Рубиновый рассвет. Том I

Глава 7

Команда «Жгучей Мэри» стояла, словно вкопанная, глядя на окровавленные камни, где ещё минуту назад лежало бездыханное тело Гилена. Капитан Мейер, лицо которого побагровело от ярости, внезапно взорвался:

— Чёртовы ублюдки! Гнилые, кишками в потрохах запутавшиеся, морскими слизнями обоссанные твари! — Его голос гремел, разносясь по руинам, и даже самые стойкие бойцы невольно поёжились. — Вот так, значит? За жемчуг, за мой экипаж, за всё — они заплатят кишками на гвоздях!

И тут — знакомый голос, спокойный, с лёгкой ухмылкой:

— Неужели пара мешков жемчуга стоят таких эпических страданий?

Все разом обернулись.

Гилен стоял в нескольких шагах, поправляя манжету рубахи, будто только что вернулся с прогулки, а не поднялся с того света. На его груди не было ни раны, ни крови — только слегка помятая одежда.

— Ты... Ты же... — один из матросов, широко раскрыв глаза, тыкал пальцем в то место, где минуту назад лежало его тело.

— Мало ли что вам там привиделось, — Гилен отряхнул с плеча невидимую пыль. — Соберитесь. И приготовьтесь — у нас работа.

Его рубиновые глаза, скрытые за чёрными стёклами, мерцали холодным огнём.

Гилен окинул команду холодным взглядом, сквозь черные очки ощущая их смешанные эмоции — страх, недоумение, робкую надежду.

— Что произошло в Горле — останется в Горле, — произнес он ровно, подчеркивая каждое слово. — Но если кто-то захочет поспорить с этим правилом...

Он не стал договаривать, позволив каждому додумать окончание.

Затем Гилен присел на корточки, разровнял ладонью пыль на камне и начал чертить схему:

— Разведчики — по следам. Найдите их лагерь, но не приближайтесь. Подготовьте дымовые шашки — разместим их здесь и здесь. — Его палец оставил две метки. — Поджёг — с наветренной стороны, чтобы дым пошёл в их сторону. На всё у нас будет — не больше двух часов.

Он замолчал, мысленно прикидывая временные рамки: «Донован крепок. Если у него есть доступ к сильным лекарям или если его навыки восстановления выше ожидаемых...»"

— Скорость решает всё, — добавил Гилен, поднимаясь. — Они уже расслабились. Сейчас — лучший момент.

Капитан Мейер, до этого молча наблюдавший, резко кивнул и обрушил на команду град приказов:

— Кронк, Дирк — на разведку. Гэвин, собери группу — готовьте поджигательные смеси. Остальные — проверяйте оружие, доспехи, факелы. Кто не занят — варит смолу для шашек.

Команда бросилась выполнять распоряжения, словно штормовой ветер разметал их по лагерю. Одни начали резать тряпье для фитилей, другие смешивали в котлах серу и селитру, третьи точили клинки, бросая на Гилена украдкой взгляды — то ли с опаской, то ли с зарождающимся почтением.

А вдалеке, за черными базальтовыми руинами, уже ждал лагерь «Бешеных Псов» — не подозревая, что их триумф обернется кровавым кошмаром.

Капитан Мейер подошёл к Гилену, стоявшему в отдалении от суеты лагеря. Его единственный глаз прищурен, словно пытался разглядеть то, что скрыто за чёрными стёклами.

— Поговорим? — бросил он, не как приказ, но и не как просьбу.

Гилен повернул голову, едва заметно улыбнувшись:— Пока идёт подготовка — спрашивай.

Капитан хмыкнул, скрестив руки на груди:— Знаю, что о «воскрешении» не расскажешь. Система щедра на странные дары... Но смерть обмануть?

Он покачал головой.

— Да и Радужную королеву ты заметил раньше всех. Как?

Гилен задумался на секунду, его пальцы невольно сжались: «Если сказать слишком много — Система может среагировать. Но и врать не стоит».— Есть… альтернативные пути развития. Не всё упирается в прокачку навыков.

— Ха! — капитан резко выдохнул. Твоё копьё — будто живёт своей жизнью. Ты знаешь удары до того, как их наносят. Как?

— Забытые техники, — Гилен провёл рукой по древку копья, будто гладила змею. — Большинство слепо верит, что «уровень» решает всё. Но он часто лишь золотая клетка.

Мейер прищурился ещё сильнее:— Говоришь, как седобородый старец с гор. Сколько тебе на самом деле?

— Возраст — не всегда годы, — Гилен усмехнулся. — Иногда — опыт. А иногда…

Он намеренно запнулся, давая капитану додумать.

