Сердце Изнанки

Глава 22 Друзья Дмитрия

Взгляд мой скользнул по фигурам аристократов, и я прикинул, что они задумали на этот раз. Что ж, посмотрим, насколько хватит их наглости — и терпения у меня.

Собравшись с мыслями и сделав глубокий вдох, Дмитрий, не удостоив меня взглядом, принялся выбираться из микроавтобуса. Причём торопился так, будто само моё присутствие жгло ему спину.

Я не спешил следовать за ним, решив сначала оценить обстановку в истинном зрении. Признаться, не сразу разобрался, что к чему — мир вокруг изменился так резко, что на миг мне показалось, будто я снова провалился в изнанку.

После поглощения сердца, моя способность сильно изменилась.

Привыкнуть к таким скачкам будет непросто, хоть я и не из тех, кто теряется от неожиданностей. Всё вокруг заиграло новыми красками, но не в привычном смысле — скорее, наоборот. Если раньше, после активации истинного взгляда, мир становился лишь чуть бледнее, как выцветшая ткань, то теперь он превратился в чёрно-белую картину, где краски уступили место теням и контурам.

Зато энергетические потоки, невидимые обычному глазу, сияли так ярко, что их можно было разглядеть даже с закрытыми глазами — настоящая сеть разноцветных линий, пульсирующих жизнью.

Особенно сбивали с толку паладины, сидевшие в микроавтобусе. Их ауры горели, как костры в ночи, и отгородиться от этого света было непросто — приходилось напрягать волю, чтобы не отвлекаться. Но я сфокусировал зрение, направив взгляд сквозь лобовое стекло вперёд, туда, где одаренных было поменьше.

Людей на дороге собралось человек тридцать-тридцать пять, и одарённых среди них оказалось всего четверо. Двое аристократов — Лисин и Викентьев — выделялись сразу: Лисин сиял синим уровнем, а Викентьев балансировал на грани, ярко-зелёный, почти синий, но всё же чуть-чуть недотягивал.

Ещё двое воинов, прятавшихся в автобусах, были зелёного уровня — мелочь, не стоящая внимания. Серьёзными противниками их не назовёшь, по крайней мере, для меня.

Я краем глаза заметил проплышую в сторону аристократов ауру Дмитрия — тоже зелёную, чуть тусклее, чем у Викентьева, — он уже двигался к своим «товарищам», явно готовясь к разговору.

Сбоку, на отдалении, мелькнуло какое-то движение, и я невольно прищурился, пытаясь разобрать, что там творится. Червоточина? Одарённые? Или просто монстры разгулялись? С ходу не понять — ауры светились слишком далеко, где-то в глубине земель барона Викентьева.

Плотная череда деревьев, обрамлявшая дорогу с двух сторон, скрывала всё, как густой занавес. Разглядеть что-то конкретное сквозь эти заросли было невозможно, да и не особо хотелось — чужие проблемы меня мало интересовали, особенно если они не лезут на порог Пылаевых. Пусть Викентьев сам разбирается со своими делами, а я займусь своими.

Отключив истинное зрение (оно, признаться, изрядно отвлекало своей яркостью), я повернулся к паладинам.

— Вмешиваться не собираетесь? — бросил я с лёгкой насмешкой.

Зиновий вздохнул, глядя на меня с усталой покорностью.

— Простите, господин, но это не наше дело. Наше дело — монстры. А аристократия с их интригами — пусть сами этим занимаются. Мы только крайними останемся, если сунемся.

— Согласен, — усмехнулся я, подмигнув ему. — Политика — дело грязное, а?

Зиновий лишь поморщился, словно откусил что-то кислое, и пожал плечами.

— Мы подождём столько, сколько будет нужно, — ответил он, скрестив руки на груди.

Я кивнул, мысленно прикидывая, сколько времени у нас есть, прежде чем Лисин с Викентьевым решат перейти от взглядов к действиям. Паладины явно не горели желанием лезть в эту заварушку, и я их понимал. А вот мне с Дмитрием, похоже, предстояло выяснить, чего хотят эти двое аристократов и как далеко они готовы зайти.

Я выбрался из микроавтобуса и неспешно направился к Дмитрию, который уже ввязался в горячую перепалку. Его голос звенел от раздражения:

— Вы что себе позволяете?

— Мы? — Лисин скрестил руки на груди с видом человека, которому всё давно надоело. — Ничего. Стоим на своей земле.

Дмитрий открыл было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул его, оглядев пространство вокруг с лёгким недоверием.

— На своей земле, значит? — хмыкнул он, прищурившись. — Так и будете дальше играть в свои тупые игры?

