Сбежать из Академии

Глава 36 Волшебная сила любви

Антон подошёл вплотную, и я различила запах крови, бегущей по его венам. Близость физика влияла на меня странно. Всего лишь какой-то человечишка, но сколько в нём жизненной силы. Мощной, несокрушимой, горячей энергии. Прямо ходячий вулкан какой-то. Неудивительно, что Архивариус предпочёл его тем двоим додикам.

Интересно, что делает его таким… таким… соблазнительно аппетитным?

Додумать не успела: Антон Сергеевич резко притянул меня к себе и впился в губы жадным поцелуем. Надо признать, целовался он хорошо. Очень хорошо. Даже слишком.

Дурное бабье тело мгновенно откликнулось, с губ сорвалось чуть слышное «Антон!», а из самого тёмного закоулка сознания неожиданно вырвалась…

— Нина? Теперь это ты?

— Спаси… — шептала чёртова девка. — Спаси, умоляю! Это… это не Мегера. Она — другая. Сильнее. Опаснее. Она травит меня! Душит! Скорее, освободи!

— Как? — физик стиснул безвольное тело. — Скажи, как помочь? Что сделать?

— Убей… — всхлипнула девушка. — Убей меня…

— Нет, — твёрдо сказал Антон. — Должен быть другой способ.

Мне наконец удалось запихнуть девчонку туда, откуда она на мгновение выбралась, и я похотливо улыбнулась.

— Разумеется, — сказала, теснее прижимаясь к твёрдой горячей груди. — Ты можешь выкупить мою жизнь, отдав собственную.

— Ч-что?

— Ты слышал меня, сладкий, — прошептала и устроила ладонь там, где билось под рёбрами молодое горячее сердце. Такое сочное, вкусное, восхитительно пылкое сердце! Сожрать бы его! — Проверим, насколько крепка твоя любовь?

Он перехватил мои запястья. Сжал крепко-накрепко.

— Кто ты, тварь?

— Я? — вопросила удивлённо. — Я твоя Нина, дурачок. Неужели не видишь?

С полсекунды парень обдумывал ответ, но этого вполне хватило: я всадила атам ему в бок. Лезвие вошло легко — удар у меня поставлен, и я точно знала, куда бить.

Нож в печень — никто не вечен, как любил говаривать мой первый палач, досточтимый отец Торквемада [1].

Физик застонал, а я рассмеялась — ну до чего потешно! Не веселилась так с последней смерти.

— Забирай его, — бросила Архивариусу. — Он весь твой.

Соплемонстр подполз к поверженному красавчику, протянул щупальца, забормотал заклинание, и…

— А-ах! — я взвыла, схватилась за голову и повалилась на колени. Боль раздирала, ломала, выкручивала извилины. — Ах, ты, подлая маленькая сучка! Выбралась-таки!

Тёмный архив вспыхнул заревом, взор заволокло алой пеленой, и я отключилась.

Я села. Огляделась. Вокруг было темно, как в Нигде, и так же тихо. Голова гудела, но мыслилось отчётливо и ясно. Это плюс.

— Я — Нина Лукьянова, — сказала, ощупывая себя. — Это мои руки. Это мои ноги. Это моё тело. И это — я!

— Ты, ты… — подтвердил кто-то, нехорошо усмехнувшись. — Всю малину попортила, курица!

Я сглотнула. Невидимая собеседница говорила… моим голосом!

— Т-ты… — проговорила, запинаясь. — Ч-что ты такое?

— Я? — незнакомка выступила из непроглядной мглы, и я увидела себя. — Ты слепа или глупа? Я — это ты. Твои нереализованные амбиции, твоя злость, обида, скопленная годами, твоя ненависть к самой себе. Я — твоя тёмная сторона, Нина.

— Ты врёшь.

— С чего бы мне врать?

— Ты проглотила Мегеру Душегубовну.

Мой двойник хмыкнул и отмахнулся.

— Полноте! С ней всё прошло исключительно по обоюдному согласию. Старуха стремилась к власти, не разбирая дороги, а уж ради сы́ночки так вообще была готова на всё. Мы мгновенно срослись, но надолго её не хватило — душа оказалась слишком гнилой. Я даже не успела поставить её первым проректором, представляешь? Нам срочно пришлось искать донора. Кого-то мягкого. Покладистого. Чистого. С наивным пониманием добра и справедливости. Со стремлением угождать всем и каждому…

— Меня… — одними губами прошептала я.

