Трофейная жена

Глава 20 Бог Воды и начало бизнеса. + Интерлюдия с богами

Подслушанный разговор между Габриэлем и Лиихной заставил меня увидеть орчанку совершенно в другом свете. Я начал к ней присматриваться, может быть, слишком пристально. Даже Иркан как-то после ужина спросил вполголоса:

— Что, Андрей Петрович, жалеешь, что дочку мою не взял? Поздно уже — я в курсе, что тебе богиня Любви только пятерых разрешила. А любовницей не отдам!

— Да нет, меня целиком и полностью устраивают мои жены, я не ищу новых! Хотя твоя дочь действительно красавица и умница, и будь у меня свободное место, непременно пришел бы к тебе свататься, — сказал я почти что чистую правду. (Может, и пришел бы, но не после того, что вчера услышал — зачем мне женщина, которая любит другого? А я был уверен, что это не блажь, что Лиихна действительно всерьез влюбилась в Габриэля. Что, в общем, не удивительно: мой пожилой друг более чем достоин любви!). — Тут другое. Я услышал вчера от Ханны, что у нее есть Ядро природы, как и моей Леу.

— Да, баронесса Рагна мне давненько сказала, — кивнул Иркан. — А тебе нет, выходит?

— Я не спрашивал, — пожал я плечами. — Я с ней вчера поговорил на этот счет… В смысле, с Рагной, не с Лиихной. Рагна давно увидела, что у нее Ядро, а что это именно Ядро Природы — ну, это они сравнительно недавно проверили, когда жрец бога Света на службу в Ильмор приезжал. Там нужно, чтобы два человека одновременно посмотрели. До этого Рагна понимала только, что у нее не Ядро Нежизни.

— Это я знаю, да, — кивнул Иркан. — Ты к чему это, Андрей Петрович?

— Ты дочку учить планируешь, я так понимаю? — спросил я. — В школу ее хочешь послать?

— Да было бы неплохо… Вот, Эйхенау здесь недалеко.

— А если в Академию, в Нент?

Иркан внимательно поглядел на меня.

— Там семестр пятьдесят золотых стоит, год — сто, — сказал он. — Многовато будет. Не отложу столько. А учиться от пяти до восьми лет.

— Она может договор со мной заключить. Ну или вы с ней вдвоем, как хотите. Я оплачиваю ее обучение — она здесь в вотчине стоимость отрабатывает, и еще немного сверх. Или вы оба отрабатываете, если побыстрее хотите расплатиться. Ученый маг Природы нам тут очень пригодится. Впрочем, если не захочет, можно прописать, чтобы чисто деньгами могла вернуть.

— Согласен, — мгновенно сказал Иркан. — Что тут рядиться? Предложение — щедрое и выгодное! Только деньги-то у тебя найдутся?

— Посчитаем, — качнул головой я. — Может, не на этот год, но на следующий точно должны найтись. В смысле, на этот год точно нет, сентябрь уже на носу. Либо на следующий, либо через год, вот что я имел в виду. Только хорошо подумай, Иркан. Ученая магесса — сама себе хозяйка. Как только выучится, она не будет больше тебе послушной дочкой. Может быть, и мужа себе там найдет, в Академии…

— Я уже думал, ты тут не самый умный, Андрей Петрович, — фыркнул орк. — Пусть. Я ее подвел раз… не доглядел. Рассказывать подробности не буду, но была там одна история, из-за которой она замуж вовремя не вышла. Я в ней виноват. Так что если она теперь в этом мире решит остаться, отдельно от племени жить станет — ну что ж, лишь бы судьбу свою нашла.

— А сама-то Лиихна согласится? Учиться будет?

— Сначала — своей волей отправлю. А потом втянется. Что ж я, дочь свою не знаю? Учиться она не то чтобы любит, но ей гордость не позволит хуже других быть!

