Волокита

Глава 9

Поздний вечер. Слава.

Последствия сотрясения, головокружение, тошноту, синяки и опухоль на лице, с меня снял Иволгин своими микстурами. Последствия стресса сняла Варя, своими объятиями. И как бы приключения в школе, она же академия, прошли почти без следа. Но появились вопросы. Да, мы все здесь...

Мы взрослеем быстрее. Мы в двадцать выглядим на тридцать. Но в двадцать лет, всё останавливается и мы прекращаем стареть. Почти прекращаем. До ста лет, почти никаких изменений. Да и после ста не особо.

Сегодня, на примере одноклассников, я в этом окончательно убедился. Всем в классе, а нас двадцать пять спиногрызов, по четырнадцать-пятнадцать лет. Однако на этот возраст, тяменем только мы втроём. Я, Жигунов, Рябинин. Я потому что ущербное травоядное, не рос по причине того что ничего не ел. Жигунов, из-за большой головы буду звать его головастик, ну и его друг Рябинин, по причине следования их кланов учению Вальмонда.

Жил когда-то один немец, или как здесь говорят — германец. Точнее даже не германец, а австриец. Георг Август Вальмонд. Ну так вот он триста лет назад и придумал способ выведения сверхсильных магов, путём близкородственных связей. И тут всё как у нас с плоскоземельщиками получилось. Сначала данного учёного высмеяли и объясняя о том что импринтинг это плохо, погнали палками. Опубликовать работу на семь томов не позволили. Объявили его шарлатаном. Решили что, философ по образованию, не должен совать своё напудренное рыло в такие дела. И забыли...

Где скитался товарищ Вальмонд, где почил, история, которую я очень любил — умалчивает. Но, как видно, научные труды данного психа, всё же разошлись по свету. И прижились. И рождаются уроды, по типу Жигунова. Потому как несмотря на то, что в этом мире есть наука генетика, которая такие замечательные вещи как имбридинг запрещает и даже подробно объясняет почему. Дело Вальмонда живёт...

Если вернуться к одноклассникам и одноклассницам... Плечи огромные, кадыки, мускулатура, ручищи волосатые, щетина. И это девки! Пацаны ещё хуже!

Ну, а если серьёзно... Если бы я не обладал памятью пациента, а просто встретил у себя в мире Любу Волокушину, то я бы никогда ей четырнадцать не дал. Слишком развитая. Ну слишком. Все остальные такие же. И тут...

— О чём думаешь? — ложась ко мне спрашивает Варя. Двигается ближе, обнимает и целует в щёку: — Или, о ком?

— Просто думаю.

— О ней?

— Варь, ты о чём? То есть, о ком о ней?

— О Насте. Вы друг на друга смотрите.

— Эм...

— А ещё, сегодня она тебя ревновала. Я видела. Так она тебе нравится?

— Мне не нравятся сёстры Волокушины.

— Слава, я не о них спрашиваю. Я о Насте. Так нравится?

— Я...

— Хорошо, — вздыхает Варя. — Нам повезло. Настя хорошая. Нам подойдёт идеально. Готовить умеет. А знаешь как вяжет? Хотя да, знаешь. Она заботливая.

— Варь, мне не очень нравится этот разговор. Мне перед тобой неудобно. Я лежу в кровати, обнимаю невесту и обсуждаю с ней кто мне нравится.

— А с кем тебе ещё обсуждать если не с мной? Кто тебя поддержит и поможет? Конечно, сделают это многие, но лучше если это буду я. Потому как неудобно тебе, передо мной, а не перед отцом, дядями, тётями, братьями и сёстрами.

— Но...

— Слава, ты будешь жениться. Не один раз, а по расчёту и возможно много. Скоро на Волокушиных, которых ты терпеть не можешь. Потом, когда сделаешь клан снова великим, возможно женишься ещё несколько раз. Тебе нужны будут союзники, сильные. В одиночку в этом мире не выжить. А найти союзников, лучше всего породнившись с сильными кланами. И вот скажи мне, женишься ты пять раз, по расчёту и что, всех их любить будешь? Нет. А нас с Настей — да. А мы тебя. У тебя, будет две любящие, нежные и заботливые жены. На которых ты всегда сможешь рассчитывать. Которые помогут, приласкают не потому что должны, а потому что сами хотят этого. Выслушают, с любовью и заботой приготовят ужин, будут ждать тебя со службы. Будут любить тебя.

Или у нас мысли сходятся. Или Варя умеет читать их? Или я правильно думаю? Ничего не понимаю. И, наверное, не хочу. Слишком всё это...

— Это... Как по мне это немного нечестно.

