Разбитое отражение. Круговорот. Часть 4

Глава 8

Яна никак не могла взять себя в руки. Обрушившаяся на нее новость оказалась подобна удару молнии – в одно мгновение выжгла дотла все чувства, бурлившие у нее внутри последние недели. Она была уверена, что у них еще есть время, чтобы разобраться с приворотом, который сделала Карина, но все, происходившее с Марком свидетельствовало об обратном. Всю ночь ее мучили кошмары, в которых она снова и снова безуспешно пыталась его спасти. Вконец измученная, она оставила попытки уснуть, рассудив, что можно бесконечно долго корить себя за необдуманные решения, но Марку это не поможет.

За окном было еще совсем темно, когда она отперла тяжелую дверь магазина «Пятнадцатый аркан». Сбросила пальто, зажгла тусклую лампу и направилась к стеллажу с книгами. Степанида сказала, что необходимо выяснить, какой именно ритуал провела Карина, а для этого, в первую очередь неплохо было бы узнать, какие вообще существуют привороты и где, как не в эзотерическом магазине, можно найти всю необходимую информацию.

Проходя мимо старинного зеркала, которое все еще стояло в углу, Яна привычно поежилась. Ей постоянно мерещилось в его отражении какое-то движение, хотя она знала, что Карина больше ее не преследует, и других призраков рядом с собой она также не ощущала, поэтому списывала возникающую каждый раз тревогу на стресс и усталость.

Яна сняла с полки все, что, так или иначе, могло помочь в ее изысканиях, и, расположившись за пустым столом в центре магазина, погрузилась в чтение.

Как оказалось, приворот – один из самых популярных магических обрядов. Даже заговоры на богатство уступали человеческому желанию привязать к себе возлюбленного. Яна сразу отмела простые ритуалы, вроде чтения заклинаний на перекрестке в полнолуние, изготовления приворотных зелий и заговоренных на растущую Луну булавок. Во-первых, срок действия у таких приворотов был недолог, а во-вторых, Карина серьезно увлекалась черной магией, поэтому для того, чтобы привязать Марка, выбрала бы нечто более действенное. Кулешов часто повторял, что в расследовании нужно в первую очередь исходить из имеющихся фактов, поэтому Яна раскрыла блокнот на чистой странице и начала записывать все, что ей известно.

Марк сказал, что его любовь внезапно вспыхнула два года назад, когда он увидел Карину на кладбище у могилы своего деда, Льва Яковлевича Яновского. Странный выбор места для первой встречи. Если Карина была уверена, что приворот сработает, она могла подыскать более романтический уголок для их «случайного свидания», и, раз уж она этого не сделала, значит, кладбище было важной частью ритуала и столкнуться они должны были именно там. Дальше, Елена, начальница Карины, после ее смерти обнаружила в ее рабочих вещах фото Марка, перевязанное черной лентой, что тоже, несомненно, было частью обряда. И был еще дневник, в котором Карина писала о своих чувствах. Яна принципиально не читала эти страницы, так как считала, что таким образом вторгается в чужую личную жизнь, и еще немного из ревности, которая вопреки всем доводам рассудка иногда ядовитой змеей шевелилась в груди. Но сейчас она подумала, что там может быть скрыто нечто важное, поэтому дотянувшись до сумки, вытащила папку, в которой хранилась копия дневника погибшей невесты Марка.

Яна достала первый лист, на котором была изображена черно-белая копия фото улыбающегося Марка в объятиях Карины. Глядя на их счастливые лица, Яна никогда бы не заподозрила, что их чувства неискренние, что это все морок, наваждение, колдовство. Зачем Карине нужно было прибегать к магии, чтобы заполучить Марка? Неужели она думала, что не сможет понравиться ему сама по себе? Или так сильно жаждала его внимания, что не способна была принять отказ? Сомневалась ли она когда-нибудь в правильности своего решения? Мучило ли ее это? Думала ли она о том, что своими действиями лишила его права выбирать, кого любить и с кем прожить свою жизнь? Хотя в некотором роде Яна и сама оказалась в такой же ситуации, когда выбор человека, которого она полюбит был предопределен. Правда, за нее это решение приняла ее душа в одном из множества прошлых воплощений, а Яне в этой жизни приходится разгребать последствия.

