Так завершается карьера сыщика в XIX веке (сыщик князь Долгорукий-3)

Глава 1

Часть I

Пока еще банальное преступление XIXвека

Поздним зимним вечером, а точнее уже глухой санкт-петербургской ночью некий попаданец Георгий Васильевич во времени из дослославленного XXI века, оказавшись в дремучем XIX веке, находился на своей кухне пил и пустой чай.

Своей — это, конечно, громко сказано. Хотя дом был свой, теперь уже собственный, построенный на деньги почти августейшего тестя, но кухня была ею теоретически.

На практике войти вот так пройти в дезабилье и вкушать, что захочет и сколько захочет, он мог только ночью, когда все, начиная от любимой Марии Николаевны и завершая последним слугой — мальчишкой, уже самозабвенно дрыхли, видя десятый сон.

Сам Георгий Васильевич ничего и никого не ждал, пил чай, находясь в домашнем отпуске по повелению императора и шефа жандармов. Почти как в XXI веке — жена Мария Николаевна рожает и муж рядом (шутка-мечта). Ему, правда, не больно физически, но морально он с нею. Срочных дел не бывало, а если и существовало, то Николай I великодушно отменил. Да-с! Можно пофигичнотить (или пофигичнотать?).

В любом случае, чаем-то он, паче чаяния, может себя побаловать? Перед этим он аккуратно собрал колотый им специальными щипцами сахар, положил его в свою чашку чая, как какую-то драгоценность. В XIX веке сахара все еще было сравнительно мало, и по качеству он был довольно низок. А вот по стоимости сахар, будучи ценным колониальным товаром, был дорогостоящ. Цены откровенно кусались и для простого человека в России делали его по-прежнему недоступным. Им даже взятки давали, так называемыми сахарными головами. В XXI веке такие посулы ничего, кроме смеха и недоумения, не вызвали бы, а в XIXвеке ничего, брали самые привереды.

Хотя в России сахар был известен со времен Киевской Руси, но народ его, тем не менее, не знал. Впрочем, его так сказать визави, хотя бы ментальный, — зять императора Николая I светлейший князь Долгорукий, Константин Николаевич — мог себе его позволить чуть ли не каждый будний день. Но опять же немного, почти вприглядку. Даже не из цены, а из существующих традиций.

Нынешние аборигены XIX века сахара потребляли существенно меньше, чем его современники. И хотя в XXI веке Георгий Васильевич, мир праху его, гм, сладкоежкой не был, но в этом веке надо было все же себя сдерживать. Только иногда, как, например, сейчас, он мог себе позволить не оглядываться на русское общество.

Тем более, сейчас у него более актуальны другие проблемы, сразу несколько штук!

— Во-первых, теоретическая. В какой семье все же себя причислять — Долгоруких или Романовых? У своих родителей он единственный и получается одна надежа. Но и у Романовых Николай I имел на него какие-то далекие матримониальные планы, как мужа любимой дочери и отца будущего внука. Именно внука, а не внучки. По-видимому, это настолько волновало императора, и он, имея нескольких сыновей, держал чету дочери и ее мужа, как запасной вариант. Цесаревич-то пока не сподобил родить сына, если вообще получит!

От всего этого Константин Николаевич недавно получил кудрявый официальный вариант своего названия — его императорское высочество великий князь Романов, светлейший князь Долгорукий. Да уж, натощак уж и не выговоришь!

Причем, все придворные были уже в курсе — если обращаться к нему в официальном ракурсе, да еще при императоре Николае, то только ваше императорское высочество. Если же по-дружески, в домашней обстановке, под шампанское и ликер, то можно и мягче — ваше сиятельство, ха-ха!

Ох, как весело ему! А остальной народ тоже ничего, тащится и отдыхает.

— Но это было только мыслительный процесс. А вот появление великой княгини Марии Николаевной стало зубодробительной практикой. Она появилась практически вчера, накануне вечером. Попаданец целый день в поте лица то работал в жандармском управлении, то шарахался (иного и не скажешь) в Зимнем дворце.

Император Николай Павлович уже как-то по-родственному настоятельно требовал, что Константин Николаевич поменьше занимался розыскной деятельностью, побольше делал то, чем занимались все члены императорской семьи.

«Ага, — недовольно думал попаданец, — весь день в высокомерным выражением на лице ничего не делать, а взамен требуя высокое жалование, привилегии, почет».

Впрочем, по большому счету, ему было все равно на этих в значительной степени никчемных родственников российского монарха. Ему и так тряхнут — сначала слегка Александр III еще в этом же XIX веке, потом уже радикально в начале следующего ХХ века.