— Жизнь вообще штука нечестная, — вздыхает Варя. — Всё у нас по расчёту. Всё за нас решают ещё до рождения. За меня когда-то тоже всё решили. Просто отец зашёл в дом и приказал мне собираться. Сказал что я теперь уборщица в клане Волокита. Деньги он за меня получил и ерепениться категорически не советует. Потому что лучшее что мне светит, это ферма и замужество с каким-нибудь пастухом. А так и я в хорошее место попаду, и попаданием своим семье помогу. Деньги за меня заплатили не маленькие. Вот так, собрала два своих платья в котомку и пошла. Сначала двор мела и полы намывала. Потом нянькой твоей стала. Теперь вот невеста. Спасибо отцу. Если бы он только знал как всё обернётся.

— Он наверное рад за тебя.

— Он меня продал, — закрыв глаза вздыхает Варя. — Ты бы свою дочь продал? А он да. И нет, не было никаких гарантий что клан Волокита люди хорошие, честные и не жадные. Он не знал куда отдаёт меня. И такое здесь, сплошь и рядом. Но я выиграла. У меня теперь ты. И я тебя, не отпущу. Никогда. Что-бы не случилось, какую-бы шутку нам судьба не подкинула, я всегда буду любить тебя. Пусть хоть ссылка в Сибирь, пусть хоть куда. Я всегда буду с тобой.

— Даже если я стану нищим...

— Слава, — садится и берёт меня за руку Варя. — Даже если так. Да даже если хоть как. Это ничего не изменит. Я у смерти на пути встала. Я жизнь ради тебя отдать хотела. Я люблю тебя.

— И я тебя.

— Я вижу. Может завтра в баню сходим?

— Почему бы и нет.

— Все вместе. Возьмём Настю.

— А... Варь. Варя? Может не надо?

— Почему? Ты, стесняешься?

— Нет. Просто не хочу торопить события. Я ещё в себя не пришёл.

— Мы аккуратно. Слава, ну это же всё равно случится. Я видела как ты её в бассейне глазами раздевал. Меньше чем меня, что радует. Но тем не менее. Ну так что, идём?

— Давай до завтра доживём. А сейчас спать. День тяжёлым выдался.

Хм... Этот мир безумен. И я тоже. Надо потянуть время. Не хочу спешить.

Тоже время. Другой конец города. Квартал клана Жигуновых. Елизавета Петровна Жигунова.

Сидя в кресле, Елизавета пьёт разбавленное водкой вино, курит сигарету и с отвращением наблюдает за тем что происходит. А происходит отвратительное.

Вернувшийся из школы Василий, только и делает что орёт как ненормальный, срывается на прислуге и грубит Елизавете. Патриарх клана Жигуновых, делает тоже что и его наследник. Кричит, носится по дому, кому-то звонит. Разговаривает и затем орёт ещё сильнее.

То что у патриарха и его выродка дела идут не очень, Елизавету радует. Но вида она старается не показывать. Пьёт вино, в котором водки больше чем самого вина, курит и в душе злорадствует.

Тем временем патриарх и его отпрыск уходят в кабинет. В гостиную приходит Вероника... Присаживается в кресло, смотрит на мать...

— Вероника, дочь моя, — выдохнув дым негромко говорит Елизавета. — Не поделишься со мной, почему этот выродок, по приходу из школы ведёт себя как истеричка.

— Поделюсь, мама, — загадочно улыбается Вероника. — Виной всему, полное обрушение репутации нашего мутанта. Сегодня в школе, его жестоко обломали. Его шавку, Тимирязева, в буквальном смысле оставили без зубов. Их ему выбили. Самого выродка, запугали до дрожи в коленях. Его подпевале Рябинину плюнули в лицо. Потом, наш с тобой горячо любимый Василий, получил тридцать ударов тростью по заднице, в кабинете директора. После, его унизили так, как никогда не ужали. Снова запугали, так что он с дороги ушёл.

— Кто этот смельчак? — напрягается Елизавета. — Новенький? Кто-то из солдатских детей?

— Мама, ты ни за что не угадаешь. И не поверишь. Это сделал травоядное.

— Волокита? Волокита выбил зубы Тимирязеву? Дочь, ты шутишь?

— Своими глазами видела. По школе ходят слухи, что после болезни, травоядное с ума сошёл. Мама, он не только в столовую пришёл, где никогда не появлялся, он мясо в контейнере с обедом принёс. Котлеты, настоящие.

— Поразительно... — качает головой Елизавета, достаёт из-за кресла бутылку водки, выпивает из горлышка и доливает в бокал. — Невероятно.

— А ещё он про тебя говорил. И вроде обидеть Ваську пытался. Да что там, у него получилось.

— И что же он сказал? Что-то обидное?

— Васька сказал что маме расскажет. А травоядное... Он сказал, дословно. Твоя мама, прекрасная женщина. Я ей руки целовать буду. Цветы с конфетами подарю. В кино поведу, на последний ряд.

