Тренировочный День 11

Глава 1

Глава 1

— Просто чума! — шмыгает носом девушка в темно-зеленой футболке с цифрой «восемнадцать»: — до сих пор осознать не могу! Мы — крутые! Победить «Буревестник» у них дома! А ведь мы только-только в первую лигу вышли! Первый матч в первой лиге — первая победа! Везде первые! Так мы скоро в высшей лиге появимся, а там и до чемпионского титула рукой подать!

Раздевалка заводского спорткомплекса пахла, как всегда, — резиной от кроссовок, хлоркой с бассейна этажом ниже и чем-то сладковато-затхлым, что въелось в деревянные скамейки за годы. Под потолком гудел старый вентилятор, разгоняя влажный воздух, но толку от него было мало — в углу всё равно сочилась сырость, оставляя тёмные разводы на штукатурке. Кто-то из девчонок уже успел раскидать форму: зелёные майки валялись на скамейках, мокрые полотенца — на батарее, а чьи-то кеды торчали из-под шкафчика, позабытые и заброшенные.

— Остынь, Норка. — подает голос капитан команды Ивановского «Текстильщика», Женя Глебова, она откидывается назад и опирается спиной на дверь своего шкафчика: — то, что мы победили, это конечно чума. Отлично сыграли. Но расслабляться рано. Следующий матч у нас с «Автомобилистом» из Ташкента, слышала же об их репутации…

— Нет, правда, Жень, чего ты все время такая реалистка страшная, уже и помечтать нельзя? И потом, я Элеонора, а не Норка. Норка это у енотов… или у бобров там! На худой конец — Эля, но не Норка! Норка это как-то… слишком физиологически… — складывает руки на груди девушка в зеленой футболке.

— Мы победили три дня назад. — говорит Женя Глебова и протирает шею полотенцем, стирая пот после тренировки: — уже и банкет был и поздравили нас от завода, делегацией у трапа самолета встречали, у нас уже новый тренировочный цикл пошел. Надо сосредоточиться на новом матче.

— А почему ты решила, что именно «Автомобилист» будет нашим соперником? — в раздевалку входит высокая девушка с атлетической фигурой, совершенно голая, вытирая голову белым полотенцем: — там же по результатам матча…

— Прикройся, Меркулова. Хотя бы в полотенце завернись. — советует ей Женя.

— Это женская раздевалка, мы в нашем спорткомплексе при заводе. — пожимает плечами Светлана Меркулова, центральная блокирующая команды Ивановского «Текстильщика»: — а если кто зайдет не вовремя, то так ему и надо. Ты лучше скажи почему думаешь, что мы обязательно с Ташкентом играть будем?

— Потому что в отличие от вас, я капитан команды. — заявляет Женя, стягивая с себя футболку через голову: — и я навела справки. Ташкентский «Автомобилист» — это, млять, жопа. Гульнара Каримова и ее «басмачи», чего только их Воронина стоит, нападающая из Сибири. Или четверка, Цой, тактический гений. Сама Каримова и ее знаменитая «колесница», когда она выпрыгивает из-за спин прикрывающих ее блокирующих. Они, «ТТУ» из Ленинграда и конечно Рижский «Радиотехник» — это стена на пути всех новичков в лиге. Не одна команда разбилась об эту стену. Поговаривают, что «Автомобилист» и грязными трюками не брезгует… вплоть до самых грязных.

— Да как можно в волейболе грязно играть? — не выдерживает Эля: — это ж не футбол и не баскетбол, мы другую команду только через сетку видим, это не контактный вид спорта.

— В позапрошлом году новенькая команда с ними играла… из рук вон плохо. Потом оказалось, что кто-то девчатам в морс слабительное подмешал. А как играть, если живот крутит, а то и похуже… тут и обгадиться прямо на площадке можно. — отвечает Женя Глебова и обмахивается полотенцем: — в общем репутация у Каримовских «басмачей» так себе.

— Ни черта себе… как так можно? — огорчается Эля: — это же советский спорт!

— Советский спорт — это когда ты за область играешь. Вышла в первую лигу — сразу конкуренция по-взрослому. — Светлана заворачивается в полотенце и расправляет мокрые волосы, давая им упасть на плечи: — и все-таки я бы не списывала нас со счетов. В конце концов у нас есть Дуська.

— Точно! — кивает Эля: — у нас же есть Дуська! Как она играет! В какой деревне так учат играть⁈ Она же практически летает над площадкой! А вы видели какие мячи берет? А как бьет сверху вниз, чехляет по тапкам!

