Товарищ "Чума"#11

Глава 24

Это была Змея. Не просто большая, а колоссальная, гигантская, настоящая хтоническая тварь. Её чешуйчатое тело с трудом умещалось в ширину коридора, скребя боками по каменным стенам с противным скрежетом, от которого ныли зубы. Но самое жуткое — это её голова. Треугольная, зубастая, увенчанная костяными наростами, похожими на корону, она не пролезала в дверной проем.

Чудовище яростно било мордой по косякам, и с каждым ударом древняя кладка трещала и осыпалась, расширяя проход. Два глаза, огромные, как щиты, пылали в полумраке ядовито-зеленым светом ненависти и голода. Раздвоенный язык, толщиной с мое предплечье, выстреливал в комнату, пробуя воздух, и шипел, словно раскаленное железо, резко опущенное в холодную воду.

Каин, оскалившись, отпрыгнул к стене, втянув голову в плечи, инстинктивно пытаясь стать невидимым. Похоже, что против такого чудовища его вампирские штучки не сработают. Но защита, наложенная на лабораторию ведьмы, не дала ему спрятаться и привычно раствориться в тенях.

Белиал, чья демоническая форма уже полностью проявилась — крылья, рога, копыта, огонь в глазах, — выглядел… совсем мелким и ничтожным перед лицом этого древнего зла. Его прежде бархатный и ядовитый голос сорвался на хриплый крик, который потонул в чудовищном рёве титанической твари. Конечно, если бы Белиал встретился с ней в Аду, я бы, наверное, поставил на него. Но здесь, в мире людей, демон не имел такой власти.

Мое сердце, которое, казалось, уже замерло от ужаса, неожиданно екнуло и забилось чаще, но уже не от страха, а от невероятного и оглушительного узнавания. В проеме, стиснутая тесными каменными косяками, извивалась не просто безумная гигантская гадина, грозившая вот-вот поглотить нас без остатка, а вполне себе разумное существо, с которым можно было договориться. И я уже один раз это делал. Ведь это была…

— Мать Змеиха? — Вырвался из меня вопль изумления.

В её глазах, остановившихся на мне, мелькнуло что-то похожее на узнавание. Её раздвоенный язык дрогнул, пробуя воздух. Охваченная зеленым пламенем пасть медленно распахнулась, обнажая клыки, каждый — с меня ростом. Каин и Белиал застыли в «боевых формах», готовые как к атаке, так и к защите. Они не видели того, что увидел я. Они видели перед собой лишь чудовище.

— Ты… ты знаешь эту тварь? — опешил демон, не отводя глаз от змеи.

Но я не слушал его. В памяти всплывали картинки: смрад древнего могильника в Подмосковье, хруст костей оживших мертвецов, мощное змеиное тело, застывшее на пьедестале, не слышимый никому мысленный разговор и совместная битва… Мы были союзниками. Почти друзьями. А еще она мамаша моего братишки Лихорука. Как жаль, что его сейчас нет рядом.

Мать Змеиха в очередной раз ударила головой о дверной проем, и с грохотом посыпались камни. Помещение вновь заполнилось клубами пыли. А змеюка упорно пробивалась внутрь. И её взгляд, яростный и осмысленный, был прикован теперь не к демону и упырю, а ко мне.

— Ну, с-с-сдрас-с-стф-фуй, тоф-фариш-ш-ш Ш-шума! – раздался её мысленный голос у меня в голове. — Ф-фот и с-с-сф-фиделис-с-с наяф-ф-фу!

— Вот и свиделись… — так же мысленно ответил я, заставляя свой внутренний голос звучать твердо, несмотря на барабанную дробь сердца. Тут же в голову пришло осознание: её появление здесь, в самом логове врага, не может быть случайностью. Ведь она пришла с конкретной целью — убить врагов Верховной ведьмы. — Мать Змеиха, почему ты здесь? Кто тебя прислал?

Огромные, пылающие зеленым глаза сузились, проникая, казалось, мне в самую душу. После очередного удара каменная кладка с грохотом поддалась, и голова чудовища, увенчанная костяной короной, просунулась в помещение и зависла прямо перед моим лицом.

— Долх-х-х, тоф-фариш-ш-ш Ш-шшума, — прошипело существо у меня в черепушке. — Он ос-сф-фоп-подил меня из окоф-ф, дал с-сфоп-поду, но и ф-фс-сял с-с-с меня клятф-фу… Раав из Хаоса, — опередила она, ответив на мой невысказанный вопрос.