— Хах... Интересный юноша, — усмехается Елизавета и залпом выпивает бокал.

— Мам, мамочка, — подходит к ней Вероника и встав на колени всхлипывает. — Хватит пить. Ну правда. Ты бокал из рук не выпускаешь. Похудела вся. Серая...

— У меня есть причины, — отводит глаза Елизавета. — Прости, я сама не хочу. Но я не могу.

— Мам... Не надо. Хватит. Не всё так плохо.

— Не всё? Вероника. Через два года, ты выходишь замуж. Выходишь замуж за своего кровного брата. Повторяешь мою судьбу. А всё потому что Жигуновы, поехавшие твари зацикленные на чистоте крови.

— Я не хочу... — округляет глаза Вероника. — Нет... Только не за Ваську.

— Увы, дочь моя, тут мы бессильны. Сбежать не получится, отказаться невозможно. Нас с тобой никто спрашивать не будет. Я что-нибудь придумаю. Я не хочу чтобы ты как я мучалась. Пока не знаю что, но я обязательно придумаю. Поверь мне...

В коридоре слышатся шаги. В гостиную приходят отец и сын Жигуновы. Василий мерзко улыбаясь сразу начинает флиртовать с Вероникой. Павел Петрович, патриарх клана, нехорошо щурясь смотрит на Елизавету.

— Жена...

— Когда женятся, — вздохнув начинает Елизавета. — Делают это по любви. Или по расчёту. А не силой и на родной сестре.

— Совсем взбесилась!? — кричит Жигунов.

— Да, брат. Так что ты хочешь от меня? Расскажешь как твой выродок женится на сестре близняшке и потом они нарожают тебе более мерзких уродов чем твой Васька? Я уже слышала.

— Учение Вальмонда...

— Засунь себе в задницу это учение. Все семь томов. Можешь сразу. Вероника, дочь моя, иди в свою комнату. И дверь запри, а то по дому генетические уроды бродят.

— Лиза, он же твой сын. Как ты можешь?

— Вот так и могу, Павел Петрович. Он зачат в насилии. Выношен под присмотром охраны. И да, он мой сын, нелюбимый, отвратительный, но сын. И я бы даже относилась к нему с теплотой, но ты выбил из него всё человеческое. Ты воспитал подобную тебе мразь.

— Елизавета... — хмурится Василий.

— Не смей обращаться ко мне, чудовище, — встав шипит женщина. — Не смей подходить к моей дочери. Клянусь... Я клянусь, что если ты её хоть пальцем тронешь, я убью тебя. Медленно, мучительно. Я кастрирую тебя ножницами. Ты пожалеешь что вот этот мерзавец, твой отец, не позволил мне прервать беременность.

— Ясно, снова напилась, — шипит от злости Жигунов. — Пока ты пьёшь, нашего сына в академии унижают. И кто? Волокита. Я этого так не оставлю.

— И что ты сделаешь, Павел Петрович? — кривясь спрашивает Лиза. — Посмотри на себя, ничтожество. Что ты сделаешь? Напишешь жалобу? Так её в канцелярии снова выбросят. Пойдёшь к Волоките? Ерофей Евгеньевич тебя как тростинку через колено сломает.

— Ты забываешься!

— Я? Я забываюсь? — покачиваясь встаёт Лиза. — Волокита мужик, самец, лидер. Он маг стихийник высшего класса. Он воевал, он сражается с выползающими из портала демонами. А ты, Павел Петрович, на что способен? Насиловать связанную сестру? Избивать её за непослушание? Писать на всех доносы? Вот этому своему уроду задницу целовать и ждать когда из него что-то вырастет? Ничего из него не вырастет. Максимум такое же ничтожество как ты. А знаешь, я даже рада. Я рада что этот никчёмный болван Василий получил. Я восхищаюсь сыном Ерофея. А вас, уроды, жертвы инцеста, я презираю.

— Охрана! — хлопнув в ладоши кричит патриарх.

В гостиную вваливаются двое крепких мужчин. Останавливаются и ждут приказов.

— Елизавету Петровну, в подвал. Никого не впускать и ничего не передавать. Только воду, чтоб не сдохла. Принесите кнут, разденьте и к стене, в кандалы. Будет сопротивляться, разрешаю бить. Только не по лицу.

Кричащую Елизавету хватают, заламывают руки, срывают одежду и ведут к выходу. По пути бьют брыкающуюся женщину в бока и живот.

— Глупая женщина, — выдыхает Жигунов. — Чего ей не хватает? Всё есть. Окружена роскошью.

— И я не понимаю, — разводит руками Василий. — Оскорбляет ещё.

— А давай проучим её? — улыбается Жигунов. — Пошли, я покажу как надо обращаться со строптивыми женщинами. Покажу как после нескольких ударов кнутом, волчица клацающая зубами превращается в робкую овечку.

