Тайны Оленьего парка

Глава XXIII Подземелье

Натянутые, как струны, нервы грозили не выдержать напряжения. Кто же скрылся там, в темноте? Чью страшную тайну она вот-вот узнает? В звенящей тишине каждое движение казалось оглушительно громким. Поискав глазами, куда можно спрятаться, заприметила ширму. Но пока кралась к ней через всю комнату, споткнулась о пуф и тот с глухим стуком перевернулся. У Кати сердце ушло в пятки. Она шмыгнула за ширму, пытаясь усмирить сбившееся дыхание, когда кабинет короля озарился вспышкой света. Тут бы девушке самое время рухнуть в обморок. Но, увы, до нежных барышень восемнадцатого века ей было далеко. Какая-то часть мозга всё же продолжала мыслить трезво. Катерина сообразила, что это просто молния. Она и не знала, что снаружи разыгралась осенняя гроза. Совсем как в тот день, когда Катя сюда попала. Для завершения картины не хватало ещё появления бледного женского лица в кромешной тьме… При воспоминании о том видении у девушки на лбу выступили капельки холодного пота.

Убедившись, что грохот от падения пуфа никто не услышал, Катерина затаилась. Ждать пришлось не меньше четверти часа. И всё это время Катю терзали быстро сменяющие одна другую догадки и версии. Но сколько не думала, она не могла с уверенностью сказать, кто именно мог сейчас спуститься в тайник. Допускала вариант, что это Помпадур или даже его величество собственной персоной, приехавший сюда под покровом ночи.

Когда в стороне люка раздались негромкие шаги, и из провала появилось свечение, Катя застыла, для верности зажав себе рот ладонью. Вдруг она сейчас увидит что-то такое, что заставит её закричать от ужаса. Кто-то неспешно поднимался наверх. Ступал легко, без отдышки. Совершенно неожиданным в подобной ситуации было услышать мелодичные напевы церковного псалма. Катя вначале ушам своим не поверила. Прислушалась. Действительно, женский голос пел псалом на латыни. К слову, тема вероисповедания оказалась здесь для Катерины ещё одной проблемой. Никто ведь не догадывался, что она православная христианка. И по воскресеньям, что довольно странно для столь неблагообразного места, ей вместе со всеми воспитанницами и слугами надлежало посещать мессы. Девушка тщательно повторяла всё за другими, делая вид, что молится. На самом деле она ни слова не понимала, и воспринимала происходящее скорее как игру. Однако многие псалмы и молитвы запомнились сами собой. И вот сейчас горничная ясно узнала один. Исполнялся он голосом очень приятным, явно принадлежащим молодой женщине. Катю осенило: маркиза обладала прекрасным сопрано и очень любила петь! Даже здесь, в Оленьем парке, на одном из вечеров, устроенных для воспитанниц, её сиятельство пела и аккомпанировала сама себе игрой на клавесине. По правде говоря, это было чудесно! Все тогда пришли в восторг, покорённые талантами их прекрасной благодетельницы. Но вот Катя не заметила за мадам де Помпадур особой набожности. Бродить ночью по подземельям и петь псалмы – это уж совсем не в духе Жанны-Антуанетты. Подобные странности больше в характере другой женщины. Только вот Катя упорно отметала от себя любые подозрения в её адрес, потому что та была ей очень симпатична.

Однако эти самые худшие, по мнению Катерины, подозрения всё-таки подтвердились. Из проёма, как ни в чём не бывало, появилась Элисон Дюминиль. Шла, поддерживая юбки и освещая себе путь свечным фонарём. Поставив его прямо на королевский письменный стол, молодая женщина закрыла крышку люка, аккуратно вернула на место ковёр длинного ворса, подвинула тумбу. Со свойственной ей педантичностью экономка осмотрелась, проверяя, всё ли в кабинете в порядке и на своих местах. Ловко поправила тяжёлые бархатные шторы и, наконец, вышла, закрыв за собой двери на ключ.

