Ведьмак: назад в СССР-5

Глава 6 Неожиданный поворот

5 декабря 1978 года.

Узбекская ССР.

Во время поездки у меня появилась уйма свободного времени. Используя эмоциональные всплески арестантов, я ловил частички выделяемой ими энергии. Бо́льшая часть силы по-прежнему была недоступна, но иногда получалось немного зачерпнуть. В эти редкие секунды я включал потустороннее зрение, и стенки вагона становились полупрозрачными.

Несколько раз на остановках удавалось выпустить наружу теневика. Одно плохо, как бы я ни старался, не получалось поместить в пересохшее хранилище, хотя бы крупицу энергии. Это меня не устраивало, и потому я с маниакальным упорством делал новые и новые попытки.

В перерывах между экспериментами пытался вычислить, в какую именно дыру меня везут. Поначалу подумал, что выгрузят невдалеке от закрытого города Горький-33. По некоторым данным, именно там находилась самая большая в СССР биологическая лаборатория, занимающаяся изучением всевозможных тварей, появляющихся из потусторонних аномалий. Однако поезд даже не остановился на ближайшем полустанке, находящемся всего в ста двадцати километрах от засекреченного объекта.

Казахская ССР, встретила вагонзак нескончаемыми порывами шквалистого ветра. Внутри стало ещё холоднее. На зарешеченных окнах образовывалась наледь.

Перевозимый спецконтингент заметно приуныл. А после большой выгрузки, произошедшей недалеко от космодрома Байконур, бесконечная череда зеков, поочерёдно конвоируемых солдатиками до отхожего места, сильно поредела. Обычно конвой грубо поторапливал арестантов, а теперь эта процедура протекала почти без окриков.

Шло время, и когда я почувствовал, что пункт назначения близок, на одной из станций, находящихся на восточной границе Казахской ССР, из вагона высадили всех оставшихся зеков. После этого никого в освободившиеся камеры не загрузили. Я ожидал, что за мной тоже приедут, однако вместо этого вагонзак прицепили к почтовому поезду, и тот направился дальше в сторону Узбекской ССР.

И только в этот момент стало понятно, куда именно меня везут. Я уже знал, что на территории Афганистана появилась опасная аномалия. Похоже, тем, кто с ней работает, понадобилась консультация профильного специалиста. Одно непонятно, как они могут игнорировать кровавый инцидент, произошедший на зоне?

Узбекистан встретил потеплением. Больше не надо было натягивать шапку-ушанку на голову и кутаться в фуфайку во время сна. Да и на душе как-то потеплело. Ведь Узбекская ССР, командировочному лейтенанту московской милиции, Гене Строеву, нравилась всегда. В прошлой жизни мне здесь пришлось по душе почти всё. Приветливость и хлебосольность простых людей. Степенный уклад, их неторопливой жизни. Восточный колорит и флёр сказочной таинственности, окутывающий необычные пейзажи и поселения.

А какая здесь еда⁈ Плов, лагман, бешбармак, самса, манты, шурпа, катлама… — этот список можно было дополнять бесконечно. И по-настоящему вкусно — это готовят только в восточных республиках СССР. А какие здесь фрукты, виноград, хурма, инжир, финики, арбузы. Ну а лучше дынь, чем узбекские, я нигде не встречал.

Правда, надо признать, далеко не всё здесь было так уж радужно. Конечно, местные, со временем приняли советскую власть и привыкли жить в Союзе Советских. Пионеры носили галстуки и охотно становились комсомольцами. Партийные органы рулили республикой и отчитывались перед Москвой о рекордных показателях. Но если копнуть глубже, и немного поскрести любого местного шишку, под кумачовым лоском коммуниста, почти всегда скрывался настоящий восточный бай. А как известно, любой бай хитёр, коварен и жесток. А ещё он всегда держит кинжал за пазухой и всегда готов ударить исподтишка.

Меня захлестнули воспоминания, заставившие восстановить в памяти цепочку событий, которые в этом варианте реальности пока не произошли. Я вспомнил, как молоденький лейтенант Генка Строев первый раз сел в поезде Москва-Ташкент и не отлипал от окна всю поездку.

Жаль, что силёнок выглянуть наружу с помощью теневика пока не хватало. Пришлось закрывать глаза и представлять, как поезд неумолимо приближается к столице Узбекской ССР.

Ташкент. Я там бывал множество раз в прошлой жизни, но только на несколько лет позже нынешних событий. Наведывался периодически начиная с восемьдесят третьего и вплоть до восемьдесят девятого года.

