Рубиновый рассвет. Том I

Глава 20

Город Солнечный Причал встретил команду Гилена буйством красок и шумом жизни — будто кто-то вывернул наизнанку сумрачный кошмар Аль-Дейма и показал его полную противоположность. В гавани колыхались яркие паруса — алые, изумрудные, золотые, словно гигантские крылья тропических птиц. Пестрые дома с резными балкончиками, увитыми виноградными лозами, теснились вдоль набережной, будто стараясь перекричать друг друга в своем разноцветном великолепии.

Здесь пахло жареными специями, соленым бризом и горячим металлом монет — ароматами свободы, торговли и беспечности. Упитанные купцы в шелковых камзолах похаживали по причалу, их пальцы, унизанные перстнями, теребили кошельки. Загорелые моряки с татуировками, рассказывающими целые истории, лениво перебрасывались похабными шутками, смеясь так громко, будто старались перекричать чаек.

Но вся эта идиллия трещала по швам — в буквальном смысле. Корабль встал в порту королевства Амбарнэ с грацией пьяного медведя в лавке стекольщика. Деревянные доски причала скрипели, трещали и наконец поддались под натиском обшарпанного корпуса судна. Раздался оглушительный скрежет, за которым последовал громкий всплеск — в воду рухнули несколько бочонков, сорванных ударом.

Гаррот выскочил на палубу, как разъяренный бык, вырвавшийся из загона. Его лицо, обычно обветренное и грубое, теперь пылало багровым от ярости, а жилы на шее набухли, словно канаты.

— Вы, медузы безмозглые! — его голос прогремел, как пушечный выстрел, заставив пару ближайших чаек в панике взмыть в небо. — Кто дал вам право называться моряками?! Руки у вас не из плеч растут, а из жопы, да еще и кудрявые!

Он схватил ближайшего матроса за шиворот, тряся его так, будто пытался выбить дурь силой.

— Я видел осьминогов, которые вяжут узлы лучше вас! Вы хоть одно весло в жизни держали до этого?! Или вам мамки в детстве только ложки в руки давали?!

Команда потупилась, переминаясь с ноги на ногу. Лишь Лони, прислонившись к мачте, хмыкнул, наблюдая за этим представлением. Его взгляд скользнул вниз, где у причала толстенький человечек в ярко-оранжевом камзоле яростно размахивал какими-то бумагами, прыгая на месте, как разъяренный пудель.

Человечек был маленьким, лысым и круглым, словно бочонок рома. Его животик, туго стянутый золотым поясом, так выпирал вперед, что, казалось, мешал ему видеть собственные ноги. Но это не мешало ему топать ими по причалу с яростью, достойной лучшего применения.

— Капитан! КАПИТАН! — его писклявый голосок едва пробивался сквозь треск ломающихся досок и непрекращающуюся ругань Гаррота. — Вы разнесли муниципальный причал! Это казенное имущество! Я, Понтий Верго, портовый надзиратель, требую немедленной компенсации!

Он потрясал бумагами, которые тут же выскользнули из его потных пальцев и разлетелись по ветру, словно испуганные голуби.

На корме, в тени рваного паруса, стоял Гилен. Его темные очки скрывали глаза, но легкая усмешка, игравшая на губах, говорила сама за себя. Он наблюдал за этим спектаклем с холодным спокойствием хищника, который знает, что его обед никуда не денется.

— Гаррот, — его голос прозвучал тихо, но так, что даже ревун моментально замолчал, — успокойся. Мы же хотели произвести хорошее впечатление, не так ли?

Лони фыркнул, пряча улыбку в воротник своего плаща. Гаррот тяжело ступил к Гилену, его массивные плечи напряглись, словно он нес на них невидимый груз. Приблизившись, он понизил голос до хриплого шепота, который больше походил на скрежет камней:

— Капитан, этот корабль теперь — как мишень на спине у слепого стрелка. Инквизиция его уже ищет, да и портовые крысы скоро начнут обнюхивать, как шакалы у мертвечины. — Он оглянулся на потрепанные борта судна. — Лучше отдать его этому пузатому чинуше — пусть сам голову ломает, как лучше оформить разрушенный причал и новый корабль.