Интересно другое. Он ведь неожиданно проиграл в этой подковерной борьбе при дворе. Тогда князь Долгорукий представил четкие доказательства вины англичанина Алертона, а министр иностранных дел Нессельроде дал пустые эмоции в виде угроз на будущее вперемежку с тщеславными обещаниями и простыми восклицаниями.

И ведь Нессельроде выиграл! Уже вечером император Николай I, хотя и не явно, не желая обидеть надменного князя, встал на сторону министра. Дело было закрыто, хотя бриллианты и возвращены, но преступники-то частью избегали наказания. Да россияне получили свое — по внесудебному повелению императора четверо главных виновников, в том числе небезызвестный Крапивин повешены. Семеро второстепенных уголовников отправлены на каторгу, а то и вообще в ссылку. Но иностранцы-то, по мнению князя, авторы и инициаторы этого преступления вообще просто были отправлены заграницу.

А князь Долгорукий, чтобы поменьше капризничал при дворе, был отправлен в отпуск — теоретически на месяц, практически бессрочно. Между прочим, монарх распорядился выдавать ему жалование в полной мере и даже выдать солидную премию. Это ему финансисты сообщил, сам Николай Павлович многозначительно промолчал.

Да, попаданец, скорее всего, сумел бы пробиться к его императорскому величеству, но зачем? Решение уже принято, а Николай I никогда не изменяет содеянное.

В конечном итоге, махнем рукой. Как говорится, он проиграл сражение, но не проиграл всю придворную войну. Англичане, эти гадские шаловливые ребята, увидев, что им в России, оказывается, все можно, полезут вновь, просто лица будут сменены.

А он станет ждать. Не может быть, чтобы столь квалифицированного следователя монарх взял и навсегда отопнул. Даже хотя бы из родственных побуждений.

На этих мыслях попаданец оживился. Машенька ведь к нему вернулась! И как раз в тот момент, когда он так нуждался хотя бы в моральной поддержке. Жизнь безжалостно проехала по нему своим колесом. Сначала в личном сфере, в результате чего он остался без жены один. Потом вот на службе неприятности.

Попаданец уже хотел было приказать Грише подать графинчик очищенной водки, чтобы напиться в драбатан от печали, как перед ним появилась прелестная фея. Мария Николаевна собственной персоной! Причем, она прямо его заявила — у тебя более нет жены, теперь я буду ей.

— А, — попытался даже не возразить, только спросить Константин Николаевич, но девушка его прервала:

— Что еще хочешь возразить: папА хоть и немного ворчит, но сам меня подталкивает. Он со своим непреклонным характером, хоть был за прочный и неизменный порядок, но со временем бороться не в силах. Понимает, что дочь уже взрослая, ему хочется выйти замуж, в чем она будет непреклонна.

С другой стороны, текущая внешняя обстановка подталкивает его. Многие королевские дворы почему-то считают, что российские Романовы затухают, и у них не будет нового поколения. Взрослых детей на настоящее время двое — цесаревич Александр и я. И по ряду обстоятельств хорошо бы, если бы родила именно я, заткнув, таким образом, грязные рты «доброжелателям».

И жена твоя Елена Федоровна, понимая, что он лишняя, сама ушла в монастырь. Третьего дня мы много говорили и она благословила нас на венчание. Ну?

Попаданец посмотрел на нее и увидел, что моя любимая очень волнуется и нервничает. Вдруг он передумает. То есть у ней бродят в голове те же бестолковые мысли, что и у него.

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, потом щеки, потом в губы. И она ожила, потянулась к нему, как робкий цветочек к теплому солнышку.

— Милая моя! — торжественно сказал он, окончательно соединяя их вместе и, прежде всего, для себя, — от Господа нашего видно, что мы предназначены быть вместе. И потому мы чуть-чуть нарушим традицию. Сначала в этот вечер у нас будет ночь молодоженов, а потом, завтра, мы обвенчаемся. А еще позже твой августейший папА благословит нас, а?

Мария на миг замерла, улыбнулась так как-то одновременно растеряно и удовлетворенно. Сказала ему:

— Я согласна, дорогой муж, целуй же меня скорее!

А потом у них была горячая ночь со всеми обязательными атрибутами. Маша пришла к нему честной девушкой и он стал ее первым мужчиной.

И вот теперь она изволит сладко почивать на семейной кровати, домашняя прислуга тоже дрыхнет по своим лежанкам, готовится к рабочим будням, пусть и не столь тяжелым, как у крестьян.

Один хозяин воровски прокрался на кухню, и распивает чаи, радуется новой жене, горячо любимой и желанной.

