Трофейная жена

Глава 13 Баллада о боевом гареме

Все-таки до чего наши владения хороши при взгляде со спины дракона — словами не передать! С самолета было бы не то: слишком высоко, горы превращаются в невнятные складки тяжелой синтетической ткани. А Леу могла варьировать высоту полета, летя чуть ли не вровень с ледниками, чтобы показать нам во всей красе и сверкающие пики, и глубокие, накрытые утренней тенью долины, и ручьи с водопадами, блестящие под ярким солнцем.

— Леу, а это не опасно, лететь так низко⁈ — крикнул я, когда драконица вильнула, справляясь с очередным порывом ветра.

Другой человек меня не услышал бы за шумом ветра и хлопаньем крыльев, но Леу с ее острым слухом слышала точно!

— Для меня — нет! — крикнула она и захихикала.

Точнее, если называть вещи своими именами, заржала.

— Ну и шуточки у тебя… — пробормотал я.

Рагна, сидящая впереди меня, удобно опираясь головой о мое плечо (вот такого она была маленького роста), весело сказала:

— Ничего, Андрей, если что, я уж голову как-нибудь уберегу, а остальное соберу по кусочкам! У Леу ядро Природы, у меня Нежизни, мы тебе умереть не дадим! Скорее всего.

— Угу, только Леу толком не умеет этим Ядром пользоваться…

— Кто сказал, что не умею⁈ — возмущенно воскликнула Леу. — Умею! Я просто недоучилась, так что ученым магом меня считать нельзя… И вообще, не люблю я эту магию-шмагию! Усилий много, веселья мало!

— Прямо как Кэт говоришь!

— А то ж! Ух, была бы Кэт драконицей, мы бы с ней славно зажгли!

И, боюсь, она имела в виду буквально!

Удобно, когда тебя окружает столько удивительных женщин со сверхвозможностями — если у тебя, конечно, нет комплексов. Не то чтобы у меня их совсем не имелось, но… в общем, за пятьдесят лет опыта и общения с множеством самых разных людей, многие из которых были во многих аспектах — или даже во всех — лучше меня, я приобрел, хотелось бы думать, определенное смирение. Каждый из нас в чем-то слаб, каждый из нас в чем-то хуже других. Задача человеческого общежития как раз состоит в том, чтобы компенсировать слабые стороны друг друга и усиливать сильные! А у нас с женами с этим все было в порядке.

Я даже удивился, как девочки славно поладили между собой. Ну, Ханна и Рагна понятно: их столетняя размолвка была вызвана тяжелой травмой и недопониманием. Как только они это преодолели, то им оказалось довольно легко вернуться к прежним отношениям — или, возможно, даже к их улучшенной версии! Ханна мне как-то сказала, что никогда они с Рагной не проводили вместе столько времени, как теперь, и не говорили так откровенно. Леу очень понравился наш вайб и, хотя она держалась немного особняком, чем дальше, тем больше драконица находила точек соприкосновения с остальными женами. С Ханной их роднил прагматизм, с Рагной — чувство юмора (у Леу более плоское, но у обеих одинаково… спорное, скажем так), с Мириэль — кулинарные пристрастия (Леу пламенно полюбила Миру уже за тот пирог эльфийской бабушки). Соответственно, и в нашу движуху Леу втягивалась все больше и больше. Как я и говорил, секс для семейной жизни не обязателен, хотя с ним лучше, кто бы спорил.

Про Ночку, увы, говорить пока не приходилось. Она смирно стояла в конюшне большую часть времени, и, когда я спросил ее, не против ли она тянуть плуг во время сева, послушно пошла на поле. Так я и не понял, кстати, понравилось ей или нет! Еще мы с Мириэль (Мириэль — в последние две недели) периодически ее выгуливали, в смысле, катались на ней по окрестностям. Тоже особой реакции не получая.

Я изучил уже большую часть «записок големовода», но такие случаи, как у Ночки — чтобы в голем была вживлена душа принесенного в жертву человека — там, по понятным причинам, упоминались только вскользь. Хотя в конспекте описывалось множество техник, чтобы улучшить программирование голема и повысить его уровень. Купить необходимые принадлежности для этого я тоже собирался в Палане.

Хотя если говорить о том, кто с кем как поладил, то лучше всего сошлись друг с другом Ханна и Мириэль. И вчера неимоверно меня удивили!