Гилен коротко кивнул. Его рубиновые глаза, скрытые за темными стеклами, медленно скользнули по команде — по этим изможденным, но живым лицам, которые еще неделю назад были лишь номерами в ледяном аду Аль-Дейма. Когда он заговорил, его голос звучал ровно, но каждый слог падал, как приговор:

— Как и было обещано — здесь наши пути расходятся. От транспорта придется отказаться. — Он слегка повернул голову, и солнечный блик скользнул по его очкам. — Путешествие на нем привлечет лишние глаза... а вам это не нужно.

За неделю плавания эти люди — бывшие каторжники, беглецы, отбросы Аль-Дейма — успели свыкнуться с таким капитаном. Да, он был холоден, как северный ветер. Да, его методы были жестоки, как удар топора по шее. Но он вырвал их из ледяного ада, где они были лишь расходным материалом, и дал шанс снова почувствовать себя людьми.

В их глазах читалась смесь надежды и страха — как у псов, которых впервые отпустили с цепи.

— Спасибо, капитан… — пробормотал один, сжимая потрепанный мешок с пожитками так крепко, будто это была его единственная опора в этом мире.

— Хотя бы не сдохли в шахтах… — хрипло добавил другой, потирая шрамы на запястьях от кандалов.

Некоторые просто молчали, уставившись в деревянные доски причала, будто боялись, что если поднимут глаза, то окажется, что все это — лишь сон перед последним ударом кнута надсмотрщика.

Граф вышел вперед с той изящной небрежностью, которая выдавала в нем аристократа даже в самом жалком рубище. Его осанка, его движения — все сразу привлекло внимание, словно в стаю ворон залетел павлин.

— В этих краях меня знают как графа Валтара де Морнэ… — он сделал театральную паузу, — …того самого, что таинственно пропал десять лет назад. — Его голос звучал игриво, но в нем чувствовалась сталь клинка, прикрытая шелковой перчаткой. — Как дворянин, я улажу вопрос с этим… Понтием. — Он брезгливо сморщился, произнося имя. — А вам, господа, от всего сердца желаю удачи.

Совершив идеальный поклон — не слишком низкий, чтобы не унизиться, но и не слишком высокомерный — он спустился по трапу к разъяренному портовому надзирателю. Понтий Верго, еще секунду назад готовый разорвать кого-то на части, замер, увидев перед собой настоящего аристократа. Его рот открылся и закрылся, как у рыбы, выброшенной на берег.

Гилен скрестил руки на груди, окинув команду холодным взглядом. Когда он заговорил, даже шум порта на мгновение стих, будто прислушиваясь:

— Сегодня вы получили дополнительный шанс. — Его голос был тихим, но каждое слово врезалось в память, как нож в дерево. — Такое случается не каждый день и не с каждым. Помните: госпожа Удача не любит, когда ее добротой злоупотребляют… а я — и того меньше.

Два бывших каторжника Гаррот и Лони, ставшие невольными лидерами, держались вместе. Гаррот хрипло усмехнулся, обнажив желтые зубы:

— Ну что, братва… — он оглядел остальных, — Кому куда? К пивным, к бабам или сразу к чертям?

Лони, обычно молчаливый, потрогал кошель с деньгами — "заработанными" в этом безумном плавании.

— А мне бы выпить… — он задумчиво посмотрел в сторону ближайшей таверны, — Так, чтобы наутро даже имя забыть.

Они по очереди кивнули остальным — каждый кивок был как печать: "живи". А Гилену поклонились глубже — без слов, но с тем уважением, которое можно заслужить только кровью и сталью.

Гилен молча сошел на берег. Его черный плащ колыхался на теплом ветру, словно тень, не желающая покидать своего хозяина.

Остальные последовали за ним — кто-то быстро растворялся в толпе, как соль в воде; кто-то оглядывался, будто боясь, что это все ловушка; но вскоре каждый выбрал свой путь.