– Чем занята? – скрипучий голос раздался так неожиданно, что Яна едва не подпрыгнула на месте.

– Мы же договаривались, что ты будешь предупреждать о своем появлении? – раздраженно сказала она, поворачиваясь к Степаниде. – Ты ведь можешь мигать светом, например?

– Могу, – старуха пожала плечами, – но зачем тратить на это свою энергию? В отличие от других твоих знакомых духов, я предпочитаю разумно расходовать свои резервы.

– То есть сейчас ты не подпитываешься моими силами? – удивилась Яна.

– Конечно, нет. После смерти у души остается небольшой запас остаточной энергии, который она может использовать для того, чтобы задержаться немного в этом мире. Обычно его хватает дней на сорок, не больше. Но если душу что-то держит, то ей приходится искать другие источники питания.

– То есть ты исчезнешь уже через неделю? – испуганно пробормотала Яна. – Почему раньше не сказала? У нас же совсем нет времени!

– Да не паникуй ты, – махнула рукой Степанида, – я с тобой до тех пор, пока не выполню свою миссию. И, судя по тому, как неохотно ты приступаешь к обучению, я с тобой застряла надолго.

– Слушай, прости меня. Я вела себя отвратительно. Но мне очень тяжело принять все, что со мной происходит.

– Я знаю, – спокойно ответила старуха. – Ты постоянно совершаешь одни и те же ошибки, плывешь против течения вместо того, чтобы хоть в одной жизни покориться и безропотно принять свою судьбу.

– То есть, мы с тобой тоже уже встречались?

– Кто знает? – хитро улыбнулась старуха. – Но мне не нужно помнить твои прошлые жизни, чтобы видеть, как сильно ты ошибаешься в этой.

– Ладно, давай отложим лекцию о моих проколах до следующего раза, а сейчас помоги мне разобраться с приворотом, который наложила на Марка невеста.

– Я же тебе сказала, что нужно искать ритуал.

– Знаю, но что дальше? Его как-то можно отменить?

– Какой-то можно, какой-то – нет, – туманно ответила старуха.

– В смысле? Есть приворот, который нельзя снять? Но если Карина использовала именно его? Получается, Марк в любом случае умрет? – голос Яны дрогнул, и она даже не попыталась скрыть набежавшие на глаза слезы.

– Думай, ты сама знаешь ответы на все вопросы. В любом случае душа бессмертна. Возможно, в следующем воплощении его жизнь сложится чуточку счастливее. Может, он, наконец, встретит женщину, которая будет его просто любить, не пытаясь ни подчинить себе, ни сбежать от него, боясь, что ее чувства ненастоящие.

С этими словами старуха исчезла так же неожиданно, как и появилась.

– И зачем только приходила? – всхлипнула Яна, вытирая рукавом покрасневшие глаза.

Она снова вернулась к лежащим перед ней страницам дневника. Раз уж от Степаниды помощи ждать не приходится, она разберется со всем сама. И вчитываясь в написанные Кариной в дневнике слова, Яна все больше убеждалась, что это не просто выражение чувств влюбленной женщины. Каждая фраза несла особый смысл, и все вместе это больше походило на некое подобие заклинания. Яна придвинула к себе одну из множества книг, разложенных на столе, и принялась торопливо перелистывать страницы. Она уже видела нечто подобное, но не придала значения, потому что это не было приворотным ритуалом в прямом смысле слова. Сейчас же, отыскав нужную страницу, она более внимательно вчитывалась в то, что было написано. Манифестация. Это не было магией в чистом виде, скорее, психологический трюк, заставляющий человека поверить в то, что его желания уже реальны. Автор книги предлагала описывать все, что вы хотите получить, как свершившийся факт, будто вы уже обладаете всем этим. И через некоторое время фантазия воплотится в жизнь. Яна не верила в действенность такого метода, но допускала, что как часть проводимого Кариной ритуала манифестация вполне имела место. В конце концов, она действительно получила то, что так старательно описывала. Слово в слово.