Случилось это так. Мы наконец-то доделали ванну с горячей водой — по японскому образцу, который я смутно помнил (тоже в основном благодаря знакомству с ролевиками и анимешниками; знакомства вообще — великая сила). Только общий принцип: что там сама печка, которая обогревает воду, вынесена в отдельное помещение за стеной. Но с этими сведениями мы с Шонмой с грехом пополам посчитали, как это должно быть сконструировано, а снова выдернутый из вольной деревни старичок-печник все как надо нам сложил. Так что вчера, как раз накануне отъезда, я впервые получил возможность залезть по шею в горячую воду. И, естественно, взял Ханну — потому что ведь именно с ее просьбы все и началось!

Где-то час мы блаженно отмокали (те, у кого всегда была возможность полежать в горячей ванне, меня не поймут, а те, кто ее на какое-то время утрачивали, поймут наверняка!). Потом, когда вода уже почти остыла, я собрался вылезать — и тут в ванную вошла Мириэль, завернутая в одно полотенце.

— Привет, — сказала она нежным голосом. — Можно к вам?

— Ханна… — начал я.

— Можно, — перебила меня Ханна. — Мы с Мирой все обсудили. Я… — она добавила немного смущенно. — Я хочу почувствовать твои ощущения, когда ты с Мирой… Это гораздо ярче, чем сон. А Мира не против.

Мира-то точно не против — она в сексе, по-моему, вообще тормоза считает бессмысленными! Хотя серьезных извращений за ней я тоже не замечал. Как она мне сама объяснила, несмотря на спокойное отношение к идее групповушки, женщины ее не привлекали — просто присутствие других дам вообще не влияло на степень ее возбуждения или получение удовольствия. У темных эльфов другие табу.

— Не просто не против! — весело сказала Мира. — Потом, когда Андрей будет в отъезде, Ханна сможет показать мне эти воспоминания, и я еще раз все переживу! Ведь здорово же!

А, так вот оно в чем дело. Интересная идея!

В общем, сперва Мира ублажала меня в ванне — да так ублажала, что я ни за что не поверил бы, что эта женщина месяц назад была девственницей, если бы сам не видел! А потом мы вылезли наружу, вытерлись насухо и я взял Мирэиль еще несколько раз, причем в этот раз Ханну держала именно эльфийка. Можно было бы дойти в спальню, но на это нас не хватило. Как потом очень, очень смущенно заметила мечница: «Непривычно и немного неловко было ощущать все со стороны мужчины, пока мы были в ванне — но чувства намного ярче, чем во сне! А уж потом — просто здорово, без всяких „но“! Надо было нам сразу это попробовать, чего целый месяц откладывали?»

В общем, отличное получилось прощание! Жду не дождусь посмотреть, какой будет встреча…

Но пока нас ждала Палана.

Нам все-таки потребовалось больше четырех часов, чтобы долететь туда — почти пять. С одной посадкой, чтобы дать мне возможность размять ноги и сходить в кустики. Но в основном летели достаточно высоко, чтобы с земли Леу можно было принять за птицу. Она уже выяснила, что в крупных городах обычно есть маги или наемники с Ядром на летающих маунтах, которые вполне способны подняться в небо и поинтересоваться намерениями случайно оказавшейся в их воздушном пространстве драконицы! В этот раз у Леу были с собой документы (баронесса Леу Ильмор, не комар чихнул!), но все равно она обоснованно не хотела нарываться на «дорожную полицию».

Именно поэтому мы приземлились на лугу в паре миль от Паланы и оставшийся путь проделали пешком. Леу приняла очень интересный облик: вроде бы дракон, а вроде бы ездовой зверь — не слишком большой, всего метр в холке, с ослика размером. Это чтобы ажиотаж в воротах не вызывать. На ее спину села Рагна — получилась этакая средневековая гравюра «дева укрощает дракона». А я просто пошел рядом, одетый в свои лучшие шмотки, в расшитом дублете, берете с пером и мечом на поясе. Меч этот я не особо умел использовать: рапиросабля Мириэль оказалась мне точно по руке, но я пока и Ханной-то не мог бы махать без ее помощи, а уж непривычным клинком… ну, совсем неумеху, пожалуй, зарублю, крестьян, опять же, попугаю. Не больше!

Однако тут важно было не умение пользоваться оружием, а статус. Поэтому, раз Ханна осталась, Мириэль дала мне свой клинок.