А корабль "Морская Улыбка" остался у причала — бесхозный, избитый волнами и судьбой, но наконец-то свободный. Его паруса, еще недавно натянутые, как струны, теперь безвольно повисли, будто вздохнули с облегчением. И только чайки кричали над ним, провожая в последний путь.

Гилен стоял у здания гильдии наемников, его черный плащ слегка колыхался на теплом ветру, приносившем запахи жареных каштанов и морской соли. Вывески с перечнем заказов пестрели перед ним — "Охрана каравана", "Ликвидация бандитов", "Поиск пропавших реликвий" — но его рубиновые глаза за темными стеклами скользили по ним с бесстрастным любопытством ученого, изучающего чужие обычаи.

Легкий кашель прервал его размышления. Валтар приблизился с той изящной небрежностью, которая выдавала в нем дворянина даже в походной одежде. Прикрыв рот изысканным жестом, он кашлянул в кружевной платок, привлекая внимание.

— Простите, но, кажется, стоит кое-что объяснить… — его голос звучал вежливо-наставительно, как у учителя, терпеливо растолковывающего азы ученику. В уголках его глаз играли смешинки, но в глубине зрачков таилась серьезность. — В этом мире всё требует денег. Еда, кров, информация… — Он сделал паузу, слегка наклонив голову. — Даже просто взгляд в вашу сторону может стоить монет, если человек знает, что вы готовы платить.

Гилен слушал внимательно, не двигаясь. Его рубиновые глаза за стеклами очков следили за каждым движением губ Валтара, будто пытаясь прочитать между строк больше, чем было сказано.

Деньги… До этого момента ему не приходилось заботиться о таких мелочах. В прежней жизни он мог изменить реальность, просто пожелав. Теперь же…

Валтар продолжал, мягко жестикулируя длинными пальцами:

— Смертные любят мериться статусами. Бедняк, богач, купец, дворянин… — он провел рукой по воздуху, будто рисуя невидимую шкалу. — Чем больше у тебя золота — тем больше дверей открыто. Но если у тебя нет титула… — граф усмехнулся, обнажив чуть более острые, чем положено человеку, клыки. — Тогда золота должно быть очень много.

Гилен хмыкнул — короткий, сухой звук, больше похожий на скрежет камней. Затем спросил прямо:

— А ты куда?

Валтар махнул рукой в сторону запада, где за многоэтажными домами уже розовели вершины далеких гор.

— До моего родового гнезда — три города. — Его голос внезапно потерял игривые нотки. — Я не был важным графом… лишь удобной марионеткой в чужом спектакле. Дом, скорее всего, уже прибрала инквизиция." Он провел пальцем по лезвию своего кинжала. — Но… мне есть что там забрать. Вещи, которые не должны достаться другим.

Наклонив голову в почтительном поклоне, он добавил:

— Могу ли я помочь вам ещё чем-то? Последний совет, возможно?

Гилен задумался. Ветер шевелил его черные волосы, когда он наконец спросил:

— Есть ли способ скрыть глаза… кроме очков?

Валтар потер подбородок, задумчиво рассматривая темные стекла собеседника.

— Магические иллюзии… но те, у кого острое Восприятие, легко их распознают. — Он щелкнул пальцами. — Есть линзы, меняющие цвет глаз — стеклянные, с алхимическим напылением. Но в портовых лавках их не найти. Ближе к центру города должен быть окулист… хотя, — он многозначительно поднял бровь, — такие вещи обычно спрашивают у воров, а не у лекарей.

Гилен кивнул, усвоив информацию.

— Спасибо. Пусть Удача улыбнется тебе.

Валтар замер на мгновение, словно услышал благословение свыше. Его бледное лицо осветила искренняя улыбка — редкая для существа, привыкшего к вечной игре масок.

— Если больше ничего не нужно… я отправлюсь.

Гилен поднял руку в жесте прощания — неуклюже, как человек, впервые пробующий незнакомый ритуал. Валтар, всегда ценивший хороший театральный жест, ответил глубоким поклоном, плащ развевался за ним, как крылья летучей мыши. Затем развернулся и растворился в толпе, став частью пестрого потока Солнечного Причала.