Какое-то время Катя не решалась покинуть своё убежище и вообще пошевелиться. Ждала, что Элисон вот-вот вернётся. Но та не приходила. Тогда девушка, наконец, осмелилась выйти. Прошла по комнате, остановилась у тумбы. Подвинуть её было совсем не трудно, приложив немного усилий. Та беспрепятственно скользила по ковру. Очередная вспышка молнии озарила кабинет. На улице хлестал дождь, но шума его почти не было слышно. Только когда порыв ветра бросал потоки воды в окно, раздавался резкий стук, словно кто-то барабанил по стеклу пальцами.

Катя на ощупь нашла на столе огниво, ударила кремнем о кресало и высекла сноп искр. Труд загорелся моментально. Девушка поднесла его к свече. Не раздумывая, она отвернула ковёр, затем потянула засов, и он легко выскользнул из паза. Когда Катя откинула крышку, перед ней разверзлось чернотой пространство, из которого пахнуло прохладой и сыростью. Девушка принялась осторожно спускаться вниз. Катерина преодолела, по меньшей мере, тридцать или даже сорок каменных ступеней. Стены подземного хода-галереи выглядели мощными, хорошо укреплёнными. Сам ход, плавно уходящий в глубину, имел форму арки и был достаточно просторен. По нему, например, без труда могла проехать телега или три-четыре всадника в ряд. Идти можно было в полный рост. Высота потолка составляла около двух метров, или, быть может, чуть больше. Коридор вёл в сторону, где по Катиным расчётам находился Версаль. Однако метров через тридцать путь раздваивался. Одна ветка поворачивала в направлении Парижа, другая по-прежнему вела к королевскому дворцу. Катя двигалась наугад и интуитивно выбрала коридор, ведущий в сторону столицы. Свеча её опасно дрожала, грозя потухнуть. Значит, воздуховоды здесь работали, и имелся сквозняк. Что ж, по крайней мере, она не задохнётся.

Пока девушка не увидела ничего подозрительного. Похоже, обычный ход, каких в древности строили не мало. Красивый, атмосферный – этого не отнять. Любили аристократы тайны и шпионские игры! Наверное, этот ход был придуман для того, чтобы король мог посещать любовниц незаметно для своего окружения. И делать это как из Парижа, так и из своего Версальского дворца. Да и в случае угрозы, попытки покушения, можно было бежать через подземный ход.

Наверное, не меньше ста метров прошла Катя и уже решила, было, вернуться, когда неожиданно оказалась в подземном зале с колоннами. У одной из стен было устроено некое подобие молельни. Это и привлекло её внимание. Да и свеча озарила как раз ту часть помещения, где располагался сей импровизированный алтарь. Девушка сделала в его сторону несколько шагов, намереваясь рассмотреть подробнее, когда краем глаза уловила в противоположном направлении какое-то движение. Повернулась и осветила стену, а внизу на полу нечто странное. Куча ветоши или что-то вроде того – решила Катя. Как вдруг это нечто снова пошевелилось. Раздался негромкий звон железа. Бесформенное нечто оказалось живым существом – худым, лохматым, сгорбленным. Рядом стояла миска с остатками каши, а чуть в стороне - ночной горшок.

Катя отступила, готовая бежать. Сердце ухнуло вниз. Зазвенела цепь. Когда то, что представляло собой кучу хлама, поднялось и село, девушка поняла что это всё-таки не животное, а человек. Из-под давно немытых спутанных волос на неё глядела измождённая женщина. Щеки запали, резко обозначились глазные впадины, кожа выглядела серой, губы потрескались до крови. Катрин теперь даже невольно подалась вперёд, чтобы разглядеть узницу подземелья получше. О боги! Она не могла поверить увиденному. Это была Полин!

- Катрин? - хрипло проговорила та, щурясь на свет. - Ты?

- Я… но... Как ты тут оказалась? Что случилось? Что с твоим голосом?

- Сорвала, пока звала на помощь. Отсюда наверх не доносится ни звука. Какой сейчас год?

По иронии судьбы она задала Кате тот же вопрос, которому сама не так давно высокомерно ухмыльнулась.

- Тот же, что и был. Ты пропала примерно месяц назад.

- Я думала, прошло гораздо больше времени. Это всё Элисон. Она всех сюда заманивала. Ты тоже попалась на её уловку?