— Это бабушкин подарок, поэтому не потеряй, пожалуйста. Зачарованный меч, способен подстраиваться под руку, которая его держит. Чтобы рос вместе с ребенком.

— Интересная у тебя была бабушка…

— Почему была? — удивилась Мириэль. — Она и сейчас есть. Надеюсь… — Девушка вздохнула. — Ты ведь догадался, что я одно время жила в хорошей, любящей семье? Вот, это была семья моих бабушки и дедушки по отцу. Они меня воспитывали до тридцати лет — это ранний подростковый возраст у эльфов — а потом отдали матери. Я вам все расскажу в подробностях, но это не самый легкий для меня разговор. Так что уже после возвращения.

Так вот, втроем мы легко преодолели ворота. Даже пошлину за въезд в город платить не пришлось: баронская грамота сработала не хуже света из ладони Мишеля!

И первым делом отправились в регистрационное бюро некромантов: чтобы уж сразу покончить с неприятным делом (отдавать деньги, считай, ни за что всегда неприятно!) и заниматься более конструктивными!

Там за год ничего не поменялось: все то же ветхое деревянное здание, все тот же ветхий сморщенный служитель, который казался ровесником строения. Увидев нас, он аж сморщился.

— Андрей Вяз, барон Ильмор, добрый день, — скрипуче поздоровался он. — В прошлом году вы обращались ко мне за сведениями о регистрации мессиры Рагны Брейдау, действующего некроманта.

— Да, обращался, — сказал я. — И услышал от вас, что на ее имя числится штраф в размере пятисот пятидесяти трех золотых и трех, что ли, серебряных…

— Уже пятьсот пятидесяти пяти ровно, без серебра, — перебил меня старичок, — поскольку прошел год. Или в нулевом размере, поскольку штрафы относятся только к случаям, когда некромант не ведет публичную общественно полезную деятельность. При соблюдении этого условия регистрация носит рекомендательный, а не обязательный характер, поэтому начисление штрафов и пени не производится…

— Я не вела публичную и общественно полезную деятельность! — удивленно воскликнула Рагна.

— Следует ли мне понимать, что вы и есть мессира Брейдау, баронесса Ильмор? — спокойным тоном поинтересовался старичок. — В таком случае прошу представить мне имеющуюся у вас бумагу со специальным разрешением Храма Света и короля продолжать существование в виде лича. Иначе я вынужден буду позвать специалиста Ковена магов для вашего упокоения.

Рагна вздохнула, вытащила из сумочки, что висела у нее на локте, кожаный бумажник (очень привычного мне вида!), достала оттуда свернутую в четыре раза плотную рыхлую бумагу и протянула архивариусу.

Тот невозмутимо развернул бумагу, ознакомился, передал ее Рагне назад.

— Что ж, оформлено верно. В таком случае, поскольку именно вы в течение более чем ста лет исполняли общественный долг на болоте возле Омры в качестве Доброй Госпожи, также известной среди неграмотной черни как Добрая Герцогиня, штрафы за отсутствие регистрации были начислены неверно и должны быть сняты, о чем я сегодня же подам докладную записку.

Ничего себе! Неужели королевская казна и казна Ковена (а я уже знал, что штрафы делились между ними) выпустит из когтей целых пятьсот золотых? Выходит, и от упертых бюрократов есть польза!

— То есть мы можем идти? — уточнила Рагна. — Тогда я хотела бы указать в качестве нового места своей постоянной регистрации поместье Ильмор…

— Это я зарегистрирую, — кивнул старичок, — но не спешите! Ваш случай крайне сложен. Кроме штрафа за отсутствие регистрации существует еще взнос за упокоение лича, который должен быть выплачен родичами некроманта. Насколько я понимаю, сейчас это вы, барон Ильмор?

— Вы понимаете верно, — произнес я холодно, — но я не собираюсь упокаивать Рагну!

— Это ваше дело, и я не имею права настаивать или донести на вас страже, поскольку у мессиры Брейдау имеется разрешение на продолжение существования, — приподнял брови старичок. — Но существует форма тридцать-УЗ, которая требует от меня взятия компенсации за упокоение с родственников.

— Ладно, — вздохнул я. — Давайте эту вашу форму, мы заплатим двести золотых…

Лучше уж двести, чем пятьсот с половиной!

