Трофейная жена

Глава 18 В гостях у герцога Фойта

Жизнь такая непростая штука, когда становишься бароном! Мало просто управлять наделом, нужно учитывать еще всякие сословные тонкости. Мне очень повезло, что я вовремя сманил к себе Габриэля — без него ни в жизнь не разобрался бы.

— Кстати, вы ведь тоже аристократ? — уточнил я у него. — В смысле, у вас наследственное поместье, но титула вроде бы нет?

— Все верно, — кивнул он, — я нетитулованный дворянин. Собственно, титулов в королевстве три… ладно, четыре, считая собственно королевский, — он усмехнулся в усы. — Барон, герцог, граф. Графский титул, пожалованный вашему приятелю Мишелю, самый среди них странный. В том смысле, что это придворный титул, и к нему может даже прилагаться земельный надел, поместье. Но это поместье все равно остается на королевских землях, распоряжаться в ней граф толком не может, даже взимать налоги с крестьян. Налоги они платят королю. А графу платят только стоимость аренды земли.

Я кивнул, уже зная, что это разные вещи. Мои крестьяне, кстати, попытались эту тонкость обойти — мол, от налогов я их освободил, значит, и от арендной платы тоже! Не на того напали: Иркан живо избавил их от лишних заблуждений.

— Да, и еще. Графский титул не наследуется, а вот поместье может наследоваться, может нет. Зависит от условий, на которых оно пожаловано. Баронский и герцогский титулы дают куда больше прав над своими землями. И судебные, и даже законодательные в некотором роде, хотя вы все равно обязаны соблюдать законы королевства. Поэтому неудивительно, что большинство баронов считают тех же графов «ненастоящими титулованными». Герцоги, которые официально в табели о рангах выше, относятся более снисходительно.

— Но я ведь не вассал герцогу Фойту, — сказал я. — Однако все равно должен держаться с ним уважительно? Или как?

— Уважительно, — подумав, сказал Габриэль, — но не слишком. Мол, выше-то он выше, но в ваши дела совать нос права не имеет. Вы все-таки прямой вассал короля, а с ним даже договора о защите его дружиной не заключали.

— Ясно, — сказал я. — Слушайте, а вот если бы я захотел пойти в вассалы Фойту, хотя баронство пожаловано мне королем? Как это можно было бы сделать?

— И вы, и герцог должны подать королю прошение, в письменной или устной форме. И, возможно, приплатить. Король не очень-то любит усиливать герцогов за счет баронов. Поэтому обычно действуют по-другому: заключают отдельные договоры «о дружбе и защите». Тот же самый вассалитет, только ограниченный. Мол, герцог предоставляет барону дружину, а тот ему за это — часть собранных налогов.

— Ясно, — сказал я. — И вы думаете, что Фойт, возможно, пытался мне намекнуть о том, что мне пора идти под его руку? Или что?

— Я ничего не думаю, — сказал Габриэль Справедливый. — Я никогда не имел дело с интригами на уровне герцогов и баронов. Пару раз участвовал в подавлении мятежей… это так называют впоследствии, хотя обычно ситуация выглядит так, что барон просто задерживает традиционные подарки королю или начинает совсем уж беспредельничать на своих землях.

— А с герцогами такое случается?

— Безусловно, случается! Но до открытого подавления мятежа королевская власть старается не доводить, решает вопросы более кулуарно. Последний случай, кажется, восстание Макового зернышка — в нем участвовала баронесса Ханна, если я ничего не путаю…

— Да-да, оно самое! — подтвердила Ханна. — Герцог Ретрест, чьи земли подходят к Срединному заливу, поддался посулам торгашей и захотел отложиться от Хемпстедов. Тамошние купцы поставляли ему маковый отвар, доработанный алхимиками. Бойцы от него дурели и полностью теряли страх. Мы тогда наняли в помощь Рагну и несколько ее коллег, пришлось скелетами с ними сражаться. В итоге герцога казнили, род заменили побочной ветвью — а торгаши вывернулись. Ну то есть королевская казна их оштрафовала, однако, по-моему, даже в тюрьму никто не сел. А, и права и вольности в торговых городах тогдашний король сильно им урезал.

Где велся этот разговор? Да на лесной дороге по пути к столице герцогства Фойт, городу Имлест. Мы отправились в дорогу небольшой компанией: Габриэль верхом на Верной, я на Ночке, и Ханна со мною. Еще Леу спала у меня в капюшоне, и мы разговаривали вполголоса, чтобы ее не разбудить.