Я подошёл ближе, встав рядом с братом, и бросил спокойным тоном:

— В чём проблема? Вы на нашей территории. Снова! Ещё и с людьми пришли? — Я кивнул в сторону автобусов. — Это уже попахивает вторжением.

— Ты не оригинален, Пылаев, — отозвался Викентьев с лёгкой насмешкой. — Эта земля наша. Во всяком случае, этот участок дороги проходит по нашей территории. Мы специально всё проверили и стоим там, где нам положено.

Я перевёл взгляд на Дмитрия, и тот коротко кивнул, подтверждая:

— Они говорят правду. Когда дорогу строили, часть сделали через земли Викентьева. Дальше, за нами, — он мотнул головой в сторону земель Пылаевых, — там болото.

— Понятно, — протянул я, а затем повернулся к Лисину и Викентьеву, прищурившись. — А как же вы сюда прибыли? Через земли барона Пылаева, ведь так?

— И что с того? — бросил Викентьев, пожав плечами.

— Да и вообще, — добавил Лисин с улыбочкой, — мы здесь стоим, а как прибыли — вы не видели. Может, по воздуху прилетели?

— По воздуху, значит? — я усмехнулся. — Ладненько. А вот дорога за нами — это, как я понимаю, уже земли семьи Пылаевых?

Дмитрий кивнул снова:

— Да, только маленький кусок заходит на территорию Викентьева.

— Вот и прекрасно, — сказал я, глядя на брата. — Звони батюшке. Пусть высылает гвардейцев. Будем караулить этих ребяток, чтобы они отсюда ни ногой.

Улыбка Лисина дрогнула, уголки губ поползли вниз, а Викентьев набычился, бросив косой взгляд на товарища. Я же продолжил, не давая им опомниться:

— А вы что думали? Что мы будем играть по вашим правилам? Как вы теперь собираетесь возвращаться? Может, сюда вы и телепортировались, но отсюда вам тоже придётся телепортироваться. Назад мы вас не выпустим.

— Не много ли ты на себя берёшь? — процедил Викентьев, шагнув вперёд. — Мы здесь с гвардией. И она побольше вашей. Не боишься, что мы вас прямо тут закопаем?

— Вместе с паладинами?

Я хмыкнул, окинув его взглядом сверху вниз.

— Не думаю, что они позволят вам что-то с собой сделать. В дела аристократов они не вмешиваются. Но только до тех пор, пока вы на них не нападёте. Ведь так? — я обернулся, бросив взгляд на микроавтобус, где сидели паладины. — Или вы готовы положить пятнадцать одарённых синих и оранжевых уровней? Вы, конечно, самоуверенны, но это уже перебор даже для вас.

— Они не вмешиваются, — буркнул Викентьев с кривой ухмылкой. — Ты сам это подтвердил.

— Не вмешиваются, — согласился я, глядя ему прямо в глаза. — Но показания дадут. Если нас найдут мёртвыми, а вы будете отрицать — то выходит, что нас убили они? Брать на себя ответственность они не станут. Так что патовая ситуация. Уйти вам некуда. Теперь будете жить здесь, прямо на дороге. Или идите пешком, а оставленная техника будет как памятник — назовём его «Неугомонность аристократов».

Викентьев сжал кулаки, но промолчал, а Лисин лишь фыркнул, явно не находя, что возразить. Я мысленно усмехнулся — их наглость наткнулась на стену, и я не собирался давать им ни единого шанса выкрутиться. Дмитрий рядом стоял молча, но в его взгляде мелькнуло что-то похожее на одобрение. Пусть он и злился на меня, но сейчас мы были на одной стороне, и я знал, что он это понимает. Взгляд мой скользнул по автобусам аристократов — их гвардия, хоть и многочисленная, не внушала особого страха. Всё-таки синий уровень Лисина — это ещё не приговор, а с Викентьевым я справлюсь без труда. Главное — держать ситуацию под контролем, а там посмотрим, кто кого переиграет.

— Не выделывайся, Пылаев, — Лисин, до этого державший себя в руках, наконец начал терять самообладание, и в его голосе прорезались резкие нотки. — Мы тоже перекроем эту дорогу, и вам больше не воспользоваться ею.

Я бросил взгляд на Дмитрия, прищурившись.

— Объезд есть?

Он кивнул, чуть помедлив:

— Есть. Правда, долго ехать придётся.

— Ну, как видите, у нас объезд есть, — спокойно заявил я, повернувшись к аристократам. — А вот вам придётся оставить здесь технику. И если она вдруг отсюда исчезнет, выходит, вы нарушили нашу территорию. Уже второй раз, между прочим. Да ещё и ведёте себя так дерзко, будто вам всё позволено.