— …проклятие? — предположил Мейер, внезапно серьёзнея. Или дар?

— И то, и другое, — Гилен повернулся к лагерю, где бойцы заканчивали готовить дымовые шашки. — Но сейчас важнее другое — ты веришь, что мы справимся?

Капитан хлопнул его по плечу, неожиданно резко:— Верю? Нет. Но ставлю на тебя, Рубиновый. Только учти — если это кончится кровью моих людей…

— …это кончится кровью их людей, — Гилен закончил за него, и в его голосе впервые прозвучало что-то кроме холодного расчёта — обещание.

Вдалеке Кронк подал сигнал — разведчики вернулись.

Ночь сгущалась над Горлом, словно чёрная пелена, пропитанная запахом морской соли и древнего камня. Воздух был влажным, тяжёлым — каждый вдох обжигал лёгкие, как будто в нём висела невидимая угроза.

Отряд «Жгучей Мэри» двигался в темноте, как призраки, ступая так, чтобы даже гравий не скрипел под сапогами.Кронк, низкорослый и юркий, скользил между камнями, его заострённые уши ловили каждый звук.Дирк, старый копейщик с лицом, изборождённым шрамами, шёл чуть позади, прикрывая тыл разведгруппы.Гэвин, огромный щитовик, вёл группу, его ростовой щит был наготове.Лис, рыжеволосый лучник с колчаном, полным отравленных стрел, шагал рядом, его зелёные глаза сверкали в темноте.Барнс, молчаливый громила с двуручным топором, замыкал строй, оглядываясь через плечо.

— Тише, черти, — прошипел Гэвин, когда кто-то из новичков — Вейн, юнец с перебинтованной рукой, — неловко зацепился за камень.

— Сволочь… — пробормотал Вейн, потирая ушибленное колено.

— Заткнись или я тебя самого пристрелю, — шикнул на него Лис, не оборачиваясь.

Гилен шёл в середине группы, его чёрные очки скрывали направление взгляда, но каждый чувствовал — он видит больше, чем остальные.

Капитан Мейер, сжимая рукоять абордажного топора, шёл рядом.

— Скоро? — тихо спросил он.

— Уже близко, — так же тихо ответил Кронк, внезапно появившись из темноты, как тень. — Лагерь в двухстах шагах. Охрана спит. Донована не видно — возможно, в палатке.

— Или уже мёртв, — пробормотал Гилен, но так, чтобы слышал только капитан.

Мейер лишь хмыкнул в ответ. Ветер шевелил обрывки тумана, будто чьи-то пальцы.Где-то в руинах скрежетал камень — может, зверь, а может, что-то похуже.Запах гари и моря смешивался в странный, тревожный коктейль.

— Готовы? — Гилен обвёл взглядом бойцов.

— Как никогда, — прошептал Лис, проверяя тетиву.

— Тогда начинаем.

Гилен пригнулся и резким жестом подозвал к себе Кронка, Дирка и Лиса — самых бесшумных из команды. Его голос звучал тихо, но с ледяной чёткостью:

— Запоминайте. Сперва — поджёг здесь, здесь и здесь. — Он ткнул пальцем в начерченную на песке схему. — Дымовые шашки — только после, когда охрана кинется тушить огонь. Но первыми — снимите часовых. Без шума. Ждите мой сигнал.

Капитан Мейер, стоявший чуть поодаль, скрестил руки:— А ты где будешь?

— Там, где нужно, — Гилен даже не повернул головы. — Донован уже ослаблен. Поверьте, вопросов не задавайте.

В его голосе прозвучало что-то, заставившее капитана смолчать.

— После — зачищаю ближайших помощников. Без них Псы разбегутся, как крысы.

И в этот момент раздался вопль.

Из дальней палатки вырвалась рыжая девушка, едва прикрытая чьим-то плащом. Её лицо было искажено ужасом, волосы растрёпаны.

— Лекаря! Срочно! Он умирает!

Гилен резко выпрямился, его пальцы сжались в кулаки.

— Планы меняются. — Его голос прорезал ночь, как клинок. — Дымовых шашек не жалеть. Огонь — везде, где горит. Я действую самостоятельно. И чёрта с два свою долю увидит тот, кто решит геройствовать и умрет.

Команда замерла на мгновение — и рванула вперёд. Атака началась.

Разведчики растворились в темноте. Кронк и Дирк бесшумно сняли часовых, а Лис с лучниками закидали лагерь горящими стрелами. Палатки вспыхнули, как факелы. Гэвин со щитовиками двинулся вперёд, прикрывая тех, кто бросал дымовые шашки.

Гилен исчез в хаосе. Его целью был Донован.