Представил картину воровства и только усмехнулся. Эк его занесло! Не воровски он и не прокрался. И вообще сиятельный князь — представитель титулованного дворянства — ныне по жене его императорское высочество великий князь Романов — и многое что может позволить, а не только чаи на кухне распивать.

Он подмигнул своему отражению в начищенном самоваре и насторожился — кто-то шел на кухню.

В коридоре послышались шаркающие шаги кухарки Аглаи Спиридоновой, сразу узнаваемой на слух. Дородная немолодая женщина и не могла шагать по-другому. Некогда она работала на кухне Зимнего дворца, чуть не попала в тюрьму и, оправданная в ходе розыскных действий князя, предпочла перейти к нему на кухню. Константин Николаевич ничуть не возражал. Уж очень у нее получались вкусные плюшки. А булочки! Прелесть, а не булочки!

Увидев великого князя в халате на кухне в поздний ночной час, Аглая не удивилась. Мало ли хозяин зачем хочет за кухонный стол? На то его хозяйское дело, простым людям сюда лучше не соваться к затеям барина. Целее будешь.

— Чаю захотели, ваше императорское высочество, — понимающе кивнула она, — булочек вкусите. Булочки вчера хорошо получились, сдобные, хрустящие, — она широко зевнула, машинально перекрестила рот. Пояснила: — пить вот захотела. Крутилась — вертелась, а все равно пришлось идти. Вода сама в рот не побежит.

В XIX веке бытовая санитария еще носила грозный смертоносный характер. Лопухнешься слегка — враз карачун придет. Воду, скажем, можно пить только кипяченую, и желательно на кухне, как Аглая. В городе сырая вода любая нехорошая, пусть кажется хрустально чистой. Поэтому вода для утреннего мытья, нагреваемая в кувшинах в комнате, отнюдь не является питьевой.

Попила всласть, не торопясь, ушла обратно в женскую комнату для слуг, где она спала.

Вот и ладненько, а то в эту ночную пору уставший князь совсем не жаловал общения даже близких людей, а тем более слуг. Удовлетворенно улыбнулся, берясь за кружку с чаем.

Но, видимо, не судьба была несчастному попаданцу пить ночной чай в собственной кухне в одиночестве. Аглаю почти сразу сменила Маша, тоже зевая и гордо неся свое тело в ночном платье. Не девичье уже, женское! Вот тебе и сладко почивает!

Тут уже засуетился и сам Константин Николаевич. Жена все-таки, родная и близкая. И к тому после первой брачной ночи. Усадил за кухонный французский стол, погладил невзначай, как ребенка, по голове, налил кипяченой воды по ее просьбе. То есть сделал все те бестолковые, но желанные действия, которые так нравятся родным и во все времена называются одним термином «семейные заботы».

— Милая, почему ты так рано встала? — даже озаботился он, — в твоем положении не зачем вставать с утренними петухами. Лежала бы, надо чего — позвала служанку Варьку. Меня на крайний случай. Я не развалюсь от нескольких маленьких шагов к любимой и такой желанной жене.

— Мне ску-у-у-чно одной в постели, — с капризными нотками сказала Маша, объясняя свое присутствие на кухне около мужа, — и без тебя неуютно. Или троганая я тебе уже совсем неинтересна и дурна?

Она с интересом посмотрела на него. Константин Николаевич легко понял, что сейчас они разыграют старую, как мир, семейную мизансцену «сцена ревности законной жены». И ему придется улещивать ее и умасливать, прося простить непонятно какую вину. Кхм, другие варианты?

Хотя, ему все же немного помогли. Внизу у проходной двери застучали, зашумели, призывая привратника. Явно в это позднее время кто-то пришел чужой и требует хозяина. А привратник уже ушел со своего поста. Ночь же!

Князь вынужден был слегка отвлечься от жены. Не то что бы с радостью и облегчением, но все же. Кликнул заспанных слуг, забранился на них. Мало ли что поздно. Не к тебе пришли!

Разумеется, к каждому гостю он бы не спустился — на это существовал специальный человек из прислуги, а он весьма приличного чина и положения, чтобы на каждый шум и гам спускаться. Однако вежливость и приличия требуют…

Взглянул на первый этаж. Приехал флигель-адъютант барон Шеллинг с двумя гвардейцами. Барон был при императорском дворе лицо не первое, но и далеко не последнее, чтобы так просто рядовым гонцом мотаться с посланиями в ночи. Явно что-то важное и срочное. Пришлось срочно одеваться — не в дезабилье же его встречать — просить подняться в гостиную, уставленную английской мебелью — очередной подарок императора Николая I. Или теперь, точнее, тестя Николая?