— Ну куда вы спешите! — снова укоризненно произнес старичок. — Я же говорю, это взнос за компенсацию уже свершившегося упокоения, поскольку обычно личность ставшего личем некроманта становится известна только после оного. Поскольку упокоение не произведено и вы не собираетесь его заказывать в ближайшее время, значит, обсуждаемый взнос также в вашем случае не применим.

Я почувствовал себя слегка осоловевшим.

— Хорошо, — сказал я. — Значит, мы не должны ничего платить?

— Я этого не говорил! Существует форма тридцать-УЗ…

— Вы же только что сказали, что она не применима!

— Она существует, и там нет варианта отказа от данного взноса, — строго сказал старичок. — Мне нужно сделать официальный запрос, как быть в данном случае.

— Официальный запрос куда? — насторожился я.

— Ковену магов, разумеется, по официальной королевской почте, по всей форме. Завтра с утра отправлю, недели через две придет ответ. Ожидайте.

Я вдохнул, выдохнул.

— Давайте мы просто заплатим вам эти двести золотых? Все равно ведь скажут платить в итоге!

— Это невозможно, — твердо произнес старичок. — Я же не в карман себе их положу, мне нужно знать, как их опечатывать и куда передавать! А я не могу передать их без входящего запроса на выплату, который подается либо Королевскими рыцарями, либо Ковеном, либо храмами Пантеона.

Про себя я отметил, что не только паладины Света, но и, видимо, при необходимости жрецы некоторых других богов также имеют способность упокаивать личей.

— А что если мы сами слетаем в Ковен и получим у них нужную документацию? — спросила Рагна.

— Как хотите, но в таком случае они отправят запрос на предоставление деталей дела сюда, в архив, также королевской почтой. Срок подготовки аналитической записки — три рабочих дня. Сроки доставки корреспонденции — около недели. Таким образом срок ожидания ответа в Ковене Магов составит минимум три недели…

Огоньки в глазах Рагны — сегодня они были темно-бордовыми, под цвет ее платья — вспыхнули особенно ярко, руки в перчатках сжались в кулачки. Я положил руку ей на плечо.

— Ничего страшного, дорогая, — мягко сказал я. — Мы подождем. У нас немало дел, да и Габриэля надо навестить. Дня четыре мы тут все равно хотели провести, а то и неделю. А там можно вернуться в манор и потом еще раз прилететь…

Так, заговаривая ей зубы, я вывел Рагну из здания архива — и вовремя, потому что эти сжавшиеся кулачки уже окутывались фиолетовым огнем.

— Н-ненавижу бюрократов, — процедила она. — Сколько они мне крови попортили! Вот стараешься быть хорошей, все правила соблюдаешь…

— Вам с Мирой надо пообщаться на тему хорошести и соблюдения правил, — я снова обнял ее за плечи. — Ну что, пойдем заберем Леу и заглянем в какую-нибудь таверну, поедим?

Леу еще раньше увидела фонтан на городской площади, превратилась в маленькую ящерку с плавниками и радостно в него нырнула. Договорились, что мы заберем ее, когда покончим с делами.

Рагна выдохнула.

— Хорошо. Я бы предпочла такую, где играет музыка. Чтобы слушать, пока вы обедаете.

— Конечно! Знаешь хорошую?

— Через сто лет? Откуда? Но возле центральной площади таверн множество, просто ищи, где рядом с вывеской рисунок лютни. Это значит, там привечают музыкантов.

Леу мы забрали без приключений, хотя я немного волновался, что она уже сбежала из фонтана еще куда-то — или, чем черт не шутит, кто-то попробовал похитить «зверушку с ядром», и у этого кого-то получилось! Но, к счастью, моя драконица была на месте, тут же отозвалась на призыв и привычно юркнула мне на шею. Капюшона не имелось за отсутствием плаща по теплому времени, так она спряталась за вычурный воротник дублета.

— Мокро, додумалась тоже! — ругнулся я.

— Ничего, я сейчас маленькая, потерпишь! — весело сказала Леу. — Зато не жарко!

День, и верно, стоял совсем по-летнему теплый, и прохлада в каменном зале таверны пришлась очень кстати. Признаться, я думал, что Рагну ждет неудача: с моей точки зрения, музыканты должны были играть по вечерам, никак уж не в середине дня. Однако какой-то лютнист в самом деле сидел на помосте рядом с неработающим сейчас очагом, дергал струны, наигрывая что-то меланхоличное.

