Римские каникулы

Интерлюдия

**ИНТЕРЛЮДИЯ: АМБИЦИИ БОГИНИ СМЕРТИ**

В глубинах Хельхейма, где царствовала дочь Локи, время текло иначе, чем в мире живых. Здесь не было дня и ночи, лишь вечные сумерки, освещенные призрачным свечением мертвых душ. Хель восседала на своем троне из человеческих костей и размышляла о словах Одина, произнесенных во время их последней встречи.

Рагнарёк. Конец всех миров. Последняя битва, после которой старые боги падут, а из пепла восстанет новое мироздание.

Всеотец говорил об этом как о крайней мере — способе остановить Виктора Крида, если все остальные методы потерпят неудачу. Но Хель видела в грядущем конце света нечто большее. Возможность. Шанс, который выпадает раз в эоны.

Богиня медленно поднялась с трона и подошла к одному из окон своих чертогов. За стеклом простирались бескрайние равнины Хельхейма, где скитались души тех, кто не удостоился места в Валгалле. Миллионы и миллионы мертвых, которые подчинялись ее воле безоговорочно.

«Что изменится, если наступит Рагнарёк?» — размышляла Хель.

Согласно пророчествам, старые боги падут в последней битве. Один погибнет от клыков Фенрира. Тор умрет от яда Йормунганда. Фрейр падет от меча Сурта. Даже могучий Хеймдалль не переживет схватки с Локи.

Но что будет с ней?

Хель была богиней смерти, владычицей мертвых. Рагнарёк мог уничтожить живых богов, но смерть… смерть была вечной. Более того — после конца света, когда все живое превратится в прах, роль смерти только возрастет.

Богиня усмехнулась, представляя картину послевоенного мира. Пустые чертоги Асгарда, где некому больше отдавать приказы. Валгалла без хозяина, полная растерянных эйнхериев. И она, Хель, единственная из старых богов, кто останется при власти.

«Но это еще не все», — продолжала размышлять она.

Один владел двумя величайшими сокровищами — копьем Гунгнир, которое никогда не знало промаха, и мудростью, добытой у источника Мимира. После его смерти эти силы должны были перейти к кому-то другому. А кто лучше богини смерти подходил на роль наследницы Всеотца?

Хель представила себе момент, когда она возьмет в руки Гунгнир. Копье, способное пронзить любую защиту, разрушить любые чары. В сочетании с ее властью над мертвыми это сделало бы ее сильнейшим существом в новом мире.

А мудрость Одина… Знания о рунах, секретах магии, тайнах мироздания. Все это могло стать ее достоянием, если она правильно сыграет свои карты.

Богиня отошла от окна и начала расхаживать по залу. План созревал в ее голове, становясь все более детальным и привлекательным.

«Но сначала нужно убедиться, что Рагнарёк действительно наступит», — подумала она.

Для этого требовалось, чтобы Крид довел свои планы до конца. Чтобы создал философский камень и использовал его так, как задумал. Хель видела возможные варианты будущего, и большинство из них заканчивались катастрофой масштабов, способных спровоцировать последнюю битву.

Значит, нужно было помочь северянину. Не открыто — это вызвало бы подозрения Одина. Но тонко, изящно, так, чтобы никто не заподозрил ее истинных мотивов.

Хель подошла к своему столу, сделанному из окаменевшего дерева Иггдрасиля, и взяла в руки магический кристалл. Сквозь его грани она могла наблюдать за событиями в мире живых. Сейчас кристалл показывал Рим, где Крид начинал обучать греческого алхимика.

«Интересно», — подумала богиня, наблюдая за происходящим.

Северянин действовал методично, планомерно. Он не торопился, понимая важность правильной подготовки. Это было хорошо — поспешность могла привести к преждевременному раскрытию его планов.

Но были и тревожные моменты. Хель видела, как по Риму распространяются слухи о загадочном пришельце. Почерк Локи был узнаваем — только ее отец мог так искусно плести паутину сплетен и домыслов.

«Что задумал отец?» — размышляла она.