— Что-то громко ты говоришь про нашу дерзость, не тебе нас учить, — огрызнулся Викентьев. — И что ты нам сделаешь?

— Как минимум, потаскаем вас по судам, — ответил я с лёгкой усмешкой. — А дорогу новую отстроим. Вы об этом уж не переживайте.

— Дорогу? — Викентьев рассмеялся, будто услышал неудачную шутку. — У Пылаева-старшего неожиданно деньги появились? Снова выиграл куш? Надолго ли?

— У меня есть деньги, — отрезал я, глядя ему прямо в глаза. — И я отстрою здесь дорогу. А вы можете пешком топать обратно восвояси.

Ситуация накалялась, и я, не теряя времени, активировал истинное зрение, чтобы быть готовым к любому повороту. Если Лисин и Викентьев решат перейти от слов к делу, я замечу это первым. Но оба аристократа, хоть и кипели от злости, энергию по телу не разгоняли — их ауры оставались ровными, без намёка на подготовку к атаке. Значит, применять способности они пока не собирались.

Однако моё внимание привлекло кое-что другое. Сбоку, там, где я раньше замечал посторонние ауры, обстановка изменилась. Пока мы препирались с аристократами, эти ауры приблизились, подойдя вплотную к дороге. Теперь они застыли в кустах, будто тени, затаившиеся перед прыжком. Подслушивали, скорее всего. Твари бы уже напали без лишних церемоний, так что это явно одарённые.

Засада Викентьева и Лисина? С них станется, хотя устраивать ловушку на других аристократов — это уже глупость, не такие мы сильные одарённые.

И тут аура одного из спрятавшихся вдруг полыхнула ярче, и я невольно напрягся, готовый к любому сюрпризу.

Но нападения не последовало. До меня дошло: кто бы там не прятался, он почувствовал, что я его заметил. Он ощущал мою способность так же, как я — его присутствие. Быстро скользнув глазами, я пересчитал их: примерно двадцать синих аур и одна оранжевая, выделявшаяся, как маяк в ночи. И эта оранжевая теперь двигалась к нам, уверенно и быстро. Вот же засада, в прямом смысле слова.

— Вы засаду подготовили? — спросил я напрямик, глядя на Лисина.

Он хмыкнул, приподняв бровь:

— Не лишком высокого ли ты о себе мнения? Вас всего двое. Мы вас и без засады скрутим.

Лисин напрягся, проследив за моим взглядом — похоже, он тоже не в курсе, что там творится.

В этот самый момент из зарослей неспешно вышел старичок. На вид самый обычный — будто скиталец, каких полно на дорогах, или бездомный, выбравший жизнь в пути. Завёрнутый в грубую ткань, потёртую и выцветшую, он опирался на посох, вырезанный криво, но крепко.

— О! Здравствуйте! — произнёс он скрипучим голосом, словно старое дерево, потревоженное ветром.

Оглядев нас, он улыбнулся, блеснув удивительно белыми и ровными зубами — редкость для такого возраста и вида, будто кто-то подарил ему улыбку из другой жизни.

— Люди добрые, здравствуйте. Я тут проездом, гуляю там-сям и, видать, заблудился. А вы, похоже, аристократы, большие люди. Ваши благородия, — он картинно поклонился, изображая, будто спина у него не гнётся, хотя двигался он на удивление ловко, без малейшего скрипа в суставах.

— Ты как обращаешься к графу? — тут же рыкнул Викентьев, шагнув вперёд. — Ты что, не видишь, кто перед тобой?

— Подожди, — одёрнул его Лисин, бросив косой взгляд на товарища, а затем повернулся к старику. — А вы кто такой и откуда? Почему идёте с земель барона Викентьева?

— Барона Викентьева? — старик заморгал, будто впервые услышал это имя. — Откуда ж мне знать, чьи это земли? Я просто путник. Иду себе, никого не трогаю, и вот заблудился. А чьи это земли? На них же не написано, — хихикнул он, затем поспешил сменить тему: — У вас тут что — авария или разборка какая? Сражаться собрались?

— Тебе какое дело? — отрезал Викентьев, сжимая кулаки.

Я же тем временем изучал старика через истинное зрение, не вмешиваясь в их перепалку. Его аура горела оранжевым — ярким, густым светом, и он явно применял какую-то силу прямо сейчас. Но вот какую именно, я разобрать не мог — воздействие было размытым, словно туман, окутавший всю округу. Это не точечная атака, а что-то по площади, действующее на всех нас сразу. И вышел он сюда явно не случайно, не просто так забрёл на дорогу посреди аристократической ссоры.