За этот период у меня накопилось семь больших командировок в Афганистан, прямо за речку. Самая маленькая из них продлилась месяц. А самая большая, затянулась на полгода.

На ту сторону границы обычно перелетал на военно-транспортных самолётах из Чирчика до Кабула или Баграма. А вот назад пришлось трижды возвращаться через перевал Саланг по длиннющему туннелю. Через Амударью перебирался по новенькому мосту, построенному нашими военными строителями к концу Афганской войны.

После того как Союз, по словам свежеиспечённого генсека Горбачёва, выполнил свой интернациональный долг, советские войска вывели из Афганистана. Это произошло в восемьдесят девятом, но война в Афгане, как оказалось, впоследствии, поселилась навсегда. По крайней мере, до моего последнего дня прошлой жизни, она всё так же терзала измученную страну.

Невесёлые мысли, всколыхнули глубокие слои сдвоенной память, оживив образы афганских милиционеров, которых я подготавливал как инструктор, прикомандированный к структурам правопорядка, по линии МВД СССР. Некоторые из местных тогда стали для меня друзьями и боевыми товарищами. И почти все из тех, кого я готовил, погибли на разных этапах бесконечной войны.

Сейчас в семьдесят девятом, они все живы, как и те пятнадцать тысяч советских солдат, которые совсем скоро начнут отдавать свои жизни, выполняя интернациональный долг.

Поезд больше нигде не останавливался, так что вагонзак добрался до Ташкента, примерно к десяти часам утра, пятого декабря. Ровно за двадцать дней до официальной даты начала войны.

Как только вагон остановился, караул зашевелился, явно дав понять, что эта точно моя остановочка.

В момент, когда мои руки и ноги начали сковывать специальными кандалами, я ожидал услышать звук приближающегося к путям автозака, но ничего подобного не произошло. Вместо этого послышался звук подъехавшей легковушки. Кажется, Волги.

Молоденький сержант, застёгивающий за моей спиной браслеты, переволновался. Воспользовавшись этим, я сумел зачерпнуть немного выделяемой парнем энергии, и на пару секунд сделал стенку вагона прозрачной.

Снаружи увидел четверых. Два милиционера в форме. По внешнему виду, похожи на местных. Ещё двое в цивильных костюмах. Разумеется, все четверо с пистолетами. Причём я успел рассмотреть, что облачённые в гражданку сотрудники, вооружены знакомыми мне по службе в подразделении ликвидаторов, модифицированными пистолетами ТТ.

Выходит, я угадал, и за мной приехали из родной силовой структуры. Это хорошо, ибо после серии неприятных встреч с товарищами из КГБ, смежникам я особо не доверял. Что-то в их действиях и поступках, наводило на нехорошие мысли.

Меня вывели под ярко светившее восточное солнышко, и это позволило получше рассмотреть приехавших. Никого из них я не узнал. Особых переговоров между конвоирами и встречающими не заметил. После взаимного, чисто формального приветствия, один из мужчин, вынул из кармана пиджака, красны корочки и представился майором МВД Валиевым. В ответ начальник караула передал ему опломбированную папку с моим личным делом и ключи от браслетов.

После этого майор Валиев подождал, когда конвоиры вернутся к вагону, и подошёл ко мне. Он развязал мою шапку, опустил уши и натянул головной убор на голову.

— Строев, слушай сюда и запоминай. Идёшь спокойно. Смотришь в землю. По сторонам зенками не води. Шарахнешься в сторону, получишь по рёбрам. Тебе всё ясно?

Выслушав инструкции, я коротко кивнул.

А затем, вместо того, чтобы отвести меня к светло-голубой Волге, четвёрка молчаливых товарищей повела в сторону здания вокзала, по бетонированной тропинке между путями. Цепь между браслетами на ногах, была чуть больше полуметра, так что быстро идти возможности не имелось.

Метров через сто мы добрались до готовящегося к отходу пассажирского поезда Ташкент-Москва. В это же время справа, на самую крайнюю ветку, тепловоз подал воинский эшелон, только что пришедший со стороны Москвы.

Таким образом, наша процессия оказалась отрезана от привокзального перрона, где заканчивалась посадка пассажиров. Краем глаза я замечал людей выглядывающих из окон вагонов. Разумеется, мой вид и сопровождение, привлекало взгляды Советских граждан. Строгий майор это замечал и недовольно фыркал, однако сделать ничего не мог.

Со стороны воинского эшелона на нас тоже глазели. Разумеется, я не реагировал, пока не почувствовал особо пристальный взгляд. Почуяв некую странность, я наклонил голову пониже и, извернувшись, взглянул на обычный плацкартный вагон, оборудованный под перевозку воинских подразделений.

