Тренировочный День 11

Глава 12

Глава 12

Мария Волокитина, капитан команды «Стальные Птицы», г. Колокамск

Она заложила руки за голову, уставившись в потолок. Обычный, белый потолок, ничего особенного, обычная люстра посередине потолка, электронные часы у изголовья кровати показывали 01:43, второй час ночи, скоро третий будет, а сна ни в одном глазу.

Она вздохнула и уселась на кровати, яростно почесала затылок, спустила ноги вниз, нашарила тапочки в темноте. Осторожно вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Прошла зал, ориентируясь в полутьме на мягкий лунный свет из окна. Зашла в кухню, нашарила выключатель на стене, щелкнула им и зажмурилась от слепящего света. Поставила чайник, заглянула в холодильник, внимательно изучила остатки торта и вчерашние котлеты. Закрыла дверцу холодильника и встала у окна, задумчиво глядя в темноту. Чайник начал гудеть…

— Чего не спишь? — на кухню заглядывает Виктор, отчаянно зевает и чешет себе грудь: — чаевничать в три ночи решила?

— Не спится. — отвечает она, глядя в темноту за окном: — а ты чего вскочил?

— Ну так ты ворочалась, ворочалась, а потом вскочила, я и проснулся. — отвечает Виктор и в свою очередь заглядывает в холодильник, задумчиво разглядывает кусочек бланманже, трясущийся на тарелочке, и хмыкает: — да не переживай, я за кефиром.

— Мой тренер разговаривает с желе. — замечает Мария, отворачиваясь от окна: — выключи чайник, Вить.

— А. Секунду. — Виктор выключает газ под чайником: — вскипела водичка. Тебе чаю налить?

— Я бы кофе выпила, но потом не засну же. И так сон не идет. — она замолкает, глядя как Виктор заваривает чай в небольшом фарфоровом заварнике с синей гжелью.

— Как ты думаешь, она согласится? — говорит она вдруг. Виктор замирает на мгновение. Пожимает плечами.

— Это уже от нее зависит. — отвечает он: — но вообще-то за ней сюда не кто-то приехал, не просто рекрутер, а сам помощник старшего тренера сборной СССР. Это тебе не кот чихнул.

— Да пусть хоть сам Джавахарлал Неру приедет! — вспыхивает Мария: — она нам нужна тоже! Соломон Рудольфович сказал, что все условия Комбинат предоставит. Квартиру побольше выделит, участок дачный и место в гаражном кооперативе. А гормолзаводской директор, Гектор Петрович сказал что ей машину выделит. Чего еще нужно-то⁈

— Вот интересный ты человек, Волокитина. — говорит Виктор, закрывая маленький чайник-заварник крышечкой: — ты Лильку сколько знаешь? Могла бы уже понять что материальные стимулы для Бергштейн значения не имеют. Ей на квартиру, гараж и машину плевать с высокой колокольни своего безграничного пофигизма. Но я заранее могу сказать что не согласится она ни в какую сборную СССР записаться.

— И правильно!

— … потому что ты тут. Ей не деньги важны и не шмотки. Несмотря на то, что у нее и того и другого обычно валом, она к ним на удивление равнодушна. Но вот тебя тут бросить и остальных — она никогда так не сделает.

— И правильно! — повторяет Мария: — значит все правильно сделает…

— Это как посмотреть. — вздыхает Виктор.

— Куда тут смотреть⁈ Чего она в Москве делать будет? И почему теннис? Тут не хуже! Все у нее будет, и я ее поддержу и остальные девчонки и ты тоже! Так же все? — повышает голос девушка.

— Три часа ночи, Волокитина, ты чего кричишь? — морщится Виктор: — разбудишь сейчас соседей… все спят же. А насчет твоего вопроса… видишь Синицына вчера правильно сказала, волейбол — командный вид спорта. Ты видела, как тренер из сборной нашу Лильку облизывал? Золотые горы сулил… потому что та девушка, с которой она в Ташкенте случайно на корте пересеклась оказалась Катариной Штафф. И их матч кто-то заснял на камеру… эта запись случайно оказалась у них в руках, а какой-то тип статью про этот матч в Deutsches Sportecho тиснул с фотками.