…Между тем наши дела шли своим чередом. Скелетики отсыпали более проходимую дорогу, мы согласовывали план постройки шлюзов — планировали приступить осенью и зимой. Мне пришлось еще раз мотнуться к герцогу Фойту… и тут я обнаружил, что мужик снова в сомнениях! Похоже, пока меня не было, ему опять кто-то в уши напел, что судоходность Илы повышать не нужно.

Я хотел было уже плюнуть — мне, в принципе, этот лишний шлюз на землях самого Фойта был не так чтобы нужен. То есть с ним бы проще, но в крайнем случае я даже на своей земле мог сделать так, чтобы хотя бы плоскодонки до Ильмора подымались. А это уже значительно двинуло бы вперед торговлю. И плевать, что дорогу мои скелетики уже порядком улучшили ради исполнения договора с гильдией торговцев: хорошая дорога — тоже благо для манора! Просто ни хрена от пошлин освобождать их не буду.

Однако тут произошло неожиданное.

Фойт как раз витиевато что-то мне объяснял насчет сложностей строительства в выбранном месте и невозможности отвлекать крестьян даже для вспомогательных работ типа вывоза земли — как вдруг откуда ни возьмись мы услышали резкий голос.

— Посторонитесь, господа!

На стол посыпались свитки плотного ватмана — гораздо более качественного, чем тот, который я привык видеть в этом мире!

Я поднял глаза и с удивлением уставился на мужика, как две капли воды похожего на моего отца! Ей-богу, один в один — только не такого, каким я его помню незадолго до смерти (он был намного старше мамы, и, когда они разбились, ему как раз исполнилось шестьдесят), а средних лет — то ли тридцать, то ли сорок! Примерно как в моем детстве.

Не очень высокий, ниже меня ростом, с зачесанными назад темными волосами, в «учительских» очках в роговой оправе — и в совершенно местных шмотках, сине-голубых, расшитых серебром и украшенных мелкими голубыми камушками.

— Вот, — хмуро сказал этот тип. — Проект шлюзов по реке Иле. И только попробуйте отступить хоть на дюйм — получите мою божественную кару по полной программе! Я понятно выражаюсь? — Он чуть опустил рукой очки и смерил взглядом сперва Фойта, потом меня.

— Да, а… — начал я.

Тысяча вопросов вертелись у меня на языке, мешаясь друг другу, и в результате не сорвался ни один!

— Отлично, — буркнул этот двойник. — Тогда не будем тратить время друг друга!

И едва он это сказал, я вдруг понял, что только что проснулся и что сижу, положив руки на дубовый стол герцога Фойта, а голову — на руки. И что герцог и его управляющий тоже спят сидя, напротив меня — точнее, уже просыпаются. Герцог, правда, для разнообразия спал, откинувшись головой на спинку стула, а не положив ее на стол. Его слуги и пара стражников, присутствующие в зале «на всякий случай», тоже только сейчас начали отскребать себя с пола после скоропостижного приступа сна.

— Что это было? — спросил управляющий Фойта хриплым шокированным голосом.

— А вы не поняли, Эдгар? — вздохнул герцог. — Не узнали? Это было явление бога Воды собственной персоной!

— Ничего себе… — пробормотал Эдгар, потирая ушибленный о стол лоб.

Фойт посмотрел на меня крайне кисло.

— Вы что же, Вяз, теперь Избранник не только Любви, но и Воды? С чего бы это бог лично являлся замолвить за вас словечко?

Я почти не слушал его, схватив белые ватманские свертки — да, они остались на столе! — и жадно начал их рассматривать. Ни черта себе! Расчеты! Расчеты шлюзов, выполненные в местных единицах измерения, для местных материалов, в местном стиле, но четкие, гладкие, профессиональные — с учетом множества факторов, о которых я даже не подумал! И куда сложнее, чем я мог в самых смелых мечтах надеяться изобразить — но при этом все вроде бы понятно… Если, конечно, как следует их изучить, потому что к собственно ватману прилагалась еще сопроводительная документация в виде пухлой такой книженции из сшитых нитью листов.