Полин говорила спокойно, или скорее безжизненно, будто давно смирилась со своей участью и уже не надеялась на спасение.

- Нет. Я за ней проследила и нашла тебя.

- Ты же вытащишь меня отсюда?

- О, Господи. Ну конечно!

Катя попыталась выдернуть цепь из стены, но тщетно. Нужны кузнечные инструменты или ключ, чтобы снять с ноги Полин железный браслет. Девушка обратила внимание, что цепей, торчащих из каменной кладки, было несколько. Все на приличном расстоянии друг от друга. Очевидно, чтобы узники не могли контактировать. Кто-то же вбил их в стены! Нет, не могла Элисон такое сотворить! Катя не верила. Подобное в голове не укладывалось.

- Я сейчас кого-нибудь позову!

Катерина рванулась к выходу.

- Подожди! – тощие грязные руки с обломанными ногтями вцепились в её юбку. - Не оставляй меня тут!

Теперь несчастная откровенно походила на умалишённую. Ещё бы! Провести здесь столько времени! Тут любой свихнётся. Она ещё хорошо держалась. Катя поморщилась, когда в нос ей ударило зловонием, исходившим от Полин.

- А вдруг Элисон снова придёт и запрет нас обеих? Я вернусь, правда! Клянусь тебе! Сейчас позову кухарку Ноеллу или ещё кого-нибудь. Расскажу всё маркизе. Ты знаешь, что доктора Флоретта арестовали? Его обвинили в похищении девушек.

Катя говорила скороговоркой всё, что приходило в голову. А в это время мысленно прикидывала, как выберется из запертых королевских покоев. Решила, что станет колотить в двери, поднимет шум, и плевать ей, что этим выдаст себя. Тут уж не до приличий.

- Они все умерли, - простонала Полин. - Только одна сбежала. Первая. Элисон до сих пор её проклинает. Говорит, что она далеко не ушла. Бродячие собаки или волки загрызли. Остальные умерли. Она похоронила их здесь. Дальше, за поворотом, ещё один колонный зал. Там их могилы.

Катю передёрнуло от ужаса. Полин держала подол её платья мёртвой хваткой. Девушке стоило огромных усилий разжать её пальцы. Всё время она говорила с Полин спокойным тоном, пытаясь остаться доброжелательной и уравновешенной. Не известно, чего от горничной теперь можно ожидать. Она и раньше была весьма своеобразной дамой. Нельзя было показать, что Катя боится. Боится до тошноты и потери сознания.

- У меня скоро свеча догорит. Пожалуйста, успокойся и поверь мне. Я обязательно вернусь! Все узнают правду!

Девушка почти вырвалась, но Полин ползла за ней, цеплялась за её ноги, за одежду, поднималась на колени и пыталась обнять за талию. При этом цепь врезалась Полин в плоть до кровавых отметин. Катю трясло. В светлых очах девушки появилась паника. Она не на шутку испугалась, что свеча её вот-вот потухнет и тогда ей придётся искать путь назад на ощупь.

Катерина уже сама готова была кричать и драться, только бы убежать отсюда, когда Полин неожиданно затихла. Её воспалённые глаза расширились и теперь смотрели куда-то в сторону. И тут девушка услышала лёгкий хруст каменной крошки за спиной. Резко оглянулась и застыла. Из темноты коридора в круг света от её свечи выступил мужчина в светлой одежде, держащий за ошейник собаку породы испанский гальго.

- Что за чертовщина? – король, а это был именно он, ошарашено озирался, не менее поражённый, чем обе девушки.

Охотничий пёс мраморного окраса беспокойно поскуливал, куда-то рвался, принюхивался и прижимал уши к голове. Испанские гальго были любимой породой Людовика. Эти собаки выглядели очень элегантно и имели доброжелательный нрав. Короля нередко можно было увидеть прогуливающимся в парке Версаля в окружении пары гальго. Любимцы сопровождали его величество практически везде. И нередко лежали у подножия кровати монарха, пока тот спал.