— Что за команда у нас, все время про кого-то в СМИ пишут… — ворчит девушка, опираясь спиной на холодильник и складывая руки на груди: — балаган какой-то…

— Если про Железнову «Советский Спорт» писал, то про Лильку Deutsches Sportecho, а это считай международный уровень! — улыбается Виктор: — а Катарина Штафф, между прочим, в составе сборной ГДР по большому теннису выступает! Одна из лучших спортсменок социалистической Германии, входит в топ-двадцать ракеток по миру. В статье особенное внимание уделили тому, что «босоногая девчонка» играла без подготовки и спонтанно, при этом заставив Катарину вспотеть — как буквально, так и метафорически. Естественно этот номер попался на глаза кому надо, кто надо возбудился из разряда «а почему это у нас такие кадры в глуши прозябают, товарищ Антонов» ну и старший тренер дал поручение помощнику а тот у нас высадился…

— Это я знаю. Видела. Зачем ты…

— А затем. Еще раз повторю — волейбол командная игра. И тут есть как плюсы, так и минусы. Вон та же Евдокия Кривотяпкина из «Текстильщика», видела, как она играет? На уровне сборной, а то и выше. Но… — он качает головой: — я совсем не уверен, что девчата из Иваново в этом году хотя бы плей-офф возьмут. Против «Автомобилиста» они бы не выиграли. У нас такой Кривтяпкиной нет, но у нас уже есть команда, девчата друг друга с полуслова понимают, мы как слаженный механизм, все вместе. Однако у этого есть и минусы. Какая бы ты лично не была талантливая — ты не достигнешь ничего в одиночку. Тебе нужна команда под стать — такая же. Для Кривотяпкиной с ее уровнем игры — нужна сборная СССР. Думаю, что для Лильки — не меньше. Но она в жизни не бросит Колокамск, тебя, наших девчат… — он вздыхает: — она будет тащить команду в высшую лигу, понимаешь? А в теннисе, где каждый сам за себя — она за сезон может чемпионом страны стать.

— Погоди. — хмурится Мария: — ты хочешь сказать, что мы ее вниз тянем?

— Если честно — то да. Лиля в любых состязательных видах спорта, требующих высокой координации, даст прикурить кому угодно. Вот кому отсыпал боженька не жалеючи.

— Хорошо. — говорит Мария, наклоняясь вперед: — хорошо. Вот умеет она, что тут сказать. Быстрая она и двигается хорошо и выносливая, да во всем идеальная. Но не может же она разорваться! Все равно лучше в одном направлении тренироваться, чем распыляться. Какая разница в чем именно она чемпионкой мира станет — в волейболе или в теннисе! Даже с ее талантами невозможно везде успеть. Все равно тренировки имеют значение, наработка техники, постоянный труд…

— Я с тобой не спорю. Согласен полностью. — кивает Виктор: — потому-то этот рекрутер из сборной так возбудился, когда увидел, как Лилька играет. Она играет на таком уровне, несмотря на то что не тренировалась играть в теннис, понимаешь? Это мы с тобой на нее смотрит и видим Лильку, а он смотрит и видит потенциал. Он думает — если она так играет толком не тренировавшись, то как она будет играть после того, как ей технику поставят, после того как она восемь часов в день будет на корте проводить? Кем она станет через год тренировок? Через два? У него в глазах уже не просто чемпионат мира, у него там Олимпийское золото.

— Ну так и мы можем. — уже не так уверенно говорит Мария: — можем же? В высшую лигу в следующем году выйдем…

— Видишь ли… есть виды спорта, которые… скажем так, более престижны. И ты это знаешь. Большой теннис — это как раз из этих. В волейболе у тебя есть областные соревнования, есть региональные, национальные, международные и как венец всему — Олимпиада. А в теннисе знаешь сколько турниров? Уимблдон, кубок Холмана, кубок Дэвиса, все турниры Большого Шлема… никакая волейболистка никогда не станет такой известной как теннисистка. С этой точки зрения Лиле было бы лучше согласиться. Да, оставаясь тут, с нами — она нам очень поможет. Но если согласится перейти в сборную по теннису — то ее карьера может выстрелить такой ракетой что нам с тобой только голову задирать с открытым ртом, да шляпу придерживать чтобы не упала…

— Ты так говоришь, как будто хочешь, чтобы она уехала! — девушка обвиняюще тычет пальцем ему в грудь: — тебе плевать на ее чувства⁈

— Так я же сразу сказал, что не уедет она никуда! — закатывает глаза он: — не уедет! Из-за тебя!

