им в спины, начинало пригревать. Город и поселение рядом с ним, ниже по ущелью, оживало и начинало шевелиться. Первые молитвы, первая любовь, первые служки-дворники. Практически во всех храмах по всему миру считали, что уборка дворов и улиц способствует просветлению и смирению, и даже верховные жрецы и жрицы частенько обладали профессией уборщика.

Они начали спускаться по склону, приятной, мягкой осыпи из мелких камней.

— Сразу заселимся в лучшую гостиницу, — рассуждал на ходу Минт, как всегда, восседая на спине Дж’Онни. — Нет, сразу пойдем в Город, чтобы уже сегодня сняли Проклятие! А я им спою, да, сразу дам концерт на весь город в знак благодарности и в ночи двинем дальше!

— В ночи? — изумился Дж’Онни. — Да ты ебанулся! С тебя же снимут Проклятье, а вокруг будет полно профессиональных жриц бога Любви, ебись всю ночь напролет с целой толпой!

Не говоря уже о том, что барду несколько дней внушали, мол, надо внедриться и потом передать сведения. Вполне возможно, что он пытался так дразнить в ответ, не настолько плохо у него было с памятью. Или нервничал из-за чего-то?

— Но уже конец гароса! — воскликнул Минт. — И все из-за того, что дед тянул! Чего вообще поперлись через горы, приплыли бы спокойно еще две недели назад!

Бранд понял, в чем дело, и хмыкнул на ходу. Безлуние, конец года, который должен был наступить через несколько дней, всегда окружала масса суеверий. Глупых, идиотских, не имеющих никаких оснований под собой. Наверняка Минт знал их все и верил, как всегда, в полную чушь, даже не пытаясь подумать своей головой. Тем более, что приближалось кровавое безлуние и накал суеверий вокруг него был сильнее в разы.

Возможно потому, что ни один живой ни разу не видел двух кровавых безлуний

— Вдруг они не успеют снять Проклятие⁈ Тогда в кровавое безлуние за мной явятся демоны! — воскликнул Минт, полностью подтверждая догадки Бранда.

— Да ты ебанулся! — снова заржал кентавр. — Теплый храм, полный теплых жриц любви, самое то, что нужно против демонов! Ебешься и отражаешь атаки демонов, ты что, сразу два приятных дела!

Минт задумался.

— И ты же сам пиздел, что решил победить в себе страхи! Даже почти поебался с теми светлыми эльфийками!

— Думаешь, надо наоборот, потребовать очищения в ночь кровавого безлуния? — задумался он.

Вообще-то Минт был тут не вправе чего-либо требовать, но как подозревал Бранд, к его появлению и просьбе проявят особое внимание. Зря что ли раздували истории и слухи о несравненном барде, едущем в Город Любви снимать проклятие?

— Дык! — звонко воскликнул Дж’Онни, подковой раскалывая невесть как попавший в осыпь камень. — Все равно все по храмам молиться будут, а как, по-твоему, молятся богу любви?

Минт чуть не застонал от предвкушения.

История поселения для паломников была типичной для подобных мест и само оно отличалось от подобных ему по всему миру разве что размерами. Не все паломники входили в Город, некоторые просто молились издалека. Сопровождавшие паломников не всегда обладали Верой или не хотели идти в город и оставались поджидать здесь. Затем кто-то сообразил и возвел гостиницу, начал собирать деньги с тех, кто не хотел рыть землянку или ютиться в палатке. Все это развивалось беспорядочно некоторое время, затем из Города Любви вышли жрецы, служки и воины, и принесли в поселение любовь и божье слово, а всех, кто драл с паломников лишние деньги, выставили пинками под зад.

Сами начали собирать деньги, обустроили здания и охрану, храмы, и в общем тут получился миниатюрный город Любви, с той лишь разницей, что вход в него был открыт всем. Демонстративно открыт, ни стен, ни ворот, ни стражи. В то же время, с неверующих брали по повышенной ставке, ненавязчиво намекая, что верить в Адрофита выгодно, молитвы и служители бога, прославляющие его своим телом, различная атрибутика и символы, продающиеся в лавках и прочее в том же духе.

Чистые и аккуратные дома и улицы, атмосфера любви и обожания, по крайней мере в теории.

— Держите ухо востро, — посоветовал Бранд, даже не думая понижать голоса, — вокруг полно ворья и жуликов, а также притворяющихся жрецами и уж тем более жрицами. Очищающий сеанс любви закончится тем, что вас самих обчистят, очнетесь в подворотне, без одежды и денег.