Гилен еще мгновение смотрел ему вслед, затем повернулся к вывеске гильдии.

Дверь гильдии "Стальной Клык" с громким стуком захлопнулась за Гиленом, словно отрезая его от солнечного мира улиц. Его сразу окутал густой, почти осязаемый микс запахов — перегар дешевого эля, въевшийся в деревянные стены за годы, едкий пот закаленных в боях мужчин, аромат жареной баранины с тмином и что-то затхлое, словно сама смерть притаилась в углах этого помещения.

Зал был шумным, душным и грубым, как удар кулаком в живот. Наемники всех мастей заполняли пространство. Коренастые рубаки в потертых, но смертельно опасных доспехах, чьи шрамы рассказывали истории лучше любых баллад. Худые разведчики с колчанами за спинами, их глаза постоянно двигались, высчитывая угрозы. Молчаливые типы с лицами, на которых читалось "лучше не связываться", пальцы которых нервно постукивали по рукоятям оружия.

Когда дверь закрылась, десятки глаз устремились на нового гостя. Гилен в своем потрепанном черном плаще, с походным рюкзаком за плечами и худощавым силуэтом выглядел здесь как нищий, забредший в королевский пир.

Из толпы донесся хриплый, пропитанный алкоголем голос:

— Эй, дружок! Бесплатная ночлежка — в трех кварталах, там и похлебку дадут!

Зал взорвался грубым смехом. Кто-то добавил, стуча кулаком по столу:

— Если, конечно, крысы не сожрут раньше! Они тут любят тощих!

Гилен не замедлил шаг. Его рубиновые глаза за затемненными стеклами скользнули по насмешникам, отмечая каждого, но он не удостоил их ответом. В воздухе повисло странное напряжение — будто стая псов почуяла нечто необычное в этом тихом незнакомце.

За массивной дубовой стойкой с медной табличкой "Регистрация" сидел полуэльф Лоуфи — его острые уши слегка подрагивали, когда он поднял усталые глаза на нового посетителя. На его груди красовался бейдж с гравировкой "Лоуфи. Старший клерк".

— Как стать наемником? — спросил Гилен ровным тоном, в котором не дрогнул ни один мускул.

Лоуфи медленно отложил гусиное перо, осмотрел гостя с ног до головы и усмехнулся уголком рта:

— Для начала — заработать имя. Потом — знак гильдии. — Он постучал пальцем по медному значку на своем камзоле. — Без этого тебе максимум носильщиком быть. Или даже крыс в подвале никто не доверит убить.

Полуэльф лениво облокотился на стойку, его голос принял нарочито-деловой тон:

— Есть и другие варианты... Купить глиняный значок за десять золотых. Или получить рекомендацию от кого-то, кто уже в гильдии. Или... — он насмешливо оглядел Гилена с ног до головы, — ...быть хоть немного крепче тростинки на ветру.

В зале снова прокатилась волна смешков.

Гилен не дрогнул. Его голос оставался спокойным, как поверхность лесного озера перед бурей:

— Есть те, кому нужен носильщик?

Лоуфи фыркнул, показывая острые клыки — наследие эльфийской крови:

— Ты сам выглядишь так, будто тебя кто-то должен донести до ближайшей таверны. Впрочем... — он вдруг задумался, почесывая заостренное ухо, — есть один вариант. Старик Харг нуждается в подручном.

В зале воцарилась напряженная тишина. Даже самые пьяные наемники перестали смеяться.

Гилен лишь кивнул:

— Где его найти?

Лоуфи протянул грязный клочок пергамента:

— Подвал "Ржавого Якоря". После заката. И если выживешь — возвращайся за значком.

Гилен взял записку, его пальцы даже не дрогнули. Повернувшись, он направился к выходу, спиной чувствуя десятки любопытных взглядов. Дверь гильдии снова захлопнулась — на этот раз за его спиной.

Гилен двинулся по указанию Лоуфи в сторону подвального заведения, чье вызывающее название "Ржавый Якорь" красовалось на кривой вывеске, едва державшейся на одном крюке.