Вокруг раздавались вопли «Псов», выбегающих из горящих палаток, грохот падающих шестов и треск пламени. Гэвин рычал: «Строй, шлюхины дети, строй!» В воздухе висели запахи гари, жжёной ткани и палёного мяса — кто-то не успел выбежать.

Гилен уже был внутри лагеря. Его кровавые когти выпущены.

Гилен шагнул сквозь дым, и Кровавый Туман обволок его, как вторую кожу. Полтора метра вокруг него дышали алой мглой, в которой плавали капли чужой жизни. Копье осталось позади — сейчас ему нужны были когти, острые, хрупкие, длиной в пять сантиметров, но смертоносные, как змеиные зубы.

Алый Взгляд прожег дым и пламя, выхватив из хаоса палатку Донована. Там, внутри, билось слабое, но ещё живое сердце. К нему уже бежали четверо — опытные бойцы, судя по тому, как они двигались: быстро, но без суеты, мечи уже в руках, взгляды острые.

Первый заметил его слишком поздно.

— Что за чёрт… — успел выдохнуть мужчина с перекошенным лицом, увидев алый туман и два горящих глаза внутри.

Гилен рванулся вперёд.

Его когти вонзились в горло, разрезая кожу и мышцы, как мокрый пергамент. Кровь брызнула в туман, и он втянул её, как губка.

Трое остальных среагировали мгновенно.

— Кругом! — крикнул самый крупный, и клинки вспыхнули в огненном свете.

Гилен скользнул между ударами, его движения были резкими, угловатыми, будто он ломался в суставах, чтобы избежать лезвий.

Первый мечник замахнулся — Гилен присел, и клинок просвистел над головой. В ответ его когти царапнули по кисти, разрезая сухожилия. Мечник взвыл, но не выпустил оружие.

Второй ударил сбоку — Гилен отпрыгнул, но лезвие зацепило его коготь. Хрупкий, как стекло, он треснул и рассыпался в кровавую пыль.

— Ломаются! — злорадно крикнул третий, размахивая двуручником.

Гилен усмехнулся.

Новые когти выросли из его пальцев за секунду, но этой задержки хватило, чтобы мечники сжали кольцо.

Они напали одновременно.

Гилен упал на спину, проваливаясь под удары, и взмахнул руками. Когти впились одному в бедро, второму — в живот, третьему — в запястье.

Кровь хлынула ручьями.

Они рухнули, захлебываясь собственными криками.

Гилен встал, его Туман сгустился, вбирая в себя алые брызги.

— Хар-Гаал, — прошептал он, и кровь ожила.

Она потянулась к нему, как железные опилки к магниту, вливаясь в Исток Крови. Сила разлилась по жилам, горячая, сладкая.

Трое бойцов ещё дышали, но скоро они станут высушенными мумиями

Гилен развернулся и пошёл к палатке Донована.

Донован чувствовал, как навыки регенерации медленно, но верно затягивают рваные раны внутри него. Ещё пять минут — и он смог бы хотя бы держать меч. Но времени не было.

Палатка вздрогнула.

Сквозь щели в пологе просочился алый туман — густой, как кровь, пульсирующий в такт невидимому сердцу. В его глубине горели два угля — рубиновых глаза, холодных и безжалостных.

Донован попытался приподняться, но спазм скрутил его, вырвав хриплый стон. Меч лежал у входа — до него было три шага, но они казались километрами.

— Боги… — прошептал он, но тут же заскрежетал зубами. Нет, не боги. Он никогда не молился.

Туман сгустился, и из него протянулись когти — тёмно-багровые, будто спрессованные из тысячелетней крови. Они коснулись его груди, и задвигались, выводя на коже некую руну.

— Ан-Назгур (отражение), — произнёс туман голосом Гилена.

И тогда мир взорвался.

Ужас. Не просто страх — абсолютный, первобытный, как ночь перед первым в истории рассветом.

Боль. Не просто мука — разрывающая душу, будто каждый нерв стал раскалённой проволокой.

Страх. Не просто тревога — осознание конца, без надежды на загробный пир или милость богов.

Его кровь закипела.

Она хлынула из пор, из глаз, изо рта, из ушей — алые нити, тянущиеся к туману. Они сплетались в шар, вращающийся перед его лицом, а тело… тело ссыхалось, превращаясь в пергамент, обтянутый на костях.

Последнее, что увидел Донован — как шар крови сжался в идеальный рубин, размером с горошину, упавший в ладонь существа из тумана.

Гилен сжал рубин в кулаке, и огонь прошёлся по его меридианам.

Это была не боль — это было перерождение.