Еду принесли быстро, она оказалась горячей и довольно вкусной — чего еще можно желать? Пока я ел, скармливая Леу самые лакомые кусочки, зал таверны начал наполняться — люди, похожие на зажиточных мастеров и торговцев, явно спешили сюда пообедать и выпить пива. Музыкант пустил по кругу шапку: «Любезные господа, кто желает музыки, чтобы жевалось веселее?»

Один господин, кажется, и так чуть более навеселе, чем полагалось бы в середине дня, показал музыканту и опустил в шапку мелкую серебряную монету.

— Эту новую песню, которая везде бродит, знаешь? — спросил он. — Про Избранника Любви?

— Знаю, как не знать, добрый господин! — весело ответил музыкант.

Я насторожился. Избранник Любви? Это что, выходит, про такого же, как я?.. Или?..

Музыкант запел:

— Если оружия нет под рукой,

Оружием станет гарем удалой!

Если сверхсилы не светят никак,

Гарем на пять мест — тоже мощный ништяк!

Пусть нет у меня ни меча и ни лат,

Четыре жены — хоть сейчас на парад!

Тут лютнист сделал паузу, ударил по струнам сильнее и проорал:

— Четыре жены — это гребаный ад!

Ни хрена себе!

Я сидел, окаменев, не зная, как мне реагировать: встать и убить придурка (а смысл⁈ песня-то, говорят, уже «повсюду!»), быстро вывести отсюда Рагну с Леу или вообще держать покерфейс…

Нет, наверное, все-таки второе: до них сейчас ка-ак дойдет — и от таверны камня на камне не останется!

— О, мы знамениты, оказывается! — воскликнула Леу мне на ухо. И хихикнула. — Интересно, а про меня будет?

— Рагна, давай пойдем… — я протянул руку, чтобы взять жену за руку.

— Нет-нет, зачем? — удивленно спросила она. — Надо же, похоже, слухи о нас далеко разошлись… Я хочу дослушать.

Говорила она спокойным тоном, со знакомой мне ледяной иронией.

— Жену не боюсь я заездить свою:

Големы, известно, не устают!

Супружеский долг исполняя в седле,

Скачу — а лошадка моя только злей!

Ой-ё… То есть это вот какая песня, да? Ну, впрочем, с самого начала было ясно.

— Впрочем, — Рагна с сочувствием поглядела на меня, — если твое чувство юмора не дает наслаждаться этим представлением, давай выйдем.

— Да мне-то что, — качнул я головой. — Просто неприятно. Хотел прославиться немного другим образом…

— Тихо вы, там про меня как раз! — шикнула Леу.

— … Крылья и хвост, чешуя и броня,

С ними дракон защищает меня!

Если же в срок я обед не подам,

Сам стану обедом для этой мадам!

— Ничего так, — одобрила Леу. — Хотя я бы Андрея есть не стала, зря он. Так… понадкусывала бы. Не до крови.

Я чуть не подавился пивом, которого тоже решил было отхлебнуть.

— Ох непривычно с супругой-мечом!

Как же ее полюбить горячо?

Кровью горячей исходит супруга —

Зарежу врага я для милого друга!

— Хорошо, что Ханна это не слышит, — заметила Рагна. — Она бы лютниста точно зарезала!

— А если супруга и вовсе скелет,

И плоти в скелете ни унции нет?

Но не боится мужчина кладбища,

Глядишь, поуютней могилку отыщет!

Мужик ударил по струнам и пропел другим тоном:

— Глядишь, поудобнее дырку отыщет!

Ох ты ж мать.

Я поглядел на Рагну. Она сардонически улыбалась.

— Мне скорее нравится, чем нет, — спокойно проговорила некромантша. — «Поюутней могилку» — неплохо. Ну, а вторая, более прямолинейная строчка снисходит до уровня слушателей… Надо думать, на этом все? В начале упоминалось четыре жены, значит, автор песни знал только о четырех.

— И специально для вас — последний куплет, который только недавно пошел в народ! — крикнул лютнист.

После чего продолжил:

— Но с темной эльфийкой попал я впросак:

«Ах брось, не получится с нею никак», —

Твердили зеваки, друзья и молва.

Пускай у нее не болит голова,

Пускай все, что надо, и сразу при ней,

Но только эльфийка та лошади злей!

Женился на темной эльфийке — держись,

Или петлю себе сразу вяжи!

