Стальная Хризантема 2. Самый опасный человек Японии

18. Уроки соблазна от гейши эпохи Сёва

— Теперь рассмотрим искусство соблазна? — продолжала гейша. — Возможно, вам знакомы некоторые авторы, которые писали по этой теме. Например, есть известная книга Ихары Сайкаку о любовных похождениях одинокого мужчины. Она весьма занимательна, но страдает тем недостатком, что, очевидно, практически все записанные в ней истории либо вымышленные, либо, как минимум, приукрашены. Это чувство не оставляет нас при чтении почти всех рассказов этого, безусловно, незаурядного автора. По обычаю своего времени он передаёт вроде бы реальные истории, но в таких подробностях, которые можно знать, только если сам там был и всё увидел. А как человек мог быть на месте действия, все участники которого заведомо умерли? Так что даже если он не сочиняет, очевидно, что это — домыслы. А что об этом думаете вы?

— Я думаю, что великий писатель всё-таки знал жизнь, — заметил потомок барона, — и даже там, где домысливал, вставлял правдоподобные объяснения. Поэтому его истории настолько правдивы. Пусть даже всё было и не так.

— Ты говоришь верно. Но я советую заглянуть всё-таки поглубже. Кто готов нырнуть?

Кимитакэ решился.

— Я полагаю, что тут мы рискуем допустить серьёзную ошибку, — заговорил он. — Нам кажется, что писатель стремится передать жизнь. Ну а что, если Сайкаку был настолько велик, что пытался передать саму суть жизни, очищенную от случайностей. Никто из европейцев не разговаривает в рифму. Никто из японцев не отмеряет количество слогов в предложении так, чтобы получилось хайку. Но именно своей необычностью поэзия и запоминается. Она говорит точнее, чему мы могли бы сказать прозой. Тут — то же самое. В жизни очень много случайного. Очень много нелепых обстоятельств. В ней нет сюжета, глав, кульминации. Люди противоречивы. Они действуют по обстоятельствам и нередко даже против собственного характера. В жизни ни у кого нет плана или амплуа. Даже актёры театра кабуки, которые считают неприличным выходить из роли, непохожи в жизни, я уверен, на себя, какими они предстают на сцене. Поэтому писатель додумывает. Не как оно бывает в жизни. Он додумывает, как люди представляют себе что-то в жизни. Как искусный музыкант, он играет что-то привычное, чтобы публика узнала знакомую мелодию, но иногда немножко изменяет её, начинает обыгрывать. И публика пробуждается от дрёмы. Ей становится интересно, что же произойдёт дальше?

— Ты правильно говоришь! Похоже, ты не зря читал те книги, которые называешь. Тот редкий случай, когда высокая литература пошла человеку на пользу. Действительно, Ихара Сайкаку стремится показать не просто жизнь, а самое драматичное в ней. Самое яркое, самое поучительное из возможных вариантов развития событий — вот о чём мы читаем на его страницах. Например, в той книге, которую мы упоминали, все попытки главного героя ухаживать за женщинами неизменно заканчиваются успехом. В жизни, само собой, всё далеко не так. То же самое можно сказать про известные любому европейцу мемуары Джакомо Казановы. На их страницах уделено немало внимания и мукам несчастной любви, и невероятным приключениям автора, и даже рассуждениями о знаменитой в то время книге Гельвеция «Об уме». Историки, однако, весьма сомневаются во многих эпизодах, которые в этих мемуарах описаны. Например, считается, что весь рассказ о путешествии в Стамбул был чистейшей выдумкой. Что же касается любовных побед — как правило, Казанова одерживал их над скучающими перезрелыми дамами из высшего общества. Ну и не надо, я думаю, пояснять, что о большинстве этих побед мы тоже знаем исключительно из его мемуаров — мемуаров человека, который обожал присочинить.

— Я думаю, американцы уже сделали какой-нибудь курс по соблазнению на основе этих мемуаров, — заметил осмелевший потомок барона. — Американцы по любому вопросу, даже если они в этом ничего не понимают, всё равно сделают курс. И смогут его продать, можете быть уверены! Я хорошо изучил американцев.

— У европейцев такой курс действительно есть, — с улыбкой заметила гейша, — немцы преподают его в секретной школе вроде вашей. Там всё очень серьёзно: разговоры по методу и подробный список случаев, которые ведут к соблазну. Курс, к сожалению, ни на что не годится. В нашей школе мы постараемся это исправить. И нет, — она взмахнула веером, — практических занятий я с вами проводить не буду. Я хочу, чтобы вы усвоили суть, а не забивали голову схемами, которые в самый решительный момент, разумеется, попросту вылетят у вас из головы.

Кимитакэ буквально кожей ощутил, как страстно прислушивался класс к этой лекции, какая напряжённая тишина воцарилась в комнате. Оно и понятно: это была тема, которая волнует всех.