Яна отложила книгу в сторону и потянулась. От долгого сидения на одном месте мышцы одеревенели и покалывали, ей необходимо было сделать перерыв и немного размяться. Оставив бумаги лежать на столе беспорядке, она накинула пальто и, заперев дверь, выскочила из магазина. Морозный воздух мгновенно прогнал сонливость, а налетевший ледяной ветер придал решимости добраться до ближайшей кофейни как можно быстрее.

Яна уже сжимала в руке стаканчик с кофе и предвкушала первый глоток, когда в кармане пальто зазвонил телефон. Торопливо стягивая зубами с руки перчатку и отворачиваясь от ветра, норовящего бросить ей в лицо пригоршню снега, Яна мысленно умоляла звонившего подождать еще немного.

– Привет, мам, – бодро сказала она, когда ей, наконец, удалось провести пальцем по экрану, чтобы принять вызов. В первую секунду ей показалось, что звонок сорвался, но постепенно в шуме московской улицы она стала различать сдавленные всхлипывания, доносившиеся из трубки. – Мам? – дрожащим голосом снова позвала Яна. – Что случилось? Ты в порядке? Мама?

– Они вернулись, – прошептала Вера и сбросила вызов.

Лифт тащился невыносимо медленно. Яна нетерпеливо топала ногой, подгоняя еле ползущую вверх кабину. Она еще несколько раз набирала номер матери, но та не отвечала, а последние пятнадцать минут телефон и вовсе был выключен. Кода лифт, наконец, остановился, Яна вылетела из него, запоздало осознавая, что ключи от квартиры остались в сумке, которая в данный момент лежала в магазине. Ругая себя за глупость, она с силой надавила на кнопку звонка, надеясь, что мать дома и с ней все в порядке. Она слышала, как за дверью разносится громкая трель, но в остальном ничто не нарушало тишину, царившую в квартире. Не особенно надеясь на удачу, Яна надавила на дверную ручку и потянула на себя, и к ее величайшему удивлению, дверь поддалась.

– Мам? – вполголоса позвала она, оказавшись в полумраке длинного коридора. – Ты дома?

Вера не отвечала. Яна одну за другой открывала двери комнат, но ни за одной из них матери не было. Когда она повернула в сторону кухни, первое, что бросилось ей в глаза – бутылка водки, стоящая на столе. Сердце пропустило удар. Неужели мать взялась за старое? За те несколько месяцев, что Вера не притрагивалась к бутылке, они смогли наладить некое подобие нормальных отношений, а теперь, судя по всему, короткая передышка закончилась, и мать снова растворится в алкогольном дурмане. Яна так и стояла, не сводя глаз с бутылки, пока какое-то движение в темном углу не привлекло ее внимание.

Скорчившись в неудобной позе на шатком табурете, сидела Вера.

– Что случилось? – холодно спросила Яна, тем не менее испытывая огромное облегчение оттого, что с матерью все в порядке. По крайней мере, на первый взгляд.

– Они снова здесь, – прошептала Вера, поднимая на дочь испуганные глаза, и Яна с удивлением отметила, что взгляд матери совершенно ясный.

– Кто? – она подошла ближе, загораживая от матери непочатую бутылку.

– Мертвые.

Голос Веры звучал настолько тихо, что Яна не была уверена, правильно ли расслышала ее слова.

– Мертвые?

Вера лихорадочно закивала и разразилась рыданиями.

– Мам, успокойся, – Яна гладила ее по худой спине, гадая, что могло произойти и почему мать так напугана. – Давай для начала включим свет, и я заварю тебе чаю, а потом ты мне все расскажешь, идет?

Вера настолько крепко вцепилась в Яну ледяными пальцами, что той потребовалось некоторое время, чтобы высвободиться из ее цепкой хватки.

– Так лучше? – Яна щелкнула выключателем, и маленькая кухня озарилась теплым желтоватым светом. Мать коротко кивнула.