До герцога Фойта по самым скромным прикидкам ехать было три дня в одну сторону, а лететь — меньше часа. Поэтому мы сперва хотели отправиться чисто верхом на Леу втроем с Ханной и Габриэлем, не беря ни Ночку, ни вторую кобылу. Однако до меня вовремя дошло, что Имлест — какой-никакой, а город. Герцогский замок находится не внутри городских стен, а чуть в стороне, если судить по карте, но все равно рядом. Появление дракона вызовет панику и переполох. Значит, придется спешиться раньше, причем солидно так раньше, как мы поступили рядом с Паланой. И хотя Леу, безусловно, может изображать ездового зверя для Габриэля, мне-то придется идти пешком… Либо ехать с ним в обнимку, а это не очень достойное появление для барона! Мне же надо произвести впечатление!

— Так нет ничего проще! — сказала Рагна. — Сделаю вам клетку для лошадей, пусть Леу возьмет ее в когти — и отлично перетащит. А саму клетку потом в лесу оставите, на обратном пути подберете.

— Тяжело будет… — с сомнением сказал я.

— Мне? Тяжело? — искренне удивилась Леу. И громко-громко захохотала!

Потом сказала:

— Ночка, пожалуй, действительно немного увесистая — так я просто выберу форму покрупнее! А веса Верки вообще не замечу.

Мы еще пообсуждали, перенесет ли Верная такую дорогу. Но, к моему удивлению, Габриэль сказал, что отлично перенесет!

— По воздуху ее ни разу не таскали, но к воде она привычная. Закроем ей глаза шорами, чтобы не паниковала, и, если баронесса Леу будет лететь ровно, она нормально перенесет дорогу.

— Ради вас, Габриэль, буду лететь как по ниточке! — пообещала Леу.

И, самое удивительное, действительно летела. Нет предела могуществу почесывания мордочки!

В общем, короткий перелет благополучно остался позади — и теперь за разговором коротали дорогу до герцогского замка, проговаривая лишний раз вещи, и так в принципе мне известные. Просто разговор предстоял ответственный — опростоволоситься мне не хотелось.

В город мы заезжать не стали — лишь недавно летали в Эйхенау, что на королевских землях. Там и ремесленников больше, и торговцев, так что вопрос с покупками для манора у нас был закрыт. Направились сразу к замку.

Дорога извилисто взбиралась на холм, на вершине которого стояла большая, но довольно грубо построенная крепость. Она не выдерживала никакого сравнения не только с королевским замком, но и с замком герцога Прена, который я мельком видел на пути из Омры. Но чем ближе подъезжаешь к такой махине, тем более внушительной она начинает казаться.

…Может, и в самом деле зря я решил строить именно дом, а не замок?..

Нет, не зря. Замок — это дорого, тяжело и неудобно, у меня просто не было для этого ресурсов. И как подумаешь, какая беда потом это все отапливать и поддерживать в порядке, то точно ничего не захочешь! А что касается обороны, то с Рагной и Леу мне не нужно об этом беспокоиться. Да и мы с Ханной и Мириэль тоже кое-что можем, не говоря уже о Ночке.

Однако выглядит мощно, что ни говори.

Мы проехали по длинному коридору в барбакане на внутренний двор, где к нам с поклоном подбежал человек, одетый в черно-белый камзол — цвета герцога Фойта.

— О ком мне следует доложить милорду, благородный господин? — спросил он.

— А ты меня не узнал? — хмыкнул я. — Я думал, слухи улетели вперед меня… — и погладил Ночку по шее. — Что касается моего спутника, то это королевский рыцарь Габриэль Справедливый.

Секундная заминка, затем слуга нашелся.

— Прошу прощения, барон Ильмор, благородный рыцарь! Сейчас же доложу его светлости! Не хотите ли отдохнуть и умыться с дороги?

Блин, а они ведь нас должны были уже очень давно увидеть с башни и разглядеть во всех подробностях! И герцогу тоже давно доложить. Мне кажется, или такой прием пахнет неуважением?

Габриэль подтвердил мои размышления, выведя Верную вперед.

— Что это за прием такой в герцогском замке? — холодно спросил он. — Как один вассал короля встречает другого? Почему к нам вышел конюший, а не хозяин, хозяйка или, на худой конец, наследник⁈

— Прошу прощения, мы действительно не узнали вас сразу! — воскликнул слуга. — Голем его милости довольно приметный, но мы не могли поверить, что барон путешествует без слуг и дружины…

— Я путешествую так, как мне удобнее, — скучающим тоном сказал я, стараясь войти в роль владетельного аристократа.