— Кстати где она? — спрашивает Женя: — все еще в душе?

— Ты ж знаешь, что она по часу моется. — Светлана разводит руками и полотенце спадает с нее, она подхватывает его и заворачивается снова.

— Странная она. — подает голос до сих пор молчавшая девушка, которая уже почти оделась и сейчас крутится перед зеркалом: — эта ваша Кривотяпкина.

— Вот только не начинай, Рая… — морщится капитан команды: — ты с самого начала ее терпеть не могла. Помнишь? Я еще тогда тебе сказала, чтобы ты девочке шанс дала. И что? Как она играет!

— Нет, играет она и правда хорошо. Слишком хорошо… — отвечает ей девушка, достав из спортивной сумки помаду: — даже слишком-слишком хорошо. Сами подумайте, ну не может девушка из какого-то там уездной Таракановки играть на таком уровне. У нас везде ДЮСШ, такой талант сразу в юниоры продвинули бы, а через год про нее уже все бы в Москве знали. Вон как Железнову — девчонке еще и восемнадцати нет, а ее уже в основной состав «Крыльев Советов» взяли. Рекрутеры от «Динамо» и «ЦСКА» по всем ДЮСШ в поисках жемчужин шерстят, а ей сколько? Двадцать три уже? Где она раньше была? Почему о ней ничего не известно?

— Так она же рассказывала. — Светлана открыла шкафчик и начала неторопливо одеваться: — что в глухой деревне жила, что у них там ни спортзала, ни спортивной школы не было. Где-то на северах! В Астраханской области… или Архангельской? Как Ломоносов!

— А мяч она откуда принимать умеет? Правила откуда знает? Я за ней следила — она ни разу правила не нарушила. — девушка у зеркала изучает свое отражение, открывает тюбик с помадой, крутит его, выдвигая алый язычок и поджимает губы.

— Вот ты даешь, Райка! Ну все же понятно! — всплескивает руками Эля: — может она жила в далекой северной деревне, где они все владеют тайным искусством играть в волейбол! Потому что зимой, когда нечего делать и морозы под пятьдесят градусов — они собираются в большой избе и играют! Поколениями! Стар и млад! И она сама не знала, что так круто играет, пока не попробовала! Ты же сама помнишь какая она в команду пришла! Из чесального цеха, с синяком на полрожи, бедненькая. Но едва мяч в руки взяла — так сразу преобразилась! Спина выпрямилась и глаза такие — молнии мечут! Я сразу поняла что вот она — Богиня Волейбола! А она с первого раза подала в угол, крученый, да так что он едва назад по такой же траектории не вернулся! Как бумеранг! Я эту подачу так и называю теперь «Дуськин Бумеранг»!

— Деревня Волейбола. — хмыкает девушка у зеркала, закрывая помаду и разглядывая результаты своего труда в зеркале: — вот у тебя воображение хорошее, Норка.

— Я Элеонора!

— Чтобы научиться правильно стоять, правильно подавать, правильно просчитывать комбинацию — годы нужны. А она — ни разу даже за линию при подаче не заступила. И одевается стильно, видели, как она одевается? В жизнь не поверю, что в далекой Таракановке чувству стиля обучают.

— Да у нее вся одежда — наша! Вон, на шильдике написано же «фабрика Большевичка». И кроссовки югославские, старые. Мы ей новые предлагали, но ей в них удобнее. И вообще, Рая, ты чего до Дуськи докопалась? Если бы не она мы бы «Буревестнику» продули в одну калитку.

— Ой, да помолчите уже! — повышает голос Женя: — вот если прямо по Гамбургскому счету, то Норка права…

— Я Элеонора!

— Какая разница. — нетерпеливо машет рукой капитан команды: — если бы не Дуська, мы бы продули. Эта игра целиком и полностью на ее плечах была вытащена. Мы все на ее фоне как школьники выглядим, ей-богу! Я понимаю твою зависть, Рая…

— Да я ей и не завидую! Тоже мне, чему завидовать… провинциалка деревенская…

— Я понимаю твою зависть. Мне самой порой завидно становится как я вижу ее подачу или как она режет в нападении… она вундеркинд. Чертов гений на уровне Железновой… нет, даже выше. Видела я как эта Железнова играет, наша Дуська круче. Но это не повод руки опускать! Она — с нами в команде! Мы побеждаем благодаря ей. Я понимаю, что за неделю мы ее не нагоним, а может и за год, может никогда у нас не получится так играть как она, простая деревенская девчонка, которая в жизни в волейбол не играла! Но! Возьмите себя в руки и становитесь лучше! Чтобы ей не приходилось в одиночку всю игру тащить! Рая! Подтяни распрыжку, ты медленная и прыжок у тебя невысокий! Норка — а ты куда смотришь, почему Дуське приходится тебя страховать на подборе? Светка — слишком рано выпрыгиваешь на пайп, не даешь ей преимущества! И вообще!