— Чего ты орешь, три часа ночи! Люди спят!

— … чай пей. Вот. Заварился уже. — они пьют чай. Виктор достает вазочку с печеньками и конфетами. Пьют молча. Потом Мария все же не выдерживает.

— Получается это она из-за меня не станет чемпионкой мира? Не выиграет Уимблдон и Большой Шлем?

— Уимблдон вообще-то… — Виктор смотрит ей в глаза и машет рукой: — а, неважно… слушай, Маш, вот не надо тут из себя жертву разыгрывать. Она взрослая девочка и сама за себя решает. Вот откуда мы знаем, что если она согласится, то у нее все хорошо пойдет? Не знаем. Жизнь вообще штука крайне непредсказуемая, полетит в Москву с этим тренером, а самолет разобьется. Или там станет чемпионкой, а какой-нибудь придурок с трибуны кислотой обольет? Или медведь съест…

— Какой медведь⁈

— Белый. Сбежит из зоопарка в Мюнхене, а там как раз турнир теннисный… идет Лилька по улице, а там — медведь. Злой. Белый. Клычища — во! — Виктор показывает какие именно: — и каак сожрет ее! А осталась бы в Колокамске у тебя под теплым боком — так ничего бы не было.

— Полищук, ты дурак?

— А может быть наоборот — как упадет на Колокамск метеорит и всех убьет. А она в Москве жить останется. Правда потом, когда инопланетяне землю поработят…

— Ты дурак. Официально заявляю, что ты чертов придурок! Какой медведь⁈ Какие инопланетяне⁈ Ты чего⁈

— Вот видишь. Никто не может знать, что там дальше произойдёт и боятся будущего — глупо. По меньшей мере глупо. Это как в армянской сказке, когда все сидят и над судьбой бедного Кикоса плачут, а Кикос не родился еще и даже в планах не намечен.

— Витька! Ты чего мне голову ломаешь! Люди же живут! И планы на будущее строят как-то!

— Я ж не говорил, что нельзя планировать будущее. Я говорил, что не стоит его боятся. И когда в очередной раз все твои планы и построения идут коту под хвост — не стоит расстраиваться. — пожимает плечами он: — а Лилька дама взрослая, пусть сама решает. Лично мое мнение — пусть едет.

— Но… у нас матч с «Текстильщиком» на носу!

— А это уже наши проблемы. Хреновая же у нас команда получается если из-за одного человека мы играть не сможем. — Виктор закладывает руки за голову: — ты же сама говорила, что волейбол командная игра.

— Это не я говорила, а Синицына! Витька!

— Ничего не могу с собой поделать. У меня голова толком не работает, во-первых три часа ночи и завтра… то есть сегодня мне уже на работу с утра. А во-вторых, ты вон стоишь в одной футболке… она кстати просвечивает.

— Витька, скотина!

— Да, да. У меня есть глаза — значит я скотина. Готов состав преступления.

— Ой, да плевать, чего ты во мне не видел!

— Это как с тем мужиком, которого за изготовление самогона привлекали — аппарат есть, значит изготовляет. Знаешь эту историю да? Он им там потом говорит «ну так привлекайте сразу за изнасилование», а они такие — «кого ты изнасиловал?» а он им «ну так аппарат же есть!». У меня вот, не только глаза есть… на меня много чего повесить можно…

— И почему мужики одним местом всегда думают? — вздыхает Мария: — хватит уже глупости говорить! Ты сам знаешь, что она без тебя ничего никогда не решит! А ты… то есть ты ей собираешься разрешить из команды уйти?

— Вот как у тебя интересно мозг работает, Маш. Ты от «суп несоленый» до «ты меня сукой назвал» за две секунды умозаключений развиваешься. Еще раз — ничего я не собираюсь. У нее своя голова на плечах есть, вон сходи, в спальню, погляди, на подушке лежит. Вот пускай ею и думает.

— Млять, Витька! Хватит со мной в игры играть! — взвивается девушка: — а ну говори, чего надумал! Что она делать будет⁈ Я тебя сейчас пну! Клянусь, свяжу тебя и Железяке на расправу завтра отдам как подарок на день рождения!

— Маша! — Виктор выставляет вперед руки: — давай с самого начала. У нее есть своя голова на плечах…

— Грррррр! — рычит Маша.