— Как ни странно, глубже всех из японцев проник в эту проблему адмирал Ямамото, — заговорила женщина. — К сожалению, вы не служите под его началом, поэтому я перескажу вкратце его наставление, которое он давал морякам своего флота.

Адмирал Ямамото просил обратить внимание на то, что мы очень многое можем сказать о военной мощи государства по тому, как рядовой состав обращается с женщинами.

Вот какой пример приводит. Заходит японский корабль в чью-то гавань. И сходит наш моряк, воспитанный нашей посконной рисоводческой деревней в традиционно непролазных чащобах где-нибудь посерёдке острова Сикоку, на берег, имея очевидное желание тоже зайти в чью-нибудь доступную гавань.

И вот он швартуется на берегу возле самой цветастой, по его мнению, дамочки и говорит, как умеет, по-французски: «А можно вот с вами, господиночка, того этого?»

Женщина, конечно же, может быть, и не против. Кто знает, может, она этим на жизнь себе зарабатывает?

Проблема в том, что ни одна женщина, даже самая законченная потаскуха, на предложение, скорее всего, не согласится. Как ни верти, честь остаётся кое-чем дорогим, даже когда ты её потеряла. Поговори с любой подобной дамой. И быстро узнаешь, что у неё просто жизнь тяжёлая. Не на рыбный же завод идти работать по двенадцать часов в день с разрешением один раз сходить в туалет и два раза покурить в форточку. А потаскухи — это вот они.

Вот и получает наш моряк не желаемое, а по лицу. И ещё потом жалуются на природную застенчивость. Американец бы такую в два счёта добился и получил бы своё прямо на волнорезе.

Но ведь американцы ведут себя совершенно не так. У них тоже ребята простые. Но от жизни в больших городах усвоили, что доступных женщин тоже надо добиваться.

Подойдёт он такой вежливый и спрашивает: «Я вижу, вы хорошо знаете местные обычаи. Не подскажете, где здесь по вечерам происходят всякие танцы и развлечения? Мы всей командой хотели бы там поразвлечься. И даже ежели место имеет дурную репутацию и туда, может, даже продажные девицы заглядывают, так это не большая проблема. Почему бы им не потанцевать после тяжёлого рабочего дня? И даже если там криминал имеется — мы ребята крепкие, драки не боимся». Так шаг за шагом американцы добиваются своего. Может быть, с этой женщиной и не получится. Может быть, она вовсе по лицу даст. Но в любом случае по городу пойдёт слух, и когда вечером они появятся в том самом месте, девиц хватит на всех и они даже что-то по-английски понимать будут.

Сейчас на Тихом океане мы воюем именно против такого противника. Который отлично умеет себя рекламировать.

Вот почему так важно то, чему мы вас учим. Вы должны научиться завоёвывать доверие не хуже, чем американцы. Вы должны стать привлекательнее американцев. Чтобы каждая девица мечтала о романе с японцем. Это имеет значение, даже когда вы платите за услугу. Даже если товар есть, но вы будете плохо вести себя с продавщицей, — он вам не достанется.

— А может, лучше их палкой, — предложил незнакомый парень с грубоватым лицом. Непонятно, как попал он в эту школу. Но с его внешностью и голосом бы хорошо было пойти работать на стройке бригадиром.

— Мы пробовали это в Китае. К сожалению, это неэффективно. Палкой ты добьёшься только покорности. А нам нужно, чтобы с нами сотрудничали. Чтобы они не только слушались, но и сопротивлялись любой попытке их переманить. Именно поэтому вам преподаю именно я — а не потому, что сюда каких-то аристократов взяли. Уверена, больше половины из вас никакие не аристократы.

— Так давайте перейдём к секретам соблазнения! — воскликнул потомок барона.

— Уже переходим. Как ты думаешь, что привлекает в мужчине женщину?

— Ну… красота?

— Это модная бутафория. Не мне вам объяснять, что мужчина готов в принципе с кем угодно, лишь бы не была совсем уж увечная или уродливая. Хотя на таких, конечно, тоже находятся любители. Красота — скорее, приятная приправа. Женщины вроде бы более разборчивы, но и для них красота довольно зыбкий критерий. Может быть сильный, а может быть изящный. Может быть повыше, а может быть пониже. Может быть постарше, а может быть и помладше. Когда мужчина действительно нравится, женщина всегда отыщет объяснение задним числом. Но что делать, если вам нужно понравиться с самого начала?

— Тогда деньги. Обеспеченный мужчина, — торопливо начал добавлять потомок барона — видимо, чтобы его не заподозрили в пропаганде проституции, — это же не просто человек с деньгами. Это значит, у него есть какие-то достоинства, с помощью которых он эти деньги приобрёл, не растратил. Это признак ума, признак хозяйственности. С таким человеком будешь жить хорошо.