Окружающие зло оборачивались, явно собираясь высказать все, Оценивали и изумленно раскрывали глаза, оставляли свои реплики при себе. Минт протянул руку на ходу, закрутил так называемые молитвенные барабаны, которые должны были возносить слова живых и молитвы Адрофиту. Барабаны даже не подумали крутиться, заскрипели так, что живые вокруг хватались за головы, закрывая руками уши.

Наружу выскочил жрец Адрофита, человек средних лет, с наголо обритой головой, в традиционных местных накидках, вроде огромных рубах, и затрясся, разве что пену изо рта не пустил.

— Проклятый! Да как ты посмел! Ты осквернил наши барабаны! Стража!

— Вы бы лучше радовались! — возмутился Минт. — Все, чего касался несравненный бард Вольдорс, станет реликвией и памятником искусства!

— Да ты охуел, — возмутился в ответ Дж’Онни. — Я тебе что, памятник?

Жрец трясся, словно в припадке, выбежали его собратья, тоже начали орать и размахивать руками. Прохожие останавливались, глазели — многие были в таких же церемониальных рубахах или, в случае женщин, накидках из ткани, завернутых на манер платья. Ворье, опасливо косясь в сторону Бранда, взялось за дело, так как не у всех были магические карманы, а рубахи и накидки-платья представляли плохую защиту для кошельков и украшений. Да и тела плохо защищали, многие мерзли, но не переодевались, проявляли «стойкость в вере».

— Стоять! — появились стражники, тоже замерли.

— Ловите лучше воришек, а честных, несправедливо пострадавших бардов оставьте в покое! — театрально воскликнул Минт.

Похоже, он поднял умения, тренируясь на героях, в толпе раздались возгласы в его поддержку. Правда, возможно, не все поняли, что на нем Проклятие.

— Стоя здесь, мы не сможем добраться до храма регистрации, — заметил Бранд, складывая руки за спиной. — А без обращения в храм регистрации из Города Любви не приедут верховные жрецы, чтобы снять Проклятие с несравненного барда Минта Вольдорса.

«Верховные», «сам несравненный бард», «смотри, целых три героя его охраняют», побежали шепотки.

— Э-э-э, — не слишком уверенно сообщил командир патруля, здоровенный зеленый орк.

У него явно вылетели из наголо выбритой головы все инструкции, и он пытался сообразить, перевешивает ли статус героев Проклятие на Минте или лучше все же не пускать барда дальше? Жрецы, прибежавшие на помощь припадочному собрату, тоже притихли, но взамен демонстративно молились возле барабанов (цилиндры на шестах, в сущности, только заряженные молитвами и верой жрецов) и натирали их подолами рубах и рукавами.

— Как у вас тут относятся к двойникам? — спросил у командира патруля Бранд.

— Как и везде, — нахмурился тот, подозревая подвох.

Один из воришек ощутил неладное, бросился бежать, но цепь Бранда захлестнула его за шею на втором же шаге. Воришка споткнулся и влетел головой в каменную стену одного из домов, упал, оглушенный. Тело поплыло, изменяясь, началась шумиха и суматоха, если не паника, даже без снятия статуса все сразу стало понятно.

Доппельгангер и особо наглый или голодный, раз полез так близко к жрецам и средоточию их храмов.

— Э-э-э, проходите, — решился командир патруля. — Храм регистрации — вон там.

Бранд только улыбнулся, показывая, что и так это знает, и они пошли дальше. За спиной шумела и бесновалась толпа, подозревала друг друга, а воришки с удвоенной энергией взялись за свои дела. Бранд хотел отпустить замечание насчет связи верующих и преступности, но тут взгляд его зацепился за одного из живых. Тот сидел на парапете крыши одной из гостиниц, с интересом наблюдал за суматохой и толпой, и грыз какой-то сушеный фрукт.

Бранд подал серию знаков Дж’Онни, чтобы тот вез барда дальше, пока он сам отлучится в сторону по делам.

— Очиститесь молитвой! — кричал кто-то.

— Вон туда побежал — лови его!

— Мой кошелек!

— Реликвии украли!

«Отвод глаз» активирован!

Бранд считал, что жизнь всегда подкидывает шансы и возможности, надо просто успеть их разглядеть, ухватить и на ходу перестроить планы. Да, он справился бы и так, но раз подвернулся случай, то почему бы и не воспользоваться? На здании гостиницы стояла обычная сигнализация от Отвода Глаз, Сокрытия и прочих дел, и ее дополнял «Счетчик Веры».