Маша без напоминаний ушла в их спальню. Не зачем ей в таком легком ночном одеянии показываться. И на грубость к приехавшему гостю это не походило. В ее положении молодой, но пока венчанной жены это было простимо, даже если она была бы мелкой дворянкой. А тут целая великая княгиня!

Пришедший барон был утилитарно краток и немногословен. Он извинился за поздний час и сообщил, что его императорское величество августейший монарх соизволил завтра быть здесь к десяти часам утра. С малым двором.

С тем флигель-адъютант, приветливо улыбнувшись и попрощавшись, отбыл обратно в Зимний дворец, оставив хозяина в некоторой растерянности.

Не фига себе! Только не говорите мне, что после появления его дочери и творимого ими интимного безобразия, он прибудет просто так. Ага!

Сняв ненужный теперь служебный сюртук, великий князь наконец-то с легкостью вздохнул и соизволил удивиться в воздух, размышляя. Зачем император собирается приходить к ним так рано? По светским правилам, это чуть ли не восемь утра. То есть самый краешек приличий, после чего гость — это уже парвеню и простонародье.

Хотя монарху, естественно, никто не станет тыкать в нос мужицкой грубостью, но Николай I был относительно вежлив даже к близким родственникам. Вон, флигель-адъютанта прислал, хотя мог и запросто внезапно по-родственному приехать.

Так, что мы можем подумать? Машу император видел прошлым днем, знал, что его дочь уже не девственна и даже, быть может, беременна. Скоро рожать, увеличивая число ныне здравствующих Романовых и затыкать рты различных врагов.

Явление скорее радостное, чем тревожное и так вдруг ранним утром он не появится. Значит, можно держать пари, император явно придет не к дочери, а именно к нему для выяснения какого-нибудь вопроса, как выдающемуся сыщику, который точно разгадает головоломку.

С этим мы разобрались. Теперь мы подходим к конкретной и очень трудной проблеме. С каким вопросом к нему явится Николай Павлович? У него их, как блох у уличной собаки, самой разной направленности. Что для него сейчас самая важная и злободневная проблема?

Интересно, угадает князь или нет? Именно угадает, потому что он ничего не знает. И просто себя порадует сохранившейся интуицией и тему разговора примерно обдумает, облегчит себе утро. а то ведь он хоть и родственник теперь, а все одно монарх крупнейшей на Земле державы.

— Дорогая, завтра к нам явится твой августейший отец, — сообщил он своей пока еще любовнице, войдя в спальню, — прибывший к нам барон сообщил, что примерно к десяти часам вместе с супругой — твоей мамой — и одной из твоих сестер Ольгой. С ними десяток придворных.

Маша, готовая ко сну и соответственно разодетая служанкой по второму кругу, уже лежащая в большой — на десять человек — семейной постели — ойкнула и попыталась опять встать, чтобы хотя бы еще раз окинуть взором состояние этого дома. Ведь гости подумают, разумеется, на хозяйку и плевать им, что он здесь в новом положении лишь несколько часов!

— Я уже довел до всех слуг это известие и потребовал завтра прибрать дом с примерной чистотой, особенно где сегодня обнаружили пыль и мусор. Аглая получила приказ накрыть назавтра на стол в гостиной не фаянс, а золотой сервис, что твой отец мне не так давно подарил. Завтрак будет к десяти часам, — он несильно прижал жену за плечи к кровати, не давая принять вертикальное положение.

Нечего ей вставать, не мещанская девка перед именитыми гостями. Слуги сами уберутся. А если что увидят, так то ж родственники. А лентяев они примерно накажут.

Маша немного побарахталась, пытаясь высвободится от объятий новоявленного супруга. Конечно, совершенно безрезультатно. Подумала было, не заплакать ли, просмотрела на заботливое лицо мужа, сдалась. И без того найдется кому играть на нервах.

— Давай уже, ложись, — нарочито сердито потребовала она, маскируя этим свою заботу, — сколько можно тебя ждать. Я же спать хочу!

Константин Николаевич молча улыбнулся и лег в постель.

Что бы это было сегодня? — философски подумал князь, — впрочем, что бы не было, но и это будет только завтра. А сегодня надо действительно спать!

Укрылся легким, но теплым одеялом, прижался к пышущей жаром Машей и вскоре задремал.

Уже засыпая, невзначай подумал, что ведь хотел спросить Машу, что она примерно знает о занятиях отца вчерашним днем. А то совершенно забыл, вот ведь кулема!