— Раав… — произнес я вслух.

Имя демона Хаоса прожгло сознание, словно раскаленная игла. Вот, значит, куда пропала мамаша Лихорука после налёта демона на могильник. Раав освободил богиню от тысячелетнего заточения, но обязал её охранять ведьму, взяв у неё магическую клятву.

Белиал, всё ещё стоявший в боевой позе, резко обернулся ко мне. Его демонические черты исказились не столько яростью, сколько крайним изумлением.

— Ты… ты действительно с ней разговариваешь? — его хриплый голос сорвался на полуслове. — Что ей нужно? Она говорит о Рааве?

Каин, прижавшийся к стене, беззвучно шевелил губами, явно пытаясь прикидывая свои шансы на выживание при столкновении с силой такого калибра. Но, похоже, ответа на этот вопрос у него не находилось. Я поднял руку, жестом призывая их обоих к молчанию и осторожности. Моё внимание было всецело приковано к гигантской голове, которая теперь занимала полкомнаты.

— Может, разойдёмся миром, Мать Змеиха? — мысленно и вслух произнёс я. — Мы не враги!

Из пасти древней богини вырвалось низкое рычание, от которого зазвенели стеклянные колбы на полках. Ядовитый взгляд стал опасным. Она двинулась вперед, сокрушая остатки дверного проема. Каин инстинктивно метнулся вглубь лаборатории, а Белиал принял низкую стойку, между рогов у него вспыхнуло багровое пламя. Ситуация снова качнулась не в нашу пользу.

— Подожди! — крикнул я, отчаянно пытаясь выиграть время. — Давай подумаем вместе, как нам разрешить все противоречия!

Огромные зрачки, похожие на вертикальные щели, окруженные изумрудным пламенем, пристально смотрели на меня, взвешивая и оценивая моё предложение. Мать Змеиха явно колебалась. С одной стороны, её связывала клятва, за невыполнение которой ей основательно «прилетит». Но с другой стороны, она не могла не понимать, что задумал демон Хаоса. Ведь она, как и все мы была порождением Порядка.

— Ф-фмесс-с-сте? — прошипела она вслух. — Ш-што ты предлах-хаешь, тоф-фариш-ш Ш-шума?

В первую очередь — не пороть горячку! — поспешно произнёс я. — Я предлагаю здравый смысл! Ты же не хочешь разрушить весь мир? Не хочешь, — так и не дождавшись ответа, но, чувствуя свою правоту, озвучил я.

В лаборатории повисла тишина, нарушаемая лишь шипением Змеихи и тяжёлым дыханием Белиала. Мать Змеиха медленно, с невероятной грацией для своего гигантского размера, отвела голову назад, освобождая пространство. Из её взгляда ушла боевая ярость, уступив место холодному острому разуму.

— Тф-ф-фои с-с-слоф-фа имеют вес-с-с. Но я не могу пойти протиф-ф клятф-фы… — Она не стала договаривать. Угроза всё еще висела в воздухе, густая и ощутимая, как и её ядовитое дыхание.

— Мы найдем решение, — твёрдо заявил я. — Какое, конкретно, условие выставил тебе Раав?

— Защита Верховной ведьмы Изабель, — сообщила Мать Змеиха.

— Хорошо, — произнёс я, — мы не будем её трогать… Пока, — добавил я, незаметно подмигнув своим спутникам.

После этих слов чудовищное напряжение в помещении спало, сменившись леденящей, неестественной тишиной. Белиал медленно выпрямился, пламя между рогами погасло, но глаза по-прежнему пылали настороженностью. Каин выглядывал из-за опрокинутого стола, его вампирская бледность стала почти фарфоровой.

Мать Змеиха слегка отползла, убирая свою колоссальную тушу из проёма, оставив после себя груду камней из пролома. Снаружи доносился лишь шелест её чешуи о стены узкого коридора. Никого не тронув, она просто ждала. Положив огромную голову на пол в разломанном створе ворот.

Я слегка перевёл дух, чего не мог позволить всё это время и обменялся взглядами со своими спутниками. В глазах демона, да и вампира тоже, читался немой вопрос: «И что теперь делать?». Я чувствовал, как адреналин перестаёт хлестать у меня из ушей, уступая место холодной и расчетливой логике. Мои глаза встретились с горящим взглядом Белиала, затем скользнули к бледному лицу Каина.