Сразу же увидел гвардейца десантника, в голубом берете и с лычками ефрейтора на погонах. В отличие от своих сослуживцев круглолицый парень не собирал баулы, а сверлил меня пристальным взглядом.

Я знал, зачем сюда перебрасывают десантуру, и мысленно пожелал парню остаться в живых.

— Взгляд в землю! — рявкнул майор и пнул в спину.

После этого я снова уставился на забетонированную тропинку и продолжил планомерно топать дальше. По дороге прислушивался к знакомым звукам, идущим от вокзала. Первое, что сразу удивило, это отсутствие обычного многоголосия провожающих. Здесь, на востоке, это непривычно. Похоже, сегодня провожающих и вездесущих торговцев не пустили на перрон. Скорее всего, привычная работа вокзала нарушена из-за меня. Когда поезд тронулся, моя догадка подтвердилась: на перроне кроме одиноких постовых милиционеров и пары железнодорожников, не обнаружилось никого.

После того как московский поезд укатил, процессия завернула в туннель, идущему от среднего перрона к зданию вокзала. Спустившись под землю, мы долго шли по лабиринту технических проходов, пока не добрались до обычной на вид двери. В этот момент я не смог поймать ни единой частицы энергии, и посмотреть, что за ней, не смог. Но зато почувствовал некое потустороннее присутствие. Последнее заставило инстинктивно напрячься.

— Лицом к стене — приказал бесстрастный майор.

Выполнив команду, я ожидал чего-то нехорошего, но вместо этого с меня сняли браслеты и цепи. Затем милиционеры сдёрнули с меня ушанку с фуфайкой и повернули к двери лицом.

— Короче так, заходишь внутрь и беспрекословно выполняешь все команды, того, кто тебя там ждёт. ЗК Строев, ты всё понял?

— Так точно, гражданин начальник.

Почувствовав толчок в спину, я распахнул дверь и увидел обычную допросную с прикрученным к полу железным столом и табуретками. Единственная лампочка в жестяном абажуре на потолке, плохо освещала углы помещения, но, когда из тени вышел человек, я его сразу узнал и невольно выдохнул.

Профессор Дадаев, был одним из руководителей московского научного центра. Насколько я помню, он занимался исследованием отдалённых уголков необъятного СССР, на предмет потустороннего проникновения. Кстати, в самом начале, сразу после побега из своей реальности в эту, именно Дадаев помог мне избежать крупных неприятностей и влиться в ряды ликвидаторов.

— Гена, здравствуй — профессор поздоровался и указал на табуретку.

Поздоровавшись в ответ, я уселся. После этого Дадаев раскрыл футляр и достал знакомый прибор для сканирования аномалий. Он походил на небольшой телевизор с ручками по бокам.

После того как сканер включился, по моему телу забегали широкополосные лазерные лучи. На подсвеченной зелёным, экране прибора, появилось монохромное изображение моей невзрачной ауры. Процедура идентификации длилась около минуты. После этого удовлетворённый результатом Дадаев убрал сканер, и, достав бобинный магнитофон, включил его на запись.

— Гена, расскажи, что случилось в колонии? — требовательно спросил он, пододвинув микрофон ближе.

Я не собирался что-либо скрывать от Дадаева, так что рассказал всё. В процессе профессор задавал наводящие вопросы, но подробности не выяснял. Как я понял, его интересовала только выжимка из фактов. Выслушав мои показания, он что-то записал в блокнот и вырубил аппаратуру.

— Значит, ты обнаружил в колонии незарегистрированного в реестре тёмного поселенца — констатировал учёный.

— Да.

— И когда он на тебя напал в составе организованной группы зеков, и ты их всех уничтожил.

— Да — снова подтвердил я.

— А этот иной не мог успеть переселиться в другую оболочку?

— Я всех убил, так что не в кого ему было переселяться. К тому же я знаю точно, теперь Слепой загорает в серых пределах.

— А его точно необходимо было уничтожать? — усомнился Дадаев.

— Конечно, Слепой вроде как сам никого не резал. Но он периодически устраивал кровавые замесы между заключёнными. Этим и питался. Не знаю, какой период времени тёмный пировал на зоне, но жизней эта тварь погубила много. Все остальные зеки, пострадавшие от моих рук, тоже далеко не ангелы.

Выслушав меня, Дадаев закурил. Продолжил он беседу только после небольшой паузы.