Здание выглядело крепким, словно вырубленным из самой сердцевины ночи — низкое, приземистое, сложенное из темного, почти черного камня, испещренного трещинами, будто шрамами от былых битв. Массивная дубовая дверь, окованная железными полосами, казалась вросшей в землю, как будто сама не хотела выпускать наружу то, что скрывалось за ней.

У входа стояли двое орков — широкоплечих, с кожей цвета оливок, покрытой боевыми шрамами, словно карта былых сражений. Их доспехи, потрепанные, но надежные, скрипели при каждом движении, а желтые глаза, горящие, как угли, сразу устремились на подошедшего.

Первый орк, помеченный шрамом через левый глаз — старым, затянувшимся, но все еще зловещим — грубо окинул Гилена взглядом, словно оценивая, стоит ли он даже минуты их времени.

— Ты куда это, корешок? — его голос звучал насмешливо, но в нем чувствовалась опасность, как у волка, который пока только обнюхивает добычу. — Сюда только по приглашениям ходят. Или ты думаешь, что особенный?

Гилен не моргнул, его рубиновые глаза за темными стеклами оставались неподвижными.

— Меня послал Лоуфи. Из "Стального Клыка".

Орк хмыкнул, переглянулся с напарником, и в его взгляде промелькнуло что-то между раздражением и любопытством.

— Ну и нюх у Лоуфи… — он покачал головой, усмехаясь. — Теперь он и дохляков к нам шлет? Ты хоть понимаешь, куда лезешь, человечишка?

Второй орк, более массивный, с топором за спиной, который казался больше, чем некоторые двери, изучил Гилена пристальнее. Его голос глухо пророкотал, как обвал в горах, когда он начал сыпать вопросами, будто молотом по наковальне:

— Имя?— Убивал?— Сможешь убить снова?— Был в настоящем бою?— Не струсишь, если окажешься там опять?

Гилен спокойно выдержал этот поток, не дрогнув.

— Не боюсь ни крови, ни битв. Что внутри и что нужно делать?

Орк замер на секунду, затем разразился громовым хохотом, от которого прохожие на улице шарахнулись в сторону, будто услышали раскат грома. Но в его смехе не было злобы — скорее, уважение к дерзости, редкое для таких, как он.

— Ха! Ладно, раз от Лоуфи — проходи. — он отступил, пропуская Гилена к двери, но перед этим наклонился чуть ближе, и его голос стал тише, почти серьезным. — Тут можно быстро разбогатеть… или быстро сдохнуть. Выбирай сам.

Дверь скрипнула, открываясь перед Гиленом, и густой запах дыма, крови и чего-то еще — чего-то металлического, острого, как лезвие, — вырвался наружу, словно дыхание самого подземелья. Гилен шагнул внутрь.

Когда Гилен переступил порог, его встретил резкий контраст. Если снаружи "Ржавый Якорь" выглядел как грубая пивнушка для моряков, то внутри он блистал роскошью, достойной королевского дворца.

Хрустальные люстры, подвешенные к кованым цепям, мягко освещали зал, рассыпая по стенам блики, словно звезды на ночном небе. Их свет отражался в полированном черном мраморе пола, создавая иллюзию бесконечной глубины. Бархатные диваны с золотой вышивкой, стены, украшенные гобеленами с охотничьими сценами, ковры ручной работы – здесь каждый предмет кричал о богатстве и разврате, словно насмехаясь над нищетой внешнего мира.

Официанты в идеально сшитых камзолах из темно-синего бархата с серебряными пуговицами выглядели благороднее провинциальных лордов. Они скользили между столиками, держа на подносах хрустальные бокалы с вином, стоившим больше, чем месячный заработок простого горожанина.

Полуголые женщины в шелковых платьях, едва прикрывающих их тела, сидели на коленях у потных, разжиревших купцов. Их искусственные улыбки и сладкие шепотки звучали как заученные молитвы.

Воздух был густым – смесь дорогих духов, выдержанного вина, пота и чего-то еще... чего-то тяжелого, что витало в воздухе, как предчувствие крови.