— Она не уходит, — тихо, почти беззвучно просипел вампир.

— И не уйдёт, — так же тихо ответил я. — Она ждет, что мы предпримем. И у меня, кажется, есть решение.

Белиал хмыкнул, скрестив мощные руки на груди.

— Какое? Поцеловать подлую суку в маковку, пожелать ей доброго утра и отпустить на все четыре стороны? Клятва — это клятва! Особенно магическая. Мать Змеиха не пойдёт на её нарушение… Даже несмотря на ваши «дружеские» отношения, — добавил он.

Я повернулся к гигантской голове, все еще лежавшей в проеме. Изумрудные глаза Змеихи внимательно следили за нами. Но ведьме пока ничего не угрожало, поэтому древняя богиня особо и не дёргалась.

— Поговорим без посторонних? — мысленно произнёс я, переходя в «ускоренный режим» и надеясь, что богиня последует за мной.

— Пох-хоф-форим, Ш-шума… - Я не ошибся в своих предположениях — древнее существо тоже «ускорилось», а мир вокруг застыл в статической картинке, словно фотографический снимок. Ведь именно так мы с ней общались во время нашей предыдущей встречи в кургане мертвецов.

— Мать Змеиха! Твоя клятва — защищать Верховную ведьму? — произнес я четко и членораздельно.

— Такова с-с-сена моей сф-фоп-поды, ф-федьмак, — с горечью в голосе произнесла она. — С-с-сащ-щищ-щать её от ф-фс-с-сякой угрос-с-сы! Ес-сли п-пы я могла…

— Прекрасно! — излишне оптимистически воскликнул я, перебив древнее существо. — А что ты… вернее Раав, считает угрозой?

Мысленный голос богини зашипел по-змеиному, наполняя наше «ускоренное пространство» леденящей ненавистью к тому договору, которым её опутал демон Хаоса. Она на мгновение замолчала, собираясь с мыслями, а затем обрушила на меня лавину обстоятельств, которые Раав считал угрозой для своего «якоря».

Я внимательно слушал, мысленно вычёркивая пункт за пунктом, и постепенно в голове выстроился чёткий, блестящий план действий. Демон Хаоса создал для своей подопечной идеального телохранителя против всего, кроме одного.

— А что, если угрозы… не будет? Никакой! Мы не будем убивать ведьму, калечить, сводить с ума, лишать дара, порабощать… — Я скрупулёзно перечислил все пункты кабального магического договора Матери Змеихи, ведь в нём не было оговорено то, что я собирался провернуть.

— Ес-с-сли так, ф-федьмак — дейс-с-стф-фуй! — прошипела богиня, и мы вывалились в обычное течение времени.

Гигантская голова в проёме повернулась ко мне, и в её глазах читалось не только ожидание, но и томительное любопытство. Теперь она стала не стражем, но зрителем. Я медленно повернулся к своим ошеломлённым спутникам — ведь для них я на мгновение исчез, как и огромная змеюка.

— Всё в порядке. Проблема решена, — заявил я вслух, будучи абсолютно уверенным в результате.

Белиал лишь мрачно хрюкнул на это заявление, а Каин изумлённо поднял одну бровь. Но Мать Змеиха многозначительно промолчала. И в её молчании была надежда, что моя авантюра всё-таки выгорит. Я медленно подошёл к неподвижной призрачной фигурке Верховной ведьмы.

— Можешь её отсюда убрать? — спросил я у демона, ведь это он набросил на Изабель чары неподвижности.

— Легче лёгкого! — кивнул Белиал. Он взмахнул рукой и неподвижный фантом ведьмы растворился. — И каков же твой гениальный план? — полюбопытствовал демон, всё ещё не веря в бескровный исход.

— План простой до безобразия, — весело усмехнулся я и протянул руку к Каину. — Не подумайте чего, но не отдадите ли вы мне сердце, коллега… Не ваше, пардон, сердце ведьмы, конечно.

— Что ты задумал, ведьмак? — прошипел упырь, передавая мне трепыхающееся в его руках сердце ведьмы, которое он так и не выпустил.

Холодок пробежал по моей спине, когда пальцы сомкнулись вокруг этого куска колдовским образом вырезанной плоти. Сердце колдуньи было удивительно легким, почти невесомым, но при этом от него исходила такая плотная, сконцентрированная аура зла и страданий, что мои пальцы буквально занемели.