Новый Меридиан родился внутри него — «Азраэль» (коса жнеца).

Он чувствовал его — как лезвие, протянувшееся вдоль костей предплечий, готовое рассекать не только плоть, но и саму волю противника.

Гилен втянул воздух, пропуская его сквозь Алый Взгляд. Три яркие ауры пульсировали в дыму — сильные, знакомые. Его новые когти, теперь длиннее и крепче, пошевелились на пальцах, будто жаждущие испытания. Кровавый Туман втянулся обратно в тело, его поддержка без подпитки тратила много крови.

Крыло Ворона — меридиан «Азраэль» — трепетало внутри, словно тень, готовая оторваться от тела.

Он рванул вперёд.

Дым рвал горло, огонь лизывал остатки палаток, а под ногами хлюпала кровь — своих и чужая.

Ближе. Ещё ближе. И вот — картина:

Трое бойцов «Жгучей Мэри» — Гэвин, Лис и Барнс — спинами друг к другу отбиваются от пятерых «Псов».

— Сукины дети! — орал Гэвин, его щит трещал под ударами.

— Кончайте их! — визжал один из нападавших, размахивая кривым кинжалом.

Гилен не замедлил шаг. Первый «Пёс» даже атаки не увидел — семисантиметровые когти вошли под ключицу, разорвали артерию.

Крыло Ворона распахнулось.

Три секунды.

Гилен превратился в кровавый вихрь.

Второй враг успел повернуть голову — и получил коготь в глазницу.

Третий замахнулся мечом — когти встретили клинок, выдержали удар, отскочили — и вонзились в горло.

Два «Пса» осталось. Отпрянули — глаза круглые, рты открыты.

— Это... это...

Гилен не дал договорить.

Когти сломались на четвёртом, но уже через миг отросли снова — и пятый рухнул, хватая ртом воздух.

Гэвин вытер кровь с лица.

— Чёрт…

Лис присвистнул, разглядывая новые когти Гилена.

— Удобно.

Барнс только кивнул, слишком уставший для слов.

Гилен коротко кивнул, окидывая взглядом поле боя. Лагерь «Бешеных Псов» превратился в адский хаос — повсюду валялись перевернутые повозки, догорали палатки, а земля была усеяна телами. Те, кто еще мог держаться на ногах, в панике разбегались в разные стороны, растворяясь в дыму и предрассветных сумерках. Среди них мелькали и гражданские — женщины, лекари, торговцы — все, кто не успел или не смог сбежать раньше.

Гэвин, тяжело дыша, оперся на щит и махнул окровавленным клинком в сторону дальней части лагеря.

— Капитан там… — хрипло выдохнул он. — Мы спешили, но нарвались на засаду.

Гилен не стал ждать подробностей. Он рванул в указанном направлении, но Кровавый Туман остался сжатым внутри него, как свернувшийся зверь. «Пусть подождет. Кровь еще пригодится», — промелькнуло в голове.

Сквозь клубы дыма он разглядел капитана Мейера, который, несмотря на окровавленную руку и рваный плащ, мастерски уворачивался от атак здоровяка с двуручным топором. Противник был вдвое шире в плечах, а его оружие напоминало скорее кузнечный молот, чем боевой топор. Но капитан не отступал.

— Ну же, кусок тухлого мяса! — провоцировал Мейер, отскакивая в сторону. — Или ты только по спящим бить умеешь?

Топор с ревом рассек воздух, но капитан ловко поднырнул под удар, резко шагнул вперед и всадил свой клинок под ребро нападающему. Тот захрипел, рухнул на колени, а затем — лицом в грязь.

— Донован мертв, — холодно сообщил Гилен, подходя. — Лагерь разбит. Остатки Псов бегут.

Капитан вытер лоб окровавленным рукавом, перевел дыхание и с глухим стуком положил топор на плечо.

— Склад там, — он кивнул в сторону полуразрушенного каменного строения. — Пойдем, пока эти трусы не вернулись с подкреплением.

Они двинулись через лагерь, обходя горящие обломки. Бой стихал — лишь кое-где еще слышались редкие крики, звон металла да стоны раненых. Никто не решался думать о потерях. Не сейчас.

Склад оказался крепкой постройкой с массивной дверью, которая уже была выломана — видимо, кто-то из Псов пытался спасти самое ценное. Внутри царил беспорядок: рассыпанные мешки с провизией, разбитые бочки, но в дальнем углу...

— Ну вот мы и разбогатели, — хрипло усмехнулся Мейер, указывая на аккуратно сложенные мешки с черным жемчугом и несколько деревянных ящиков с рунически табличками, свитками и какими-то книгами.