Локи был непредсказуем даже после воскрешения. Возможно, он действительно пытался остановить Крида, выполняя волю Одина. А возможно, у него были собственные планы.

В любом случае, вмешательство Локи усложняло ситуацию. Если он сумеет помешать Криду создать философский камень, Рагнарёк может не наступить. А значит, ее собственные планы окажутся под угрозой.

Хель отложила кристалл и задумалась о способах противодействия отцу. Прямое столкновение было нежелательно — Один мог заподозрить ее в двойной игре. Нужно было действовать тоньше.

«А что если…» — в голове богини зародилась новая идея.

Что если использовать самого Крида против Локи? Северянин был могущественным воином, к тому же озлобленным на весь мир. Если правильно направить его гнев…

Хель взяла другой кристалл — тот, что позволял ей общаться с мертвыми в мире живых. Сейчас он показывал призрачную фигуру одного из ее слуг, драугра по имени Скульд.

— Слушаю, госпожа, — прошипел мертвец.

— Отправляйся в Рим, — приказала Хель. — Найди Виктора Крида. Передай ему, что кто-то из богов пытается помешать его планам.

— Какие подробности сообщить?

— Скажи, что замечены признаки вмешательства. Что кто-то распространяет слухи о нем, привлекая нежелательное внимание. Пусть он будет осторожнее.

— Будет исполнено, госпожа.

Кристалл потух, и Хель удовлетворенно кивнула. Теперь Крид будет знать, что за ним следят. Это заставит его действовать осторожнее, но в то же время усилит его подозрительность. А подозрительный, параноидальный Крид был гораздо опаснее для всех вокруг.

Но это было только начало. Хель понимала: чтобы ее план удался, нужно было подготовить почву заранее. Рагнарёк не должен стать для нее неожиданностью — она должна встретить его во всеоружии.

Богиня подошла к другой части своих чертогов, где хранились древние артефакты. Здесь, среди множества магических предметов, лежала ее величайшая тайна — меч Лаэватейн, выкованный самим Локи в те времена, когда он еще не был связан проклятьями.

Меч мог убивать богов. Это было его единственное предназначение и величайшая сила. До сих пор Хель держала его в тайне даже от отца, понимая, какую опасность представляет подобное оружие.

Но если наступит Рагнарёк…

Хель взяла меч в руки, чувствуя, как древняя магия откликается на ее прикосновение. Лезвие было черным, как ночь, и не отражало света. По нему бежали руны, способные разрушить любую божественную защиту.

«С этим оружием я смогу сразиться даже с Одином», — подумала богиня.

Конечно, Всеотец был могущественным противником. Его мудрость, копье Гунгнир, поддержка воронов и волков — все это делало его грозным врагом. Но у Хель были свои преимущества.

Во-первых, армия мертвых. Миллионы душ, которые не знали усталости, боли или страха. Они могли сражаться вечно, пока сама смерть не будет уничтожена.

Во-вторых, элемент неожиданности. Один считал ее союзницей, не подозревая о ее истинных планах. Это давало возможность нанести первый удар в самый неподходящий для него момент.

В-третьих, природа самой смерти. Хель была не просто богиней — она была воплощением одной из фундаментальных сил мироздания. Убить ее означало уничтожить саму концепцию смерти, что было практически невозможно.

Хель осторожно вернула меч на место и прикрыла его магическими чарами. Пока что о его существовании знала только она, и так должно было оставаться до подходящего момента.

Богиня вернулась к трону и снова взяла в руки кристалл наблюдения. Крид продолжал работать с алхимиком, терпеливо обучая его основам великого искусства. Скоро начнутся первые эксперименты, а там уже недалеко и до создания философского камня.

«Как долго это займет?» — размышляла Хель.

Согласно ее расчетам, до катастрофы оставались месяцы, может быть, полгода. Этого времени должно хватить, чтобы подготовиться к грядущим переменам.

Нужно было укрепить армию мертвых, собрать самых могущественных драугров под своими знаменами. Нужно было изучить слабости других богов, понять, как лучше всего использовать хаос Рагнарёка в своих интересах.