Мелькнула мысль сказать что-то вроде, мол, рыцарь Габриэль стоит целой дружины — но вышло бы, что я словно оправдываюсь перед слугой. Так что я отложил эту удачную фразу на другой раз.

— Разумеется, разумеется, ваша милость!

Наверное, кто-то услышал наш разговор и убежал докладывать, потому что не успел слуга закончить кланяться, как из замка прибежал молодой, богато одетый парень, назвавшийся сыном герцога Фойта.

— Барон Ильмор, вы уж простите нас, — весело и чуть нагловато говорил он, пожимая мне руку. — Отец в самом деле занят: к нему приехали окрестные владетельные бароны, но не для пира, а для важного совещания — и говорят как раз о вас! Потому он несколько занят…

— Слишком занят, чтобы поприветствовать человека, ради которого аж несколько баронов наведалось в замок? — хмыкнул я. — Интересно, интересно…

Парень понял, что ляпнул не то, и покраснел.

— Что ж, — сказал я, — я в дороге всего два часа, так что мне нет нужды переодеваться. А вот вымыть руки мы с моим другом не отказались бы.

Возможность помыть руки нам предоставили — как и место в конюшне для Верной. Но Ночку я велел оставить во дворе.

— Это моя жена, а не лошадь, — твердо сказал я. — Она достаточно великодушна, чтобы не смущать гостей герцога своим внешним видом, однако стоять в стойле с обычными лошадьми ей невместно! Так что подождет нас во дворе.

— А… нуждается ли баронесса в чем-то… — стушевался юноша.

— Нет, она ведь голем, — я намеренно поглядел на него, как на идиота. — Так что лишь оказывайте ей уважение, сообразное ее титулу, а об остальном она позаботится сама.

Оставив герцогского сына и слуг волноваться о том, как огромный голем может «позаботиться» обо всем необходимом (а судя по их лицам, такие тревоги их посетили) я с идущим по моим следам Габриэлем.

Герцога мы застали в Главном зале — таком же типичном, как и у барона Окка, но более богато украшенном, с резными балками и стропилами и дубовыми панелями на стенах.

Сам же герцог Фойт выглядел… ну, обычно. Идеальный типаж для шпиона: среднего роста, среднего телосложения, никаких выделяющихся черт, темные волосы, карие глаза, шрамов нет, возраст от тридцати до сорока… Судя по тому, что у него взрослый сын, скорее всего, уже больше сорока, может, и намного — просто прошел омоложение.

А вот бароны вокруг него ничуть не походили на баронов Окка, Питта, Фильда и Джейза, с которыми я свел знакомство (ближе, чем мне хотелось бы) во время нашего похода на Темного властелина. Эти были какие-то более раздобревшие, гладенькие, разнообразно стриженные, и походили скорее не на пожилых бандюганов, а на провинциальных чиновников. Каковыми, по сути, и являлись.

— Барон Ильмор! — герцог поприветствовал меня у стола. — Рад с вами познакомиться! Что ж, проходите, не стойте у порога.

— Также рад встрече, — довольно холодно сказал я.

Вообще-то я, по совету Габриэля и Ханны, которые худо-бедно понимали в таких вещах, вез с собой для герцога специальные дары «за знакомство»: оленья туша, завернутая в холстину, была приторочена к крупу Ночки; плюс у меня с собой были кое-какие специи, в том числе выращенные Мириэль (у нее в теплице все росло невообразимо быстро, очень разнообразя наш стол; Рагна, кажется, тихо завидовала, но оттаяла, когда Мириэль предложила ей ускорить рост каких-то очень капризных цветов, которые Рагна особенно любила). Ну и для герцогской жены я вез ожерелье из аметистов, которые сам набрал во время поездок с Ночкой — нашел местечко, где они просто так валялись среди камней! Потом отдал ювелиру в Эйхенау, чтобы сделал украшения из серебра. Думал подарить Рагне и Мириэль похожие, но не одинаковые цацки, однако потом решил, что для них наберу еще. Все-таки произвести правильное впечатление очень важно.

И да, я все-таки приготовил подарки даже после того, как герцог прислал к нам вооруженный отряд! Во-первых, официально мы с этим отрядом так и не пообщались; во-вторых, даров требовал местный дипломатический этикет! Я и так отделался абсолютным минимумом.