— Понятия не имею, — ответил я почти правду, хотя сердце сжалось болью и надеждой.

По смутным намекам Любви я так понял, что бог — это должность, на которую ставят определенные сущности. Может ли так быть, что это просто люди в одном из своих перерождений? Может ли быть, что мой отец каким-то образом стал здешним богом Воды⁈

Но… если это он, почему он меня не узнал? Если боги в прошлых жизнях были людьми, но не сохранили об этих жизнях память, то откуда у него этот облик?

Или он все-таки узнал меня, просто не имеет права показать виду? Или сердит за что-то — видит Творец, было, за что!

Вот, кстати, Творец. Любовь без всяких экивоков сказала — люди из «миров Творца» после смерти сразу направляются на Страшный суд. Что-то тут очень сильно не сходится!

— Ладно, Вяз, — нахмурился Фойт. — Я не полный идиот, чтобы спорить с богом Воды… Но сначала мы с вами сходим в его храм и четко проясним, что к чему!

— Да, давайте сходим! — от всей души согласился я. — Мне тоже ужасно интересно.

…Ближайший храм Воды находился не в замке Фойта, а в Имлесте — в городском Пантеоне имелся алтарь бога Воды и служило несколько его жрецов и жриц. Главной у них оказалась пожилая жрица, очень спокойная и невозмутимая. Услышав наш сбивчивый рассказ, она немного подумала и сказала:

— Что ж, бог Воды явил вам чудо. Такое редко случается, но все же иногда бывает. Последний раз было, когда богиня Огня так же явилась магам-артефакторчикам, работающим на Даринском хребте, чтобы предотвратить катастрофу. Это случилось около семидесяти лет назад. Вы, похоже, тоже были в шаге от катастрофы, которой не заметили — катастрофы не для вас, а для окружающего мира. Богу Воды пришлось вмешаться лично. Странно только, что он не запретил вам строить ваши сооружения, а принес правильные чертежи! Обычно боги так не утруждают себя ради смертных.

— Везунчик вы, Вяз, — буркнул Фойт. — Ну что ж, выхода нет, придется начинать строительство!

Я же себя везунчиком не ощущал. У меня вдруг появилось чувство, что мой переезд в этот мир вдруг оказался частью масштабного и непонятного для меня плана, который волей-неволей, а придется исполнять!

И еще вспомнил, как говорил девчонкам: мол, папа, конечно, ругался бы на меня, но обязательно переделал бы мои чертежи — в сто раз лучше, чем я сам мог бы!

История с богом Воды не давала мне покоя немало дней — когда было время о ней вспоминать. Я сам себя удивил, не рассказав ее детали женам и Габриэлю. Планировал рассказать — и в результате ограничился только известием о том, что к нам явился бог Воды с полным проектом. Да, вот такое чудо. Нет, я не знаю, за что нам такая честь — сам в охренении! Может, Любовь по большой любви попросила помочь?

О том, что бог походил на моего отца — и что его проект очень походил на тот, который мог бы рассчитать папа! — не обмолвился ни словом. Никому, даже Рагне. Хотя бог Воды считается покровителем некромантов, и кому как не ей знать его привычки, повадки и внешний вид!

Все это выглядело очень странно в любом случае: бог Воды с сотворения этого мира не менялся, насколько я понял, а мой отец умер всего-то чуть больше тридцати лет назад по моему счету! Неужели время в наших мирах идет с настолько разной скоростью? Или в чем тут вообще дело?

Может, все-таки случайное сходство? Или не случайное, но чья-то шутка юмора специально на мой счет — хоть от того же Кузнеца? Он не производил впечатление сущности, любящей так плоско пошутить, но кто его знает на самом деле.

Однако долго раздумывать над этим было недосуг: наступала осень, время было собирать лен, обрабатывать его: размягчать, мять, прясть, варить красители, красить нити, ткать — причем желательно как-нибудь хитро, узорно, чтобы ткани уходили дороже… Множество технологических этапов, которые я знал только теоретически!