— Воу, капитан. — поднимает руки перед собой Раиса, отступив от зеркала: — чего ты вскипятилась… ладно, ладно. Я ж ничего не говорю. Хорошо играет. Даже отлично. Просто на ее фоне… правильно говоришь мы как дуры какие-то на площадке. Пока она нас тащит — ну все хорошо, кто бы спорил. Но долго ли она нас тащить будет? Вот потянет чего или заболеет — как играть будем, если вся наша стратегия заключается в том, чтобы Дуську на поле выпустить, а она всех порвет?

— Девчонки! — в раздевалку заглядывает женщина в спортивной форме и со свистком на шее: — вы чего копаетесь? Все, тренировка закончена, по домам. Отдохнуть, выспаться… Шарина! Рая! Постарайся выспаться, а не шляться по городу с какими-то мужиками, у тебя показатели падают потом!

— Нина Сергеевна! — возмущается девушка у зеркала с губной помадой в руке: — что это такое? Никакой личной жизни! Мы и так в Иванове живем, тут девяносто процентов населения — женщины! Как я замуж выйду если гулять не буду!

— Заведи себе постоянного и сиди с ним дома. — советует помощник тренера: — а то на гулянках ты из режима выбиваешься и ешь черте-что, я уже про алкоголь не говорю. Если прямо потребность, то удовлетворяй как положено, а не этими своими гулянками.

— Вот засада. — грустит Рая: — нам бы в команду массажиста, мужика такого с большими крепкими руками и широкими плечами, усатого такого… а что, вон у Колокамской команды есть же! У них там это за «особые тренировки» считается, мне после матча Динара из «Буревестника» рассказала!

— Кто бы чего умного послушал, а вшивый о бане. — вздыхает Нина Сергеевна: — а где Кривотяпкина? Опять в душе утонула?

— Она мировой океан на себя выливает. У них в деревне душа нет, наверное,. — говорит Эля: — вот и намывается.

— В самом деле, Рая, что за манера сплетни разность? — возмущается Женя: — мне про эти «особые тренировки» и что тренер Колокамской команды гарем содержит — все уши уже прожужжали. Это все слухи и никакого толку от этого нет. Кроме того, они вон с «Автомобилистом» попали в первый матч, да еще и в Ташкенте. Каримовские «басмачи» порвут их как тузик грелку.

— Вообще-то «Стальные Птицы» выиграли. — говорит Нина Сергеевна и в раздевалке наступает потрясенная тишина.

— Да быть не может… — протянула Женя Глебова: — но… но ведь, Каримова! И ее «басмачи»… нечестная игра.

— Это особые тренировки помогли⁈

— За них Железнова играла. Та самая Железнова.

— Но она же в «Крыльях Советов», в основном составе!

— За что купила, за то и продаю. Ладно, хватит рассиживаться, ступайте по домам! Завтра обсудим тактику и стратегию. Норка! Вещи свои опять не забудь!

— Я Элеонора!

Горячая вода била по плечам, размывая границы между телом и пространством. Пар клубился под низким потолком, оседал на кафельных стенах — когда-то белых, теперь желтоватых от времени и ржавчины. Шум воды заглушал всё — голоса из раздевалки, скрип дверей, стук собственного сердца. Здесь можно было не думать. Здесь можно было не быть.

Она стояла под упругими струями воды, поставляя им свое лицо и ни о чем не думала. Какое-то время можно было вот так — просто стоять и ни о чем не думать, ощущая как струи воды стекают по плечам вниз…

Но память всё равно прорывалась. Горло сдавило как тогда — в аэропорту.

Шереметьево. Зал для служебных лиц. Функционер в сером костюме зачитывает приказ, не поднимая глаз: «Исключена из состава сборной СССР. Навсегда.» Перед ней на столе — конфискованные сумки с джинсами, косметикой, пластинками. Всё, что она везла из Парижа. Всё, ради чего рискнула.

— Вы понимаете, что карьера окончена? — сухие, безжалостные слова резанули по живому. Но что она еще может? Она молчала. Понимала.

В один момент струи оборвались, закончились и она услышала чавкающий звук из стока в кафельном полу под ногами, сток жадно поглотил остатки воды.

