Темный секрет леди Чандлер

Глава 15

Весь день Агата крутилась как белка в колесе. Писала письма, проверяла подопечных и лечила лошадей в конюшне. К сожалению, компания конебока пришлась им не по вкусу. Конебок холодный прием не оценил и выстрелил иголками. Досталось всем. Конюху, лошадям и даже мимо пробегавшей крысе. К вечеру часть животных удалось отправить в питомники. С неохотой Агата отдала некоторых рептилий в зоопарки. Временно. Пока не найдет им более подходящее место. Держать в особняке животных было уже на грани жестокого обращения. Им требовались специализированные вольеры. Миссис Берт к вечеру уехала к своей сестре, а Агата по памяти набросала список животных и имена организаций и волонтеров, у которых они были пристроены. В ее голове начала зарождаться идея построить свой собственный приют. С миссис Берт, конечно. Без помощи опытной хозяйки приюта Агате не обойтись.

– Вот только где взять на это деньги? – сказала она, крутя в руках листок бумаги.

Часть суммы она могла собрать, устроив благотворительный вечер. Что-то взять из своих расходов на содержание и еще попросить у Райлиха, но все равно этого было недостаточно. Прежний приют Агату уже во многом не устраивал, и ей хотелось создать нечто вроде реабилитационного центра-заповедника, где редкие виды животных можно будет разводить и приучать к естественной среде обитания. Ну и обычным животным искать дом.

Вздохнув, Агата отложила бумаги и встала из-за стола. Для начала стоило разобраться, кто же поджег приют. В то, что он сгорел по неосторожности, она не верила. Слишком много врагов в последнее время появилось у дома для животных на Цветочной улице.

Об ноги Агаты потерся Пушок, и она наклонилась, чтобы почесать его за ушком.

– Нравится тебе здесь? – ласково спросила она.

От удовольствия кот захрюкал. Он единственный, кого Агата не смогла никуда пристроить. Впрочем, она не больно-то и старалась, так как еще утром решила оставить Пушка себе. Прикипела Агата к нему за все время, что котокрыл жил в приюте, да и из-за чувствительного пищеварения и привычки есть все подряд прожорливому созданию требовался постоянный присмотр ветмага.

Переодевшись к ужину, Агата хотела надеть свой любимый кулон – одно из немногих украшений, что остались после проблем Кристофера с азартными играми, – но тот куда-то пропал. Она обыскала все шкатулки и вызвала служанку, которая обычно помогала ей с туалетом.

– Обыщите, если понадобится, весь дом, – потребовала Агата. – Мне нужен кулон. Он дорог мне как память о моем отце.

– Да, госпожа Дарк. – Служанка сделала книксен и, получив разрешение уйти, удалилась.

Агата нахмурилась. В новом доме ей безумно не хватало Ханны, но ее камеристка пожелала остаться в поместье Чандлеров. С местными же слугами знакомство не задалось с первого дня. Агата чувствовала, что ее не воспринимают как хозяйку. Отчасти причина была в поведении Райлиха. Отчасти в ней самой.

«Тяжело заставить кого-то поверить в свою новую роль, если ты сам в нее до конца не веришь», – размышляла Агата, сидя в гостиной. Пушок составил ей компанию и мирно спал на одном из кресел.

Райлих снова задерживался. В девятом часу, устав ждать, Агата отпустила слуг. Аппетит пропал. Отказавшись от помощи служанки, она поднялась наверх, сама сняла очередное вечернее платье, которое Райлих так и не смог оценить.

Нежась в горячей ванне с пеной, Агата вздохнула. Шел третий день ее замужества, а Райлих все еще пропадал бездна знает где.

Закончив водные процедуры, она вернулась в спальню и легла в кровать. Рядом на подушке Райлиха тут же устроился Пушок, и Агата не стала его сгонять. Сон не шел, и, чтобы немного развеяться, она взяла с тумбочки книгу и принялась читать.

Райлих вернулся домой незадолго до полуночи. Агата услышала шорох в коридоре, отложила книгу в сторону и выключила свет. Он прокрался в комнату, словно вор, придерживая в руках ботинки, и Агате стало вдруг смешно.

– Не боишься простыть без обуви? – спросила она.

– Ох ты ж! – воскликнул Райлих и ударился об угол кровати.

Агата с трудом подавила смешок и снова включила свет. Ее маленькая месть за очередное опоздание удалась.