Но холод исходил не от самого сердца, а от тех самых серебряных нитей, что оплетали его тончайшей и невероятно сложной паутиной. Нити не просто обвивали сердце — они вросли в почерневшую плоть. Да они словно жили собственной жизнью. Эти серебрушки, тонкие и острые, как бритва, даже пытались впиться в подушечки моих пальцев, чтобы пополнить живительной силой этот противоестественно живущий орган.

Я шуганул их небольшим электрическим разрядом, и они больше не пытались испытывать меня на прочность. Но если бы подобную колдовскую «фичу» случайно нашел бы обычный простак — сердце высосало бы его без остатка. Очень жуткое и опасное колдовство, к тому еще самоподзаряжающееся.

Сердце отдавалось в моих пальцах трепетной и неровной пульсацией, будто пыталось вырваться. Я чувствовал, да и видел, как сжимается и разжимается плотный, даже жёсткий мускулистый комок. Мир сузился до этого трепещущего комка. Гул в ушах нарастал, сливаясь с голосом Каина, который что-то говорил мне, но его слова тонули в оглушительном барабанном бое, выбиваемом ведьминым сердцем.

Я медленно поднял взгляд на Каина, потом перевел его на Белиала, на гигантскую голову Змеихи всё ещё торчавшую в проёме. Их фигуры казались размытыми, неясными.

— Всё гораздо проще, чем кажется… — прозвучал мой голос, доносящийся будто из самой глубины подсознания. Как бы мой, но в то же время, я его не узнавал. — Чтобы нарушить привязку к демону Хаоса, не обязательно уничтожать «якорь». Иногда… его нужно просто…

Я снял с шеи цепочку с Сердцем Утренней Зари, что являлась мизерной каплей ангельской сущности Люцифера, потерянной им во время бунта против Бога, и отцепив светящийся кристалл, вложил его в аккуратно перерезанное отверстие одной из вен… Или аорт… Хрен его знает, я в этом не разбираюсь.

— Просто освятить! — закончил я фразу, наблюдая за реакцией сердца ведьмы.

И реакция не заставила себя ждать. Сначала — ничего. Лишь натянутая, звенящая тишина, в которой сердце в моей руке замерло, остановившись, будто прислушиваясь к инородному телу. Потом кристалл вспыхнул. Не ослепительно, а мягко, как утренняя заря, заполняя сморщенные ходы и камеры сердца чистым, холодным светом.

Серебряные нити, оплетавшие орган, вздыбились, зашипели, исторгая тонкие струйки чёрного дыма, который тут же растворялся в сиянии кристалла. Это была агония. Агония концентрированного Зла, столкнувшегося с сущностью, которая когда-то была Светом, но выбрала иную дорогу.

Сердце затрепетало в моей руке с новой, ужасающей силой. Оно не просто билось — оно рвалось, пытаясь вышвырнуть из себя святыню, обжечься ею, извергнуть. Из разреза, куда я вложил кристалл, хлынула не кровь, а густая смолистая субстанция, пахнущая серой и смертью. Но свет ангельской эссенции не тускнел, пронизывая чёрную плоть, выжигая её изнутри.

Мерцающая белизна расползалась по черной плоти, и там, где она проходила, тёмная, сморщенная ткань начинала… меняться. Она не розовела и не оживала — нет, это было бы слишком просто. Она становилась прозрачной, как застывший дым, сквозь который сияла невыносимо яркая точка — Сердце Утренней Зари.

Сердце в моей руке больше не было куском плоти. Оно превратилось в хрустальный сосуд, внутри которого бушевала, но была заключена титаническая сила утраченного Рая. Оно было холодным и обжигающе горячим одновременно, живым и невероятно далеким от всего земного.

— Иногда его нужно просто освятить, — тихо, уже для себя, повторил я, глядя на этот новый, невозможный артефакт, возникший на стыке абсолютного Зла и абсолютной Благодати.

Гигантская голова в проёме медленно кивнула, и в её глазах, помимо любопытства, появилось нечто новое — уважение.

— Х-хорош-шая рап-пота, ф-федьмак! — прошелестело у меня в голове.

— Ну что ж, — хрипло рыкнул Белиал, ломая заворожённую тишину, в которой, как мне казалось, раздавался хрустальный перезвон ангельской Благодати. — Это было эффектно и эффективно. Ни капли пролитой крови. Я почти разочарован. Но, похоже, «якорь» для Хаоса разрушен…

— А что с этой сукой? С Изабель? — Вскинулся упырь.