И нужно было следить за Локи. Отец был слишком умен и непредсказуем, чтобы его можно было игнорировать. Если он действительно попытается остановить Крида, придется принимать решительные меры.

Хель закрыла глаза и позволила своему сознанию блуждать по возможным вариантам будущего. Она видела падение Асгарда, гибель старых богов, рождение нового мира. И в центре всех этих событий — она сама, единственная наследница павшей божественной династии.

«Один хочет предотвратить Рагнарёк, — думала богиня. — Но он не понимает: конец неизбежен. Мир стареет, боги слабеют, магия угасает. Лучше ускорить неизбежное и получить возможность влиять на то, что придет на смену старому».

Открыв глаза, Хель снова взглянула на бескрайние просторы своих владений. Миллионы мертвых душ, подчиняющихся ее воле. Неисчерпаемая армия, готовая сражаться в любой момент.

После Рагнарёка эта армия станет основой нового порядка. Порядка, где смерть будет не концом, а началом. Где граница между жизнью и смертью исчезнет, а она, Хель, станет владычицей объединенного мира живых и мертвых.

Богиня улыбнулась — та самая ужасная полуулыбка, которая сочетала красоту живой половины лица с мертвенным оскалом другой половины. План был дерзким, опасным, но выполнимым.

Оставалось только дождаться, когда Виктор Крид сделает свой последний, роковой шаг. И тогда…

Тогда начнется новая эпоха. Эпоха, где Хель больше не будет дочерью Локи или союзницей Одина. Она станет единственной подлинной властительницей всего сущего.

А пока что нужно было ждать и готовиться, внимательно следя за тем, как северный воин приближается к осуществлению своей мечты о смерти, не подозревая, что этим самым приближает и исполнение чужих, куда более амбициозных планов.

**ИНТЕРЛЮДИЯ: ИГРОК ПРОТИВ ВСЕХ**

Рим в сумерках был особенно прекрасен — мраморные колонны окрашивались в золотистые тона заходящего солнца, а с холмов открывался величественный вид на раскинувшийся внизу город. Локи стоял на крыше одной из инсул близ виллы Луция Корнелия и наблюдал. За три дня, что он распространял слухи о загадочном северянине, вокруг дома патриция началось заметное оживление.

Слишком заметное.

Глаза бога-хитреца, принявшего облик простого горожанина, фиксировали каждую деталь. Вот торговец фруктами, который уже второй день стоит на том же углу, но почти ничего не продает. Вот прохожий, который трижды прошел мимо ворот виллы, каждый раз украдкой поглядывая в сторону дома. А там, в тени портика, маячит фигура в темном плаще — слишком неподвижная, чтобы быть случайной.

«Кто-то еще заинтересовался Кридом», — подумал Локи.

Это было неожиданно. Он рассчитывал, что слухи привлекут внимание властей, но не так быстро и не в таком объеме. Похоже, у северянина появились наблюдатели из разных лагерей.

Бог-хитрец покинул крышу и спустился на улицу. Нужно было выяснить, кто именно следит за Кридом, и, что более важно, зачем. Его собственные планы могли рухнуть, если в игру вмешаются непредвиденные силы.

Первым делом Локи приблизился к торговцу фруктами. Тот был невысоким, смуглым мужчиной с цепкими глазами — типичный римский плебей. Но руки выдавали его: слишком чистые для торговца, со следами недавней тренировки с оружием.

— Прекрасные яблоки, — заметил Локи, подходя к лотку.

— Лучшие в городе, — ответил торговец, но взгляд его продолжал блуждать в сторону виллы.

— Давно здесь торгуешь?

— Третий день, — ответ прозвучал слишком быстро.

Локи усмехнулся про себя. Любой настоящий торговец сказал бы что-то вроде «уже много лет» или «всю жизнь». Этот же выдал себя с головой.

— А что за дом там, красивый такой? — кивнул Локи в сторону виллы Корнелия.

Глаза торговца мгновенно напряглись:

— Не знаю. Просто богатый патриций живет.

— Понятно, — Локи купил яблоко и отошел.