– А он что делает в постели? – нахмурился Райлих, кивая на Пушка.

– Исполняет твои обязанности, – пошутила Агата, и, словно в подтверждение ее слов, котокрыл открыл глаза и посмотрел на мужчину. – Знаешь, у него такая мордочка высокомерная, когда ты рядом, – не смогла не подметить она.

– Угу, – пробурчал Райлих, убрав обувь под прикроватную скамью.

На секунду ей показалось, что на лице мужа появилось отчетливое желание запустить сапогом в котокрыла.

– Я не буду ходить вокруг да около. Дом Пушку не нашелся, и я хочу оставить его у нас, – сказала Агата.

Момент она выбрала не случайно. Сейчас Райлих должен был испытывать чувство вины из-за того, что не сдержал обещание, и Агата планировала на этом сыграть.

– Давай я найду ему дом, поищу среди коллег. Да хоть завтра заберу с собой на работу и пристрою кому-нибудь, – предложил Райлих.

Агата не стала делиться с ним подозрениями, что Пушка он на самом деле «пристроит» в ближайшей канаве.

– И все же я хочу оставить его себе. Ты пропадаешь целыми днями на работе, наследников с таким графиком в ближайшее время не предвидится, а Пушок будет моим утешением.

Глаза Райлиха сузились.

– Ну, с наследниками я все же попробую что-то придумать, – зловеще пообещал он.

– Я не понимаю, к чему этот разговор, – с раздражением заметила Агата. – Ты ведь любишь животных.

– Когда я такое говорил? – искренне удивился Райлих.

– Когда мы только познакомились, – со всей уверенностью заявила она.

– Милая, в тот момент я и не такое мог сказать, – рассмеялся Райлих. – Я в ванную. Надеюсь, к моменту, когда вернусь, этой жирной индейки на кровати уже не будет.

Агате резко стало не до шуток. Еще оставалась надежда, что постель нужна Райлиху в полное распоряжение, чтобы спать, но вполне возможно и обратное. Ругая себя за поднятие щекотливой темы супружеского долга, Агата отнесла Пушка в соседнюю спальню. Котокрыл, мягко говоря, был недоволен. Вернувшись к себе, она быстро расчесала волосы, растерла каплю цветочных масел на запястьях и внимательно осмотрела себя в зеркале. После ванны Агата из принципа надела удобную хлопковую сорочку вместо шелковой и теперь об этом жалела.

Едва она снова оказалась в кровати, вернулся Райлих. Он был одет в синюю свободную пижаму из штанов и рубашки. Агата следила за каждым его движением. Вот Райлих прошел к кровати, откинул в сторону одеяло, лег, накрылся и выключил светильник. Комната погрузилась во мрак. Послышалось мерное дыхание Райлиха, и от такой наглости Агата на секунду потеряла дар речи. Она включила светильник со своей стороны.

– Мы же собирались поговорить! – возмутилась Агата.

– Уже почти час ночи. Давай обсудим все завтра, – сонно сказал Райлих, обнимая подушку.

– Боги, да сколько можно?! – Агата всплеснула руками. – Я требую ответов! Сейчас же! Что сказали пожарные? Почему твоя рука покрыта магическими метками, и когда уже, бездна тебя побери, мы узаконим брак и разделим магию!

Выговорившись, она тут же пожалела о сказанном. Райлих открыл глаза, и выражение его лица не обещало ничего хорошего. Он резко сел и, бросая на Агату злые взгляды, стал расстегивать рубашку.

– Я… Мне жаль, – лепетала она, пытаясь вернуть джинна в бутылку. – Ты прав, лучше завтра.

Но Райлих не слушал. Откинув в сторону рубашку, он повернулся к Агате:

– Довольна? Смотри!

И она смотрела. Смотрела на черную вязь, оплетавшую запястье, предплечье и плечо… На витиеватом узоре отчетливо виднелось три узла. Она слышала, что при пробуждении сильного дара у магов появляются метки, но у Райлиха их было целых три. Она протянула руку и коснулась его плеча. Кожа оказалась теплой и гладкой, никакого перехода на причудливый узор. Ее пальцы прошлись дальше и замерли на печати в районе сердца. Агата почувствовала, как оно бьется, и вздрогнула. Руническая печать отреагировала на чужое прикосновение и на долю секунды вспыхнула.