Но после такого подчеркнуто на самой грани вежливости приема я сомневался, стоит ли все-таки их вручать. Мне, кажется, явно показывали, что мне не рады. Понять бы еще, почему? Неужели не боятся поссориться с человеком, у которого такие жены, как у меня? Может, их кто подзуживает? При королевском дворе какой-то недоброжелатель завелся?.. Тот же канцлер, например — мы с ним еще во время дележки добычи не поладили.

— Вы проделали долгий путь из Ильмора, — начал герцог, явно раздумывая, знаю ли я уже о его отряде, который он отправил ко мне несколько дней назад. — Не нужно ли вам отдохнуть?

— Да какой там долгий, — с улыбкой махнул рукой я. — Ведь одна из моих баронесс — драконица. Так что мы прилетели на драконе. Еще с утра были дома.

У баронов и у герцога вытянулись лица, однако сам Фойт ответил как ни в чем не бывало.

— Да, мы слышали об этом, но, признаться… А насколько велика… э-э-э… ваша супруга?

— В вашем замке не поместится, так что она прилетит позже, чтобы забрать нас, — беззастенчиво соврал я. На самом деле Леу лежала у меня в капюшоне. Судя по ее шевелению и по тому, как она царапала мне шею, проснулась, но голоса подавать не хотела, ждала, как обернется ситуация. Точно как и Ханна.

— То есть на ночь вы не останетесь? — уточнил герцог.

— Не знаю, если нам не хватит времени, чтобы все обсудить, могу и задержаться, — намеренно дружелюбно проговорил я. — А хотел я поговорить с вами о плотине, которую мы с супругами построили на моих землях…

— Да! Эта богомерзкая плотина, которая крадет воду Илы у моих подданных! — вскричал один из баронов, сгрудившихся вокруг Фойта.

— Вы, надо думать, барон Клеан? — с улыбкой спросил я. — Уж простите, мы не представлены.

Фойт и не подумал представить мне остальных баронов, я тоже не напрашивался.

— Да, я Райс Клеан, — холодно сказал этот тип. На фоне остальных баронов он отличался более быковатой внешностью и манерами — тоже, может быть, и чиновник, но когда-то в молодости служил. Плюс единственный из всех был одет в тяжелый плащ с меховым воротником, очень красивый и явно дорогой.

— Заверяю вас, что моя плотина не изменила уровень Илы! — так же ровно и доброжелательно произнес я. — Я сделал ее вовсе не для того, чтобы лишать вас воды. Наоборот, с помощью системы шлюзов мы можем поднять уровень в ней настолько, что корабли с нормальной осадкой, не только плоскодонки, смогут доходить до самой Сюворны — а потом и до Ильмора.

— Интересно, интересно, барон! — воскликнул герцог. — И что же, у вас есть соответствующий чертеж от хорошего инженера?

— Чертеж я составлял сам, и по всей видимости неплохо, потому что все получилось, — усмехнулся я. — Впрочем, я взял с собой план последующих работ по строительству шлюзов и буду рад ознакомить вас…

— Да не может этого быть! — вскричал тот же самый Райс Клеан. — В начале весны река совершенно пересыхала!

— Как вы это поняли, когда река в низине еще была подо льдом? — с любопытством спросил я.

— Так лед ведь взломался!.. — тут Клеан осекся.

— Ну и? — весело спросил я. — Река подо льдом все равно никак не используется. Лед взломался, до оставшейся воды стало легче добраться…

— Не ваше дело решать, как вести дела в других баронствах!

Бароны зашушукались. Насколько я помнил карту, река Ила текла только по Ильмору, Клеану и, собственному, самому герцогству Фойт. То есть остальные были не у дел. Для чего же они бросили дела и отправились к герцогу — и как раз тогда, когда герцог отправил мне своих людей «за знакомство»?

Впрочем, я догадывался. В деле наверняка замешаны чьи-то коммерческие выгоды… Кто-то собрал «массовку».

— Господа, я постарался максимально учесть всеобщие интересы, — начал я. — Разве не всем нашим вотчинам было бы выгодно, если бы Ила стала хорошей торговой артерией? Только представьте, как оживилась бы торговля, как повысились бы налоги…

— Довольно! — вскричал Клеан. — Я не обязан слушать вранье всякого выскочки неблагородного происхождения!

…Ого. Видно, его кто-то ну очень хорошо накачал деньгами. Или крепко взял за яйца. Как он нарывается!

Шепотки баронов сразу смолкли. Герцог тоже молчал и глядел на нас с выжидательным интересом. Габриэль бок о бок со мною встал жестче и ровнее.