— Это разумно сказано. Мы все хотим хорошей жизни. Ну что, если тебя нужно соблазнить дочь миллионера? Ведь у неё и без тебя есть деньги. И ты удивишь её деньгами не больше, чем ты удивишь кого-то в Африке чёрным цветом кожи. Фактически деньги просто покажут то, что ты человек её круга. Что немаловажно, но всё равно недостаточно.

— Может быть, юмор?

— Юмор хорош для дружбы. Очень уж он разный у разных людей. Мы обычно дружим с теми, кому смешно одно и то же, что и нам? Ну, есть совсем другое у тебя полезное качество. Опытные аферисты умеют его подделывать. А те, у кого оно присутствует на своей природе, и те, кто заботливо воспитал его в себе, могут влюбить в себя целые народы. Неужели вы думаете, что европейцы терпят своих диктаторов, потому что эти Хорти и Муссолини регулярно бьют их палкой? Поверьте, нет. Эти люди действительно любят своих вождей.

— Это харизма? Аристократизм? Ощущение, что этот человек имеет отношение к власти?

— Я вам напомню, что Сталин не правит Японией, — сообщила гейша, — и многие люди даже не знают, как он выглядит. Но вы бы удивились, если бы узнали, насколько популярен он среди портовых рабочих или среди крестьян, мобилизованных на фабрике, чтобы выполнять там что-то грязное и неквалифицированное. Они очень мало о нём знают. Они очень простые люди. Они тем более не знают, что такое социализм, они не смогут даже правильно записать это слово иероглифами. И всё равно любят Сталина, хотя это запрещено, и всё равно не хотят войны с Россией, хотя радио каждый день призывает к ней готовиться. Как же так?

— Ну, это политика, наверное, — попробовал ответить за всех потомок барона. — Какое-то вот качество внутреннее. Мужество, может быть? Сила?

— Тебе бы не силы, а ума прибавить, — холодно произнесла женщина, — стал бы совсем неотразим. Или хотя бы усвоил, что самое лучшее качество в человеке — это умение видеть хорошие качества других людей.

Гейша сделала паузу, позволяя классу размыслить над этим парадоксом. И только потом начала пояснять.

— Вы никогда не задумывались, почему даже многих из вас так мало привлекает карьера чиновника? Почему многие люди, даже очень обеспеченные, мечтают стать артистами, певцами, художниками, знаменитыми писателями на худой конец. Да, эти профессии делают вас привлекательным для богатых друзей. Но разве не лучше самому быть таким богатым другом? Да, знаменитостям деньги достаются легче. Но есть и более простые и надёжные способы разбогатеть, чем делаться знаменитостью. Всё дело в том, что знаменитости редко, но аплодируют. А вот высокопоставленных чиновников исключительно ругают.

Да, знаменитостей по большому счёту тоже постоянно ругают. Ненавистников обычно примерно столько же, сколько фанатов, и они намного громче. Сама известность требует непрерывной рекламы и каких-нибудь дурацких выходок, а это неизбежно кого-то раздражает.

Нас порой удивляют истории про какую-нибудь старушку из Ооки, в ветхом домике которой после смерти был обнаружен горшочек золотых монет столетней давности. Но нас абсолютно не удивляет знаменитый артист, который после смерти оставляет потомкам в основном долги. И всё равно все стремятся в артисты.

В этом и есть секрет. Люди жаждут признания, но абсолютно не спешат раздавать его другим. Когда кто-то что-то делает неправильно, мы обязательно сообщим ему, что он законченный идиот. Ну, если кто-то что-то делает правильно или даже хорошо, для нас само собой разумеется. Это ведь мы одни в этом мире стараемся, какие-то усилия прилагаем. А все остальные просто получают деньги за то, что приходят на службу и выполняют там какие-то служебные обязанности.

В этом и есть секрет соблазна, секрет привлекательности. Нам привлекательны те, кто высоко нас оценивает, кто понимает наши усилия. Репутация при этом не очень важна. Такой мужчина может иметь репутацию жуткого развратника — значит, есть в нём что-то, что привлекает тех, с кем он развратничал? И напротив, он может быть холоден и строг — то есть он очень разборчив, но выбрал меня.

Если вы хотите, чтобы женщина обратила на вас внимание, так обратите внимание на саму женщину! Она выбирает какой-то стиль причёски и одежды. Почему бы вам не обратить на него внимание и не похвалить её изысканность, сложность или, может быть, даже просто цельность. Она что-то умеет делать — почему бы вам не сказать, что вас всегда поражали женщины, которые умеют это делать? В конце концов, если женщина не умеет делать ничего, то зачем вам такая дура нужна?