Агата плохо разбиралась в рунописи, но символ смерти сложно было с чем-либо перепутать. Монеты с таким же изображением клали мертвецам на глаза, чтобы защитить от некромантов и прочих приверженцев запрещенных магических наук.

– Райлих, – она подняла взгляд и с нескрываемой болью в глазах посмотрела на мужа.

– Магия тьмы поглощает меня, Агата. Иногда такое случается. Руна активируется, когда я пройду точку невозврата. Это нужно для защиты окружающих, так как под воздействием тьмы я могу причинить людям вред. – Он успел успокоиться и говорил отстраненно, словно речь шла о ком-то другом. – Единения магии между нами не будет. Не хочу, чтобы моему ребенку достался такой дар.

Агата пыталась переварить услышанное. Единение магии между супругами считалось высшим таинством и приравнивалось к единению душ. Происхождение простого обряда уходило корнями в древние времена. Разделив ложе, пара по взаимному согласию позволяла своему дару проникнуть в партнера. Супруги не могли применять и использовать чуждую силу, но такое единение давало ощутимые плюсы. Люди чувствовали друг друга на расстоянии, вплоть до местоположения второй половины. Когда не стало отца, мама Агаты узнала о смерти мужа еще до того, как целитель в главной больнице Солтивэля озвучил время смерти медсестре. Агата помнила тот день, когда мать вдруг выронила из рук чашку и сообщила ей ужасную весть. Вторая причина, почему пары проходили единение, – это желание получить в роду более могущественного мага. Частица магии мужчины прорастала в ребенке, когда тот находился еще в утробе матери. Без этого обряда ребенок не мог унаследовать магию отца.

– А целители? Неужели ничего нельзя сделать? Артефакты, зелья, – Агата попыталась ухватиться за призрачную надежду.

– Нет. Они уже сделали все, что могли, – горько усмехнулся Райлих, имея в виду руну на смерть.

– Но почему у тебя столько узлов? – не понимала Агата.

– Они образуются в моменты сильных потрясений. Первый появился, когда пробудилась магия. Я был совсем мальчишкой, и нас с матерью пытались ограбить. Отец был в море и не мог нас защитить.

– Все обошлось? – спросила Агата.

Ее потрясло услышанное, так как ранее Райлих никогда об этом не говорил.

– Для нас с матерью да. Для грабителей нет, – ответил Райлих, не желая вдаваться в детали. – Спустя много лет второй узел образовался после твоего письма и увольнения с работы.

– Боги, – выдохнула она и прижала ладони к щекам, – я не хотела…

– Я рассказываю это не для того, чтобы получить извинения, – перебил ее Райлих. – Тогда мой мир пошатнулся, и я не смог удержать контроль над эмоциями. Ты в этом не виновата. Думаю, о причине третьего узла говорить смысла нет.

Агата кивнула. Ей тоже не хотелось теребить старые раны и напоминать Райлиху лишний раз о родителях, но был еще один вопрос, который она собиралась уточнить.

– Сколько еще узлов осталось? – спросила Агата, и ее голос дрогнул.

– Один. На месте его образования и стоит печать.

Сердце Агаты ухнуло куда-то вниз. Она с тревогой посмотрела на Райлиха, и ей стало страшно. Страшно потерять его.

– А теперь давай спать. Я ужасно устал за последние несколько дней.

Он демонстративно повернулся к ней спиной. Агата послушно выключила свет, но еще некоторое время продолжала сидеть с широко распахнутыми глазами. Только ей начало казаться, что она обретает опору под ногами, как судьба в очередной раз показала, насколько шатким может быть ее мир.

Проснувшись утром, Агата предпочла сделать вид, что ночного разговора не было. Стараясь вести себя непринужденно, она спросила Райлиха за завтраком о расследовании пожара в приюте.

– Я проверил отчет и лично ездил на пепелище вместе с пожарным инспектором, – ответил он. – Предварительное заключение подтвердилось. Самовозгорание по неосторожности.

– Райлих, наш приют костью в горле стоял у некоторых жителей города, – Агата попыталась его переубедить. – Ты не находишь, что больно удачно он самоустранился?

– Если ты намекаешь на лорда Вагнера, то он уехал из города. Да и причин устранять ваш приют у него больше нет. Необходимость в материале для опытов исчезла, – отметил Райлих.