— Кто-то очень хорошо осведомленный это сочинял… — задумчиво проговорила Рагна. — Не Колин, часом? Ты ему что писал о нашей жизни, Андрей?

— Особо ничего не писал, как раз по этой причине! — отперся я. — Язык у него без костей. Ты с ним больше по научным вопросам переписывалась, чем я!

— Но слушать я этих не стал подпевал!

Лишь на ладони слегка поплевал!

Примерился, взялся — и как зарядил!

Я силой богини ее укротил!

И вот та эльфийка, на счастье мое,

Как верная женушка гладит белье!

— Хе-хе-хе, — сказала Леу, — все так, все так! Только белье Мира не гладит! Белье гладит Рагна, я видела.

— Ну, кто-то же должен это делать, пока я в отъезде, — усмехнулась Рагна. — Не удивлюсь, если Мира возьмет это на себя. Магией воздуха при наличии нагретых камней это тоже можно делать сравнительно легко.

— В общем, хорошая песня! — подвела итог Леу. — Хотя про меня можно было бы и побольше! Про грацию там, про красоту…

— Про добрый нрав… — добавила Рагна.

— А то ж!

И обе захихикали.

Ну что ж… хоть кто-то хорошо проводит время.

После обеда мы отправились в поместье Габриэля. Девушки живо обсуждали песню, непрестанно фыркая и откровенно хохоча. Сошлись на том, что это не иначе Кэт кому-то насплетничала во время торжеств, а этот кто-то потом не поленился и навел справки про барона Ильмора. Колина они все же отмели по зрелому размышлению: он не стал бы так рискованно шутить над Рагной, которую ценил как ученую корреспондентку.

Я чувствовал большую неловкость, но в такой ситуации ничего не поделать: песня уже ушла в народ, не кидаться же с кулаками на каждого менестреля? Только дураком себя выставишь. Придется демонстрировать спортивное отношение.

Так-то я не страдал: про меня могли бы и похлеще чего-нибудь сочинить, подумаешь, дело житейское. А вот что жены мои стали героинями полупохабной песни — это неприятно.

С другой стороны, пришла мне в голову утешительная мысль, пиар — это всегда пиар! Если песню полюбили, если мы стали популярны как бренд («Избранник Любви и его боевой гарем!»), то, может, и наши деловые предприятия лучше пойдут? И герцог Прен с семьей меньше проблем Рагне смогут доставить? Тогда оно стоит того.

Поместье Габриэля Лираэнна по прозванию «Справедливый» встретило нас, что удивительно, плотно закрытыми воротами. Помню, в прошлом году их держали открытыми постоянно, там возле створок лопухи росли! А сейчас что случилось?

На мой стук выглянул пожилой работник, один из местных дедов с повадками опытного воина.

— Прошу прощения, добрые господа, — сказал он. — Хозяин не велел никого пропускать!

— Доложите, что к нему мессира Рагна Брейдау, баронесса Ильмор, по его приглашению! — сказала Рагна. — Вместе с мужем, бароном Ильмором.

— Баронесса Ильмор? — уточнил старик. — И барон Ильмор? Это, выходит, Избранник Любви… — Он запнулся.

— Он самый, — сказал я любезным тоном. — Ты не помнишь меня? Я в прошлом году с Габриэлем на Темного властелина ходил. Так что уж доложи ему, что прибыли старые соратники!

— Ладно, ваша милость, — сказал привратник, как мне показалось, не очень охотно. — Сейчас отправлю мальчонку ему сказать.

Про себя я гадал, с чего это пожилым рыцарем овладела такая мизантропия — неужели какое-то горе? Он мне ничего об этом не писал, вообще у него были скупо-официальные письма… Неужели с его детьми, внуками или правнуками что-то случилось?

Мы ждали довольно долго, и вдруг услышали за воротами шушуканье, спор…

— Что там у вас⁈ — крикнул я.

— Господин не просыпается! — крикнул отчаянный мальчишеский голос. — Не могу его добудиться!

У меня упало сердце.

— Открывайте ворота! — велел я самым грозным тоном, на который был способен.

— И быстрей! — резко и холодно добавила Рагна. — Я ученый некромант, если вашего господина можно спасти — я его спасу!

Ворота заскрипели, отворяясь. Слишком медленно!

Только бы мы не опоздали!

Слушать песню в современной обработке: https://4beat.ru/m_4usr1753640299/tracks/varvara-madoshi-boevoy-garem-track-3886