— А я ведь предупреждал товарищей из КГБ, что с тобой, Гена, так поступать нельзя. Предрекал, что нечто подобное обязательно произойдёт. Надеюсь, этот год заключения тебя не обозлил и не сделал врагом государства?

— Рустам Умарович, конечно, я не в восторге от подобного времяпрепровождения, но могу понять упрятавших меня на зону. Там наверху привыкли пребывать в состоянии летаргии. Личное спокойствие превыше всего. Не понимают товарищи, одну простую вещь, я всего-навсего катализатор, притягивающий к себе неприятности словно магнит.

Выслушав меня, Дадаев опять закурил.

— Хорошо Гена, с этим вопросом, кажется, разобрались. А теперь я хочу знать, догадываешься ли ты, зачем тебя привезли в Узбекскую ССР?

— Рустам Умарович, если честно, то догадаться несложно. По моим данным, там, за речкой, обнаружили потустороннюю аномалию. Скорее всего, очень опасную. — Я указал в сторону границы с Афганистаном. — Вы решили привлечь меня как эксперта, ранее сталкивавшегося со всякими потусторонними непотребствами.

— Откуда ты узнал о появлении новой аномалии? — спросил удивившийся Дадаев

— Лагерный иной, успел шепнуть пару слов перед смертью.

— И что он сказал?

— Он предрёк, что скоро оболочка нашего мира расколется, как переспелый орех. И все иные получат столько силы, сколько смогут унести. Надеюсь, объяснять не надо, что они после этого сделают с обычными людьми?

Рука профессора вздрогнула и выронила сигарету.

— А ещё я кое-что видел в одном из потусторонних снов.

Пока профессор был ошеломлён, я решил выложить на стол побольше козырных карт.

— И что именно ты видел? — спросил Дадаев.

— Мой друг и спаситель, доктор Кац. Насколько я понимаю, он находился в Афганистане и попал в плен к душманам. Конечно, я не в курсе, что именно док там забыл, но теперь его надо спасать.

Мои слова заставили Дадаева затушить сигарету.

— А вот сейчас, Гена, ты меня по-настоящему удивил — признался он. — Эту информацию, тебе взять было неоткуда. Скажи, откуда ты узнал о Каце?

— Увидел во сне — повторил я.

— Значит, тебе не надо объяснять, зачем ты здесь.

Я кивнул.

— Профессор, вы должны просто пояснить, какие именно задачи передо мной поставлены. И не забудьте описать все подводные камни. После этого можете отправлять клиента в Афганистан.

Сейчас я не собирался юлить и изворачиваться, поэтому вываливал откровенно: чего действительно хочу.

— Наши желания совпадают — признался Дадаев.

Согласие профессора удивило. Если честно, то я думал, что после инцидента в колонии, продолжу перемещаться строго под конвоем.

— Ну тогда рассказывайте — предложил я, и Дадаев начал вещать.

Из его объяснений стало ясно, профессора сфотографировал внутри дворца Амина один из наших советников, занимавшийся обеспечением безопасности главы Афганистана. Сначала сей факт хотели замять, чтобы не портить отношения с руководством союзной страны, но как раз перед появлением Каца, на территории Афганистана были зарегистрированы небывалые показатели потусторонней активности. Разумеется, аналитики связали оба эти события.

— Геннадий, твоя задача — попасть в Кабул вместе с подразделением советских войск, вводимых в страну по личной просьбе Амина. Используя свои навыки и таланты, ты должен всё разнюхать и понять на месте, что происходит. Сразу оговорюсь, мы запрещаем спешить и сломя голову нестись спасать доктора Каца. В первую очередь нам нужна информация о происходящем, ибо слишком многое стоит на кону.

Произнося эти слова, профессор Дадаев даже не понимал, сколько жизней сейчас стоит на кону. Я же это знал точно. Ввод войск начнётся через двадцать дней. Чуть позже произойдёт штурм спецназом дворца Амина. В процессе его убьют, и после этого начнётся Афганская война.

Конечно, эта реальность в чём-то отличается от той, в которой я прожил первую жизнь, но насколько я заметил, даты значимых событий полностью совпадают. И пока мне удалось изменить только одно. Я спас своего друга Саву Морозова от неминуемой смерти.

— Ведьмак, ты чего молчишь? Мне нужен ответ прямо сейчас. Ты готов исполнить возложенные на тебя обязанности или нет?

Я чувствовал, что мне что-то не договаривают, но всё равно без колебаний кивнул.

— Готов. А теперь, профессор, давайте поговорим про подводные камни. Я хочу знать, что не так с этой миссией.