— Вот! — просияла моя копия. — Можешь, когда захочешь! Сломать тебя труда не составило. Всего лишь несколько напрягов, и у тебя поехала крыша. А ты даже не заметила, вот дурында!

Ах вот, значит, как… Я нервно сглотнула. Надо взять себя в руки. Сейчас важно другое.

— Что с Антоном? Он жив? Что вы с ним сделали?

— Полагаю, мой скользкий друг уже заполнил его до отказа. Ему всегда нравились молодые упругие парни.

Я не выдержала. Сорвалась на крик.

— Кто вы? Откуда взялись? Чего хотите?

— Ох, сколько вопросов! Ты всерьёз полагаешь, что я начну распинаться, словно картонный злодей в третьесортном ужастике? Нет. Я просто убью тебя. И сожру твою душу.

Она кинулась так внезапно, что я не успела отскочить. Холодные пальцы сомкнулись на моей шее. Ухмылка превратилась в оскал. Я вцепилась в запястья. Драться в жизни мне не доводилось. Никогда. Ни разу. Даже в детском саду. Никто не учил меня давать сдачи. Наоборот — учили уступать. Быть мудрее, мягче, гибче…

«Ты же девочка», — твердили мне со всех сторон.

— Сегодня ты сдохнешь, подстилка бесхребетная! — сообщила мне моя копия. — В реальность вернётся только одна из нас, обеим там не место!

Дышать стало невозможно, и от страха хотелось пищать и звать давным-давно почившую маму. Но тут я подумала об Антоне. Он там один. Совсем один. Ранен. Истекает кровью. А чудовищный монстр готовится провести страшный ритуал и забрать его тело. Ну, уж нет.

Это МОЙ физик!

Со всей дури я лягнула двойника коленом. Хватка ослабла, и я высвободилась. Ухватила тварину за волосы (вполне себе густые, хоть и не слишком длинные) и резко дёрнула. Моя копия заверещала, но мне удалось повалить её и оседлать. Бить кулаком я не умела, поэтому отвесила чертовке пару смачных оплеух. Гадина сопротивлялась. Она была сильна. Очень сильна. И поэтому…

— Парацельс, гладиолус, стеклярус. Пипидастр, плиссуар, мультифора! Ингибитор, икарус, карпускула! Вивисекция! Колванопоид! — выпалила, отпустила руки и резко отпрянула.

Тысячи сияющих искр закружились хороводом, подхватывая моего двойника.

— Ты что сделала, дура ненормальная? — завизжала гадина. — Ты прочла заклинание с ошибкой!

— Знаю!

Я плюнула в магическое зарево. Да. С ошибкой. Отправляйся туда, где никто не найдёт, гадина!

В отсветах гаснущего портала мелькнуло изменившееся тело. Огромное насекомое, одновременно похожее на таракана и сколопендру, шипело и пищало, проклиная меня…

«Гори в аду, — подумала я. — Там тебе самое место».

Дышать по-прежнему было тяжело, а сердце колотилось так, что вот-вот выскочит. Едва портал угас, я опустилась на пол и смахнула со лба испарину. Ну и ну! Справилась! Без всяких свитков, амулетов и посторонней помощи! Видимо, магический импульс, подхваченный после смешения душ, остался при мне. Интересно, надолго ли? Хватит ли сил, чтобы вызволить Антона и друзей из лап чудовища?

Мне пришло в голову, что я не имею понятия, как вернуться обратно в архив. Кошмар кошмарский!

Я вскочила и как раз намеревалась впасть в панику, когда мобильник завибрировал в кармане. Странно. Я точно помнила, что выключала его: мой зловещий двойник заставил всю команду вырубить средства связи перед погружением в недра Центрального Корпуса. И тем не менее, телефон ожил. Он трещал и требовал внимания. По густой темноте гулко разнёсся имперский марш, а на экране высветилось имя, от которого подкосились ноги.

Звонила Мегера Душегубовна…

Томас Торквемада — «отец» испанской инквизиции.