Гилен молча осмотрел добычу. Его рубиновые глаза, уже скрытые за стеклами, мерцали в полумраке.

Лагерь догорал.

Столбы черного дыма поднимались к небу, смешиваясь с предрассветной мглой. В центре, среди обгоревших обломков, команда "Жгучей Мэри" сгружала добычу — мешки с черным жемчугом, ящики с руническими табличками, потрепанные свитки и несколько книг в кожаных переплетах с выцветшими символами на корешках.

Рядом, под присмотром двух бойцов, сидели пленники — двое молодых парней, лет по восемнадцать. Один, черноволосый, с перебинтованной рукой, тупо смотрел в землю; второй, рыжий и веснушчатый, дрожал, как в лихорадке.

Капитан Мейер медленно прохаживался перед ними, его единственный глаз изучал лица с холодной оценкой.

— Чертова мелочь, — наконец сплюнул он. — Ни толку, ни информации. Разве что на рынке сбыть...

Его голос, грубый и хриплый, заставил рыжего вздрогнуть.

— П-пожалуйста... — начал тот, но капитан резко махнул рукой, обрывая мольбу.

— Заткнись, пока зубы не выбил.

Команда продолжала работу. Гэвин и Лис тащили очередной ящик, с трудом пробираясь через завалы. Барнс перевязывал рану на плече, скрипя зубами от боли. Кронк, юркий, как тень, уже обыскивал карманы мертвых, иногда бросая на пленников оценивающие взгляды.

Раненые собрались у полуразрушенной палатки — кто-то стонал, кто-то молча курил, но в глазах у всех читалось одно: им повезло.

Гилен стоял в стороне, его черные очки отражали пламя. Он наблюдал, как один из бойцов — Вейн, тот самый юнец, что спотыкался по дороге, — с любопытством разглядывает рунические таблички.

— Не трогай, — резко сказал Гилен. — Там может быть что угодно.

Вейн отпрянул, как обжегся.

Капитан подошел к груде добычи, пнул ногой один из ящиков.

Капитан пнул ящик ногой, раздался глухой стук дерева.

— Всё это добро — на корабль, — рявкнул он, окидывая взглядом груды добычи. — И поживее, пока кто-нибудь не надумал оспорить наш улов.

Гилен коротко кивнул, но мысли его были далеко: «Победить героя... Белегорна... Эта команда не справится, даже если он двадцать раз напорется на собственный клинок. — Его пальцы непроизвольно сжались. — Но его кровь... Она могла бы дать силу. Настоящую силу.»

В лагере нашлись несколько уцелевших телег. Бойцы, потные и закопченные, но довольные, начали грузить ящики и мешки.

Группа гражданских — женщины, старик и пара подростков — стояли в стороне, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, одна из женщин, худая, с тёмными кругами под глазами, сделала шаг вперёд.

— Господин капитан... — её голос дрожал. — Можно нам... обратно? Здесь мы...

Она не договорила, но всем было ясно — здесь они умрут.

Капитан обернулся, его единственный глаз сверкнул.

— Этих двух — связать и вести на верёвке, — ткнул он пальцем в пленных. Затем повернулся к гражданским, и его голос стал низким, как рокот приближающейся грозы: — А вы — слушайте и не выёживайтесь, если жизнь дорога. Места тут — хуже ада. Шаг в сторону — и вас сожрут, даже косточек не оставят.

Он не стал ждать ответа, развернулся и зашагал к головной телеге.

Гилен наблюдал, как гражданские, покорно опустив головы, потянулись к обозу: «Слабые. Но иногда и слабые могут пригодиться».

Команда строилась в колонну. Раненых посадили на телеги, остальные взяли оружие наизготовку.

— Пошли! — крикнул капитан.

Обоз тронулся, оставляя позади дымящиеся руины лагеря.

Возвращение прошло удивительно спокойно. Разведчики — Кронк и Дирк — вели отряд обходными тропами, минуя опасные участки. Они нашли замаскированный лагерь, где оставались раненые, и теперь вся команда двигалась единой группой, готовой к любым неожиданностям.

Дорогу нарушили лишь несколько бродячих монстров — два ползуна да стайка утопцев, но с ними быстро разобрались. Лис с лучниками расстреляли их издалека, даже не давая приблизиться.

Когда впереди показались мрачные стены Аль-Дейма, даже угрюмый капитан Мейер слегка размяк в плечах.

Гражданские, едва переступив городские ворота, тут же засуетились.

— Спасибо, что... что не бросили... — пробормотал старик, кланяясь.

Женщина с тёмными кругами под глазами лишь кивнула, прежде чем скрыться в узком переулке, ведущем к дешёвой гостинице.