— У тебя так кожа сморщится и станет некрасивой. — слышит она голос и поворачивается. Нина. Держит в руках полотенце.

— Ты… — говорит она: — а… другие?

— Уже все ушли. — отвечает Нина, закутывая ее в полотенце: — все, выбирайся отсюда и пошли уже домой.

— Хорошо. — кивает она и выходит из душевой. В раздевалке действительно пусто, уже никого нет, только несколько открытых шкафчиков и отпечатки мокрых ног на кафельном полу.

— Знаешь, ты могла бы быть поприветливей. — говорит Нина, прислонясь плечом к стене и сложив руки на груди: — влиться в коллектив. Это не помешает.

— Мне с ними не детей крестить. — отзывается она, вытираясь полотенцем: — была без радости любовь, разлука будет без печали.

— Жесткая ты баба. Всегда такой была. — качает головой Нина: — но тебе же самой легче будет в команде играть.

— Твоя команда отстой. Криворукие дебилы, не умеющие ни взять мяч ни пас передать, ни ударить. Стайка пятиклассниц лучше сыграла бы. — отвечает она, натягивая трусы и надевая майку через голову: — впрочем какие тут тренера — такая и команда.

— Ауч. Было больно. — качает головой Нина: — это камень в мой огород? Не слишком ли ты зазвездилась? Или вспомнила себя прежнюю?

Девушка села на скамейку, устало опустила голову на руки. Вздохнула: — Извини, Нин. Ты и правда стараешься. Просто… просто меня раздражает что все так медленно. И команда… — она бросает полотенце в сторону: — да что тут говорить.

— Слушай. — Нина садится рядом и касается ее плеча: — да, это не сборная СССР, здесь мастеров спорта международного класса нет. Это — обычная областная команда при заводе текстильной продукции. У нас девчонки даже от работы в цехах не освобождены путем. Да, мы намного ниже уровнем чем то, к чему ты привыкла. Но эта команда — твой шанс. Твой последний шанс, Катя.

— Я не Катя.

— Ну да. Дуся. Эта команда — твой последний шанс, Дуся Кривотяпкина. До чего же дурацкое у тебя имя и фамилия. — помощник тренера улыбается: — уж теперь тебе от кличек не отделаться. Будешь Дульсинея! А ласково мы будем звать тебя Дуля…

— Отвали Нинка. Без тебя тошно.

— Кстати. «Стальные Птицы» с Железновой обыграли «Автомобилиста».

— Как я и думала. Эта соплячка талантлива.

— Но не как ты.

— Нет. Не как я. Она — всего лишь соплячка.

— Ну вот и хорошо. Одевайся, я тебя до дома подброшу… — Нина встает и заглядывает в шкафчик: — знаешь, что тебя выдает больше всего, Дуся Кривотяпкина? Не то, что ты играешь на уровне игрока международного класса и даже не то что порой забываешь из себя деревенскую дурочку корчить… а вот это. — она снимает с крючка драповое пальто и разглядывает его с разных сторон: — и кто только на это покупается? Думаешь пришила шильдик от фабрики «Большевичка» и никто не поймет, что это Франция? Или вон, кроссовки твои… наклеила полоски и стерла бока, типа «югославки»? Чтобы в роль вжиться — нужно тряпки советские таскать и кроссовки дубовые… а еще лучше кеды. Чего губу кривишь?

— Знаешь, Нин… вот если бы я тебя не любила, то убила бы. — отвечает девушка: — вот прямо тут.

— Чем? Туфлями французскими, с этикеткой фабрики «Скороход»? Кроме того… Дуся, мы с тобой теперь одной веревочкой связаны… как говорил товарищ Саахов, нам с тобой теперь отсюда две дороги — или в загс, или в прокуратуру. Чего молчишь? А где же «не хочу в прокуратуру», Дусь?

Девушка закрывает глаза и глубоко вздыхает. Открывает их, встречается взглядом с Ниной и хмыкает.

— Не хочу в прокуратуру.

— Сама не хочу, понимаешь… — ухмыляется Нина ей в ответ: — ладно, Кривотяпкина, не ссать. Мы же решили — только вперед. В этом сезоне ты себя покажешь, тебя обязательно рекрутеры найдут. Не найдут — тогда выведешь «Текстильщик» в высшую лигу. Уж тогда заметят, что так, что эдак. Но на этот раз, уж будь добра про меня не забудь. Ты обещала.

— Куда я теперь от тебя денусь.

— Никуда. И это хорошо.