В попытке вывести Веру из ступора, Яна принялась рассказывать ей о погоде, о том, как красиво украсили город к Новому году, хотя до праздника еще несколько недель, о том, как позавчера недовольный покупатель хотел вернуть карты Таро, потому что ими «невозможно играть в подкидного дурака». Она болтала без умолку о всякой ерунде, параллельно заваривая чай и накрывая на стол. Постепенно мать начала расслабляться, кивала в такт словам дочери, следила за тем, как на столе появляются чашки и тарелка с бутербродами. Когда Яна убрала в шкафчик под мойкой бутылку, мать вздохнула, как ей показалось, с облегчением.

– С утра ничего не ела, – Яна взяла с тарелки бутерброд и откусила от него добрую половину.

– Там в холодильнике борщ и котлетки, – мать предприняла слабую попытку встать, но Яна ее остановила.

– Потом, – она ободряюще сжала ледяную ладонь матери. – Расскажешь, что случилось?

Вера задрожала и с трудом сглотнула застрявший в горле ком.

– Я увидела ее на улице.

– Кого? – напряженно спросила Яна.

– Она стояла в толпе и смотрела на меня, – Вера не обратила никакого внимания на вопрос дочери. – Это было как удар током, я встретилась с ней взглядом и поняла, что она пришла за мной. Вокруг была толпа, но казалось, что никто, кроме меня, ее не видит. Хотя, – Вера криво усмехнулась, – так оно на самом деле и было. Она же мертва.

– Мам, – Яна осторожно подвинулась ближе, – я не очень понимаю, о ком ты говоришь.

– О твоей бабушке, разумеется, – Вера посмотрела на дочь, как будто только что заметила ее присутствие. – Валентине Алексеевне.

– О той, которая умерла еще до моего рождения? – не поверила своим ушам Яна.

– Да, – в глазах Веры загорелся лихорадочный блеск, – она была там! Я уверена!

– Мам, – Яна старалась говорить как можно спокойнее, – а ты не могла обознаться? Все-таки прошло уже столько лет, это вполне мог оказаться кто-то похожий на бабушку. Ты же сказала, что они к тебе больше не приходят, что все закончилось.

– Нет, – голос Веры зазвучал увереннее, – это была она. Она вернулась, чтобы предупредить.

– Предупредить?

– Да, – Вера прикрыла глаза и, сделав глубокий вдох, выпалила на одном дыхании: – Сказала, что ты в опасности. Ты понимаешь, что это может значить? Яна, тебе кто-то угрожает?

– Нет, никто мне не угрожает, – она поспешила успокоить мать, – но есть вещи, с которыми я должна разобраться, и, – Яна предупреждающе подняла руку, видя, что Вера хочет что-то сказать, – теперь я буду особенно осторожна. Обещаю.

По глазам матери Яна видела, что ответ ее нисколько не успокоил, но она не стала больше ни о чем расспрашивать дочь, только сдержанно кивнула и сказала:

– Если понадобится моя помощь, я буду рядом.

– Спасибо, – Яна почувствовала, как к глазам подступают слезы, и наклонилась, чтобы обнять мать. – Кстати, – сказала она, отстраняясь, – я думала, что души умерших не возвращаются сюда после смерти, если у них не осталось неоконченных дел. Может ли быть такое, что бабушка все это время оставалась в нашем мире?

– Нет, – голос Веры зазвучал увереннее, а на лице мелькнуло некое подобие улыбки: – поверь, если бы моя мать все это время была где-то поблизости, она не упустила бы возможности показаться мне, чтобы прочитать лекцию о том, как бездарно я растрачиваю свою жизнь. Мне кажется, она вернулась только для того, чтобы я была готова защитить тебя.

– Получается, что души все-таки могут беспрепятственно попадать в мир живых, даже не имея никаких привязок?

– Не совсем так, – Вера отхлебнула чай и потянулась за бутербродом. – Ты, я, твоя бабушка – мы все семья, один род, и наша связь тянется от поколения к поколению, от мертвых к живым. Наши души составляют единое целое, мы помогаем друг другу, поддерживаем и защищаем. Поэтому в минуты, когда одному из членов рода грозит опасность, мертвые предки могут прийти, чтобы предупредить живых, дать подсказку и тем самым, предотвратить надвигающуюся беду.