Чтобы знать, с кого брать по удвоенной ставке.

Поэтому Бранд не стал ломиться внутрь, а просто отошел в сторонку и запрыгнул на крышу четырехэтажной гостиницы, отменив «Отвод Глаз» в последнее мгновение перед приземлением. Маг обернулся, вздрогнул и едва не свалился с парапета на улицу, но Бранд уже оказался рядом и придержал его, попутно подсовывая под нос кольцо Олессы.

— Знаешь, что это? — поинтересовался Бранд.

Маг-телепорист (и весьма неслабый в своей профессии), подданный империи Турсы, скосил взгляд, затем закивал часто и мелко. Человек, светловолосый и голубоглазый, белокожий, в общем, тоже типичный имперец, как и Олесса.

— Знаешь, кто я? — поинтересовался Бранд.

Маг еще раз скосил глаза на кольцо, надетое на прозрачный кулак, снова закивал часто и мелко. Могучий уровень в профессии, но не боец, Воля тоже не слишком высокая, в отличие от Восприятия. Разъездной маг-телепортист, скорее всего, большие деньги, приятные путешествия, профессия растет, словно сама собой, жить можно.

— Назовись и расскажи, что тут делаешь.

Маг еще раз покосился на кольцо, явно прикинул, успеет ли телепортироваться (Бранд выпустил его из хватки) и решил, что не успеет. Он и правда не успел бы, но все равно, такая быстрая сдача подтверждала — не боец, впрочем, Бранду и не требовалось сейчас воевать. А вот незаметно и быстро навестить несколько мест — да.

— Торсон Фиандор, — сказал маг со вздохом. — Маг-портальщик, оказываю услуги доставки по всему миру, но я здесь случайно, поверьте! Просто сопровождаю молодоженов, не пожелавших ломать ноги и трястись в каретах! Работенка непыльная, профессия растет, хотя вначале, конечно, пришлось потратиться, чтобы мир объехать, но потом все пошло на лад!

Бранд припомнил рассказ Валланто о «деревне новобрачных». Да, здесь было высоковато против обычного, не так жарко, да и дорога, но взамен молодожены получали незабываемый «медовый месяц». Валланто упирала на возвышенность и духовность любви, но для Бранда все это выглядело сильнейшим развратом, где даже Мион Три Стрелы или Дж’Онни выглядели бы новичками.

«Молитвы телом» приносили Городу Любви немало денег, жрецам — Веры, а Адрофиту — небесной маны.

— Сколько им еще там осталось? — спросил Бранд.

Со своим уровнем профессии Торсон управился бы с поездками и за день, но если подписать его на то, чтобы закинуть всех сразу обратно, к подножию Садэроджиманогатхи, могло бы выйти очень складно.

— Должны были уехать еще три дня назад, но верховная пригласила их остаться, и они приняли приглашение. Церемония в ночь кровавого безлуния в Городе Любви, м-м-м-м.

— Верховная? — насторожился Бранд, не разделяя восторгов мага по поводу чужого разврата.

— Ну да, — ответил Торсон. — Я ж не простых живых сопровождаю, знаменитую героиню Ордану Облако!

Бранда словно Дж’Онни лягнул по голове.

— И ее мужа Шадрона? — спросил он.

— Да! Так вы знакомы? — обрадовался Торсон.

Бранд не ответил, лихорадочно прикидывая варианты. Приказать им уехать? Слишком явно, да и Ордана разорется о том, что Бранд ей жизнь опять загубил. Верховная встречалась с ними, Турса распространяла слухи, что же, Минта тут явно ждали, как и было запланировано. Но это внимание верховной? Нет-нет, никак нельзя было рисковать, следовало отправить Ордану и Шадрона дальше, но обставить все так, чтобы это не вызвало подозрений.

Отправить сегодня же.

Ничего, доберутся Бранд и остальные пешком обратно к Валланто, не переломятся.

— Церемония в ночь кровавого безлуния, значит, у нас есть время, — сказал Бранд, успокаиваясь. — Давай в Килиас, для начала, а остальное я тебе по дороге растолкую.

Торсон, стоявший с видом «во что я вляпался?» только вздохнул тихо и начал наколдовывать телепорт к границам Брумана, королевства, уроженкой которого была Валланто. Именно там располагался порт Килиас, где Бранд собирался оставить первый ложный след.