— Спокойно! Повторяю — своя голова. Но! — он поднимает палец: — если бы я был на ее месте и хотел посоветовать, что… я бы посоветовал попробовать скататься на их турнир в Москве…

— Ах ты падла!

— … потому что он будет только после нашей поездки в Иваново! Попробовать параллельно. А вдруг ей не понравится или она на самом деле не сможет на высоком уровне играть… ну или ей там не будет так весело как у нас. Ты ж ее знаешь…

— Вот значит как…

— Опять-таки у нее своя голова есть и…

— Ой, не звезди, Полищук, как ты скажешь так она и сделает.

— И если она прислушается к моим советам я буду рад. — они замолкают. Некоторое время молча пьют чай. Потом Мария вздыхает.

— Привязалась я к ней, — говорит она: — умом-то я понимаю, что если у нее все будет получаться, то лучше пусть туда идет. А сердцу не прикажешь. — она разводит руками: — как будто вот ее не будет, и я снова одна останусь. И вы все — куда-то исчезнете. А ведь у меня возраст, я уже не девочка.

— Пфф! — издает сдавленный звук Виктор: — кто ты? Да у тебя фигура высших сфер и Золотого Сечения! Ты свои ягодицы видела, когда сидишь? Леонардо да Винчи заплакал бы горькими слезами при виде того, как высшая геометрия становится воплощением низменных желаний!

— Бабник ты. — прищуривается Мария: — как есть бабник. И чего она в тебе нашла?

— Я — искренний. У меня ни слова лжи нет. Я как вижу — так и говорю. — разводит руками Виктор: — вижу молодую, упругую, но очень вредную собой капитана команды на кухне в одной футболке и даже без трусов — так ей и говорю. Мол, молодая, красивая, стройная, Золотое Сечение и совершенные ягодицы, но характер… — он качает головой: — если бы не твои ягодицы, возможно еще пару очков добавляет отсутствие трусов… но в целом…

— Однажды я тебя чем-нибудь стукну. — обещает Мария: — как я вообще в такой ситуации оказалась? Между прочим, я — партийная!

— Понимаю. — кивает Виктор: — а я вот только комсомолец. Ты думаешь что если с кем и стоять на кухне без трусов, так только с настоящим партийным работником, с кем-нибудь, кто «Ленина живого видел». Но я тебя уверю тех уже ничем не удивить, хоть с трусами, хоть без.

— Сквернослов. Ладно, ты меня успокоил. — девушка потягивается: — пойду прилягу.

— Пошли вместе. — Виктор убирает вазочку с печеньем в хлебницу: — учти придется зубы почистить. Сладкое на ночь…

— Сколько той ночи уже? Три часа… через четыре на работу.

Через некоторое время она снова лежит и смотрит в потолок, прислушиваясь к мерному дыханию рядом. Значит Лилька все же останется… и в то же самое время — попробует. Если у нее и правда все хорошо там пойдет — то пусть. Она не собирается быть камнем на ногах у своей подруги. Лилька молодая, у нее все впереди. Это ее предел — команда высшей лиги в национальном чемпионате, а Лилька — далеко пойдет. Нельзя ее удерживать. И потом… даже если у нее все выйдет, и она и правда в теннис насовсем уйдет — это же не конец света. И билет до Москвы не так уж дорого стоит… да и если они в высшую лигу выйдут, то и сами смогут переехать… и вообще у нее возраст, два, максимум три сезона и все. Надо искать куда устроиться… почему не в какую-нибудь ДЮСШ в Москве?

— Витька? — произносит она в темноту: — ты спишь?

— Пытаюсь заснуть. — раздается голос: — чего тебе?

— Как ты думаешь, после этого всего… я смогу в ДЮСШ устроиться? В Москву? — спрашивает она у него.

— Сможешь. — отвечает он после короткого раздумья: — все смогут. Ты подумай, мы из области в первую лигу вышли стремительно. Если в плей-офф выйдем, то по нам учебники писать будут. Вот только зря ты думаешь, что это все быстро закончится. У тебя, моя дорогая, только начало карьеры.

— Но мой возраст…

— Нормальный у тебя возраст… Маш, Вить, вы чего не спите? — раздается голос в ночи, слышится протяжный зевок: — три часа ночи, вы чего, издеваетесь?

— Ну вот, Лильку разбудили. — вздыхает Виктор: — в самом деле, Маша, давай спать. Завтра поговорим. То есть сегодня уже. Не дай бог еще кого разбудим.