Как потом выяснилось, Людовик, прибывший в пансион вместе с маркизой Помпадур, увидел в своём кабинете открытый люк и решил в него спуститься. Для собственной безопасности взял в спутники собаку. Благородный охотник привёл в нужном направлении.

Тотчас же Элисон Дюминиль задержала личная охрана французского монарха. Из Парижа были вызваны полицейские. К утру провели её первый допрос, осмотрели место, где она удерживала своих пленниц, поговорили с Полин. Измождённая девушка с трудом подбирала слова, чтобы рассказать обо всём пережитом. Как в один из дней Элисон попросила её о помощи, заманила в подземелье и усыпила при помощи неизвестного средства, которым был пропитан платок. Его мадемуазель Дюминиль поднесла к лицу Полин. После чего та очнулась уже прикованная к стене. Тогда в подземелье была ещё одна узница - воспитанница. Но та уж совсем обессилела и вскоре умерла. Горничной пришлось находиться под землёй наедине с трупом несколько дней, пока не явилась Элисон. Та приходила не каждый день. Видимо потому, что когда в пансионе ночевал король, она просто не имела доступа к люку. Так что и питались пленницы не регулярно.

Недавно, по словам Полин, экономка притащила на себе одну из учениц. Это было как раз тогда, когда Флоретт уже находился в Консьержери. Та несчастная умерла практически сразу. Очевидно, она была слаба здоровьем и просто не перенесла шока.

Как объяснила Полин, Элисон таким образом призывала их к раскаянию и считала, что борется за чистоту их душ. Сама она была строгой и набожной, воспитанной в монастыре. Занималась умерщвлением плоти, причиняя себе боль и страдания ради искупления грехов. Свою работу в пансионе называла долгом перед Господом. Якобы она выполняла священную миссию по очищению Франции. Девушек, которых она считала наиболее склонными к блуду, Элисон так перевоспитывала.

- Она религиозная фанатичка! Читала мне Библию, пела псалмы, заставляла молиться! - говорила Полин. - Кормила только хлебом и водой. Говорила, что изгонит из меня демона прелюбодеяния. Что нужно укрощать плоть.

Первая узница сделала вид, будто прониклась идеями Элисон, раскаивается и хочет посвятить себя Богу. Мадемуазель Дюминиль поверила и сняла с неё цепи. А та сбежала. Звали её Амбруазина де ла Бонне.

На вопрос о том, как экономка узнала о подземелье под пансионом и о том, где находится вход в него, та ответила, что совершенно случайно во время уборки в кабинете короля нашла план тоннелей. Он лежал в глубине одного из ящиков стола.

Дюминиль призналась, что это она подбросила месье Флоретту вещь пропавшей ученицы. Видела, что взялись за это дело серьёзно и однажды могут выйти на неё саму. Со страху решила пустить полицейских по ложному следу. При этом она клялась, что не желала господину доктору зла.

На Полин было тяжело смотреть. Временами она садилась на постели, обнимала себя руками, словно зябла, и чуть раскачивалась, глядя в пустоту. Такую худобу Катя видела только на фотографиях у анорексичек или у бывших узников концлагерей. А ведь Полин никогда не была хрупкой худышкой. Ещё недавно это была крепкая, пышущая здоровьем молодая женщина, которой вполне под силу было поднять саму Катерину и даже какое-то расстояние пронести её на себе.

Несчастной пленнице выделили одну из спален. Катя зашла к ней из вежливости. Но долго находиться рядом с Полин ей было некомфортно. Хотелось скорее уйти.

- Катрин, подожди, - Полин приподнялась на локте и жалобно поглядела на девушку. – Можешь меня выслушать?

Катя нехотя подошла, присела рядом. Она уже догадывалась, о чём будет говорить горничная.

- Я должна тебе кое-то сказать. Я очень виновата перед тобой. Когда ты появилась, вся такая кукольная, идеальная, сразу всем понравилась, стала любимицей маркизы, меня это ужасно разозлило. Сама не понимаю, что на меня нашло. Все только о тебе и говорили, какая ты умница. Я сделала кое-что ужасное. Не знаю, сможешь ли ты меня простить…

- Я знаю, что это ты, - кивнула Катрин.- Сразу догадалась.