Пленников, связанных и бледных от страха, повели к «Жгучей Мэри», где часовые уже ждали, постукивая алебардами о палубу.

— В трюм их, — бросил капитан, даже не глядя. — Потом разберёмся.

Капитан Мейер подошёл к Гилену и жестом предложил отойти в сторону. Они отошли чуть дальше от шумящей команды, к самому краю пристани, где волны тихо плескались о каменные сваи.

— Гилен, — капитан произнёс его имя без обычной насмешливости. — У меня предложение.

Гилен повернул к нему голову, но ничего не ответил.

— Изначально я планировал сдать тебя в городе, — признался Мейер, скрестив руки. — Но сейчас... Он махнул рукой в сторону корабля, где бойцы разгружали добычу. — Ты получаешь равную долю. И можешь выбрать любой предмет из трофеев.

Гилен медленно покачал головой.

— Богатство — не моя цель.

Капитан не настаивал. Он прислонился к старинной тумбе, обитой медью, и вздохнул.

— Послушай. Без тебя половина моих людей осталась бы в Горле. Я не стану спрашивать, что ты за существо и как твои глаза горят, как адские угли. Его голос стал тише. — Но с тобой — мы выживаем. Я готов дать тебе больше, чем долю. Если тебе что-то нужно — скажи. Я помогу.

Гилен задумался.

— Какие земли лежат за пределами Аль-Дейма? — спросил он неожиданно.

Капитан не удивился. Он уже привык к странным вопросам Гилена.

— Начнем с ближайшего, — он чертил пальцем невидимые линии в воздухе. — Аль-Дейм — наш «любимый» базальтовый ад. Дальше на восток — Аргентайн, где сейчас льется кровь и в котлах варят зелья, чтобы сдержать Чёрную Хворь.

Он наклонился, поднял камень и бросил его в воду.

— К юго-востоку — Ямарийский архипелаг. Там делают этот богомерзкий ром. Острова под властью Совета Девяти Клинков — пираты, но с хорошими связями. Торгуют оружием и рабами, но в их гаванях можно отдохнуть, если не светить кошельком.

Он почесал свою густую бороду.

— На западе — Амбарнэ. Капитан продолжил рисовать в воздухе, будто перед ним действительно была карта. — Земля виноградников и вечных дворцовых интриг. Их герцоги режут друг друга за власть, но вино у них — лучшее в мире.

Он замолчал, задумчиво покосившись на Гилена.

— Дальше — Конклав Семи Башен. Сухари-алхимики, но без их зелий Аргентайн бы уже пал. На юго-западе — Пустоши Безмолвия. Там когда-то было королевство Вальтара, пока Черная Хворь не съела их заживо.

Капитан замолчал, глядя на горизонт.

— А на востоке — Легион Рассвета. Железные фанатики, которые молятся солнцу и воюют с "тьмой" — кто бы это ни был. — Вот и весь мир, Рубиновый. Где в нём место для тебя?

Гилен стоял неподвижно, его черные очки скрывали взгляд, но капитан чувствовал — он слушает.

— Вряд ли во всей россыпи миров найдется такое место, — наконец произнес Гилен, и его голос звучал так, будто доносился из глубины веков.

Капитан хмыкнул, потирая подбородок.

— Ладно. Место на «Жгучей Мэри» для тебя всегда найдётся.Он помолчал, затем добавил:— Слыхал я о чужаках, что приходят из других миров. Обычно они перерождаются в новых телах — эльфах, гномах, черт-те ещё в ком. Но чтоб вот так — появиться посреди моря, как чёрт из табакерки...

Гилен не ответил.

Капитан вздохнул и продолжил:

— Эльфийские земли — далеко на востоке, за хребтами Вечного Тумана. Там же и гномьи подгорные города, и оркские степные кланы...

Он замолчал, глядя на Гилена, но тот лишь кивнул, словно ожидая продолжения.

— Если уж говорить о настоящих силах в этом мире... Есть Девять. Те, перед кем дрожат даже короли.

Гилен слегка наклонил голову:— Начни с самого опасного.

— Альрик Железный Крест. Человек, но... не совсем. Его доспехи — это часть тела. Говорят, он стоял против целой армии Черной Хвори три дня и выжил.

— Его слабость?— Ха! Если б я знал. Но ходят слухи, что его сила связана с клятвой — пока защищает Аргентайн, неуязвим.

Волна плеснула о причал, будто подчеркивая слова.

— Лираэль Бездонный Взгляд — эльфийка из Вечного Леса. Её стрелы не просто убивают — они стирают память о жертве. После её выстрелов родные забывают, что убитый вообще существовал.