Гилен в своих потрепанных обносках выглядел здесь как огородное чучело, случайно занесенное на королевский бал. Его темный плащ, выгоревший на солнце, и походные сапоги, покрытые пылью дорог, резко выделялись на фоне роскоши.

К нему сразу подошел охранник – высокий, с острым взглядом хищника, одетый в стильный черный дублет с тонкими стальными пластинами на плечах. Его движения были плавными, как у кошки, готовящейся к прыжку.

— Ты не туда зашел, дружок, – тихо сказал он, мягко, но настойчиво отводя Гилена в сторону. Его голос звучал почти сочувственно, но в глазах читалось предупреждение. – Если пришел биться – тебе вниз. Богачи наверху любят смотреть, но не любят, когда им мешают.

Оказалось, охранники-орки на входе решили пошутить – они не объяснили, что сразу за дверью, слева, была массивная, почти незаметная дверь, ведущая в подвальные помещения. Она была обита стальными пластинами и не имела никаких опознавательных знаков – только маленький глазок на уровне человеческого роста.

Лестница вниз была узкой, темной и крутой, словно ведущей в самое чрево ада. Ступени, стертые тысячами ног, скрипели под весом. Воздух здесь был другим – густым, пропитанным сыростью, железом, потом и чем-то еще... чем-то, что щекотало ноздри, как запах свежей крови.

Подземный зал был огромным, освещенным факелами, вставленными в железные кольца на стенах. Их пламя дрожало, отбрасывая на стены танцующие тени.

Бойцы всех мастей готовились к схваткам. Люди в потрепанных, но смертоносных доспехах чистили мечи, их лица были сосредоточены, а глаза – пусты, как у тех, кто слишком часто смотрит в лицо смерти. Орки с перебинтованными кулаками туго обматывали руки толстой кожей, их желтые глаза сверкали в полумраке. Тролль с шрамами по всему телу сидел в углу, жмурясь от боли – кто-то вправил ему плечо прямо здесь, без лишних церемоний. Его зеленоватая кожа блестела от пота, а огромные клыки были стерты от бесчисленных укусов.

К Гилену подошел однорукий орк – старый воин, чье тело было картой былых сражений. Вместо левой руки у него была лишь культя, покрытая шрамами.

— Там, – кивнул он единственной конечностью в сторону груды деревянных ящиков. – Можешь оставить вещи. Но за сохранность не ручаемся.

Он оглядел Гилена, задержав взгляд на очках.

— Почему в очках? Здесь же темно.

Не дождавшись ответа, орк развернулся и ушел, хромая. Его спина была покрыта шрамами – некоторые старые, некоторые свежие.

Гилен подошел к стойке с оружием – грубо сколоченному столу, на котором лежали мечи разных размеров, от коротких клинков до двуручных монстров. Топоры, лезвия которых были зазубрены от частого использования. Дубины, утыканные шипами. Щиты, некоторые с вмятинами от ударов, другие – почти новые.

Он выбрал длинный меч с простой, но с надежной гардой и круглый щит, обтянутый кожей. Оружие было не самым лучшим, но сбалансированным – то, что нужно для первого боя.

В углу, где можно было оставить вещи, он снял рюкзак, аккуратно поставив его на пол. Затем достал хлеб и сыр, завернутые в ткань, и флягу с водой. Не спеша поел, тщательно пережевывая каждый кусок. Запил все это водой, ощущая, как жидкость смывает сухость во рту. Убрал остатки, накрыв их плащом – здесь воровали даже еду. Положил рядом меч из Аль-Дейма – не для боя, а на всякий случай. Его клинок, слегка мерцал в тусклом свете факелов.

Затем он начал разминку – плавные движения, растяжка, пробные удары. Его тело двигалось с неестественной грацией, будто он был не человеком, а тенью, принимающей форму. Вокруг никто не обращал на него внимания – здесь каждый был занят собой, своими страхами и надеждами.

Но где-то в темноте, за грудами ящиков и бочками с водой, чьи-то глаза уже следили за новым бойцом...