- А почему же ты молчала?

Катя пожала плечами.

- Ты меня прощаешь? – Полин с надеждой заглянула ей в глаза.

- Не знаю. Я не могу сказать, что прощаю. Но ты уже получила своё. Жизнь тебя наказала во стократ страшнее. Говорят, это закон бумеранга, когда сделанное возвращается сторицей. И не важно, добро или зло. Думаю, мы сможем с этим жить и не быть врагами.

- По крайней мере, ты честна, - поджала израненные губы Полин. - Помнишь тот случай со змеёй на реке? Когда ты зарубила её, заползшую в мои вещи. Мне ещё тогда это показалось символичным.

Поражённая открывшимися страшными подробностями, Помпадур слегла с ужасной мигренью. Когда только задержали Дюминиль, маркиза со слезами на глазах подошла к ней и воскликнула:

- Как ты могла, Элисон! Столько людей сгубила… Из-за тебя невиновный человек мог головы лишиться!

Жанна-Антуанетта расплакалась и долго не могла успокоиться.

К преступнице пригласили священника. Катя мельком видела его. Совсем старик, сгорбленный, седовласый, с подслеповатыми мудрыми глазами. Катерина очень надеялась, что святой отец донесёт до Элисон смысл веры, который заключается не в истязании плоти, а в добре, красоте и любви к ближнему.

Сама Катя, не спавшая всю ночь, потом хоть и валилась с ног от усталости, но так и не смогла сомкнуть глаз. Думала об экономке. Не понимала, как все они ничего не заподозрили, не замечали её безумия. Тихая, утончённо-вежливая, идеально выглядевшая в любое время дня и ночи, безупречно воспитанная и набожная молодая женщина оказалась чудовищем. Как могли в её голове зародиться подобные идеи? Она просто больна, - решила Катерина. Даже после всего, что видела своими глазами, девушка пыталась оправдывать мадемуазель Дюминиль. Пока не сообразила, что из-за неё на долю Эркюля выпали совершенно незаслуженные страдания.

С Катей тоже беседовал представитель полиции. Но это был не следователь Овеллар, занимавшийся делом Флоретта. Как оказалось, его отстранили от этого дела. Король обратился к начальнику полиции Беррье, чтобы самому назначить того, кто отныне будет вести столь громкое расследование. Когда девушка увидела портреты всех погибших, в глаза бросилось изображение самой первой похищенной воспитанницы. Катя узнала ту, что видела у лестницы. Выходит, это было не видение, не призрак, а живой человек. Ей удалось сбежать от Элисон и она там пряталась. Катерина теперь вполне серьёзно думала о том, что после вспышки молнии и Катиного падения та девушка, скорее всего, выскользнула на улицу. А значит, могла перенестись в будущее, как она сама в прошлое. Все ведь просто решили, что несчастную разорвали собаки. Потому что её так и не нашли. И, быть может, сейчас где-то в XXI веке живёт юная аристократка, не понимающая, как туда попала.

Кто и зачем оборудовал под землёй помещение с цепями в стенах, так и осталось загадкой. Поскольку всё строилось задолго до появления на свет нынешнего монарха, сам он ничего по этому поводу сказать не мог. Одной из версий стало то, что поскольку раньше особняк Олений парк использовался для встреч дворян с любовницами, то комната под землёй могла применяться для тех же целей. Развращённые аристократы попросту развлекались там. Король несколько малодушно предпочёл не вникать в тему подземелий, приказав прочно замуровать все указанные в плане спуски.

Погибших девушек решено было перезахоронить с почестями и выделить их семьям приличную компенсацию.

Как только жуткие подробности открылись, и виновница была заточена в тюрьму, Флоретта тут же отпустили. И он сразу взялся за лечение Полин. Правда, Катя была уверена, что возвращаться в пансион он не захочет. Но, видимо, маркиза умела убеждать. Либо имелись ещё какие-то веские причины, повлиявшие на его решение.

Помпадур же, после того, как всё немного утряслось, занялась подготовкой к свадьбе доктора и своей горничной.