Гилен постучал пальцем по древку копья:— Интересная механика.

— Торгрим Камнедробитель. Гном, но ростом с орка. Его молот может вызывать землетрясения. Раз в десять лет он бьёт по Глубинному Колоколу в своих шахтах — и тогда горы меняют форму.

— Почему десять лет?— Говорят, так долго копит силу. Или ждёт чего-то...

Капитан вытер пот со лба:

— Гаррок Кровавый Рев — орк, который съел своего бога. Теперь его топор пожирает души. Чем больше убивает — тем моложе выглядит.

— Биологическое бессмертие через убийства. Брутально.

— Силиф Шепот Ветра... Фея. Маленькая мерзкая тварь. Может залезть в твой сон и оставить там послание. Или нож.

Гилен впервые проявил интерес:— Она связана с другими мирами?— Кто их знает. Но если где-то пропадают люди — ищи её следы.

Капитан продолжил, понизив голос:

— Мардок Безликий. Человек... наверное. Никто не знает его настоящего лица. Вчера он мог быть твоим другом, сегодня — твоей тенью.

— Профессиональный инфильтратор.

— Вейла Песнь Проклятий. Эльфийка, которую изгнали из Вечного Леса. Её голос сводит с ума. Говорят, однажды она заставила целый город перерезать друг друга... песней.

— Звуковое оружие. Эффективно.

— Ренар Последний Алхимик. Превращает воздух в яд, а камни — в золото. Его "Глаз Бога" видит состав всего, к чему прикоснётся.

— Материальный трансмутатор.

— И наконец... Зигза Трещина. Гоблин, который может ходить сквозь стены. Его кинжалы оставляют раны, что никогда не заживают. Король теней и лучший убийца в мире.

Гилен долго молчал, потом спросил:— Они все бессмертны?

Капитан усмехнулся:— Смертны. Но убить их... Это уже другая история.

Так что если встретишь кого из них — беги. Или кланяйся. Иногда второе помогает.

Капитан замолчал, изучая реакцию Гилена.

— Вот они. Те, кто решает судьбы королевств.

Гилен наконец пошевелился.

— Интересно.

Один короткое слово — но капитан понял: этот список его не испугал.

Гилен медленно повернулся к капитану, его черные очки скрывали взгляд, но в голосе прозвучала легкая искра интереса:

— Ты назвал девятерых... но забыл упомянуть Белегорна Сиятельного.

Капитан нахмурился, словно Гилен ткнул пальцем в старую рану.

— Герой — не значит спаситель, — ответил он, потирая подбородок. — Эти Девять — каждый сам за себя. Никто из них не считает этот мир домом. Все ищут путь обратно… или способ перекроить реальность под себя.

Он помолчал, глядя на воду, где отражалось ночное небо, по которому рассыпались звезды.

— Белегорн... Когда он стал Морским Королем, о нём начали забывать. Намеренно. В книгах остались лишь обрывки — он никогда не воевал за других, но и не предавал. Просто... исчез в своих глубинах.

Гилен слегка склонил голову:— Или его славу присвоили, а историю переписали.

Капитан хмыкнул, но не стал спорить:— Может и так. Но запомни — говорить о Героях опасно. Сила меняет не только тело... но и душу. Даже самый благородный воин, получив такую мощь, рано или поздно начинает видеть в остальных... муравьев.

Его голос стал жестче:— А Белегорн теперь и вовсе не человек. Он — часть океана. И если ты ищешь его... будь осторожен. Море не прощает назойливых гостей.

Гилен не ответил. Но в темноте за его очками что-то вспыхнуло — то ли отражение луны, то ли далекий отсвет глубины.

Тишина между ними повисла густой пеленой, нарушаемой лишь далекими криками ночных птиц и плеском волн о причал.

— Так что ты ищешь в Горле? — спросил Гилен, его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась стальная нить интереса.

Капитан Мейер тяжело вздохнул, почесывая щетину на подбородке.

— Короля уже никто не видел веками. Но море… Оно благоволит безумцам. Если повезёт — можно найти его покои. А там…

Он прищурился, словно пытался разглядеть что-то вдали.

— Его молот. «Ледяное клеймо». Говорят, одним ударом он мог заморозить целую крепость.

Он повернулся к Гилену, и в его единственном глазу вспыхнул азарт.

— С тобой... есть шанс пройти дальше, чем кому-либо до нас.

Гилен медленно покачал головой.

— Белегорна, возможно, уже давно нет. И никогда не было никакого "Короля". Легенды любят приукрашивать. А что, если он больше не герой, а... ожившее проклятие?

Капитан нахмурился.

