Вынужденная невеста дракона

Глава 24. Документ

Смотрю на книгу. Неужели Дикий предлагает мне прочитать ее письма? Он ведь у нас благородных нравов, хоть и с повадками бандита.

Соблазн есть, не скрою. Еще час назад я бы, как ведомый домыслами, ревностью и подозрениями, прочел каждое слово. А сейчас... противно от самого себя.

– Заверни в коробку и отправь хозяйке, – велю я, но едва делаю шаг, как дракон опять рычит.

– Ты ее упустишь! – бунтует он.

– Пусть остынет. Так мы ее еще больше напугаем, – говорю ему.

– Не найдешь. Как в тот раз не найдешь! – стоит на своем зверь.

– В тот раз я и не искал, зная тебя, – рычу ему, но умалчиваю про свою слабость к Тьме. Однако, больше она не способна задушить меня.

– Значит, готов отпустить? – раздается мне вслед вопрос Эйрела. Чтоб его. Они с драконом сговорились?

Нет. Я и не думал отпускать. Со стороны легко судить, присели бы на мое место. Взглянули бы в глаза своей женщине, в которых не высыхают слезы...

Но за четыре года ее боль не остыла. С чего вдруг остынет за пару дней вдали от меня? Нет.

Дракон, ты прав. Если нужно будет рыть землю, перероем, но Лея вернется в мой дом.

Прохожу мимо Дикого в сторону, где не так давно проехала повозка. Твою ж! И куда она делась? Нужно было спросить адрес из досье. Но сейчас не до беготни туда-обратно. А вот и извозчик.

На углу улицы, говорит, высадил. М-да, вот так место. Не избы, а пытка для глаз. И куда Азимус смотрит? Всё заговоры да казни вместо того, чтобы государство в порядок приводить. Всё, что сделал отец, обращает в прах. Зато белый маг, не подвержен Тьме...

– Стоп, – рычит дракон, когда я прохожу мимо покосившегося деревянного забора, больше похожего на дряхлые колья.

Лея здесь?

Здесь. Даже нюх дракона мне сейчас не нужен. Я будто чувствую ее. Делаю шаг и замираю. Голос. Детский. Из дома. Воздух спирает внутри. В голове ненужные подозрения.

Ступаю ближе. Прислушиваюсь, но, как назло, затишье. Стучу. Старая деревянная дверь, противно поскрипывая, отворяется. Лея. Знал, что она здесь.

– Мам, кто это? – говорит мальчуган, цепляясь в ее юбку, и я хмурюсь.

«Мам»? Он зовет Лею мамой?

Перевожу взгляд с мальчика на ее лицо. Похожа на испуганного воришку, которого поймали за руку. И от этого внутри всё больше подозрений.

Дверное полотно летит прямо на меня, но я успеваю перехватить и войти. А Лея пятится, прижимая к себе ребенка, будто я могу его утащить. Неужели в ее глазах я в самом деле подобен монстру?

– Дядя адресом ошибся, и сейчас уйдет, – говорит она растерянному сыну. Горгульи! Кажется, я напугал этого мальчишку. Надо уйти?

Нет. Не могу. Не сейчас.

– Привет, – опускаюсь на колено, чтобы мои глаза были напротив его глаз. Не нужно, чтобы ребенок боялся.

А он и не боится, зато подозрительно щурится, будто прицениваясь, друг я или враг.

– Мама, – трудно употреблять это слово в отношении Леи, но сомнений нет. Именно так ее называет малыш, – меня не узнала, потому что долго не видела. Но мы… хорошие друзья. Я Дерек.

– Рейн, – отзывается он. Смышленый, хоть и маленький совсем. На Лею похож. А вот глаза...

От этой мысли всё тело простреливает несколько раз.

Перевожу взгляд на Лею. Трясется передо мной как осиновый лист. Как же я злюсь на себя всякий раз, когда она боится меня. Не доверяет. И я сам в этом виноват.