Значит, первый наблюдатель — любитель. Скорее всего, из городской стражи или от кого-то из чиновников. Поставлен следить, но не имеет опыта скрытого наблюдения.

Следующей целью стала фигура в темном плаще. Локи принял облик нищего и приблизился к портику, протягивая руку за подаянием. Человек в плаще был гораздо более осторожен — он не отреагировал на приближение нищего, не повернул головы, не изменил позы. Профессионал.

Но даже профессионалы совершают ошибки. Локи заметил небольшую деталь — кольцо на пальце наблюдателя. Простое железное кольцо, но с характерным рисунком. Локи видел подобные у преторианцев, которые несли службу не при дворе, а в разведке.

«Цезарь», — понял бог-хитрец.

Значит, диктатор действительно заинтересовался слухами о северном алхимике. И прислал своих лучших людей следить за Кридом. Это было и хорошо, и плохо одновременно.

Хорошо — потому что подтверждало правильность стратегии Локи. Цезарь клюнул на приманку.

Плохо — потому что преторианская разведка была не той силой, с которой стоило играть легкомысленно.

Но самое интересное ждало впереди. Обходя квартал, Локи заметил третьего наблюдателя — и этот вызвал у него настоящее удивление.

Это была женщина, одетая как простая служанка, но державшаяся слишком уверенно для своего мнимого положения. Она сидела у фонтана, якобы стирая белье, но взгляд ее был прикован к вилле Корнелия. И в этом взгляде читалось что-то знакомое…

Локи сосредоточился, напрягая свои божественные способности. Аура вокруг женщины была странной — не совсем человеческой, но и не божественной. Что-то среднее между жизнью и смертью.

«Хель», — с изумлением понял он.

Его дочь тоже следила за Кридом! Но зачем? И главное — на чьей стороне?

Локи знал Хель достаточно хорошо, чтобы понимать: богиня смерти не делает ничего просто так. Если она прислала своего агента наблюдать за северянином, значит, у нее есть собственные планы на его счет.

Но какие?

Бог-хитрец отошел в тень и принял свой истинный облик. Нужно было срочно разобраться в ситуации. Слишком много игроков собралось вокруг одной фигуры, и это грозило хаосом.

Впрочем, хаос тоже можно было использовать.

Локи направился к окраине города, где в заброшенном храме Януса у него была тайная база. Здесь он мог спокойно обдумать ситуацию и принять решение.

Храм давно не использовался по назначению — после реформ Августа культ Януса почти исчез из римской религиозной жизни. Но для Локи это место было идеальным убежищем: двуликий бог покровительствовал обману и переменам, что вполне соответствовало природе бога-хитреца.

Устроившись в полуразрушенном алтаре, Локи стал анализировать ситуацию.

Итак, за Кридом следили минимум три стороны:

Во-первых, римские власти. Скорее всего, по приказу самого Цезаря, который заинтересовался слухами об алхимике-бессмертном.

Во-вторых, Хель. И это было самым тревожным фактором, потому что мотивы богини смерти оставались неясными.

В-третьих, возможно, еще кто-то. Локи видел слишком много подозрительных фигур, чтобы быть уверенным в их полном учете.

«Но самое интересное, — подумал Локи, — что сам Крид, похоже, ничего не замечает».

Северянин был слишком сосредоточен на обучении греческого алхимика, чтобы обращать внимание на окружающую суету. А между тем опасность нарастала с каждым часом.

Локи встал и начал расхаживать по развалинам храма. Первоначальный план — направить Цезаря против Крида — усложнялся. Слишком много переменных, слишком много неизвестных.

Но что если…

Что если использовать всех против всех?

В голове бога-хитреца начал формироваться новый, более сложный план. Вместо простого противостояния двух сторон можно было устроить настоящую многоходовку, где каждый игрок получит то, что хочет, но не так, как ожидает.

Локи улыбнулся. Это будет его шедевром — игра против всех участников одновременно.

Но сначала нужно было перехватить инициативу.