– Сейчас да. Но завтра эта самая необходимость появится вновь. А насчет его отъезда – неужели ты думаешь, реши лорд Вагнер поджечь приют, он сделал бы это сам? – не унималась Агата. – И вполне в его характере отомстить, пусть и без выгоды для себя.

– Он уже отомстил, – вздохнул Райлих и подлил себе кофе.

– Как? – замерла она, не понимая, о чем идет речь.

– Перед отъездом в отпуск лорд Вагнер запорол все экспертизы для магполиции. Пришлось срочно запрашивать повторные исследования и скандалить.

– Почему ты мне об этом ничего не сказал? – спросила Агата.

– Зачем тебе лишние переживания? – ответил Райлих. – Ты ничем не могла мне помочь и тем более как-то повлиять на ситуацию.

– Я бы как минимум с бо`льшим пониманием относилась к тому, что ты пропадаешь на работе, – с укором сказала она. – Но вернемся к приюту. Помимо лорда Вагнера есть еще семейство Шпакли, которых всегда раздражало соседство приюта, да и администрация Солтивэля не так давно хотела выкупить землю за бесценок. Им приглянулся участок в центре города. Скажи мне, Райлих, как заместитель начальника магполиции ты все еще думаешь, что это было самовозгорание?!

Райлих молчал. Агата сверлила его взглядом, ожидая ответа.

– Есть отчет пожарной инспекции. Я уверен в неподкупности сотрудника, который выписал заключение. Понимаю, ты расстроена, но без доказательств поджога расследования не будет.

– Расстроена? – возмутилась Агата и со звоном поставила фарфоровую чашку на блюдце. – Я разочарована, прежде всего в тебе!

Она резко встала из-за стола и направилась к себе в комнату.

– Агата, – позвал ее Райлих, но она и не думала возвращаться в столовую.

Через несколько минут из окна спальни она увидела, как отъезжает служебная карета мужа. Скрестив руки на груди, Агата стала мерить шагами комнату. Внутри ее мыслей бушевала самая настоящая буря. Несправедливость, халатность, пренебрежение. Сгори в городе мэрия, магполиция бы землю носом рыла, прежде чем списать все на несчастный случай. Но приют для бездомных животных – не мэрия. От досады Агата фыркнула и села на пуфик у ночного столика. Она пыталась придумать, что может сделать леди в ее положении. «Попросить помощи у мужа?» – Агата горько усмехнулась своим мыслям. Именно так ее и учили с детства. Не знаешь, что делать, – беги к отцу, брату или вот теперь еще и к мужу. Даже когда Кристофер все проиграл, она пошла за помощью к Оливеру, вместо того чтобы сразу направиться к Райлиху. Только время зря потеряла.

– Госпожа Дарк, – в дверь постучала служанка.

– Можешь войти, – разрешила Агата.

– Мы проверили весь дом. К сожалению, так и не нашли ваш кулон.

Агата нахмурилась. Служанка же не знала, куда деть взгляд. В подобной ситуации складывалось одно весьма очевидное подозрение: кулон украли. Агата отчетливо помнила, как в последний раз убирала его в шкатулку – кажется, это было вечером после пожара, – и больше его не видела.

В поместье Чандлеров, где Агата с детства знала всех работников, ей и в голову бы не пришло переворачивать вверх дном комнаты прислуги, но в новом доме такая мера казалась вполне оправданной. Унижать людей более низкого положения было несвойственно Агате, и она пошла по другому пути.

– Позови Ганса.

– Да, госпожа, – кивнула служанка, и вскоре ее место занял дворецкий.

– У меня пропал кулон, – сказала Агата, внимательно следя за выражением лица дворецкого.

– Да, я в курсе.

– Пропадали ли ранее вещи в доме?

– Нет, госпожа Дарк, – искренне оскорбился Ганс.

– Тогда проверьте еще раз весь особняк. Лично проконтролируйте поиски. Я надеюсь, что кулон все же найдется.

– Будет сделано, госпожа Дарк, – кивнул дворецкий и, получив разрешение, удалился.

Агата, оставшись одна, тяжело вздохнула. Ее взгляд уставился в одну точку. Вспомнилось, как она вместе с волонтерами добилась своего от лаборатории. «А ведь если подумать, тогда моя затея удалась, – размышляла она, – и сейчас я могу хотя бы попытаться сделать все возможное для того, чтобы найти виновного». Причина, по которой Агата хотела это сделать, была проста – компенсация потерпевшей стороне. Деньги помогли бы отстроить приют заново.