– Сколько ему? – пытаюсь заставить голос звучать мягче в то время, как задыхаюсь от ожидания этого ответа. Я должен знать, мой ли это сын. Нет… я уже знаю.

– Зимой будет три, – отвечает она, но ведь лжет!

Тише. Не напугай. Спокойно.

– Выглядит старше, – говорю я, а внутри всё так мечется, будто я воюю не с собой, а с Тьмой.

– Рейн, дорогой, поиграй пока в другой комнате. Я помогу дяде и скоро приду, хорошо? – просит Лея ребенка. Щебечет с ним, как птичка. Смотрит глазами, полными обожания, и часть меня обмякает, скулит. А другая, напротив, готова выть, рвать и метать.

– Почему ты не сказала о нем? – сжимаю кулаки, велю себе быть спокойным, но это гоблински сложно! Как она могла скрывать от меня такое? Почему воспитывала его одна?

В сердце входит ржавая булава.

Одна. Она осталась одна, потому что я это допустил. Потому что поверил в то, во что не должен был верить. Я должен был услышать ее, а не зарывать уши, считая каждое ее слово ложью.

Я должен был остаться на ее стороне, даже если бы мне принесли в тысячу раз больше неоспоримых доказательств ее вины! Я уничтожу того, кто за всём этим стоит. Но это не сотрет нашей боли.

– Потому что боялась, что ты решишь, что он твой, – говорит Лея, и я хмурюсь. Что всё это значит? Она продолжает увиливать от очевидного?

– А он не мой? – в который раз сдерживаюсь, чтобы не наворотить дел.

– Нет, – отсекает она. Жестоко. Так что я бы поверил, если бы своими глазами не видел этого малыша.

– И чей же? – даю ей еще шанс.

Признайся, Лея. Скажи мне это сама. Доверься. Хоть немного.

– У него другой отец, – настаивает она с таким серьезным видом, что меня это начинает всё больше злить.

Глаза горят так, будто всё это правда. Но я не мог ошибиться. Этот ребенок – мой! Дракон, какого гоблина ты молчишь?

Взгляд скользит по комнате, пытаясь выискать хоть какое-то объяснение упрямству Леи, но натыкается на то, чего никак не должно быть в жилище матери-одиночки.

Мужская рубаха поверх спинки старого стула. Мужские сапоги. Даже ящик с инструментами на зеленом подоконнике.

Кому принадлежат всё эти вещи?

– Лей, я вернулся! – раздается мужской голос из двора, и Лея вздрагивает.

Кто, дракон его за ногу, этот вернувшийся? Не говорите мне, что отец Рейна – он! Не смейте...

Лея Лейн:

Стою, не дыша глядя на Темнейшего, и слушая приближающие шаги. Вот скрипят ветхие доски крыльца, открывается дверь, впуская в дом порыв ветра.

Гейб по-хозяйски заходит внутрь, поправляя пятерней взлохмаченные русые волосы и замирает при виде незнакомца. Ему нужно несколько секунд, чтобы понять, что ему не мерещится, и затем брат хмурится, на его плечах будто вырастают невидимые шипы.

Дерек сверлит его таким взглядом, что будь я на месте Гейба, уже отправилась бы на тот свет, или в обморок.

Воздух в помещении будто густеет, по спине пробегает холодок, а колени начинают дрожать. Я сжимаю влажными от напряжения ладонями юбку.

– Вы кто?! – хрипит Гейб, хотя я уверена, он уже догадался, кто у нас в гостях. Брат единственный, кому я рассказала абсолютно всю историю, а после скандала с магией наследного принца, его лицо каждый любопытный житель страны знал, не то, что раньше.

– Меня больше интересует, кто ты?! – голос Темнейшего низкий, впивается прямо через кожу в плоть острыми ледяными играми.

– Это Гейб, мой брат, – спешу сообщить я, опасаясь, что кто-нибудь из них может натворить дел.