Ситуация мне всё больше не нравилась, и я прикинул, что стоило бы предупредить и этих аристократов-неумех, и паладинов, что сидели в микроавтобусе, наблюдая за нами с безопасного расстояния. Оранжевый уровень у старика — это не шутки, а по виду он явно не паладин и не аристократ.

Кто же он тогда? В памяти всплыли обрывки разговоров слуг Злобина и гвардейцев — они упоминали палачей. Это такие неудавшиеся паладины, простолюдины, что, вкусив могущества, теряли всякую мораль и начинали крушить всё живое на своём пути, упиваясь силой и безнаказанностью. Со временем эти ребята сбивались в культы, одержимые безумной идеей создавать червоточины через массовые жертвоприношения. И, что хуже всего, у них это получалось — слухи ходили, что такие вот дельцы уже оставляли за собой целые мёртвые земли.

И что-то мне подсказывало, что этот дедушка — один из таких культистов. Его улыбка, слишком белая для скитальца, и этот посох, больше похожий на ритуальный жезл, чем на опору, только усиливали мои подозрения.

Если мы сейчас зазеваемся, то вполне можем в роли жертв — нас тут достаточно для открытия очередной червоточины. А сил, при всей нашей браваде, у нас не так уж много, во всяком случае в сравнении с этим стариком. Я бросил взгляд на Дмитрия — он пока молчал, но тоже смотрел на старика с настороженностью. Надо было действовать быстро, но аккуратно, чтобы не спровоцировать этого «путника» раньше времени.

— Дедушка, — обратился я к старику, чуть повысив голос, чтобы меня услышали все вокруг, — а ты не видел там, в зарослях, ничего странного? Мне кажется, там кто-то стоит — люди или, может, твари из червоточины?

Старик пронзил меня острым взглядом своих ярко-голубых глаз, таких живых, что они казались чужими на этом морщинистом лице.

— Видящий, что ли? — спросил он с лёгким прищуром, и голос его скрипнул, как старая телега.

Я говорил нарочно громко, чтобы мои слова долетели до паладинов в микроавтобусе, и, похоже, это сработало — позади меня послышался шорох, воины заозирались, явно почуяв неладное.

Лисин с Викентьевым тоже переглянулись, и Викентьев подал знак своим гвардейцам, чтобы те выбирались из автобусов и готовились к чему-то серьёзному.

Старик же, заметив движение, оскалил свои белоснежные зубы в широкой улыбке.

— А чего это ваше благородие так напряглись? Что, старик Игнат вас напугал?

— Я боюсь, нам придётся вас задержать, — заявил Лисин, шагнув вперёд.

И это была его ошибка.

Время ещё можно было потянуть, выиграть пару минут, но он поторопился, а сил у нас и без того не хватало. Старик расхохотался, и смех его прозвучал, как звон разбитого стекла.

— Вы? Задержать меня? Слабачье!

— У него оранжевая аура, — громко произнёс я, не сводя глаз с энергетических потоков в теле старика.

Я был готов в любой момент отпрыгнуть, если он решит атаковать. Но вот в чём загвоздка: он уже давно применял какую-то способность, и я до сих пор не мог понять, что именно он делает. Никакого явного воздействия я не ощущал — ни жара, ни холода, ни давления. Это настораживало ещё больше.

— Знаете, — вдруг сказал старик, и в голосе его появилась зловещая мягкость, — очень хорошо, что я вас тут встретил. И здорово, что вы задержались. Количество вас удачное — прямо подарок. Вы отлично подойдёте для жертвы во имя изнанки.

В этот миг его аура полыхнула ярче, но ничего не произошло — по крайней мере, сразу. Зато из кустов полезли твари, и какие! Зверолюди с оскаленными пастями, ящеролюды с чешуёй, блестящей, как мокрый камень, огромный паук с лапами толщиной в мою руку, странная каракатица, извивающаяся, будто живая тень, и здоровенный скорпион. Но вместо шипа на его хвосте торчало светящееся сопло, похожее на дуло какого-то оружия.

— Туда! — крикнул старик, указывая посохом на микроавтобус с паладинами.

В следующий миг сопло скорпиона выстрелило — яркая вспышка ослепила на долю секунды, и заряд устремился прямо к автобусу. Паладины, большинство из которых уже выбрались наружу, бросились врассыпную, но внутри еще оставались люди.

Раздался оглушительный взрыв, ржавый микроавтобус подлетел в воздух, будто игрушка, подброшенная великаном, и рухнул в облаке дыма и искр.

— Бей их! — гаркнул старик, и твари ринулись вперёд.