Что ж, на это мог быть только один ответ.

— Вы ставите под сомнение волю короля, который даровал мне баронский титул? — холодно спросил я.

— Я? Нет, — цыкнул зубом Клеан. — Я ставлю под сомнение твою доблесть и благородство, ты, обманщик и самозванец, за которого все делают бабы!

Та-ак.

— А теперь ты еще и оскорбил моих супруг, — я выхватил Ханну из ножен. — Требую ответить за свои слова здесь и сейчас — если у тебя самого меч, а не зубочистка!

— И снова хватаешься за бабу, не так ли? — Клеан достал свой собственный меч. — Это ведь еще одна твоя жена, грязный выскочка? Так же поют трубадуры? Волшебный меч, который всех побеждает?

— Это мой меч, — холодно сказал я. — Ты ставишь под сомнение мое право драться моим мечом?

— Этот торопыга боится, что ему нечем удивить женщину! — подала голос Ханна, ясно и звонко, на весь зал.

Лицо Клеана не дрогнуло.

— Видите! Видите! — воскликнул он в сторону остальных баронов. Затем сквозь зубы обратился к Ханне: — Мадам, это мужской разговор, женщинам в нем не место!

Кажется, этот тезис нашел понимание у некоторых баронов — но не у всех. Меч аристократа — это его меч, хоть тысячу раз заколдованный! Не зря же Ханна говорила, что даже королевским рыцарям позволяли самостоятельно заказывать мечи себе под руку, хоть волшебные, хоть нет — только чтобы уставной вид имели. Я же лихорадочно думал. Этот барончик действительно нарывался из последних сил: он очень резко взвинтил ставки, буквально ставя на кон свою шкуру — насколько я понимал все эти баронско-рыцарские распонятки. Он с одной стороны явно очень хорошо знал о возможностях Ханны — а с другой стороны, изо всех сил давил, чтобы исключить ее из драки.

Тут я почувствовал развилку. Можно было бы настоять на своем — но тогда мужик оспорил бы мой выигрыш! (А с Ханной я, конечно, выиграю). Можно убить мерзавца, поскольку он меня оскорбил, я буду в своем праве — но тогда кто знает, не приобрету ли я окончательно именно такую репутацию: подкаблучника, за которого работают и сражаются его женщины? А можно…

— Ну что ж, — я вложил Ханну в ножны.

— Андрей? — удивленно воскликнула она. — Рей… то есть ваша милость! Он не прав!

— Быть может, — сухо сказал я. — Но я не хочу, чтобы ты касалась этого грязного мерзавца — много для него чести!

После чего снял перевязь и на двух руках передал Ханну Габриэлю.

— Могу я попросить вас одолжить мне ваш меч, рыцарь Габриэль Справедливый?

— Охотно, барон Ильмор, — так же громко, на весь зал, ответил Габриэль.

Бароны снова зашушукались: Габриэль не был «суперзвездой», как моя Ханна в свое время, тем более что давно отошел от дел, но его знало достаточно людей — и те из баронов, кто слышал о нем, рассказывали другим, кто не слышал.

Меч Габриэля оказался чуть для меня тяжеловат и длинноват — старый рыцарь был очень высок, выше даже не-низенького меня, а четверть эльфийской крови также серьезно увеличивала его физическую силу. Но ничего, справиться было можно. Я уже сражался его мечом пару раз на тренировках, и знал, как эта железка ведет себя в моих руках.

Плохо ведет, честно говоря. С Ханной никакого сравнения.

Но тут уж… может, чисто юридически я и оставался в своем праве, сражаясь Ханной, но так-то, по человеческим понятиям Клеан меня подловил. Откажись я драться с ним «по-мужски», и репутации моей конец. Габриэль вот явно это понял, я видел по его лицу. Зато если я одолею Клеана — уже его репутация в руинах. Он это тоже наверняка понимает.

Неужели кто-то тупо заказал ему убийство? И мне надо беречься отравленного стилета или чего-то в этом роде во время боя?

— Выйдем во двор, — предложил я своему противнику. — Не стоит пачкать красивую резьбу.

— Благодарю за заботу о моем замке, барон Ильмор, — кивнул мне герцог. — Пойдемте, господа!

Итак, я впервые участвовал в настоящем рыцарском поединке! Не на ролевке, не в рамках исторического фехтования (кстати, там может очень, очень больно прилететь). А по-настоящему.