— Какими силами он обладал? — продолжил Гилен.

Мейер развел руками.

— Этого нет ни в одной книге. Ни один из Девяти никогда не упоминал его способностей. Известно только, что он всегда держался в стороне. А потом... принял Дар Зарукса и стал тем, кем стал.

Он помолчал, затем добавил, понизив голос:

— Но есть одна старая рыбацкая песня... В ней поется, что в день, когда Белегорн исчез, море отступило на милю — и не возвращалось три дня.

Гилен замер.

— Ты думаешь, это был не уход... а подготовка?

Капитан лишь пожал плечами.

— Кто знает? Море хранит свои секреты лучше, чем могилы.

— Капитан! Пленники раскололись! — донёсся с палубы хриплый крик матроса.

Мейер обернулся к Гилену, резко кивнул:— Новый выход — на рассвете. Не проспи.

И, развернувшись, зашагал к кораблю, сапоги гулко стучали по деревянному трапу.

Гилен остался стоять у воды, пока шум шагов не растворился в ночи.

Гилен сидел в своей каюте, медленно пережевывая плотный бутерброд с копченым мясом и острым сыром. Лунный свет пробивался сквозь круглое иллюминатор, рисуя на стене дрожащий серебристый круг.

«Черная Хворь...»

Он отложил еду, пальцы непроизвольно сжались.

«Серый туман, пожирающий целые земли. Появился внезапно, без предупреждения. И именно на юге Аргентайна — там, где когда-то были владения Белегорна, если верить старым картам».

В голове всплыли слова капитана: «В день, когда Белегорн исчез, море отступило...»

Гилен прикрыл глаза, представляя картину:

«Море откатывается, обнажая дно. На три дня. Что если это не отступление, а... выдох? Что если Зарукс не дал ему силу — а забрал её? И теперь то, что осталось — это не Король, а пустота, которая медленно расползается по миру?»

Он открыл глаза, взгляд упал на собственную тень, дрожащую на стене.

«Черная Хворь не просто убивает. Она стирает память. Как стрелы Лираэль. Совпадение? Или... кто-то научился использовать тот же принцип?»

Последний кусок бутерброда застрял в горле. Гилен налил воды из кувшина, смывая комок.

«Девять Героев молчат о Белегорне. Потому что боятся? Или потому что знают, чем это закончилось?»

За бортом плескались волны, будто шептали что-то на языке, который он почти — но не совсем — понимал.

«Завтра. Завтра мы снова войдем в Горло. И если я прав... там меня ждут не сокровища».

Он потушил светильник, погрузив каюту в темноту.

«А ответ».

Трюм «Жгучей Мэри» тонул в полумраке. Единственный фонарь, раскачивающийся на цепи, отбрасывал нервные тени по стенам, заставляя ржавые гвозди в досках сверкать, как клыки. Воздух был густым — смесью соли, дегтя и страха.

Двое пленников сидели на ящиках, скованные одной цепью. Черноволосый, с перебинтованной рукой, кусал губу до крови. Рыжий, веснушчатый, дрожал так, что звенели кандалы.

Гилен стоял в тени у стены, а капитан Мейер был ровно перед ними, его единственный изумрудный глаз сверкал в темноте, как холодный огонь. Его рыжая борода, заплетенная в две тонкие косички, казалось, шевелилась сама по себе, когда он говорил:

— Ваши сбежавшие уже доложили старшим. Значит, у нас мало времени.

Он медленно прошелся перед ними, сапоги гулко стучали по полу.

— Где базы Псов?

Рыжий заерзал:— В... в Докерском квартале! Там склад у старой верфи! И... и еще в катакомбах под...

Черноволосый перебил:— Под «Ржавым Якорем»! Там вход через погреб!

Капитан не удивился. Он лишь присел на корточки перед ними, положив локти на колени.

— Подпольные предприятия?

— Оружейная в подвале у Галла! — выпалил рыжий.— И... и контрабанда через старые ледяные шахты! — добавил второй.

Они перебивали друг друга, слова вылетали рваными кусками:

— Они уже знают про вас!— Не ждите утра!— Отпустите нас, мы все сказали!

Капитан медленно поднялся, его тень на стене стала огромной, как чудовище.

— Кто главный теперь, после Донована?

Пленники замолчали, переглянулись.

— Галл... — прошептал черноволосый.— Но... но его нет в городе. Он ушел в...

Капитан резко махнул рукой — хватит.

Он повернулся к матросам:— На рассвете идем.

А затем, уже уходя, бросил пленникам:— Вас продадут в шахты. Это лучше, чем то, что сделал бы с вами Галл.

Дверь трюма захлопнулась.