Бог-хитрец покинул храм и направился обратно к вилле Корнелия. По дороге он обдумывал детали плана, который становился все более изощренным.

Первый ход — нужно было избавиться от наблюдателей. Не убить, это привлекло бы лишнее внимание. Но дезориентировать, заставить сообщить неверную информацию своим хозяевам.

Локи принял облик городского стража и подошел к торговцу фруктами:

— Эй, ты! Документы есть?

Лже-торговец растерянно заморгал:

— Какие документы?

— На торговлю в этом районе. Здесь запрещено без разрешения префекта.

— Но я не знал…

— Не знал? — Локи изобразил суровость. — Штраф пять денариев. Или убирайся отсюда немедленно.

Наблюдатель, не желая привлекать внимание к себе, поспешно собрал свой лоток и исчез. Один устранен.

Следующим был преторианец в плаще. Здесь нужен был более тонкий подход.

Локи принял облик молодого патриция и направился к портику:

— Извините, вы не видели здесь высокого блондина? Мой раб сказал, что видел его в этих местах.

Преторианец напрягся:

— Какого блондина?

— Ну, того самого, о котором весь город говорит. Северного алхимика. Говорят, он может золото из воздуха делать.

— Не видел, — коротко ответил преторианец.

— Жаль, — вздохнул Локи. — А я так надеялся с ним познакомиться. Говорят, он у Корнелия остановился, но точно не знаю.

Глаза преторианца сверкнули интересом. Локи это заметил и добавил:

— Хотя, может, это просто слухи. Вчера один торговец клялся, что видел его на Авентинском холме.

Посеяв сомнения, Локи удалился. Теперь преторианец будет сомневаться в достоверности своей информации и может передать неточные сведения начальству.

Оставалась агент Хель. И здесь Локи решил действовать прямо.

Он принял облик драугра — одного из мертвецов, служивших его дочери. Это был рискованный ход, но необходимый.

Подойдя к фонтану, он тихо произнес кодовую фразу:

— Госпожа велела передать: планы изменились.

Служанка подняла голову, и Локи увидел в ее глазах характерный мертвенный блеск.

— Какие изменения? — прошептала она.

— Объект подозревает слежку. Госпожа приказывает отступить и ждать новых инструкций.

Драугр кивнул и исчез, растворившись в толпе.

Локи удовлетворенно вздохнул. Теперь вокруг Крида не было наблюдателей, а те, кто их послал, получат противоречивую информацию.

Но это было только начало.

Следующим шагом нужно было посеять подозрения между различными заинтересованными сторонами. Заставить их видеть друг в друге врагов, а не союзников.

Локи направился во дворец Цезаря. Пора было нанести визит диктатору.

Приняв облик одного из секретарей, он легко проник в покои правителя. Цезарь сидел за столом, изучая донесения.

— Цезарь, — осторожно начал Локи, — есть тревожные новости о том северянине.

Диктатор поднял голову:

— Какие новости?

— Наши агенты сообщают, что за ним следят не только мы. Замечены подозрительные фигуры, возможно, связанные с враждебными силами.

— С какими именно?

— Пока неясно, — Локи изобразил озабоченность. — Но есть подозрения, что кто-то из сенаторов тоже заинтересовался алхимиком. Возможно, планируют использовать его против тебя.

Лицо Цезаря потемнело. Он и без того подозревал заговоры на каждом шагу, а такая информация лишь подливала масла в огонь.

— Кто именно?

— Расследуем, — ответил Локи. — Но рекомендую усилить меры предосторожности.

Покинув дворец, Локи направился к одному из влиятельных сенаторов — Марку Порцию Катону. Этот человек славился своей принципиальностью и враждебностью к единоличной власти.

Приняв облик простого информатора, Локи проник в дом сенатора:

— Господин, у меня есть информация, которая может вас заинтересовать.

Катон выслушал рассказ о том, как Цезарь тайно ищет алхимика, способного даровать бессмертие, и как диктатор планирует использовать магию для укрепления своей власти.

— У вас есть доказательства? — спросил сенатор.

— Свидетели готовы дать показания, — соврал Локи. — Но они боятся мести Цезаря.