Нет, безусловно, мы не вступили в это дело неподготовленными: и Ханна, и Рагна отлично знали весь процесс обработки льна изнутри, как крестьянские девочки. А Габриэль к тому же помог с более современными станками и научил как скелетиков, так и навербованных в деревнях женщин ими пользоваться. Но все равно они не были знакомы с этим производством в масштабе, отчего частенько случались накладки. Так, мы всю весну и лето экспериментировали с красителями (одна из причин, почему у меня ни на что не оставалось времени: Рагна одна не справлялась, да я и не хотел скидывать все эксперименты на нее). Вроде бы нашли очень неплохие варианты — но вдруг выяснилось, что когда красишь сразу много, даже с помощью некроманта, выходит очень солидный процент брака! Да и цвета получались не совсем такие яркие, как мне бы хотелось. Хотя…

— Зря вы переживаете, — усмехнулся Габриэль. — Цвета почти такие же, как с красителями, которое привозят с тропических островов и с другой стороны залива. Но вы-то их делали только на своем, местном сырье!

В общем, оставалось ждать, как наши ткани оценит рынок…

На семейном фронте тоже хватало интересного. Животик Мириэль все рос. По ее словам, ребенок начал толкаться и пихаться еще летом, но к середине осени это мог почувствовать и я, и все желающие. Ни с чем не сравнимое ощущение — получить впервые в жизни по уху от собственного сына!

Да, сына: Мириэль, также ближе к концу лета, четко сказала, что носит мальчика.

— Откуда ты знаешь? — спросила Рагна. — Мне вот как некроманту не видно разницы.

— Есть… ощущение, — пожала плечами Мириэль. — Девочка иначе бы чувствовалась. Не знаю, как сказать. Но я сразу тоже не знала, вот только сейчас начала понимать.

Назвать малыша решили Александром: Мириэль непременно хотела имя из моего мира, а я хотел, чтобы оно и тут нормально звучало. Так что в ход пошла классика.

Детскую тоже подготовили вовремя: в нее пока переделали ближайшую ко мне комнату Ночки. Когда проектировал дом, я расположил две детских, каждую на две кровати (ну вот такой я оптимист!) и игровую комнату между ними в конце коридора, подальше от своей спальни. И оно вроде бы и логично — когда дети уже большие! А грудного младенца, конечно, нужно держать поближе к папе с мамой (Мириэль по-прежнему спала у меня, увеличенный живот ничуть нам всем не мешал. То есть мне не мешал: Мириэль-то чем дальше, тем становилось все неудобнее. А Ханна, которая частенько выбирала лежать именно со стороны эльфийки, уверяла, что слышит сердцебиение младенца!)

К концу октября мы закончили работать с первой партией тканей и повезли продавать ее в Сюворну — пока по новой дороге, а не по реке. Тоже с помощью скелетиков. Леу предлагала поработать вьючным животным, но я сказал, что это несолидно. Во-первых, я хотел проверить, насколько прибыльной и удобной будет это предприятие, если не пользоваться тягловой силой типа «дракон». Во-вторых, не хотелось бы превращать одну из своих жен в грузовоз!

Сюворна — крохотная деревушка, даже без каменной стены, с одним частоколом вокруг. Если бы не мои частые визиты к Фойту и не переговоры с гильдией торговцев, черта с два мне бы удалось там продать такое количество разноцветной узорчатой ткани! Однако благодаря нашей договоренности представитель гильдии торговцев уже ждал меня там. Долго щупал и мял товар, просил развернуть то один рулон, то другой. Почти бесконечно торговался, но я оказался упрямей: держался твердо и цену не сбавлял. Мы ведь и так просили сравнительно мало. И вскоре в моем кошеле зазвенели первые монеты, заработанные от нашего предприятия! Пока не особенно много, но лиха беда начало.

Интерлюдия с богами

Механизм саморегулирующихся пророчеств снова заедал — Кузнец потратил на его отладку некий период времени, который по человеческим понятиям, наверное, следовало бы счесть утром буднего дня. И не успел разогнуться, как обнаружил в своем рабочем пространстве бога Воды — как всегда слегка взбешенного и сердитого.