– Откуда ты столько знаешь об этом? – удивилась Яна.

– Я же все-таки в библиотеке работаю, – улыбнулась Вера. – Так вот, бабушка пришла, чтобы нас предостеречь, а это значит, что опасность грозит нешуточная.

– Да, понимаю, – Яна задумалась, вспоминая, как месяц назад увидела призрак деда Марка, который тоже пришел, чтобы предостеречь ее от необдуманных действий. – Жаль, что бабуля не дала никаких более конкретных подсказок.

– Жаль, – согласилась Вера, – видимо, решила, что мы вполне в состоянии сами со всем разобраться. Хотя при жизни она ни за что бы такого не допустила: явилась бы с подробной инструкцией что и как мы должны делать, а заодно рассказала, как нам, по ее мнению, следует жить.

– Похоже, после смерти она научилась давать близким возможность принимать собственные решения, – улыбнулась Яна.

– Но лучше бы она делала это при жизни, – философски заметила мать, а Яна с облегчением отметила, что Вера совсем успокоилась: руки не дрожали, плечи расслабились, а из глаз исчез страх.

– Я останусь сегодня у тебя, не возражаешь? – Яна встала и принялась убирать со стола посуду.

– Конечно! Мне только в радость, – Вера забрала из рук дочери чашки и поставила и в раковину. – Иди отдохни, я сама все помою.

Яна настороженно посмотрела на мать, гадая, не хочет ли та спровадить ее из кухни, чтобы все-таки открыть бутылку, которая теперь стояла в шкафчике под мойкой. Вера, словно прочитав ее мысли, продолжая все так же сосредоточенно мыть посуду, сказала:

– Вылей ее. Я не намерена возвращаться к прошлому.

На ужин Вера обещала приготовить какое-то особенное жаркое, поэтому от помощи дочери решительно отказалась, и Яне не оставалось ничего иного, как удалиться в свою старую детскую комнату. Ей отчаянно требовалось побыть одной, осмыслить все рассказанное ей матерью и придумать, что со всем этим делать дальше. Она прекрасно понимала, что раз уж ее бабушка решила предупредить Веру о грозящей Яне опасности, значит, дело и вправду серьезное, но пока Яна никак не могла понять источник потенциальной угрозы.

Она толкнула дверь комнаты и тут же отступила от неожиданности – на ее узкой кровати восседала Серафима. Яна быстро взяла себя в руки и, прижав указательный палец к губам, проскользнула внутрь и плотно прикрыла за собой дверь.

– Сейчас не время, – прошептала она, подходя ближе к старухе, – мама может нас услышать.

– Да ладно тебе! – Степанида театрально закатила глаза. – Она же тоже Видящая! Не испугается.

– Не смей впутывать в это мою мать, – Яна угрожающе надвинулась на старуху, как будто ту действительно могли напугать ее угрозы. – Расскажи лучше, как вышло, что душа моей покойной бабушки, которая благополучно после смерти отправилась туда, куда отправляются все остальные души, внезапно вернулась, чтобы предупредить мою мать о грозящей мне опасности? Разве она не должна была уже переродиться в новом теле и жить другую жизнь?

– Не обязательно, – Степанида беззвучно похлопала ладонью по кровати, и Яна под противный скрип старых пружин опустилась рядом. – Как правильно заметила твоя матушка, между вашими душами есть крепкая родовая связь, и в те моменты, когда кому-то из вас нужна помощь, предки возвращаются, чтобы дать совет, предупредить об опасности. Твоя бабушка – хранитель рода, поэтому она не перешла в новую жизнь, а осталась, чтобы приглядывать за живущими потомками и следить, чтобы род не угас и ваши души прошли до конца путь, который они выбрали.

– Любая душа может стать хранителем?

– Нет, только та, что прошла все уроки и ей больше нечего делать в мире живых.

– Дед Марка мог стать его хранителем?

– Вполне.

– Интересно, о какой опасности говорила бабушка?

– Думай, – в очередной раз повторила старуха.