Катон задумался. Он и без того считал диктатора угрозой республике, а обвинения в использовании темной магии могли стать хорошим поводом для действий.

Следующие несколько часов Локи провел, распространяя слухи и сплетни по всему городу. Он рассказывал разным людям разные версии событий, но все они сводились к одному: вокруг загадочного северного алхимика плетется паутина интриг, в которой участвуют самые влиятельные люди Рима.

К полуночи весь город бурлил от слухов. Говорили о тайных планах Цезаря, о заговоре сенаторов, о северном чародее, способном изменить баланс сил в государстве.

Локи стоял на крыше и любовался результатами своей работы. Внизу, в освещенных факелами улицах, группы людей горячо обсуждали последние новости. В домах знати шли экстренные совещания. Во дворце Цезаря работали всю ночь, планируя ответные меры на мнимые угрозы.

А в центре всей этой суеты находился Виктор Крид, который продолжал спокойно обучать греческого алхимика, не подозревая, какой ураган бушует вокруг него.

«Идеально», — подумал Локи.

Теперь все основные игроки были введены в заблуждение и настроены друг против друга. Цезарь подозревал сенаторов в попытках заполучить алхимика. Сенаторы подозревали Цезаря в планах использовать магию для укрепления власти. А простой народ видел в происходящем очередную интригу знати.

Но самое главное — все они забыли о том, что сам Крид может иметь собственные планы. И эти планы могут оказаться гораздо опаснее любых политических игр.

Локи улыбнулся и растворился в ночных тенях. Завтра его ждала новая работа — нужно было поддерживать накал страстей и следить за тем, чтобы никто не догадался об истинной природе происходящего.

Игра против всех только начиналась, и бог-хитрец намеревался довести ее до логического завершения. Каким бы разрушительным оно ни оказалось.

**ИНТЕРЛЮДИЯ: ПЕРЕРОЖДЕНИЕ НЕУДАЧНИКА**

Марк стоял перед бронзовым зеркалом в своей комнате на вилле Корнелия и с трудом узнавал отражение. Всего неделю назад он был жалким, забитым греком, которого избивали в тавернах и который обманывал патриция, выдавая себя за алхимика. А теперь…

Теперь в зеркале на него смотрел совершенно другой человек.

Новая одежда, сшитая лучшими портными Рима, подчеркивала его фигуру и скрывала былую худобу. Волосы, вымытые дорогими маслами и аккуратно подстриженные, обрамляли лицо, которое больше не выражало постоянного страха. А главное — глаза. В них появилась уверенность, которой никогда прежде не было.

Все изменилось после того вечера, когда Виктор повел его в лупанарий.

Марк до сих пор краснел, вспоминая те часы. Он был девственником — постыдная тайна для мужчины тридцати лет, которую он тщательно скрывал. Но Виктор каким-то образом это понял и решил исправить ситуацию.

«Мужчина должен быть уверен в себе во всех сферах жизни», — сказал он тогда, ведя Марка через темные улочки к заведению, славившемся красотой своих обитательниц.

Алхимик сначала сопротивлялся, бормотал что-то о нравственности и приличиях. Но Виктор был непреклонен:

«Ты хочешь стать настоящим мастером? Тогда должен перестать быть мальчиком».

И он был прав.

Та ночь изменила все. Не только и не столько сам физический опыт — хотя и он был важен. Главное было в другом. Впервые в жизни Марк почувствовал себя мужчиной. Настоящим мужчиной, способным на решительные действия.

Теперь, неделю спустя, он с трудом понимал, как мог раньше так жить. Прятаться в углах, извиняться за каждое слово, дрожать перед Корнелием, боясь разоблачения. Все это казалось ему теперь жалким и недостойным.

Марк отошел от зеркала и прошелся по комнате. Даже походка у него изменилась — стала более уверенной, решительной. Раньше он семенил, стараясь не привлекать внимания. Теперь шагал твердо, держа голову высоко.

«Что со мной происходит?» — иногда спрашивал он себя в минуты редких сомнений.