Кузнец не помнил ни одного дня, когда бы этот тип улыбался бы не нехотя или хотя бы имел расслабленный вид!

— Я уже не могу на это смотреть! — воскликнул бог Воды вместо преамбулы. — Этот… прирученец Любви с пятью женами! Что он там творит!

— Дорогой мой, — Кузнец приобнял бога Воды за плечи, аккуратно выводя его из своего рабочего пространства в обычный кабинет в доме Любви — сегодня, из-за визита гостя, в высокие стрельчатые окна было видно море и слышны крики чаек. — Я сколько раз говорил вам не заходить ко мне без стука?

— Я ничего не трогал, я закапсулировал собственную причинно-следственность и очень аккуратно пригасил все эманации, — отмахнулся бог Воды. — Но достучаться до вас снаружи никак не получалось!

— Ну так подождали бы! — Кузнец вытер руки заранее приготовленным полотенцем: Пророчества имели свойство всегда пачкаться какой-то липкой гадостью. — Что там такого срочного?

— Если честно, то ничего, — вздохнул бог Воды, присаживаясь за стол Кузнеца. Напротив него тут же появился стакан с чаем в причудливом железном подстаканнике. — Просто этот мальчик, которого Любовь вытащила сюда, почему-то не дает мне покоя. Задевают за живое его приключения. А сейчас он готов сделать полную глупость в моем собственном домене! Вообразите, вздумал зашлюзовать речку регионального значения, в заслушивом районе… Там же вся экология, вся гидродинамика… А! — он махнул рукой. — И главное, все это достаточно просто исправить — если знать, как! Но он не знает, юный неуч!

— Так запретите ему! — вскинул брови Кузнец.

— Я могу, но… божественный запрет — сильная штука, — поморщился бог Воды. — Сами знаете, у него потом удачи в делах не будет несколько лет. А я почему-то не хочу ему вредить. Сам себе удивляюсь. Наверное, дело в его девочках: очень симпатичные! Особенно некромантша мне нравится, жаль ее.

— Ну так явите чудо, — усмехнулся Кузнец. — Сделайте ему расчеты сами. Для вас это раз плюнуть, насколько я помню.

— Да, но… там речка-то плюгавенькая. Являть чудо из-за нее? Вот если бы что-то, знаете, мощное… Или если бы там экологическая катастрофа на полконтинента назревала.

— Так от меня вы что хотите?

— А нельзя ее… как-то задним числом… как-то бы эдак… более полноводной сделать? Может, приток подземный подвести… знаете, пару тысяч лет назад… потом небольшое землетрясение — и вуаля, речка наполнилась?

— Исключено, — сухо сказал Кузнец. — Как вы сами сказали, не тот повод.

Бог Воды вздохнул.

— Видимо, придется все-таки являться в сновидении и запрещать…

— А вы сделайте не так, — посоветовал Кузнец. — Вы явитесь — но не только ему, а всем причастным. И запретите строить шлюзы по любому проекту, кроме вашего! Вроде и поругали, и помогли одновременно. Опять же, и неудача ни на кого не падет.

— Да, это, пожалуй… — задумался бог Воды. — Но… вы потом сами не будете возражать, что я по такой мелочи божественную репутацию растрачиваю?

— В данном случае — не буду, — улыбнулся Кузнец. — Этот юноша и его семья в фокусе сразу нескольких проектов. Не только моей жены, но и моих личных и даже пары других Кузнецов. И мне самому не хотелось бы вешать на него лишнее утяжеление от вас. Хотя за самонадеянность наказать немного и стоило бы. Но ваше появление будет для него достаточным наказанием само по себе.

— Отлично! — бог Воды потер ладони. — Тогда пойду, займусь проектом шлюзов! Знаете, даже приятно тряхнуть стариной.

— Знаю. Еще как знаю!