— С ней всё хорошо, — ответил демон, задумавшись на секунду, — как и было обещано.

— Так и ес-с-сть! — прошипела от дверного проёма Мать Змеиха. — Она с-сфоп-подна от прошлых обяс-с-сательс-с-стф-ф, как и я!

Но праздновать победу было рано — пространство неожиданно вздрогнуло. Нас накрыло всепоглощающей тишиной, вырванной, казалось, из самого начала начал, когда вообще ничего не существовало. Стены замка задрожали, по ним стремительно побежали трещины, из которых пробился багровый свет чужих «звезд» — сам Хаос обратил на нас свой взор.

Наконец тишина, длившаяся, казалось, целую вечность, взорвалась настоящей какофонией звуков. Эти убийственные звуки были прямой противоположностью музыке, которая, как известно, является одной из высших степеней организации и гармонии упорядоченного мира.

От этой какофонии пол, стены, потолок — всё застонало, затряслось и затрещало по швам. Из углов поползли жидкие маслянистые тени, сливаясь в центре лаборатории в клубящуюся и не имеющую четкой формы массу. Но я и без подсказок уже понял, кто к нам пожаловал.

— Слишком рано обрадовались, — голос Белиала потерял всю свою браваду, подтверждая мои опасения. — «Якорь» разрушен, но дверь была приоткрыта. Он идет. Сам.

Пространство в центре комнаты сжалось, а затем разорвалось с оглушительным, но в то же время беззвучным ревом. Как такое может быть, я так и не понял. В пространственной прорехе, из которой хлестнул ледяной ветер, встала фигура. Не монстр, не титан, не человек, а нечто…

Сгусток абсолютного беспорядка и отрицания любой формы. У него были когти, но их количество и длина менялись каждую секунду. Были крылья, но то ли из теней, то ли из искажённого света. Были глаза — десятки, сотни, тысячи безумных глаз, плавающих в его теле и смотрящих на нас ненавистью, которой хватило бы, чтобы отравить целую планету.

Дверной проём, в котором маячила голова Змеихи, неожиданно взорвался. Но не огнем и не боевыми магическими конструктами, а чистым «нефильтрованным» Хаосом. Искаженная геометрия пространства и невозможные углы, не имеющие прав на существование в нашей реальности, скрутили и изломали титаническое змеиное тело древней богини.

Пространство скрутилось в немыслимый узел, и я услышал оглушительный хруст ломающихся титанических позвонков. Именно таким способом решил наказать её демон Хаоса, раз магическая клятва не сработала. Боль древней богини, острой иглой вонзившаяся в мой эмпатический дар, была чудовищной. Я машинально швырнул в её искаженное тело горсть целительных конструктов — не спасти, так хоть немного облегчить агонию. Дальше — её война.

Я едва успел — демон Хаоса обернулся к нам. Вернее, та его часть, что напоминала голову. Тысячи глаз сошлись в фокусе, и мир вокруг изменился. Каменные плиты пола вздыбились, превратившись в острые, торчащие из земли осколки, которые секунду спустя стартанули к потолку со скоростью взлетающей ракеты. Я чудом прикрылся энергетическим щитом, но пара мелких и острых каменных осколков всё-таки успели меня зацепить.

— Он играет с реальностью! — со злой яростью проревел архидемон, которому только что бросили вызов.

А Каин исчез. Невидимая тень упыря метнулась к сгустку Хаоса, и на миг что-то темное и липкое брызнуло из его постоянно изменяющейся плоти. Но рана демона практически мгновенно закрылась, а тень с воем отбросило назад, и Каин материализовался у стены, залитый собственной черной кровью.

— Не мечись, упырь! Он тебе не по зубам! — крикнул Белиал, и его голос звучал без намёка на насмешку, он был холоден и максимально серьёзен. — Эта падаль не из плоти! Он — антиформа! Антиматерия! Прямое физическое противостояние ему — бессмысленно!

Белиал вступил в бой следующим. Он вырос в размерах, и его демоническая сущность наконец-то проявила себя полностью. Черные геометрические фигуры заклятий веером полетели в коварного врага: поток льда из самых глубин Преисподней, свинцовые цепи запретных заклятий, потоки адского огня. Всё это «магическое богатство» одновременно вырывалось из его лап, пытаясь сковать, заморозить, сжечь — в общем, это были попытки причинить противнику максимальный ущерб с помощью магии.