Не знаю, каких богов сейчас благодарить, но Дерек отводит убийственный взгляд от Гейба и смотрит на меня.

– И мужчина в этой семье. Так что прошу на выход, – заявляет Гейб, и я готова волосы на себе рвать.

Какой безумец так говорит с Темнейшим?! Он ведь узнал принца?! Так какого, дракон его за ногу, наживает себе проблем? Что мне делать? Что сказать?

– Мужчина? – в голосе дракона играет хрипотца. Затем он кидает на меня какой-то неопределенный взгляд и вновь смотрит на Гейба так, словно порвет его на части. – Когда не знаешь, с кем говоришь, лучше выбирай выражения. А то и голова может слететь с плеч мужчины этой семьи.

– Дерек! – вздрагиваю я, не ожидая, что он опустится до подобных угроз. Он совсем с ума сошел?

О боги! От него веет такой яростью, что внутри всё дрожит от страха. О боги! Что, если Тьма сейчас прорвется?

– Ты не говорила, что твой брат живет с вами, – карие глаза дракона пронзают насквозь.

– Ты не спрашивал, – хочу ответить я, но Гейб опережает.

– А тебе с этого какое дело? – вновь фамильярничает Гейб, и я уже готова его чем-нибудь треснуть! Ему жить, что ли, надоело? Подумал бы о Мей!

Взгляд Дерека становится еще опасней.

– С того, что это моя женщина, – заявляет дракон, а я каждой клеточкой тела чувствую, что еще одна провокация со стороны Гейба, и от этой избы останутся только щепки.

– Женщина, которую ты бросил на произвол судьбы. Так что забирай свои претензии и уходи туда, откуда пришел! – заявляет Гейб...

Всё! Это конец! Я чувствую, как вокруг дракона начинает клубиться опасная магия. Сердце от страха убегает в пятки и смолкает где-то там. Только не драка!

– Вы оба! Остановитесь! – умоляю я, но эти двое едва ли слышат меня.

Смотрят друг на друга так, что и на людей-то больше не похожи. Как звери, которые сейчас сцепятся в схватке и перегрызут друг другу глотки.

И, к своему сожалению, я знаю, кто из этих двоих однозначно одержит победу.

– В доме ребенок! – напоминаю я. – Ему и так хватит на сегодня неожиданностей!

Не знаю, каких богов благодарить, но напряжение немного спадает. Эти двое всё еще готовы поубивать друг друга, но по крайней мере, сдерживают себя.

– Я уйду отсюда только со своим сыном и невестой, – отвечает брату Дерек, и я вздрагиваю, будто меня только что окатили водой из проруби.

Что он только что сказал? Сын? Его? О боги...

Ноги подкашиваются, хватаюсь за край стола, чтобы не упасть.

– А тебе, как будущему шурину, если не собрался на виселицу раньше, крайне не рекомендую продолжать этот дешевый фарс, – меж тем заканчивает свою речь дракон в полной уверенности, что Гейб, наконец-то, включит мозг и перестанет нарываться на наказание.

И в этот раз брат, правда, не спешит отвечать. Он переводит взгляд на меня, будто бы что-то спрашивая, но я ничего не понимаю. Стою словно в тумане, слушая оглушающий грохот собственного сердца.

– О каком сыне ты говоришь, темный? Здесь таких нет, – заявляет Гейб, и едва Дерек сжимает кулаки, намереваясь поправить брату челюсть, как Гейб достает из-за пазухи плотный листок с приметной эмблемой магистрата.

Гоблины!

Я с ужасом осознаю, что это и есть тот самый документ на отцовство, о котором я так долго просила брата, чтобы на нас с Рейном перестали коситься.

О боги! Что в нем написано?

Дорогие читатели, я знаю, что вам не терпится вернуться к динамике, но Дереку очень важно было выговориться. Со следующей главы идем во все тяжкие, готовьтесь и пристегивайте ремни!

С любовью, ваша София Руд.