— Пошли, — часто кивает Василий. — За то что восхищалась этими отбросами, она должна ответить.

Отец и сын спускаются в подвал. Откуда вскоре доносятся полные боли крики Елизаветы.

****

Утро. Клан Волокита. Слава.

Тренировка по причине моих травм отменилась. Стою перед статуей Елении, вопрошаю как жить дальше. Ответа нет. Хотя я уверен, меня прекрасно слышат. Но говорить не собираются и это напрягает.

Продолжаю взывать. Абонент не абонент. Трубку брать на том конце не хотят.

— Ладно. Я значит тебе помогаю, а ты со мной и поговорить не хочешь. Вот она, благодарность.

— Что ты хочешь? — оживает статуя.

— Пообщаться.

— Вообще-то у меня дела, — хмурится Еления.

— Вообще-то, есть вероятность что я не потяну. Поговорим? Мне знать надо.

— Дай угадаю, — улыбается Еления. — Ты хочешь знать всё. Вообще всё. Давай. Давай я вложу в твою голову всё что знаю. Знаешь что с тобой будет? Ты спятишь. Будешь сидеть в углу, пускать слюни и пальцем на губе играть. Тебе оно надо?

— Нет.

— Ну тогда учись. В чём проблема? У тебя учителя и они, поскольку ты теперь нормальный, готовы делиться с тобой знаниями.

— Хорошо. С этим понятно. А как быть с Настей?

— Тебе объяснить или сам догадаешься? Что обычно делают молодые здоровые парни с красивыми и влюблёнными в них женщинами? Или ты забыл откуда дети берутся? Нет, для этого мира, это не дико. Настя сильный боец, в чём ты убедился. А ещё она из твоего клана. Союз с ней, позволит тебе укрепить позиции.

— А с остальными?

— Понимаешь, Слава, — вздохнув качает головой Святая. — Как бы тебе объяснить. Ты, в скором времени, станешь главой клана. Микро король. Понимаешь? Что могут короли?

— Всё...

— Точно! — восклицает Еления. — А чего не могут?

— Жениться по любви.

— Вот. А ты, можешь и так и этак. И так надо. Варя и Настя, укрепят твои позиции в клане. Они тебя любят, обе. Чисто и искренне. А ты, неравнодушен к ним. Маргарита, моя служительница, поднимет твой авторитет, до невиданных высот. Сёстры Волокушины, принесут тебе выгодный союз с дружественным кланом. Да, они тебе не нравятся. Но любить, стелиться перед ними и всё прочее, тебе не надо. Считай это выгодной сделкой, сестёр призом, а Никиту, их отца, деловым партнёром. Большего от тебя не требуется.

— Всё же...

— Слава, — вздыхает Святая. — Понимаю, тебе трудно. Но и мне не легко. Я просто не могу прийти, наказать врагов и за руку привести клан к процветанию. Это должен сделать ты. Я многое дала тебе...

— Что например?

— Я поцеловала тебя в глаза. Нет, суперменом ты от этого не станешь. Но это сделано не просто так. Просто прислушивайся к себе. И ты услышишь. Нет, ты увидишь. Конечно способности слабенькие. Но тем не менее очень полезные. Ты доволен ответами?

— Да, спасибо. Извини. Я немного нервничаю.

— А теперь встань на колени и обними меня.

— Зачем?

— Так надо. Делай.

Встаю обнимаю, утыкаюсь лицом в живот Святой. Она гладит мои волосы, хихикает.

Со скрипом открывается дверь. Ерофей, Антон и Маргарита, увидев нас, встают на колени и складывают руки в молитвенном жесте.

— Милое дитя, — тягучим как мёд голосом говорит Еления. — Твои поступки, мысли, действия... Рада что ты меня не подводишь.. Продолжай в том же духе. Посмотри на меня.

— Да, Святая.

— Сила рода, великая сила, пока ещё спит внутри тебя. Учись, совершенствуйся. Скоро она проснётся. Благословляю тебя на свершения, дитя. Будь сильным, будь смелым. Будь таким каким обещал мне. Ерофей?

— Да, Святая?

— Благодарю тебя за такого сына. Маргарита... Смотри мне.

— Я... Я... — ползёт на коленях Марго. — Я...

— Не тормози, — улыбается Еления.

Наклоняется, целует меня в глаза и лоб. Взлохмачивает мои волосы, улыбаясь встаёт на постамент, замирает и превращается в статую.

— Спасибо, Святая, — отвесив статуе поклон улыбаюсь и поворачиваюсь к остальным.

Антон икает. Отец виснет. Маргарита изображает глубокую задумчивость. Да, спектакль вышел на славу. Прониклись все и даже я немного. Хотя... Нет, наглеть не стоит. Просить кроме советов ничего не стану. Сам всё сделаю.