Многие юноши недоумевают, о чём говорить с девушкой. Попробуйте для начала поговорить с ней о ней самой. Что она думает? Что она любит? А чем живёт и как ей удаётся оставаться такой стильной и современной?

Какая разница, какой вы? Пока вы восхищаетесь ей, вы восхитительны. Даже если она не потеряет от вас голову, то всё равно ей станет понятно, что разглядеть её достоинства, понять все усилия, которые она вкладывает в собственную внешность, оценить её природную красоту может только человек блестящего ума и безукоризненного вкуса. Даже если он сам лысый и низенький.

— А что делать, если она… ну, поливает тебя грязью в ответ? — спросил потомок барона. — Или вообще неадекватно себя ведёт?

— Значит, ты только что узнал её с другой стороны, — ответила гейша. — С плохой стороны. И скорее всего, она и правда неадекватна. А ты просто недостаточно с ней общался, чтобы это узнать. Зато теперь знаешь. Намного лучше узнать это сразу, чем через десять лет и двоих совместных детей.

* * *

После урока Кимитакэ всё-таки осмелился подойти к столу учителя прежде, чем она успела уйти из класса.

— Ты хотел продолжить дискуссию об искусстве? — осведомилась она.

— Нет.

— Значит, ты собираешься пригласить меня на свидание? — уверенным голосом произнесла миниатюрная женщина. — Я, конечно, в самом начале урока сказала, что я замужем. Но, по моему опыту, старшеклассников это никогда не останавливает.

— Нет, ничего подобного. Я к вам по культурному вопросу. Я хотел бы у вас узнать, что вы думаете об одной старинной игре.

И прежде, чем ошеломлённая гейша успела возразить, он достал из кармана две игральные кости.

Страшно было даже подумать, каких усилий ему стоило отыскать в этой секретной школе пару игральных костей. Но, к счастью, когда он уже совсем отчаялся, эта пара нашлась прямо у него в багаже. Неведомым путём попали к нему ещё в детстве, когда бабушка была ещё жива, — и вот, уцелели.

Кими так и встряхнул их в сложенных вместе ладонях и бросил на стол.

Кубики звонко покатились и замерли прямо перед веером учительницы.

— Четыре и два, — сообщила гейша. — Четвёрка красная. Значит, производитель наш или китайский. У европейцев всегда точка чёрная.

— Я слышал, что в эпоху Тайсё были люди, которые достигли великого мастерства в искусстве получать на этих кубиках нужное им сочетание, — продолжал Кимитакэ. — Можно сказать, они обманули саму теорию вероятности и нашли способ вырваться из железной клетки европейского понимания математики. Эти люди были как-то связаны с содружеством писателей, которые называли себя бродячими псами.

— Я тоже про них слышала.

— Кажется, про них даже написан какой-то приключенческий роман. Хотя его содержание, конечно же, не больше чем исторические фантазии в духе Эйдзи Ёсикавы.

Гейша посмотрела на него долгим взглядом и без малейшей улыбки. Потом почему-то опустила указательный и средний пальцы на кубики, как будто нажимала какие-то ей одной понятные кнопки.

— Я не сильна в азартных играх.

— А вы вращались среди людей искусства?

— Писатели, повторюсь, предпочитают скрываться от общества. Но если ты разыскиваешь Бродячих псов — то кое-кто из них до сих пор жив. А в печати они больше не появляются только потому, что в военное время туго с бумагой. Эдогава ещё жив и Дадзай Осаму, кажется, жив, если ещё не убил себя окончательно. Морфий побеждает пьянство — но увы, всегда вместе с пьяницей.

— Мне нужно найти всего одного человека. Он мог не входить в эту компанию, но именно он занимался вопросами статистической магии. И он знал многих из Бродячих псов. Этого человека называют Курортником.

Глаза гейши едва заметно вспыхнули, а губы сжались. Было заметно, что она не хочет говорить слишком много, но не может она и промолчать.

— Курортник живёт в старой столице, — сказала она.

— В Токио или в Наре?

Ещё одна неожиданная новость. Как знать, вдруг этого Курортника знает Юкио? А может быть, Курортник этого Юкио к нему и подослал?

— В Камакуре, — произнесла гейша, — заведует несуществующими библиотеками. А по случаю войны оказался на государственной службе. Официально он работает в превосходном кабинете, который расположен в его доме. Сам кабинет, конечно, скромен. Но зато окна выходят на Фудзияму.

— А как найти этот дом?

— Начало пути к нему — как раз возле того места, где закончилось сказание о доме Тайра?

— Я ничего не понял, — произнёс Кимитакэ, — но постараюсь найти это место.

— Меня радует твоё желание найти то, что не понял, — сказала гейша. — Это настоящее искусство. Поздравляю! Ты идёшь по очень опасной дороге.