Но нервы меня не били — только злость. Я тут, понимаешь, работаю, пашу как вол, целину, можно сказать, поднимаю, несу благосостояние и торговлю в отдельно взятое герцогство — а они меня тут решили порешить из-за каких-то местечковых амбиций⁈ Идиоты.

Я человек мирный и дружелюбный, думаю, это всем моим знакомым становится ясно очень быстро. Но что я действительно терпеть не могу — дураков, которые не желают учиться. Да, мы все в какие-то моменты жизни бываем дураками; реально все, этого не отнять. Разница в том, срабатывают ли в нас предохранители, когда на волне своей глупости мы вдруг начинаем пытаться сделать что-то явно деструктивное и бесполезное.

У этого мужика — не сработали. И я догадываюсь, почему.

Значит, придется сработать мне.

Во дворе яркое июльское солнце скрылось за облаками — отлично, в глаза бить не будет. Правда, не только мне, но и моему противнику.

Раздеваться никто из нас не стал, мы только скинули плащи, — это вам не на рапирах благородное фехтование. Наоборот, Габриэль вполголоса спросил у меня, не желаю ли я одолжить у него также и латы.

— Они зачарованные, в отличие от меча, так что будут вам по размеру.

— Ничего, — сказал я. — Мне моей кольчуги будет достаточно. Она тоже зачарованная.

И правда, зачарованная — отдавал ее на обработку артефактчику.

— Вы обратили внимание на его поведение? — продолжил рыцарь. — Он чем-то опоен. Может, тем самым маковым отваром, который упоминала Ханна…

— Нет, не им! — возразила моя жена. — Какое-то другое зелье. Но я тоже заметила…

— Двигается дерганно, одет слишком тепло для летней жары? — спросил я. — Конечно, я обратил внимание! Именно поэтому позволил довести до поединка.

— Андрей, извини, что усомнилась, у тебя правда есть против него шанс! — воскликнула Ханна.

— Есть. Он неадекватно меня задирал. Сперва я подумал, что его сильно шантажируют. Потом все сложилось насчет одежды и манер. Если он уже настолько в неадеквате, то это почти наверняка скажется и на его ведении боя…

— Кончай миловаться! — крикнул мне противник. — Или дерись — или признай себя подзаборным псом!

— Габриэль, позаботьтесь о Леу, — сказал я, выгружая ящерку из капюшона.

— Нет, я с тобой! — она юркнула мне на плечо.

— Кошечка-дракошечка, — шепнул я, — со мной все будет хорошо! Давай сделаем так, чтобы я не волновался за тебя во время боя?

После этих слов Леу все-таки неохотно пошла к Габриэлю.

А я, держа в руках слишком тяжелый и неудобный меч, вышел против этого чудака с неправильной буквы.

Сколько я сопливым мальчишкой в свое время прочитал описаний боев на мечах — словами не передать! И почти везде тиражировалось расхожее: ударил первым — проиграл. Мол, не выдержал, показал себя противнику, или был слишком самоуверен, или… Честно говоря, я даже не помню, кто из нас нанес этот пресловутый первый удар — все происходило слишком быстро! Главное, что от удара моего врага, первым он был или вторым, я сумел увернуться, потом вовремя ушел в сторону, сам вовремя ударил — но он успел парировать. Попытался ударить меня по ногам, я подпрыгнул… Солнце, как назло, вышло из-за туч, вспыхнуло на золотом шитье его дублета… Или это бригант, так вроде называется жилет с подшитыми металлическими пластинами?

И тут у меня в голове «голосом» Ханны пронеслось: «Ты что, не видишь, он раскрылся⁈ Обходи слева и бей, обеими руками снизу вверх, под мышку!»

Я и правда до этого момента не видел — но тут увидел так ясно, как будто мне нарисовали схему на компьютере!

И ударил!

Меч вошел в мягкое как-то неожиданно глубоко, на тренировках, когда я отрабатывал удар на набитой конским волосом кожаной «груше», такого эффекта не было. Кровь, горячая, липкая, с ее металлическим запахом, хлынула мне на руки. Барон Клеан рухнул, как-то очень медленно, я даже успел выдернуть меч.

А я стоял над ним, чувствуя блаженную радость от того, что все закончилось, а я жив. И еще — как же хорошо сейчас будет отдать Габриэлю его меч, потому что руки после него ноют немилосердно! Казалось бы, граммов двести всего разница, а какой эффект!

— Ну что, — сказал я, подняв глаза на герцога Фойта. — Теперь у вас появилось время обсудить со мной строительство шлюзов по Иле?