Но ответ был очевиден. Виктор его менял. Не только учил алхимии — хотя и эти уроки были бесценными. Он перестраивал всю личность Марка, превращая неуверенного неудачника в того, кем тот мог бы стать при других обстоятельствах.

За эту неделю Марк узнал больше об алхимии, чем за все предыдущие три года. Виктор объяснял сложные вещи простыми словами, демонстрировал принципы на практике, терпеливо исправлял ошибки. И главное — он относился к Марку как к равному, не как к жалкому неучу.

«Ты способен на большее, чем думаешь», — часто говорил северянин. И Марк начинал в это верить.

Вчера в лаборатории произошло нечто удивительное. Марк впервые в жизни успешно провел настоящую трансмутацию — превратил небольшой кусочек меди в серебро. Пусть это было всего лишь простейшее упражнение, пусть серебра получилось совсем немного, но факт оставался фактом — он сделал это сам.

Виктор похвалил его, и эта похвала значила больше, чем все золото Корнелия.

«Видишь? — сказал учитель. — У тебя есть талант. Нужно было только раскрыть его».

Марк улыбнулся, вспоминая эти слова. Да, у него действительно был талант. Просто раньше никто не давал ему возможности проявить себя.

Алхимик подошел к окну и выглянул в сад. Там, среди роз и лавровых деревьев, прогуливался Корнелий с несколькими гостями. Патриций что-то горячо объяснял, жестикулируя в сторону дома. Наверняка хвастался своим «алхимиком».

Еще неделю назад Марк бы испугался этого разговора, боялся бы, что гости заподозрят обман. Теперь же он смотрел на сцену с холодным расчетом. Корнелий выставляет его напоказ? Прекрасно. Пусть знатные римляне узнают имя Марка. Скоро у него будет что им показать.

«Скоро», — повторил он про себя, и в этом слове звучала твердая уверенность.

Виктор обещал, что через несколько месяцев они приступят к созданию философского камня. Настоящего камня, способного превращать любые металлы в золото и даровать бессмертие. И Марк будет не просто помощником в этом великом деле — он станет соавтором величайшего алхимического открытия в истории.

Представляя себе этот момент, Марк чувствовал, как внутри разгорается пламя амбиций. Он видел себя знаменитым мастером, к которому съезжаются ученые со всего мира. Видел, как его имя вписывается в историю рядом с именами Гермеса Трисмегиста и Зосимы Панополитанского.

Но были и более практические мысли. С философским камнем он больше не будет зависеть от милости Корнелия или кого-то еще. У него будет власть, богатство, влияние. Он сможет отплатить всем, кто когда-либо унижал его.

Марк вспомнил учителей в Афинах, которые выгнали его из школы философов. Вспомнил александрийских мудрецов, которые отказались принять его в ученики. Вспомнил насмешки и презрение, с которыми к нему относились повсюду.

«Посмотрим, кто будет смеяться последним», — подумал он с мрачным удовлетворением.

В дверь постучали. Марк обернулся и увидел входящего Виктора. Северянин выглядел как всегда — спокойный, уверенный, с этими странными голубыми глазами, в которых читалась древняя мудрость.

— Готов к сегодняшнему уроку? — спросил учитель.

— Более чем готов, — ответил Марк, и в его голосе прозвучала новая, незнакомая раньше нота властности.

Виктор улыбнулся, заметив перемену:

— Хорошо. Сегодня мы изучаем работу с ртутью. Это опасно, но необходимо для дальнейшего продвижения.

Они спустились в лабораторию, оборудованную на средства Корнелия. За неделю это место изменилось до неузнаваемости. Вместо примитивных приборов, которыми пользовался Марк, теперь здесь стояли сложные устройства, привезенные или изготовленные Виктором.

Атаноры различных размеров, реторты из специального стекла, весы точной работы, коллекция редких минералов и металлов — все это превращало подвал виллы в настоящую алхимическую лабораторию.

— Ртуть — особое вещество, — начал объяснять Виктор, беря в руки колбу с серебристой жидкостью. — Она соединяет в себе свойства металла и жидкости, земли и воды. Алхимики называют ее одной из трех основ мироздания.