Яна молча смотрела перед собой. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы знать, что кровать справа от нее пуста. Степанида исчезла. Снова.

Остаток дня прошел спокойно. Вера пыталась расспросить Яну о том, чем та занимается и почему ей может грозить опасность, но та упрямо отказывалась обсуждать эту тему, чтобы не волновать лишний раз мать, хотя сама мысленно задавалась такими же вопросами.

Ночью, лежа без сна, Яна жалела, что у нее не было времени прихватить с собой пару книг из магазина, тогда вместо того, чтобы бесцельно пялиться в покрытый желтыми разводами потолок, можно было скоротать мучительные часы бодрствования за чтением о приворотах и способах их снятия. Перевернувшись набок и поудобнее взбив тонкую комковатую подушку, она закрыла глаза и принялась считать про себя в надежде, что сон ее все-таки настигнет, но вместо этого мысли вернулись к неожиданному предупреждению бабушки.

Валентину Алексеевну Яна видела только на старой черно-белой фотографии, которая хранилась в их семейном альбоме. Бабушка умерла незадолго до рождения внучки, буквально за месяц до того, как Яна появилась на свет. Степанида сказала, что она стала хранительницей рода, выполнив свою миссию на земле, и сейчас Яна размышляла, в чем та могла заключаться. О жизни бабушки Вера рассказывала крайне мало, да и не было у них с Яной возможности поговорить по душам: большую часть сознательной жизни Яна не видела мать трезвой, тут уж не до рассказов о почивших родственниках. А что, если бабушка тоже видела мертвых? Мог ли этот дар передаваться в их семье по наследству?

В ночной тишине громко скрипнула половица, и Яна, приподнявшись на локте, выглянула в коридор сквозь приоткрытую дверь. Сочащегося из окна света было недостаточно, чтобы разогнать сгустившиеся тени, поэтому Яна, решив, что это мать встала попить воды, снова легла, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Она закрыла глаза, но сон по-прежнему не шел. Вдобавок ко всему в груди зашевелилось беспокойство, как будто что-то было не так, но Яна никак не могла понять, что именно. Через секунду пришло осознание – тишина. За скрипом половицы не последовало никаких других звуков, словно кто-то, так и стоял, затаившись в темном коридоре, прислушиваясь.

Стараясь не шуметь, Яна соскользнула с кровати и на цыпочках подошла к двери. Часть длинного коридора тонула в темноте, но ее внимание привлек слабый свет в противоположном его конце. Медленно она двигалась в направлении голубоватого сияния, то и дело оглядываясь и прислушиваясь, но единственным звуком, нарушавшим вязкую тишину, было ее шумное взволнованное дыхание. Еще за секунду до того, как перед ней появилась призрачная фигура, она знала, что увидит. Сдержав испуганный вскрик, Яна с ужасом смотрела в знакомые глаза и чувствовала, как по щекам катятся горячие слезы.

– Не может быть, – прошептала она, протягивая руку к зыбкой фигуре.

Яна была готова ощутить фантомное прикосновение, но вместо этого ее пальцы скользнули по гладкой прохладной поверхности, которая мгновенно стала покрываться трещинами, распадаться на фрагменты, осыпаясь острыми осколками к ее ногам. Человек в отражении испуганно отшатнулся, и только сейчас Яна заметила черный провал позади призрачной фигуры.

– Нет! – Яна инстинктивно бросилась вперед в тщетной попытке удержать человека от падения, ладони пронзила острая боль, и зеркальная преграда с громким звоном рухнула, обдавая ее потоком жалящих брызг. Теперь на месте зеркала зияла черная холодная пустота, которая звала и манила. Яна попыталась отвернуться, но что-то в этой черноте влекло ее, лишая возможности сопротивляться искушению заглянуть в бездну. Она сделала осторожный шаг вперед, чувствуя, как в босые стопы впиваются острые осколки. Лицо обдало холодом и откуда-то из глубин черного провала знакомый голос прошептал: «Прыгай!». И Яна, не в силах противиться этому зову, сделала глубокий вдох, закрыла глаза и полетела вниз, в ледяную пустоту.