Хаос в ответ ловко искажал волшбу Белиала, превращая его убийственные конструкты в бесполезный «пшик». Но Князь Ада не опускал рук, и пространство между ними вспыхнуло багровыми рунами запретных обрядов. Эрц-герцог Преисподней завязывал настолько сложнейшие магические печати и тончайшие сети из чистой энергии, что у меня реально в глазах рябило.

Но законы нашего упорядоченного мира скользили по грёбанному демону, скатываясь с него, как с гуся вода. Руны гасли одна за другой, не в силах зацепиться за то, что отрицало саму концепцию Закона. Белиал хрипло выругался на древнейшем языке демонов, на котором проклятия звучали как аксиомы мироздания, и отступил, дымясь, как погасшая спичка.

И в этот миг я всё понял. Белиал был прав в том, что Раава нельзя было уничтожить грубой физической силой. Но Князь Ада тоже ошибался — демону Хаоса нельзя было противостоять и магией. Был у меня еще вариант, который, как я надеялся, подействует на этого грёбаного утырка — «Гнев Господень». Недаром же он его так опасался, и пытался у меня выхарить.

Но это — тоже крайний вариант. Потому что я не знаю, смогу ли потянуть этот конструкт в одиночку, составлять ведьмовской круг мне сейчас некогда, да и не с кем. Но мысль, которая меня посетила мгновением ранее, я не упустил. Был еще один вариант, который должен был сработать… Но это не точно. С проклятым демоном Хаоса всё не точно…

— Белиал! Каин! — я закричал, едва удерживаясь на ногах под напором беснующегося Хаоса. — Мне нужна дыра в этом уроде!

— Эта тварь мгновенно зарастает! — лишь рыкнул упырь.

Но он не стал спорить, ринувшись вперед, не как невидимая тень, а как живой вихрь ярости. Его когти, острые как бритвы, оставляли на плоти Раава глубокие борозды, которые тут же смыкались. Но упырь не пытался убить — он отвлекал. Он метался, кружил, исчезал и появлялся вновь, заставляя тысячи глаз демона следить за ним, отвлекаясь от нас.

И в этот миг Князь Ада сделал то, на что, я был уверен, он никогда не пойдет добровольно. Его рука рванулась в сторону, разрывая ткань реальности. Из разрыва, от которого веяло не серой и пеплом, а чем-то древним и безвозвратно утраченным, он выдернул клинок. Меч сиял холодным, невыносимо чистым светом, который резал глаза и заставлял кожу покрываться мурашками. Это был ангельский меч. Тот самый, что остался у него с тех времен, когда он еще не был одним из падших.

Как только рукоять меча коснулась его ладони, раздалось шипение, и от прикосновения святого металла плоть архидемона задымилась. Запахло паленым. Белиал издал сдавленный стон, но не хватку не ослабил. Его пальцы обугливались, но демон, стиснув зубы от нечеловеческой боли, поднял меч.

— Получи, тварь! — прохрипел он, бросаясь вперед, пока Каин, истекая черной кровью, отвлекал на себя внимание демона Хаоса.

Ангельский клинок оставил в воздухе сверкающий шлейф, а Раав, отвлечённый вознёй с упырем, слишком поздно обратил на него внимание. Светящееся лезвие с размаху вонзилось в самый центр его постоянно меняющейся груди.

Раздался дикий рёв существа, которому впервые в жизни причинили настоящую боль. Свет меча погас, поглощенный антиматериальной сущностью демона Хаоса. Но этот удар сделал свое дело. На мгновение — всего на одно короткое, драгоценное мгновение — в груди Раава появилась обширная рана, которая сразу не закрылась, обожженная святой силой.

Но этого короткого мига мне хватило. Мой взгляд упал на хрустальное сердце в моей руке. Оно пульсировало тем же леденящим светом, что секундой до этого светился меч Белиала. Ангельская сущность. Абсолютная Благодать. Наплевав на опасность, я бросился вперед, прямо к демону и с размаху вонзил сияющее сердце прямо в его открытую рану.

КОНЕЦ ОДИННАДЦАТОЙ КНИГИ продолжение уже выкладывается https://author.today/reader/491457

Друзья! Спасибо вам огромное за поддержку, покупки, лайки и награды!

Всех Благ и приятного чтения!