Марк внимательно слушал, записывая каждое слово в тетрадь. Раньше он делал записи из страха что-то забыть. Теперь — из желания постичь каждую тонкость великого искусства.

— Но ртуть опасна, — продолжал Виктор. — Ее пары ядовиты, длительный контакт может повредить разум. Многие алхимики сошли с ума, работая с ней неосторожно.

— А как избежать отравления? — спросил Марк.

— Существуют защитные процедуры, — ответил учитель. — Специальные травы, которые нужно жевать. Амулеты, поглощающие вредные испарения. И самое главное — правильное дыхание.

Следующий час прошел в изучении техники безопасности. Виктор показывал, как правильно держать инструменты, как дышать при работе с ядовитыми веществами, как распознать первые признаки отравления.

Марк впитывал знания как губка. Все это было ново, сложно, но удивительно логично. Впервые в жизни он чувствовал, что изучает не абстрактные теории, а практические навыки, которые можно применить.

— Теперь попробуй сам, — сказал Виктор, отступая в сторону.

Марк взял в руки инструменты. Раньше он бы дрожал от страха совершить ошибку. Теперь же действовал уверенно, помня наставления учителя.

Первый опыт не удался — ртуть вступила в реакцию слишком быстро, и смесь пришлось выбросить. Но Марк не расстроился. Наоборот, неудача лишь подстегнула его желание добиться успеха.

Второй опыт прошел лучше. Марк сумел контролировать процесс, получив небольшое количество амальгамы серебра. Не то, что планировалось, но уже приближение к цели.

— Неплохо для первого раза, — оценил Виктор. — У тебя хорошая интуиция. Это важное качество для алхимика.

Похвала учителя грела душу, но Марк не дал себе расслабиться. Он понимал: впереди еще много работы, много ошибок и разочарований. Но теперь он был готов к ним.

После урока они поднялись в дом. Корнелий ждал их в атриуме, явно желая узнать о результатах занятия.

— Ну, как дела? — спросил патриций, не скрывая любопытства.

— Прогресс налицо, — ответил Виктор. — Марк быстро учится. Думаю, вскоре мы сможем продемонстрировать вам нечто интересное.

— Что именно? — Корнелий явно надеялся на конкретику.

— Превращение достаточно большого количества меди в серебро, — сказал Марк, и патриций удивленно посмотрел на него.

Удивленно и с новым уважением. Голос Марка звучал совсем не так, как раньше. В нем была уверенность человека, который знает, о чем говорит.

— Когда это произойдет? — спросил Корнелий.

— Через две недели, — ответил Марк, не дожидаясь ответа Виктора. — Может быть, раньше, если эксперименты пойдут успешно.

Патриций кивнул, явно довольный услышанным. А Марк почувствовал прилив гордости. Еще недавно он не осмелился бы дать такие обещания. Теперь же говорил о сложных алхимических процедурах как о чем-то само собой разумеющемся.

Вечером, оставшись один, Марк снова подошел к зеркалу. Отражение по-прежнему удивляло его. Но теперь он видел в нем не только внешние изменения.

В глазах человека, смотрящего из зеркала, горел огонь амбиций. Это был взгляд того, кто знает себе цену и не намерен довольствоваться малым.

«Я стану великим алхимиком, — пообещал себе Марк. — Не просто учеником Виктора, а самостоятельным мастером. И тогда весь мир узнает мое имя».

Он не знал, что его учитель вовсе не стремится к славе. Что Виктор преследует совсем иные цели, и философский камень нужен ему не для обретения богатства или власти.

Марк не подозревал, что становится инструментом в руках человека, для которого весь Рим — лишь средство достижения единственной цели: найти способ умереть.

Но даже если бы он знал об этом, вряд ли это остановило бы его. Жажда величия, пробудившаяся в нем за эту неделю, была слишком сильна.

А пока что он просто наслаждался своим преображением, не подозревая, какую цену придется заплатить за обретенную уверенность в себе.